Улыбнись мне, как солнце

      Когда на горизонте солнце начало отходить ко сну, а в салуне «Старатель» людей становилось всё меньше и меньше, Санни Смайлс тихонько попивала сансет саспариллу за обшарпанным столиком где-то в самом углу и поглаживала свою собаку Шайен. Через старые грязные окна пробивался свет закатного солнца, делая это место хоть немного красивее.       Просидев ещё минут десять, как раз до того момента, как солнце уже почти полностью пропало, а их маленький Гудспрингс охватили сумерки, Санни собиралась уже уходить к себе, конечно же, не забыв пожелать Труди спокойной ночи. Но в тот самый момент, как Санни оставила пустую бутылку на столике и подошла к барной стойке, в салун зашли двое.       Уверенную походку и видавшую виды куртёху Санни узнала сразу. Давно, конечно, курьерша не заходила к ним в их маленький скромный Гудспрингс, все думали даже, что она о них совсем позабыла. Но, как видно, всё-таки память о них всё ещё жива.       Но вот рыжую, со старой шляпой на голове, девушку, которая немного ленно и развязно стояла рядом с ней, Санни видела впервые. Хоть она и знала, что невежливо открыто пялиться, но перестать смотреть не могла. Девушка же, напротив, будто её и не замечала, а только заинтересованно разглядывала алкоголь, стоящий на полках позади Труди.       Санни всё же наконец поспешила поприветствовать всегда желанную гостью и её спутницу.       — Давно не виделись, — сказала Санни, разглядывая знакомое лицо, замаранное в пыли пустошей и уже давным-давно засохших каплях грязи и чей-то крови.       — Да, и очень, — ответила ей курьерша, приветливо, но устало улыбаясь. — Я ужасно рада, что наконец-то смогла снова сюда вернуться.       Санни видела, как глаза её визави устало моргали и само лицо выражало только желание хорошенько отоспаться.       — Полагаю, ваш путь был нелёгким, — заметила Санни и тут же добавила: — Предлагаю вам остановиться у меня.       Курьерша не заставила себя ждать с ответом:       — Огромное спасибо. — Тут она обернулась на ту самую рыжую незнакомку и сказала, кивнув на неё: — Это Кэсс.       И именно сейчас так называемая Кэсс наконец остановила свой взор на Санни. Под изучающим и даже каким-то странным взглядом Санни сразу же стушевалась и слегка выпрямила плечи.       — Кэсс, это Санни, — продолжала курьерша.       Кэсс протянула руку для рукопожатия.       — Будем знакомы.       Её голос был немного грубоватым, но приятным. Санни сжимала её сухую мозолистую ладонь в своей — собственно, такую же, как и у неё самой, да и как у всех остальных людей, не понаслышке знающих, что такое ружьё или радскорпионы. Как только Кэсс — довольно медленно — вытянула свою руку из её, Санни обратилась к курьерше:       — Ты знаешь, куда идти — буду ждать уже дома, — и направилась к выходу, оставляя этих двоих вместе с Труди, у которой тоже наверняка была уйма вопросов к их долгожданной гостье. А ей самой надо подумать, как разместить девушек.

***

      Санни, конечно, предполагала, что курьерша очень устала, но даже и не думала, что настолько, чтобы отрубиться сразу же, как голова коснётся подушки. У неё самой же — сна ни в одном глазу. Даже несмотря на то, что она весь день охотилась на гекконов.       Она вышла на задний дворик и, сев прямо на сухую землю, запрокинула голову. Звёзды редко появлялись в этом небе, поэтому их сейчас и не было — только тяжёлые тучи, заволакивающие небосклон.       — Хей, — это услышала Санни прежде, чем рядом с ней рухнуло тело.       Санни повернулась к девушке, которая же, напротив, смотрела на небо. В руках у неё была какая-то бутылка, и Санни даже предположить не могла, что в ней.       — Что пьёшь?       — Самогон, — получила Санни простой ответ.       Санни издала какой-то неопределённый звук, сродни понимающего «мгм» и простого «ясно».       Кэсс же в свою очередь протянула ей бутылку с вопросительным взглядом:       — Будешь?       Санни никогда не отказывалась выпить, когда предлагают, но в этот раз ей почему-то хотелось быть полностью трезвой.       — Я сама сделала, — настаивала Кэсс, всё ещё не получая определённого ответа.       Санни всё же решила отказаться и потому просто помотала головой со словами «Нет, спасибо».       Кэсс же просто сказала:       — Ну не хочешь — как хочешь, — и продолжила молча пить дальше.       Санни развернувшееся молчание показалось слишком неловким, поэтому она всё силилась найти подходящие темы для разговора.       Но Кэсс её опередила.       — Чем занимаешься в этой глуши?       Санни немного даже оскорбилась из-за того, что её родной городишко назвали глушью. Но потом сразу же разобиделась, ведь Гудспрингс и правда не такой уж и большой, да и жителей в нём тоже мало.       Она даже с охотой ответила на заданный вопрос:       — Охочусь на гекконов, временами защищаю город от койотов и радскорпионов.       — Хорошая работа, — прокомментировала Кэсс и снова отпила из бутылки.       Наступила пауза, которая всё затягивалась. Санни посчитала своим долгом тоже поинтересоваться, чем занимается её собеседница.       — Раньше у меня был караван, с которым я объездила кучу городов, а теперь вот с ней, — ответила та и легким движением махнула рукой себе за спину, указывая на домик Санни и как бы намекая, кого она имела в виду, — брожу.       Пока Санни слушала Кэсс, ей послышалась какая-то странная интонация в голосе, которую ей так и не удалось распознать. Поэтому она спросила:       — А где сейчас твой караван?       Только позже она поняла, что, наверное, не стоило спрашивать. Потому что голос у Кэсс на секунду дрогнул и стал тише.       — На них напали наёмники. Весь груз был сожжён, а мои караванщики — убиты. — Она сделала глубокий вдох прежде чем бойко и иронично продолжить: — Даже брамина не пожалели, черти.       Санни хотела было сказать пресловутое «сожалею», но вдруг поняла, что от её сожалений Кэсс ни холодно, ни жарко. Потому она решила сменить тему, чтобы всем стало легче и напряжённая тишина пропала.       — Ты много путешествовала, да? А я вот всю свою сознательную жизнь провела здесь, в Гудспрингс.       Кэсс сразу же оживилась, будто сбросив с себя оковы печальных воспоминаний и посветлев от этого. Она отхлебнула из бутылки ещё раз, чтобы в конце концов понять, что самогон закончился.       — А ты бы хотела где-нибудь побывать?       Санни немного смутил этот вопрос. Да, конечно, хотела, но всё равно не могла назвать конкретное место. Потому она просто кивнула.       Снова последовало молчание, но уже не такое неловкое как прежде. Кэсс отставила куда-то в сторону пустую бутылку и теперь просто разглядывала хмурое небо. Санни же, наоборот, смотрела на Кэсс. Ей уже неинтересно почти никогда не меняющееся небо, на которое она смотрела годами. Её взгляд увлекала рыжая девушка, расслабленно сидящая под боком.       А потом она заговорила вновь. Кэсс начала рассказывать своим звучным голосом истории её путешествий.       Санни же в свою очередь не могла оторваться от её голоса, её профиля — от неё самой. Она чувствовала непреодолимое желание узнать о ней как можно больше. Она чувствовала… что-то. Что-то тёплое, оседающее жаром где-то внутри, и что-то, что она очень давно не чувствовала.       Санни не верила, что бывает вот так… с первой встречи, первого разговора, взгляда.       Она пыталась припомнить хоть какой-то намёк в голосе, взгляде Кэсс. Намёк на то, что не только у неё это странное неожиданное чувство. Но Кэсс просто рассказывала и рассказывала, не прерываясь, а голос её звучал размеренно и немного пьяно. Она даже время от времени смеялась — громко, заразительно, так, что Санни её подхватывала своим заливистым смехом.       Но Санни знала, что такому сладкому мгновению не длиться вечно: на рассвете проснётся курьерша и им надо будет уходить, снова оставляя Санни одну в её родном, но косном Гудспингсе, без единой весточки.       Она из-за рассказов Кэсс впервые почувствовала острую нужду покинуть родной городишко. Но Санни не была готова уходить в одиночку. Поэтому она всем своим нутром ждала даже просто слова — одного лишь слова, — чтобы отправиться в путешествие вместе с ней.       Но вот на горизонте уже проснулось солнце, а Кэсс закончила рассказывать. Санни не хотела терять надежду, но и слепо ждать неизвестного тоже было не в её духе.       Она встала с земли и отряхнулась, подавая руку Кэсс. Та с нескрываемой радостью за неё ухватилась и поднялась. Их лица как-то неожиданно оказались слишком близко.       И Кэсс вдруг сказала:       — Знаешь, я могу поговорить с ней.       Санни не совсем поняла, что она имела в виду, хотя её сердце всё не теряло надежды. Она вопросительно вскинула правую бровь.       — Она может постоять за себя, если что попросит кого-нибудь сопровождать её, — продолжала Кэсс. — Я устрою тебе тур по городам и даже самой Пустоши.       Лицо Санни от услышанного вмиг посветлело, становясь ярче сотни звёзд. Она собиралась уже кричать слова благодарности и бросаться ей на шею, но Кэсс не закончила.       — Мы даже побываем в том самом Нью-Вегасе, но с одним условием.       Она сделала напряжённую паузу, будто от этого условия на самом деле зависело всё.       — Улыбнись мне так солнечно ещё раз, Санни, — как солнце.