Сон в кромешную ночь

      Тёплый летний день. Большая зелёная листва радостно трепетала на солнце. Город улыбался фасадами зданий высокому, чуть облачному небу. По набережной шли двое: светловолосый парень в рубашке и серых брюках и девушка в светленьком платье. — Купишь мороженое, Олеж? — Поля невинно выпятила губки, будто она всё ещё маленькая девочка, а не город, которому перевалило уже за три сотни. Олег с каменным, почти ничего не выражающим лицом мягко приобняв её, подвёл к заветной тележке. Невская с кошачьей улыбкой тыкает в какое-то эскимо. Молоденькая продавщица немного сдрейфив протягивает парочке эскимо. Олег лишь хмыкнул, доставая кошелек: то ли у него лицо слишком сложное, то ли девчонка подсознательно чует сущности двух «теней». В прочем, обычно варианта Москворецкому были побоку, так что он просто протянул купюру, дожидаясь, когда продавщица наберёт сдачу. Невская же по-кошачьи проведя рукой по плечу Олега, уходит к лавочкам. — Может, задержится ещё ненадолго? Билет ещё можно вернуть, — поинтересовался Олег, когда его возлюбленная наелась и теперь, устав о чём-то говорить, наслаждалась видом и теплом летней Москвы. — Нет. А зачем? — Поля криво улыбнулась. — Просто, — вздохнул Москворецкий, смотря в небесную даль. — Дурак ты! — девушка рассмеялась. — Да, дурак. Сам знаю. В такие моменты Олег жалел, что он город. Да, он относительно бессмертен. Да, он быстрее регенерирует. Да, он очень медленно стареет. Однако за всё это приходится платить, и воплощения городов были обречены на одиночество, несмотря на то, что умели любить. Что поделать, век смертных недолог, а вот города навеки привязаны к местам, которые воплощают и не могут надолго его покидать. День медленно тянулся к вечеру. Небо над Москвой окрашивалось в розовый. Стрелки на часах Олега неумолимо приближались к времени, указанному на билете Москва — Петербург, что лежал в рюкзачке Поли. Они неторопясь шли на вокзал, наслаждаясь обществом друг друга. — Может, останешься? — в последний раз спросил Москворецкий, помогая спутнице лавировать в толпе на Комсомольской. Та лишь с улыбкой мотнула головой тряхнув прямыми чёрными волосами. Олег лишь вздохнул и вывел её на поверхность. Солнце уже закатилось за горизонт, когда на табло возникло время отправления полькиного поезда. — Пора, — вздохнул Олег, поднимаясь из-за столика какой-то перронной кафешки, взвалив на плечи рюкзак. Поля лишь кивнув, пошла следом. Показав билет и паспорт, они проникли в вагон. — Тоже любишь плацкарты? — Ещё бы, — усмехнулась девушка, повернувшись к четырём полкам. — А ну-ка, помоги залезть! Москворецкий аккуратно подсадил воплощение Северной Столицы и невольно улыбнулся, пронаблюдав за тем, как она бесшумной кошкой устраивается на полке и, улыбаясь, смотрит на него. — Провожающие, покиньте вагон! Поезд скоро отправляется! — раздался противный голос проводницы. — Ещё не скоро, — тихо и с хрипотцой сказал Олежа, потянувшись за поцелуем. Он почувствовал, что поезд поехал, но продолжил тянуться, как вдруг раздался взрыв. Вагон покачнулся — огонь выхватил из полутьмы настороженное лицо Поли. Она вцепилась в его плечи и начала с силой трясти. — ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! МУТАНТЫ! Олег широко распахнул глаза. Пыльный тоннель был озарён огненным маревом. Дрезина снова покачнулась. Свистели пули и слышалась отборнейшая брань. Кажется, кого-то ранили или даже убили. — Вот чёрт! — ещё толком не проснувшись, Москворецкий перевернулся на живот и выстрелил в особо настырных упырей.- Коля, на рычаги! Живо! Олег точечно отстреливался от наглых тварей. Катастрофически не хватало поддержки или же хорошего огнемёта. Хотя и пулемёт сойдёт, да вот только не времени его взять. — А НУ-КА ПОДНАЖАЛИ, ТВАРИ! БЫСТРЕЕ! Он уже многих положил, но твари всё лезли и лезли нескончаемым потоком. Руки уже уставали стрелять, но в голове была лишь звенящая пустота и полная концентрация. Казалось, все эмоции выключились, оставив тело работать на автомате. — УПЫРИИИИ! ТАЩИТЕ ОГНЕМЁТ! — раздался крик Коляна. Москворецкий криво усмехнулся: значит, они уже выехали на станцию. Дружно затарахтели автоматы, полыхнул огнемёт — и дрезина начала замедлять ход.       Уже позже, сидя на станции и безучастно смотря на снующих жителей, Олег начал постепенно осознавать, что от тех вокзалов мало что сохранилось, от Поли нет вестей вот уже 20 лет и то, что им уже никогда не доведётся прогуляться по летней Москве, купить мороженое и на прощание поцеловать в поезде. Никогда. Больше всего в своей жизни Олег ненавидел просыпаться. Особенно когда сон такой хороший.