Котёнок.
Первое впечатление, которое складывалось у Назрин при взгляде на Сё — котёнок. Маленький, не верящий своему счастью котёнок, которого подобрали с улицы. Да, по сути так и было. В конце концов, эта Сё — просто мелкий ёкай, рождённый из небылиц и живущий в глуши, а звание, на которое она пытается претендовать, является мечтой тысячи существ. Его не всегда могли получить мудрые и преданные монахи, а тут… — Сё, это Назрин-сан. Господин Бисямонтэн послал ее, дабы помочь тебе стать достойной ученицей. — Привет, Назрин! — Сё, невежливо так фамильярничать с тем, кого впервые видишь! — Но ведь… М-да, ёкай в качестве ученицы Бисямонтэна… интересное выйдет зрелище. Хотя, конечно, не Назрин об этом судить, ведь она сама ёкай… Но, в отличие от некоторых, она сама прошла путь от простой полевой мыши до доверенного слуги Бисямонтэна. Мало кто из живущих может похвастаться, что к нему прислушивается один из Небесных Царей. Довольная собой, Назрин погрузилась в размышления и мечтательно закатила глаза, радостно ухмыляясь. Да, скоро эта мелкая где-нибудь облажается, она вновь успешно выполнит задание своего господина и сможет наконец-то убраться с гор. Вряд ли она задержится тут дольше, чем на несколько не… Назрин грубо выдернули из мечтаний, потянув за рукав. Открыв глаза, ёкай-мышь увидела перед собой свою «хозяйку» с виновато прижатыми ушами и опущенным хвостом. — Здра-здравствуйте, Назрин-сан. — Да-да, здравствуй-здравствуй. Значит, это ты у нас потенциальная ученица Бисямонтэна? После этих слов Сё снова приняла радостный вид, а хвост закрутился так быстро, что начал создавать лёгкий ветерок. М-да, похоже, Назрин поторопилась с выводами. Щенок. Самый настоящий щенок. — А меня зовут Сё. Я ёкай-тигр. Бякурен-сан сказала, что… Слушая вполуха лепетание Сё, Назрин укоризненно смотрела на улыбающуюся монахиню. Разве ей самой не противно использовать детей в своих планах? Наверняка ведь знает, что этот котёнок точно не станет учеником Бисямонтэна. Хочет выслужиться перед начальством? В очередной раз Назрин грубо выдернули из её мыслей, ощутимо дёрнув за рукав. — Пойдёмте, Назрин-сан, я покажу вам храм! — Стой! Да не тяни ты так! Пусть Сё была ниже Назрин на целую голову, силы ей было не занимать, поэтому Назрин пришлось последовать за своей «хозяйкой», попутно переходя на бег, чтобы осмотреть храм, в котором она задержится намного дольше, чем планировала изначально.***
Назрин раздражало всё. Раздражал этот храм, раздражали эти горы, раздражала эта Бякурен, раздражал этот призрак утопленницы с синеволосой монахиней и нюдо. Но особенно её раздражало то, что эта Сё так и нигде не напортачила и прилежно училась. И чем дольше она не делает ошибок, тем дольше ей придётся тут оставаться. Грррррр! — Назрин-сан! Назрин-сан! — О нет, опять она. — Назрин-сан! Пойдёмте собирать горные травы! Одним из условий удачной слежки всегда было наблюдение за объектом. А здесь, в горах, она не могла полностью положится на своих мышей, поэтому приходилось самой таскаться за Сё. — Иду я! Иду! Назрин неуютно чувствовала себя в горах. Как полевая мышь, она привыкла к большим открытым пространствам. На худой конец — опушкам леса, а не этому кошмарному месту, где любой неверный шаг приведёт к крайне быстрому спуску. Поэтому вне храма Назрин передвигалась неуверенно, медленно и осторожно, тем самым не оставляя от своего образа величественного слуги Бисямонтэна и следа. Возможно, именно это и помогло ей заметить обвал, несущийся прямо на улыбающуюся Сё, которая нашла какую-то редкую траву и была полностью ею поглощена. — Берегись! Назрин со всех ног понеслась к Сё, отталкивая её в безопасное место, полностью игнорируя все мысли об угрозе и о том, что этот камень мог бы решить все её проблемы. Ей было на это плевать. Лежа на трусливо прижавшийся к ней Сё, Назрин постепенно отходила от избытка адреналина и приводила мысли в порядок. Она чувствовала что-то странное, что, казалось, чувствовать не должна. Ей было страшно, но не за себя, а за Сё. За этого маленького котёнка, который уже долгое время был источником всех её проблем и которого она, мягко говоря, недолюбливала. Но сейчас… сейчас Назрин понимала, что если бы она проигнорировала этот камень или бы просто не успела спасти Сё, то она бы никогда себя не простила. — Ты как? Жива? — Д-да-да. Кажется. — Ох, слава всем ками и буддам, я так испугалась за тебя. Сё, ты ведь всю жизнь живёшь в этих горах, как ты умудрилась… — Н-н-назрин-сан, я, кажется… кажется, ногу подвернула. — О, Милостивый Будда! Как ты умудрилась?! — Я не знаю-ю-ю! Глядя на этого готового разреветься котёнка, Назрин думала, что та вполне может идти сама, и что та сама виновата в случившемся, и что та хоть и на полголовы ниже неё, но всё равно не пёрышко, но… — Ладно, донесу тебя до храма. Давай, залазь. — Спасибо! Спасибо, Назрин-сан! — И это… можешь звать меня без «сан», в конце концов, уже давно знакомы. Неся на своей спине Сё, Назрин думала, что этот день явно принёс много сюрпризов.***
— Ну, давай, Сё, не бойся. — Но там столько людей! — В этом-то и смысл! Какой из тебя ученик Бисямонтэна, если ты не можешь общаться с людьми?! — Н-но… но ведь… — Слушай, Сё, ты ведь спрятала свои уши и хвост, так? К тому же так хорошо, что тебя сейчас от человека отличит только профессионал. — Да, но… — А Бякурен научила тебя, как надо вести себя с людьми, читать проповеди и прочие вещи, которыми вы так любите заниматься. — Эй, проповеди — это не какая-то там вещь, о которой можно так пренебрежительно отзываться! — Оу, ну так почему бы тебе не продемонстрировать миру свои познания в них? С этими словами Назрин вытолкнула Сё в зал, полный людей, где та быстро приняла величественный вид и стала строить из себя воплощение святости. Порой Назрин поражалась, как мастерски Сё умеет примерять на себя различные маски. Ведь эти люди даже не подозревают, что общаются с ёкаем. От этого она чувствовала странное тепло в душе, ведь она знала настоящую Сё, скрытую за всеми этими масками. Обычного котёнка, который, несмотря на то, что был выше Назрин на полголовы, всё ещё оставался добрым и наивным. Она давно поняла, что слежка за Сё не имеет никакого смысла. Сё идеально подходила для своей роли, и, по-хорошему, Назрин уже должна была покинуть её, но… но она решила остаться. В конце концов, ей всё ещё надо присматривать за ней, пусть и в другом смысле.***
— Они… Они забрали её, Назрин! Они забрали их!!! Стоя на руинах храма, зарёванная Сё уткнулась в грудь Назрин и вовсю плакала, размазывая слёзы и сопли по одежде. Назрин же могла лишь неуклюже поглаживать её по голове и шептать всякие успокаивающие глупости, в которые сама не верила. Всё равно это уже нечего не изменит. Глупые люди назвали Бякурен демоном в человеческом обличии. Их бесило, что Бякурен относится к ёкаям, как к живым и разумным существам. Они просто сочились презрением и ненавистью к её идеям. А глупая монахиня даже не думала защищаться. Люди… они способны найти грязь даже на самой чистой поверхности, будучи при этом сами по уши измазаны в грязи и навозе. На ум Назрин пришла странная ассоциация с гайдзинами, которые распяли своего бога. Интересно, когда люди посчитают Бисямонтэна демоном? — Ну-ну, Сё, умоляю тебя, не надо так убиваться. Ты теперь не просто ученик Бисямонтэна, ты его воплощение и… — Да… ты права, Назрин… Я… Я — воплощение Бисямонтэна. Сё перестала плакать и поднялась с колен, вытирая заплаканное лицо рукавом. — Я — аватар Бисямонтэна! На этих словах Сё выпустила свою тигриную природу, которую уже можно было не сдерживать. Сё уже давно выросла намного выше Назрин, и теперь к ушам и хвосту высокого ёкая добавились внушительных размеров клыки и когти. Сё подобрала с земли валяющиеся копьё и что-то нацарапала на нём. Приглядевшись, Назрин различила только «клянусь». — Я… Я, Сё Торамару, клянусь освободить Бякурен Хидзири и остальных невинно заточённых ёкаев из тюрем! Даже если на это потребуются тысячелетия, даже если мне придётся пересечь пространство, время и миры, я пойду на всё, что угодно, чтобы освободить их! — И я, Назрин, клянусь помогать в этом всеми силами. Да… Маленький котёнок вырос в большую тигрицу. И это уже не маска.