В тишине коридора мелькали отблески вспышек и звуков, отражавшихся на голых стенах и разносившихся по левому крылу замка. Гермиона прижималась к иссиня-чёрному бархатному сюртуку, вдыхая родной запах приручённого, но не
домашнего волка. Под тихий, сливающийся с тишиной, голос, по вымученному лицу стекали слёзы.
— Ты совсем ещё ребёнок… Ангел, принявший невероятно хрупкий, но слишком тяжёлый груз, — Северус прикоснулся розоватой полоской губ к мерцающему под вспышками виску молодой девушки. — Ты всё сможешь выдержать. Я знаю, — он замолчал, прислушиваясь к звукам за чёрным окном, где шла активная подготовка к военным действиям.
Гермиона затаила на секунду дыхание, перехватывая воздух, и снова уткнулась в грудь Снейпа. Да, она была сильной, но сейчас, чувствуя крепкие руки на своей спине, она могла быть только слабой. Гермиона чувствовала отчаяние и беспокойство Северуса. Судьба явно складывалась не в его сторону, и понимание этого с каждой секундой всё больше и больше захватывало мысли и чувства.
— Северус….
— Да?..
— Что будет с тобой? — Гермиона посмотрела в его глаза.
Снейп ответно смотрел в её глаза, ничего не скрывая, показывая свои слёзы и все чувства, что давно копились внутри его.
— Боже… Я бы хотел остаться здесь. В твоём мире, Гермиона. Я бы хотел встретить с тобой осень… Я бы хотел слышать, видеть и чувствовать как твои совсем юные, невинные уста произносили моё имя каждый день. Везде. Постоянно. Чтобы ты танцевала от счастья, и чтобы твои слёзы, эти слёзы, что стекают по твоему лицу, были слезами счастья.
Северус обнял девушку, сжимая подрагивающее тело к своему и ощущая лёгкий запах невинности с каплей горечи от утрат и переживаний.
Снейп посмотрел вперёд — в темноту. Вот, что его ждёт. Его смерть будет тяжёлой для остальных и …для него. Пару лет назад все было бы иначе. Но есть ли смысл сейчас вспоминать о прошлом?.. Нет. Его смерть — длинный лабиринт из закрученных путей и неверных ответов, ошибок.
— Я бы хотел видеть твою улыбку каждый день, Гермиона. Хотел… Хочу… разделить свою жизнь с тобой.
Чистая и искренняя слеза побежала по мраморному, уставшему, лицу.
Гермиона дрогнула и немного отпрянула от его тела, чтобы вытереть слезы его души.
— Северус, неужели ничего нельзя изменить?
— Ведь понимаешь, что нет. Это война, опустившаяся на все поколения.
Он судорожно вздохнул и прикрикнул:
— Война! Здесь всем плевать на твои чувства. Кого ты любишь, и кто тебя
ждёт дома. Враги хотят только одного: смерти, крови и слёз. — Снейп сжал маленькую кисть девушки. — Моя маленькая леди, ты станешь музой для новых поэтов и писателей. Для всего будущего поколения. Известные художники, прозаики, музыканты прославят этот мир в честь тебя и соберут свои дары, чтобы преподнести их тебе.
Северус медленно, словно тень, опустился на колени.
— Ты прекрасна. — Он преподнёс к губам вторую руку Гермионы. — Ты прекрасна, как белый шиповник. Таинственна, как осенний туман. — Северус склонился к маленькому аккуратному ушку и понизил голос до едва уловимого звука. — Я не хочу быть рабом у предателей. Я твой раб и слуга, Гермиона. Ты моя богиня.
— Северус, прошу, давай убежим. — сквозь всхлипы произнесла девушка.
— Ты понимаешь, что это не возможно. Семья… — он горько усмехнулся. — Семья только… — В мыслях — Снейп не договорил, сглатывая непрошеные воспоминания, из собственных снов.
— Двое милых детей, как две капли похожих на тебя, — Гермиона улыбнулась, чувствуя солёный привкус и постепенно успокаиваясь под легкими движениями руки Северуса на спине.
— Девочка и мальчик? — тихо спросил Снейп так, что даже высокие стены, вряд ли услышали его слова.
— Я думала про двух мальчиков… — Слёзы впитывались в бледную кожу и предоставленную черно-розовый рукав толстовки, выпачканный в грязи.
— А девочка? — Всё так же тихо и осторожно.
— И девочка, — она искренне улыбнулась. — Похожая на тебя. Папина дочка…
— Тогда лучше на тебя, Гермиона. Маленькая умная озорница. — Снейп усмехнулся — Со своими невыносимыми друзьями.
Северус прикоснулся тыльной стороной руки к нежному лицу.
— Это так странно… Ты так выросла на моих глазах: из маленькой наивной девочки во взрослую женщину, проводившую свои лучшие годы на войне. Тривиально говорить, что этот мир несправедлив. Ужасно — это стало повседневным. — Он задумался. — А вид твоей кожи, твоего лица, вводит меня в подростковый ступор. А вроде уже и стар для этого. «Слишком взрослый».
Гермиона молча слушала Северуса, изредка бросая взгляд на чёрное неспокойное небо и непонятное чувство то ли обиды на жизнь, то ли чего-то ещё.
— Даже через несколько тысяч дней и лет я буду помнить твой голос, Северус. Твой голос… родной, — мысленно произнесла девушка, сжимая руку её чёрного ворона.
Они молчали, рассматривая лица друг друга. Гермиона содрогалась, встречая загнанный взгляд. Гуляя по одиноким осенним улочкам, она будет искать эти глаза в ночи. Она будет искать этот взгляд рядом и в ужасные повороты жизни ощущать тёплые руки на плечах, успокаивающе поглаживая шею или робко накручивая прядку волос.
Северус держал взгляд на зрачках цвета переспелой вишни самого редкого сорта. Они пьянили и завораживали всегда, но в последние часы своей жизни, он заметил что-то, что раньше пролетало мимо. Нотка раннего взросления, раннего понимания жизни. Своеобразная и неповторимая философия кружила, танцевала в глазах, отражая
знающую, но всё ещё
ищущую душу.
— Северус. — Девушка дрогнула. — Поцелуй меня.
Снейп осторожно, словно прислушиваясь к чему-то секретному, склонился над губами Гермионы, продолжая смотреть в глаза.
Взгляд — это всё, что у нас есть.
Он прикоснулся сухими губами к бледно-розовым губам. Их сердца подскочили в бешеном ритме и упали вниз, умирая в мягком сплетении. Между телами закрутилась золотистая пыль и взметнулась вверх, опоясывая пару.
Было глупо растрачивать время под тихими стонами, но это все, что они могли сделать. Всё, что у них осталось.
— Что происходит в их мире? — спросил Снейп, лениво подходя к окну.
Гермиона последовала за ним, опираясь на прямую мужскую спину.
— Они ищут правду…
— В большом комке грязи, где смешалось понятие добра и зла.
На противоположной стороне, большим неровным пятном собирались Пожиратели Смерти. Поднятые палочки вверх целились в высокий замок под приказом Тёмного Лорда.
— За ошибки приходится платить, — подумал Северус. — И иногда цена слишком большая.
Гермиона взяла руку Северуса. Она расслабленно водила подушечками пальцев по напряжённой кисти Снейпа.
— Что это за перстень?
Рука потянулась к золоту, но мужчина перехватил её, притягивая к губам, целуя и шепча:
— Не надо. Этот перстень мне подарил Тёмный Лорд. — Он презрительно хмыкнул. — За верную службу.
— Ты отлично служишь и светлой стороне.
— И, видимо, моё время вышло. — Северус дёрнулся от боли в левом предплечье.
Он отвернулся от проёма в стене и оглядел Гермиону с ног до головы, как отец отправляет сына в долгий трудный путь, где он уже не сможет быть рядом.
— Прощай…
Гермиона обняла Северуса, но он не обнял в ответ, только ловил лёгкий, почти незаметный запах уже
его женщины.
— Я тебя никогда не забуду, Северус.
— Я тебя никогда не увижу. Гермиона.
Раздались первые оглушительные звуки выстрелов.
— Не плачь обо мне, — второпях произнёс он. — Пора.
— Прощай.
Северус Снейп развернулся и быстрой походкой скрылся за углом тёмного коридора. Взмахнув палочкой, он аппарировал на поле битвы, теряясь в толпе Пожирателей Смерти.
Гермиона опустилась на пол, сдерживая поток слёз и оглушительный крик внутри, пока эхом внутри раздавалось:
«Гермиона, моя маленькая леди…»
Будешь плакать ты, родная,
Будешь плакать в темноте…
