где нас нет

《Там, где нас нет, горит невиданный рассвет Где нас нет, море и рубиновый закат Где нас нет, лес, как малахитовый браслет Где нас нет, на Лебединых островах Где нас нет, услышь меня и вытащи из омута Веди в мой вымышленный город, вымощенный золотом Во сне я вижу дали иноземные Где милосердие правит, где берега кисельные》 *** - Ну-ка, слезы вытер, - глаголит отец. Родион рыдает. Плохие мальчики сломали его куличики, вылепленные из песка с особой трепетностью и любовью. Хулиганы. Но папочка говорит не плакать. Родя взвывает еще сильнее, но видя брезгливое лицо отца, замолкает, вытирая сопли, смешанные со слезами, с лица. И будет держать все в себе. - Только глянь на себя: тут фингал, там синяк, - мать проводит по скуле, украшенной следом кулака. Хулиган, стыдоба, как ты смел, кем ты стал? Весь в отца, из тебя ничего не выйдет. То-ли дело Ксюшкин сын, Славик, сразу видно, что он лидер. - Мам, он.. - Он у нее умница, на олимпиады ходит, а ты что? Чего ты добился? Ты ничтожество. Ничтожество. Сердце агрессивно выстукивает ни-что-же-ство. - Ты ничем не лучше других, чудес не бывает, - бросает математичка, невзначай намекая, что экзамены Родя завалит. Парень отмалчивается, и как не странно, не смеется и не шутит. Он просто встает с места, берет портфель и уходит из кабинета, наблюдая за удивленными взглядами одноклассников. По пути в туалет Родион достает из пачки, спрятанной в портфеле, тонкую сигарету. В школьном туалете сын маминой подруги во время урока занюхивает дорожку, зажав ноздрю. - Слышишь, если спросят, то ты ничего не видел. Чмошник, - с пофигистичным лицом глядит из под линз очков своими умными глазами Славик, - Иначе в харю получишь. У Тозиерова появлятся своя личная девчонка. Серьезная, депрессивная, словно поклоняющася субкультуре две тысячи седьмого - бисексуалка, носящая сугубо черный и слушающая "сентябрь горит". Родя сидит с другом на лавочке, наблюдая за тем, как тот поглощает семечки. Типичный гопарь. Ну что, пора. - Знаешь Тасю из девятого "а"? - Кто ж её не знает-то: всему двору сосала. Парню неприятно. Стыд обволакивает все внутри, заставляя притворяться не собой. Кем-то другим, но точно не собой, не Родионом Тозиеровым. Родион счастлив и горд собой настолько, что хочется заорать об этом на весь мир. Он получил четверку за пробник по математике. Для таких зубрил, как Славик, это приравнивалось бы к концу света, но в случае Тозиерова четверка была божественным чудом. Мать привычно встречает его у самого порога, скрестив руки и недовольно поглядывая на Родиона. Тот же, скинув обувь и даже не сняв расстегнутую куртку, заключил в объятия самого родного человека. - Это что такое? Руки, я кому сказала? Родя никому не нужен. Даже себе. Он отстраняется, растерянно смотря в пол. - Все в облаках, как в детстве, витаешь. Родион так и не говорит о своих успехах. Родителям, собственно, насрать. Мать слишком занята собой и своими проблемами, а отец алкоголем. Как-то раз приезжает бабушка. Говорит быстро и слишком тараторит, выставляя из себя гения политики и философа. - Все разворовали, а бывал непобедимым. А как в Европе? Сплошные трансформеры Родя смеется в себя. Также говорил Путин на провальной пресс-конференции. - Это называется трансгендеры, - объясняет Тозиеров младший. Отец разъяренно встает со стула, давая понять, что Родя сказанул что-то не то. - Хера ли ты все умничаешь, дебил, ты че, пидор?! Родиону херово. Так его еще не называли даже брызжущие ядом одноклассники. Неужели он выглядит как пидор? Пидор, пидор, пидор. Родиона вызывает классная руководительница. Да еще и с непутевыми родителями. - Екатерина Александровна, - заискивающе здоровается мама, и Тозиерову кажется, что ей лишь бы спасти свою задницу. Отец, не отошедший с бодуна, расфокусированным взглядом, глядящим в пустоту, осматривает женщину. - Добрый день, присаживайтесь. - В чем дело? - не церемонится отец, за что Родион непроизвольно краснеет. - Ваш ребёнок замкнут и не ладит с коллективом. Он асоциален. Родион не вписывается даже в такой дружный класс. Да ладно. Спасибо за подсказку. Парень в какой раз получает за свои тупые шутки про мамаш. - Долбанный балабол. Маму не трогай, ясно? - с этими словами его бьет одноклассник, местный авторитет - Семен Кулишенко, по кличке Кулик. На безобидную птичку он уж точно не тянул. Тозиеров не бьет в ответ. Насрать. Абсолютно насрать. Пусть бьет, хуже парню уже быть не может. - Чё, зассал? Не пацан? И получает еще. Родион устал. Устал от тупых сплетен и оскорблений в свой адрес. В очередной раз он шел по задрюпанной, облезлой, такой неродной школе, когда услышал за спиной очередное дерьмо. - Это же он встречается с Тасей? - С нею? Да без шансов, он же пугалище с виду. И, если честно, Родиону плевать на Таисию. Как и на все остальное. Полнейшая апатия и прострация. В какой-то момент все пошло не так. Родион не помнит, когда это произошло, и было ли это вообще. Сейчас вся прошлая жизнь кажется такой эфемерной, что он начинает сомневаться абсолютно во всем. Мать позвала подругу дней своих суровых вместе с сыном-маминой-подруги-Славик-нюхаю-кокаин на ночевку, дабы парни подружились и Слава подал некудышному ученику пример, в то время как родители бы поболтали. У отца как раз ночная смена. Можно и не говорить. Заперевшись в комнате, парни предались долгому молчанию, не в силах придумать точки соприкосновения. - На, сделай пару тяг, стены полетят, - живо воскликнул Слава, доставая из сумки загадочную наркоту. Родион соглашается, берет в руки сигарету, трепетно рассматривая, и закуривает, поддавшись соблазну. Парня, откровенно говоря, плющит не по-детски. - Чё, ништяк? - голос расплывается. Определенно ништяк. - По шестьдесят, бери сейчас, - так вот оно что. Сын маминой подруги, паинька и отличник - наркодилер. Отличное сочетание. Сейчас не хочется отвечать ничего, лишь раствориться в пучине эмоций. Но наркотики Тозиеров все же покупает. Дешевые препараты бьют в голову, и виски пульсируют, глаза сами закрываются. Родиона умиротворяет тишина. Все снова обретает смысл, словно это заставило одуматься парня. И тишина, заставляющая думать, и сжимающая в тиски от беспорядочного потока мыслей, которые никак не укладываются в голове, заставляя голову болеть ещё больше. Но больше некуда. Спокойствие, как в детском саду во время тихого часа. Парню нравится спокойствие. В колонии откровенно херово. Все по режиму, строго, что так не нравится Родиону. А что поделаешь. Совершил ошибку - плати. Родя, который обрел кличку "балабол", что забавно, ведь в школе было все точно также, не свой и не собирается им быть. Впрочем, как и всегда. Мать не собирается его навещать - "ну что за позорище, сын хранит наркоту". Отец же не выходит из запоя, но на работе всем плевать. Главное, чтобы не возникал и работу свою выполнял. - Как вышел, и каждое лето квасит, - редкий день, когда мать разговаривает с отцом без предъяв и криков. Все жалобы на испорченную жизнь обрушаются на сыночка. Родион стоит в дверном проеме, застыв, сдерживая подступающие слезинки. Ведь мальчики не плачут, а Родя хочет быть настоящим мужчиной. - Что уши греешь?! Как ты был неблагодарный, так жизнь сломал мне! - Сожалеем, но у нас всё так же нет вакансий, - живо отзывается администратор, уклоняясь от безнадежного работника. - Неужели? Я видел объявление, - запинаясь, произносит Родион. Все лгут. Родители, друзья, которые отвернулись. Да и бывшая. Не то, чтобы она нравилась Роде хоть немного, но отказ на встречу после выхода из колонии покоробил парня. Все-таки, они понимали друг друга. А может, просто делали вид. *** - Ты ж мой умница, - сюсюкается мамуля с Макаром. Эддичка чувствует непонятное мучительное ощущение. Он сомневается, что мама любит его. Все время отводится Макару - как никак, старший сын - надо быстрее наиграться, пока не вырастет, и, как потом скажет взрослый, уже не Эдик, а Эдуард, пока не начнет думать своим мыслительным аппаратом. Эдик в семье нужен лишь так, в довесок. - Мы в Женеву на месяц, не жалейте их, профессор. Ваша цель – выжать всё из еГО учебного процесса, - в очередной раз дает указания, напоминая о истинном предназначении Кима Петровича, семейного учителя Каспаровых, отец. В обыкновенную школу мальчики не ходили - кто знает, какие отбросы попадутся на пути. Макар задорно поглядывает на Эдика, мол, повеселимся, пока родителей нет, тусу закатим. С таким строгим, чопорным преподавателем, это невозможно. Но в понимании Макария, надежда всегда умирает последней. В отличие от братишки, Эдуард вообще не рад. Он хмурится и насупливается, словно индюк. Мальчик не любит, когда родители уезжают. Кто еще будет напоминать ему принять дорогущие витамины для активности мозга? - Сядьте прямо – тут обеденный стол, юный джентельмен, - проскрипел отец, разбавляя напряженную обстановку молчаливого семейного ужина. Макар недовольно морщит носик - это у них от мамы, семейное. Он бы с удовольствем послал все это. Родителей, икру белуги-альбиноса, изящное убранство стола. Встал и ушел бы. Так мог поступить Макар, если бы наехали на него. Если бы не был любимым ребенком. Если бы не был таким идеальным. Вполне в его стиле. - Угу, - на свое горе фыркает Эдуард, на что получает упреки. - Что за ветер в голове, что за тон и манеры эти? - Извини, - тяжело вороча языком, сказал Эдуард. И снова будто траурная минута молчания. - Мне тут напели, кто-то в кресло вице-мэра метит, - с непонятной досадой говорит мать. - Да, я хотел сам вам ска.. Звучит ненавязчивая классическая мелодия. - Слушаю? - отец берет трубку, еле не расплываясь в улыбке, на что явно получает ответ от собеседника. - Постеснялся бы, хотя б, своим шлюхам звонить при детях, - закричала мать, да так, что всем присутствующим уши заложило. Неважно, что "шлюха" позвонила сама. Эдик понимал, что факт оставался фактом. - Ты непутевый неудачник с самого детства! - отец срывается уже не в первый раз, но переживать это заново всегда болезненно, - Я даю на роскошь новшества - тебе не даром это. Надо знать свое место. Вон, твой брат уже девушку нашел, цветы ей дарит, подарки, ухаживает. А ты уже когда станешь нормальным? И Эдик ломается. Он никогда не станет нормальным. Ему не нравятся девочки. - Завтра важный этап, частный пансионат, - талдычит отец, пока Эдуард собирает все документы в небольшой рюкзак, одежду брать необязательно - на него напялят местную форму, чтобы был как все и не выделялся, - твой нрав исправит как высококлассный остеопат. Мужчина уходит, оставив Каспарова наедине со своими мыслями, и подростку хочется разрыдаться, но токсичная маскулинность дает о себе знать, он держит все в себе. В тот вечер братья сидят в комнате Макара, планируя дальнейшую жизнь. - Я не знаю, что делать дальше, Господи, я не хочу туда, - Эдик перестает контролировать эмоции, и они выливаются наружу, - Почему про отца твердят, что он властный социопат? Он, конечно, строгий, но он любит нас, я думаю. - Перестань оправдывать дерьмо, которое он делает, - Эдуард знает, что брат любит отца, но не может врать. Любимчик родителей высказывает недовольство ими. Необычно. - Гляньте-ка, вон тот самый, новенький, любуйтесь, - все шушукаются, что заставляет больное сердце Эдика сжаться в комочек. "Да ладно тебе, освоишься" - говорил Макар, пытаясь успокоить. Они оба знали, что Эдуард не освоится. Он не такой, как эта золотая молодежь. Он не похож на свой круг общения. Среди них он кажется таким безобразным и неправильным. - Съешь их, добавишь серой рутине цветов, оттенков, - из уст соседа по комнате это предложение звучит дико заманчиво. Эдик видит невиданный рассвет, море, рубиновый закат, лес и Лебединые острова. А еще чьи-то задорный кудряшки, а в ушах звенит постоянно повторяется "мамка твоя". Каспаров не понимает, что одеяло, называемое экстази, накрыло его с головой. Никогда в его жизни не было ничего реальнее этого воздушного образа. Эксклюзивный реабилитационный центр. Конечно, стал бы вице-мэр марать руки о сыночка-наркозависимого. Здесь все по расписанию, все как у людей. Даже постоянно все планирующего Эдуарда это сводит с ума. - Как с настроением? - звучит учтивый голос врача-нарколога. Большие карие глаза смотрят недоверчиво исподлобья. - Отлично, мне кажется, скоро я поправлюсь. Нифига подобного. Дома Эдуард не делает ничего. Лежит и прокрастинирует, постоянно задумываясь о том, что собственные родители и общество изгадили его жизнь. Каспаров винит и себя, старательно убеждая в том, что мог исправить все, противопостоять пагубному влиянию. Но не смог. Эдуард уверен, что хотел исправить, но боялся сказать родителям лишнее слово, возразить. Он сам позволил погубить себя. *** Эдик лежит в ванне собственной крови, а Родион - в луже собственной блевоты. Поэтично. Они умирают и погружаются в собственные мысли, и как не странно, их посещают одинаковые думы. Каждый думает: "Что, если меня могли спасти? Что, если нашелся бы человек, который смог бы полюбить меня, такого неудачника? Что, если он вытащил бы меня из омута и услышал? Что, если..?" Они не успевают додумать. *** 《На могильном камне пусть выбьют как-нибудь пошикарней》 《Вместо поздравлений пусть вышлют как-нибудь поскромнее》