Одержимая Виолетта

      Чистая светлая девочка по имени Виолетта по ночам превращается в страстную, похотливую жрицу… нет, не любви… мастурбации.       Как только закрывается дверь комнаты, наступает время одержимости. Виолетта устанавливает подушку ребром и тут же садится на неё, сосредотачиваясь на приятном жжении между ног. Кастильо не просто приятно, её уносит в какой-то немыслимый мир удовольствия, куда ранее доступ был закрыт. Кто хоть раз бывал в нём — пленник уже навсегда.       Кровать противно скрипит, словно зовя кого-нибудь на помощь, чтобы не видеть, какое «безобразие» творит на ней хозяйка. Виолетта недовольно цокает, выдаёт тихое «предательница» и спускается вместе с подушкой на пол. Опустив бретельки ночной майки, ощущает себя немного свободней. Распутной.       А это всего лишь бретельки.       Стягивает с себя пижаму, а после и трусики, садится на угол стола и ритмично двигает бёдрами. Она буквально сходит с ума. Лежавшие на столе ручки и карандаши от тряски падают на пол. Звуки кажутся глухими и совсем негромкими, чтобы о них беспокоиться. Но Анджи беспокоится.       Дверь в комнату приоткрывается, и Анхелес видит, как её обнажённая племянница рьяно скачет на столе.       — Виолетта, — девушка даже не сразу слышит своё имя, продолжая в экстазе доставлять себе удовольствие. Но, когда замечает, становится поздно. То, что происходит в это время с Кастильо описать невозможно. Она подрывается со стола, отлепляясь со смачным пошлым хлюпом, замирает на мгновение, встречаясь глазами с тётей. А после ныряет под одеяло с криком «Анджи, я сплю».       Анхелес заторможенными движениями прикрывает дверь и подходит к кровати.       — Всё в порядке, Виолетта, — присев на краешек кровати, Анджи успокаивает свою племянницу, — в этом нет ничего плохого… в том, чтобы удовлетворять себя, — она скидывает босоножки и с ногами забирается на постель. — Никто не осудит тебя за то, что ты хочешь приносить себе удовольствие, — шёлковая блузка бесшумно падает на пол. — Но прерывать это удовольствие, не достигнув кульминации — может вредно сказаться на твоём здоровье, — Анджи, приподняв конец одеяла, ныряет в темноту. Нащупав худые ноги, она нежно проводит по ним ладонями, поднимаясь всё выше. Дыхание Виолетты учащается, из-за нехватки воздуха, она выныривает на поверхность.       — Анджи, — возбуждённый шёпот разносится по комнате.       Анхелес, тем временем, разводит ноги девушки в разные стороны и приближается к промежности. Под одеялом слишком темно, но она языком отыскивает бугорок, облизывает его и слышит приглушенный стон племянницы. Затем проходится горячим язычком по половым губам, ещё раз то ли случайно, то ли специально задевая чувствительный клитор. Виолетта дёргает ногами от переизбытка чувств. Анджи опускается ещё ниже, где очень мокро и горячо. Лижет с особым усердием, то задевая клитор, то чуть ли не проникая языком внутрь. Через пару минут, почувствовав, как задрожала племянница, Анджи вцепляется губами в набухший клитор.       Там же под одеялом, она стягивает с себя бюстгальтер и расстегивает неудобные джинсы. Подтянувшись немного повыше, она достаёт до грудей девушки, а её живот упирается в мокрую промежность Виолетты. Одеяло немного сползает, так что она теперь видит удовлетворённое лицо племянницы. Сложившаяся ситуация безусловно возбуждает саму Анджи. Она протискивает руку в тесные джинсы, что до этого сильно впивались ей в промежность, возбуждая её ещё больше, и начинает совершать рваные движения, насколько позволяет ей одежда.       Губами, ловит сосок Виолетты, глаза последней округляются толи от непонимания, толи от неверия, толи от наслаждения, а может от всего сразу. Поиграв с одним, Анхелес принимается за другой сосок. Облизав его, она, неожиданно для Виолетты, сильно дергает внизу рукой. Её ротик приоткрывается, а глаза то и дело закатываются. Виолетта зачарованно следит за тётей, не отводя взгляда. Её возбуждение усиливается. Анджи то и дело внизу скользит по чувствительному бугорку Вилу. Виолетта ни разу не видела, как выглядит человек в такие минуты, когда это происходило с ней, она просто отключалась от реальности, полностью отдаваясь свои ощущениям, и перед глазами зачастую стояла белена, что невозможно было что-то разглядеть, на чём-то сфокусироваться.       Анджи вновь закатывает глаза и издаёт громкий стон, затем ещё один, как будто она находится сейчас в другом месте и её совсем не смущает наличие в постели своей племянницы, скорее наоборот. Виолетта смотрит, не мигая, пока обессиленная женщина не падает ей на обнажённую грудь.       Вот так «поиграла» сегодня.       — Анджи, что это было? — тихо интересуется девушка.       — Я тебе всё объясню, но не сейчас, — она выбирается из-под одеяла, подбирая с пола блузку. — Если ещё понадобится помощь, ты знаешь, где я, — подмигивает Анхелес и как была, с голой грудью и расстегнутыми джинсами покидает комнату.       Виолетта сжимает в руке что-то мягкое. Бюстгальтер Анджи. Улыбается, понимает, что теперь она не одна в этом деле. Проводит руками по обнажённому телу, задевает твёрдые соски. «Как там Анджи говорила? Неудовлетворение вредно? Значит, займёмся полезным делом». С этими мыслями Вилу тянется пальчиками к своей промежности.       Она понимает, что такое поведение непотребно для неё, но ничего поделать с собой не может. Каждое утро она обещает себе, что больше так не сделает, и каждую ночь, наплевав на всё, запускает руку в трусики.       Она хотела бы поговорить об этом с Франческой или Камиллой, но язык не поворачивается рассказать о таком, и она продолжает ласкать себя и теребить свои сосочки. Но теперь есть Анджи, и Виолетта надеется, что ей это не приснилось. Ведь прошло уже около месяца, но Анхелес совсем не подаёт никаких намёков о произошедшем. Может, стоит сделать первый шаг?