***
«Все позади», — думал Армин, пытаясь вытащить Эрена из тела титана, медленно испарявшееся, уткнувшись в валун, которым теперь были наглухо запечатаны ворота Троста. — «Все позади». В самом деле, миссия выполнена, титаны больше не смогут приходить в город, а на трупах последних трех, находившихся поблизости, гордо стоят Микаса и лучший воин человечества — капитан Разведкорпуса Леви. В тот момент кадет Арлерт действительно думал, что все закончилось, только бы Эрена вытащить и поднять на стену. Вжух! Армин испуганно отшатывается назад, дергая за собой бесчувственного Йегера, когда прямо перед ними пролетает клинок, вспарывая мышечные волокна, связывающие Эрена и тушу его титана. Падая на спину, Арлерт поднимает собственный клинок, прикрывая друга, но он тут же со звоном отскакивает в сторону. Над ними стоит капитан Леви, глядя сверху вниз не то безразлично, не то презрительно. Как будто эти два малолетних кадета впустую отняли у капитана драгоценное время. Рядом приземляется Микаса, спеша на помощь своим самым близким людям, но Леви не обращает на нее ни малейшего внимания. Отточенным движением он подхватывает Йегера на плечо, мимоходом стряхивая с него Арлерта, и взмывает вверх, бросив: — За мной! Делать нечего, Армин и Микаса, вслед за Леви, взлетают на стену, изо всех сил стараясь догнать шустрого капитана. «Как у него получается так быстро бегать, да еще с такой ношей», — задается вопросом Арлерт, глядя, как болтаются руки бесчувственного Эрена. Они бегут по самому верху стены, потому что использовать привод в городе еще не безопасно. Пусть дыра на месте ворот Троста наглухо запечатана, однако, в пределах самого города еще шляются недобитые титаны. — Что происходит, капитан? — внезапно на стене появляется Рико Брженская. — Не вмешивайся, если не хочешь сама его тащить, — не оборачиваясь бурчит Леви, продолжая бежать. Рико, которая только что потеряла свой элитный отряд, понимает, что осталась в одиночестве и молча присоединяется к бегущим. Тем временем Армину становится все труднее выдерживать темп, заданный Леви. Что поделать, паренек никогда не отличался хорошей физической подготовкой. Однако сейчас он делает над собой усилие и изо всех сил старается не отстать, в точности, как на выпускном экзамене в кадетском корпусе. Мысленно он уверяет себя, что сможет это сделать. Но когда со стороны внутренних ворот города начинают греметь пушки, уничтожающие титанов, скопившихся возле стены, предательский стук в висках становится все отчетливее. Краем глаза Армин замечает, что даже Микаса уже слегка запыхалась. Но Леви впереди бежит, как ни в чем ни бывало, ни разу даже не убедившись, что остальные продолжают следовать за ним. И Армин держится. Он бежит, выжимая себя на полную катушку, и позволяет себе отстать только когда видит впереди красную ленту командующего Пиксиса и высокую фигуру командора Разведкорпуса Смита. — Вот он, Эрвин, — произносит Леви, сбрасывая свою ношу с плеча. — Получи и распишись. В голосе капитана не чувствуется ни малейшей одышки, хотя на лбу все же блестят капли пота. Он едва прикладывается к бурдюку с водой, прежде чем передать его Рико. Женщина явно запыхалась куда больше, однако, утолив жажду, не забывает передать воду уставшим кадетам. Армин уже протягивает руку за спасительной влагой, стараясь не обращать внимания на цветные круги перед глазами, но Микаса выхватывает бурдюк. Не заботясь о себе, девушка бросается к Эрену, стараясь устроить его поудобнее, и поливает лицо мальчишки водой. Безрезультатно. Вода не дает никакого эффекта, лишь пар, поднимающийся от уродливых шрамов, оставшихся на лице Эрена после трансформации, становится чуть гуще. Отчаявшись, Микаса бросает бурдюк и Армин едва успевает поймать его, после чего жадно глотает доставшуюся воду. — Леви, они бежали за тобой все время? — заинтересованно спрашивает высокий блондин, наблюдая за суетой кадетов. — Да, — спокойно отвечает капитан. — Я же отдал им приказ. — Похоже, что в этом году выпускники выносливы, — добавляет Смит. — Можно будет набрать неплохих рекрутов. — Рекруты — это вопрос второй, — присоединяется к разговору Пиксис. — Главный вопрос сейчас — что делать с кадетом Йегером. Я не припомню, чтобы в Уставе армии было описано что-то подобное, так что нам придется действовать на свой страх и риск. — Похоже, что нет, сэр, больше не придется, — возразила Рико, указывая куда-то за спину командующего округом. — Верман первым делом оповестил полицию, и они уже идут сюда. — Это неприятно, — обернувшись, произнес командор разведки, — судя по тому, что вы мне рассказали, мне было бы весьма любопытно побеседовать с этим парнем. — Да уж, похоже, что трусость Вермана сегодня выйдет нам боком, — Пиксис достал свою фляжку и сделал хороший глоток крепкого алкоголя. — Командующий Пиксис, командор Смит, мы пришли арестовать преступника и его сообщников, — объявил, вместо приветствия, прибывший командир полиции Троста. — И в чем же преступление Йегера? — поинтересовался Пиксис, прищурившись. — В том, что он убивал титанов или в том, что заблокировал пролом в стене города? — Не мешайте мне исполнять свой долг, сэр, — полицейский не удостоил офицера ответом. — У вас свои полномочия, а у меня свои. Уйдите с дороги! Вместо ответа на требование полицейского, Пиксис демонстративно достал фляжку, медленно открыл ее и, видя, что полицейский теряет терпение, тщательно прополоскал рот алкоголем прежде, чем проглотить. — Не желаешь промочить горло, — обратился он к Смиту, который уже понял, какую игру ведет командующий и принял фляжку. Армин наблюдал за всем этим спектаклем с едва сдерживаемым страхом. Нет, блондин был готов, как сегодня утром, встать между Эреном и теми, кто желал его смерти. Даже если это служители закона и порядка. Ведь его друг действительно не сделал ничего дурного, разве можно вот так взять и объявить человека преступником? — Сэр! — полицейский побагровел от гнева. — Слушай внимательно, — все так же спокойно, словно делая одолжение, сказал Пиксис, — сейчас ты засунешь свое самомнение в задницу титана и очень подробно объяснишь, на каком основании явился сюда качать права. Иначе я, реализуя свои полномочия, о которых ты, так кстати, напомнил, прикажу арестовать тебя за саботаж обороны города. Командир полиции Троста застыл с раскрытым ртом. Обвинение было весьма серьезным. Саботаж обороны при нападении титанов карался смертной казнью с немедленным приведением приговора в исполнение. Это знал даже Армин, поскольку кадеты изучали основы военного и гражданского права. Уже надеясь на благоприятный исход, Арлерт хотел было обратить на это внимание Микасы, которая все еще была занята Эреном, но тут из-за спин городских полицейских раздались сдержанные аплодисменты. — Браво, командующий Пиксис! — раздвинув озадаченных полицейских, вперед вышел еще один человек в форме полиции. — Вы нашли отличную отговорку. Жаль, что впустую. Надеюсь, мои полномочия не вызовут у вас сомнений. — Доук? Какими судьбами ты в Тросте? — удивленно произнес Эрвин Смит. — Неужели столичную полицию прислали сюда воевать с титанами? — У столичной полиции хватает дел и без того, чтобы заниматься тем, с чем может справиться гарнизон, — ответил усатый брюнет, чье появление было столь эффектным. — Полномочия командора полиции сложно оспорить, — все так же невозмутимо произнес Пиксис, между делом возвращая себе фляжку. — Но мой вопрос остался без ответа. Ты сам понимаешь, что в городе сейчас проходит войсковая операция… — Но преступника мы арестуем! — воспрял духом командир городской полиции. Он уже было двинулся к Эрену, когда на его пути решительно встал Армин, внутренне готовясь защищать друга. Однако дело это было куда сложнее, чем разговаривать с перепуганным Верманом. Армин это понимал и очень хотел отступить, но не мог себе этого позволить. — Уйди с дороги, коротышка, — крикнул было ему полицейский офицер, но тут же попятился назад, когда, с металлическим шелестом клинков, вынимаемых из ножен, рядом с Армином встала Микаса. — Я не позволю причинить Эрену вред, пока он не в состоянии защитить себя! — воскликнула девушка. — Он ни в чем не виноват! Эрен не совершил ничего такого, за что его можно было бы называть преступником! — Какая смелая девушка, — тихо произнес Смит. — Леви, если она сейчас устроит здесь кровопролитие, мальчишки нам не видать — их всех троих казнят. Сможешь быстро обезоружить ее? — Отставить, кадеты! Клинки в ножны! — внезапно гаркнул Пиксис так, что его услышали даже титаны у подножия стены. Армин ощущает, что все взгляды сейчас направлены на них. Полицейские, солдаты и офицеры гарнизона, даже разведчики — все сейчас смотрят на них с Микасой, ожидая их действий. Поэтому рука парня, тянущаяся к плечу стоящей рядом девушки, заметно дрожит. — Гражданские говорят, что в полиции служат исключительно тупые и ленивые бараны, — внезапно подает голос Найл Доук, — и я не могу не согласиться с тем, что в их словах есть доля истины. По крайней мере, полицией в Тросте точно руководит баран. Доук отодвигает с пути опешившего офицера и приближается к Микасе, как будто ничего особенного не происходит. — Кто сказал, что я собираюсь причинить Йегеру вред? — спрашивает он у девушки. — Преступник мальчишка или нет — это предстоит решать Королю, а не нам с вами, не так ли? Но он может превращаться в титана. Ты не находишь, что эта его способность понравится не всем? — Микаса, убери оружие, — тихо говорит Арлерт, стараясь выглядеть спокойным, хотя капли пота на лбу и висках выдают его с головой. — Я всего лишь хочу обеспечить безопасность кадета Эрена Йегера пока Его Величество не решит, как людям надлежит относиться к его способностям, — Доук выжидающе смотрит на Микасу, завершая свою речь вопросом, — Ты ведь хочешь, чтобы твой друг был в безопасности? — Да, — наконец, словно нехотя, выдыхает девушка, убирая клинки. Армин же, с присущей ему наблюдательностью, замечает, как во взгляде командира полиции Троста промелькнуло желание немедленно расправиться наглыми юнцами. Он понимает, что сейчас, убрав оружие, они с Микасой признают бессмысленность своего несостоявшегося бунта, но не могут перечеркнуть его попытку. Сердце в груди сжимается от ожидания расплаты, но ничего подобного не происходит. Доук отдает команду прибывшим с ним полицейским, и те уносят Эрена, который так и не пришел в себя. — Доук, я хочу спросить… — командор Смит касается плеча офицера, когда тот проходит мимо. — Догадываюсь, Эрвин, что ты хочешь пообщаться с этим мальчишкой, — от заискивающих интонаций в холодном голосе Доука не осталось и следа, — но этот вопрос тебе придется решать не со мной. Свидания для него запрещены, пока не будет вынесено решение о его судьбе.***
Что же это? Выходит, теперь они не смогут увидеть Эрена, узнать, что с ним? Но это уже слишком для одного дня. — Ох! — Арлерт устало садится на ближайший ящик. — Армин, как ты? — Микаса тут же оказывается возле него. — Прости, я совсем забыла о тебе. — Ничего, просто совсем нет сил, — сокрушенно вздыхает блондин. — Столько всего навалилось за один день, что я никак не могу все это переварить. Да еще и по стене набегался так, что ног почти не чувствую. — Отправляйтесь-ка вы оба в столовую, — оказалось, что Пиксис слышал разговор подростков. — Сомневаюсь, что сейчас вы оба в состоянии рассказать что-то связное, а вопросов из-за вашего друга будет много. И к вам тоже. Так что марш отдыхать, дальше с титанами в городе будут разбираться кадровые военные. Не дожидаясь, пока офицеры передумают, Микаса и Армин, используя УПМ, прыгнули со стены вниз, к предместью Троста, где сейчас располагались войска, лазарет и солдатская столовая. Поплутав немного по переулкам, они все же определили, откуда пахнет едой, и выбрались туда, где были расставлены временные столы для солдат. — А вот и герои дня пожаловали, — приветствовал их Жан, сидящий за одним из столов рядом с Конни. — Где же ваш громкоорущий друг? Все еще носится по городу и кричит, что уничтожит титанов? — Погоди со своими остротами, Жан, — остановил парня Конни. — На них же лица нет. Ребята, что-то случилось? Где Эрен? — Его забрали полицейские, — мрачно ответила Микаса. — Сказали, что хотят обеспечить его безопасность, пока Король не решит, как относится к его способности превращаться в титана. Но мне не понравилось выражение лиц командора Смита и капитана Леви. Подростки озадаченно переглянулись. Даже Жан, хоть они с Эреном всегда были соперниками, не радовался тому, что парень угодил в руки полиции. Полицейские слыли мастерами на обман и всевозможные способы допроса с пристрастием, как они это называли. — Армин, — обратился Кирштейн к мальчишке, — ты же у нас всегда был мозговым центром. Что ты думаешь об этом? Что он думает об этом? Армин хотел бы сейчас вообще не думать. Потому что голова пухла от неприятных догадок. А еще потому, что он понимал - это абзац. Их с Микасой обманули, обвели вокруг пальца, как последних деревенских дурачков. Стал бы командующий Пиксис вмешиваться, если бы доверял полиции? Нет. Стал бы командор Смит делать такое недовольное лицо, если бы опасаться было нечего? Снова нет. Идиоты! Они с Микасой полные идиоты! Но что они могли сделать при таком раскладе? Вдвоем против десятка полицейских? И что потом? Куда бежать, где прятаться? — Армин, Армин, очнись, — Жан трясет парня изо всех сил, стараясь привести его в чувство. — Что? Что такое? — Арлерт никак не может понять, где находится и что случилось. — Это тебя надо спросить, — фыркнул Кирштейн. — Ты сидел тут и вдруг ткнулся лицом в стол. А ведь я, всего лишь, спросил, что ты думаешь о том, что произошло. — Нас обманули, — выдохнул блондин. — Никто не собирался обеспечивать безопасность Эрена. Они его арестовали, как и планировали с самого начала. — Черт! — Микаса сердито ударила кружкой по столу. — Одного я не могу понять, — продолжил Армин, не обращая внимания на девушку, — почему они не арестовали и нас. Ведь капитан полиции говорил об аресте преступника с сообщниками. — Знаешь, что я тебе скажу? Не заморачивайся на этот счет, — Кирштейн оторвался от своей кружки. — Радуйся, что вы не отправились туда же, куда Йегер. По мере того, как стихала канонада, все еще доносившаяся со стороны города, столовая все больше заполнялась военнослужащими. Постепенно возвращались и кадеты. Жадно набросилась на еду Саша Браус, отстраненно подсела к столу Энни, Бертольд и Райнер молча принялись за еду. Но кое-кого все еще не хватало. Жан спрашивал каждого вновь прибывшего, не видели ли они Марко Ботта, но никто не мог дать парню утвердительного ответа на этот вопрос. Прошло уже несколько часов с того момента, как Эрен запечатал ворота, а кадеты все еще сидели в столовой — до них никому не было дела. Но в тот самый момент, когда Армин уже почти успокоился, раздался громкий окрик: — Кадеты Армин Арлерт и Микаса Аккерман на выход! Поднявшись из-за стола, парень увидел солдата в форме полиции, который осматривался, явно разыскивая кого-то. Снова полиция? Но на этот раз он один. Глупо будет не подчиниться. Так думал Армин, выбираясь из-за стола вместе с Микасой. Подойдя к офицеру, они представились и отсалютовали, как было положено по уставу. Однако полицейский никак на это не отреагировал. — Полиции необходимы ваши показания относительно событий, происходивших сегодня, — холодно произнес офицер. — Сдайте свои УПМ и следуйте за мной. Речь полицейского подросткам совсем не понравилась, но делать было нечего. Пришлось подчиниться и, оставив УПМ своим друзьям — кадетам, проследовать за этим угрюмым военным с единорогом на эмблеме. Как оказалось, идти надо было совсем недалеко — в переулке почти у самой столовой стояла карета с эмблемами полиции на дверцах. — Залезайте, это практичнее, чем оборудовать кабинет в гражданских кварталах, — невозмутимо распорядился полицейский. Его лицо было таким холодно — спокойным, что Армин даже не заподозрил неладное, открывая дверцу и пропуская Микасу вперед. Лишь когда его грубо схватили сзади, прижимая к лицу отвратительно пахнущую влажную тряпку, парень понял, что они попали в очередной обман. Однако сопротивляться было уже поздно. Точнее, уже не было сил, потому что Армин, вдыхая едкие пары жидкости, которой была пропитана тряпка, все падал и падал в какую-то темную бездну, постепенно растворяясь в ней. Сколько длилось это ощущение, блондин не знал. Однако когда сознание вернулось к нему, Армин не стал лихорадочно дергаться и пытаться кричать. Во — первых, это было бесполезно, потому что с кляпом во рту не покричишь. А во — вторых, небезопасно, потому что совсем рядом он слышал разговор. И разговор этот явно шел о них с Микасой. — Зря мы не сообщили командованию округа об их задержании, — произнес уже знакомый холодный голос. — Не суетись. Сегодня они потеряли столько солдат, что не обратят внимания на пропажу еще двух, — грубо ответил женский голос. — В худшем для них случае, их сочтут дезертирами. Зато не будут искать их в тюрьме. — Рано или поздно их все равно хватятся, — возразил мужчина. — В столовой было много солдат, они видели, что я увел этих кадетов. — Но к тому времени мы уже успеем получить нужные сведения, — казалось, что женщина облизывается, предвкушая что-то. — Хотя, девчонка для нас бесполезна. Она слишком вынослива, даже адское зелье капитана на нее почти не подействовало. А вот этот мальчишка все еще без чувств. Посмотри, какое милое лицо, почти детское. Ручаюсь, он будет паинькой и все нам расскажет. — Лейтенант Тр… — Без имен, идиот, — резко прервала коллегу женщина. — Лучше дай ему еще понюхать эту гадость, я не хочу, чтобы он пришел в себя раньше времени. Это было последнее, что слышал Армин, покачиваясь в такт раскачиванию кареты на ухабах большого тракта, что вел в столицу. Он не знал, что в Тросте их пропажу уже обнаружили, и кадеты сбились с ног, разыскивая своих товарищей. Не было им известно и то, что об исчезновении двух важных свидетелей стало известно Доту Пиксису и Эрвину Смиту, однако оба были вынуждены задержаться в Тросте до завершения войсковой операции.***
Очнувшись, Армин понял, что лежит на чем-то относительно мягком. Кое-как осмотревшись, парень обнаружил, что это кровать в камере, куда свет попадает через решетчатую дверь в коридор, освещенный неровным светом факелов. Камера была небольшой — никак не больше двенадцати квадратных метров. Кроме кровати в ней имелись столик, на котором стояли кружка и кувшин с водой, а так же грязное ведро, очевидно, служившее туалетом. Итак, он в тюрьме! Да не просто в тюрьме, а в одиночной камере. Припомнив разговор, который слышал в карете, Арлерт так и не смог понять, где он сейчас находится. А раз даже он сам не знает, куда его привезли, то вряд ли кто-то сможет найти его и помочь. Та женщина говорила, что он должен что-то рассказать, но что же? О том, что Эрен может превращаться в титана, он узнал вместе с остальными кадетами во время падения Троста. Вряд ли ему было известно что-то, недоступное другим. Так зачем же его сюда привезли? Размышления мальчишки прерывает вопль, приглушенно доносящийся из коридора, заставляя сердце учащенно забиться. Армин испуганно забирается с ногами на кровать и забивается в дальний от двери угол, как будто это помешает слышать вопли, которые не прекращаются. В какой-то момент парню даже кажется, что он различает среди криков знакомое «Татакаэ!», но эхо каменных коридоров слишком искажает звуки, чтобы можно было сказать наверняка. Звуки постепенно стихают, становясь все тише и невнятнее, но Армина не отпускает тревога. Что если он действительно слышал Эрена? Но если да, то почему Эрен так кричит? Что там происходит? Скорее всего, ничего хорошего. Арлерт опасливо поежился и натянул на себя тонкое одеяло. В конце — концов, трусом он никогда не был, хотя в детстве ему частенько доставалось от уличных хулиганов постарше. Но полиция — это тебе не хулиганы, кто знает, какие методы получения показаний у них в ходу? — Арлерт, на выход! — громкий голос возвращает задремавшего было мальчишку к реальности. Встряхнув головой, блондин протер глаза и увидел возле самой решетки человека в военной форме. Разумеется, это был полицейский. — Пошевеливайся! — теряя терпение крикнул солдат, пока Армин слезал с кровати и подходил к двери. — Руки на прутья, живо! Армин сжимает ладони на прутьях двери и тут же конвоир защелкивает на его запястьях наручники. — Сэр, почему я здесь? Что от… — начинает было парень, но полицейский грубо обрывает его. — Молчать! Рот будешь открывать, когда тебя спросят! Мужчина открывает дверь камеры, выпуская арестанта в коридор, и грубым тычком в спину указывает направление, куда идти. От неожиданности Армин прикусывает язык и невольно прикрывает рот руками, сдерживая вскрик. Тем не менее, он послушно идет по коридору, время от времени получая тычки и затрещины, когда нужно повернуть, пока не оказывается перед металлической дверью с узким зарешеченным окошком. На стук дверь открывается и Арлерт видит женщину, светлые волосы которой собраны в хвост на затылке, а ледяные синие глаза на бесстрастном лице не предвещают ничего хорошего. — Как вы вовремя, — произносит она, пропуская в камеру арестанта и его конвоира. — Как я и предполагала, от девушки не было никакого толка — она же Аккерман, как — никак. А вот этот паренек явно меня не разочарует. Ты ведь все нам расскажешь, да? Но сначала мы приведем в чувство твоего приятеля. Только сейчас Армин замечает, что возле стены слева висит Эрен. Да не просто висит. Его тело в арестантской робе словно растянуто на цепях, тянущихся к рукам и ногам парня. Сейчас он без сознания и голова безвольно свисает на грудь. Однако полицейский берет ведро с водой и выплескивает Йегеру прямо в лицо, заставляя дернуться и прийти в себя. — Ну что, ты будешь отвечать? — спрашивает толстый офицер, сидящий за столом, которого Армин сразу не заметил. — Я уже сказал все, что знаю, — глухо отвечает Эрен. — Нет, не все, — не унимается офицер. — Ты забыл сказать, откуда твой отец знал про титанов, какие тайны скрывал в своем подвале и откуда у тебя эта сила. В последний раз спрашиваю, ты будешь отвечать? Голос офицера срывается на крик, заставляя Армина вздрогнуть и покрыться холодным потом, но Эрен кричит еще громче: — Откуда мне все это знать?! Последнее, что я помню об отце — это то, что он уехал по делам в столицу как раз перед тем, как Колосс пробил ворота Шиганшины!!! — Но где же ключ от подвала? Его не было при тебе! Отвечай, где ты его спрятал?!!! — надрывно кричит в ответ офицер. — Спросите у своих людей, кто из них украл его!!! — не сдается Эрен, заходясь в приступе кашля из-за пересохшего горла. — Не вынуждай меня переходить к более эффективным методам допроса, сопляк! — ярится толстый офицер. Он вскакивает, хватая со стола то один блестящий предмет, то другой, в которых Армин с ужасом узнает различные хирургические инструменты. Зачем же его привели сюда? Что хотят показать этим? Мальчишка пытается попятиться, но тычок в спину заставляет его остаться на месте. — Заткнись! — прерывает офицера женщина. — Тебе не допросы вести, а овец пасти и вшей кормить. Сядь на место, я научу тебя, как это правильно делается. Она берет что-то со стола и поворачивается к Эрену. — Ну что, ты будешь говорить или нет? — Сколько раз вам повторять, ублюдки?! — кричит в ответ парень. — Я уже сказал все что… Э-э-э Женщина не дает ему договорить, резко подходя вплотную и хватая Йегера левой рукой под нижнюю челюсть, не позволяя закрыть рот. — Смотри, что у меня есть, — томно произносит она, проводя перед лицом взбешенного парня блестящими щипцами. — Ими так удобно вырывать зубы. Давай поиграем в интересную игру: я буду дантистом, а ты пациентом, у которого болят зубы. Вот так! Армин видит, как блондинка вставляет щипцы в рот Эрена, сжимая зуб и постепенно раскачивая все сильнее. Холодный пот струйками стекает по спине Арлерта, который дантистов не любил с самого детства. Но еще больше мальчишку ужасает то, с каким злорадным спокойствием эта женщина смотрит в глаза Эрена, пока из его горла рвется крик боли. — АААААААА! Внезапно крик обрывается на высокой ноте и Армин едва не падает на пол, так напряжены его нервы. — Ну что, ты одумался или мне продолжить? — она убирает руку, чтобы Йегер мог ответить. — У тебя пока что целых 32 зуба. Я могу медленно вырывать их по одному, так что эта боль покажется тебе совсем незначительной. — Грязная сука! — бубнит Эрен, облизывая губы. — Можешь ругаться, сколько хочешь, — тон женщины остается таким же издевательски холодным. — Тебе это не поможет, ну, а мне доставит больше удовольствия, когда я буду вырывать тебе зубы и ногти. Мгновение она смотрит в глаза Эрена, а потом, к ужасу Арлерта, обращает внимание на него. — Посмотри, кто к нам пришел, — она грациозно, словно кошка, перемещается по комнате, подходя к Армину и проводя пальцами левой ладони по его подбородку. — Как тебя там, Эрен, кажется? Что, если за твое непослушание будет расплачиваться твой друг, а? — Не трогай его, мразь!!! Он знает еще меньше, чем я!!! Я понятия не имею, что хранил отец в своем подвале!!! Не обращая внимания на крики Эрена, блондинка приподнимает подбородок Армина, чтобы тот смог смотреть ей в глаза. — Ты же будешь послушным мальчиком, правда? — растягивая слова, произносит она, пока Армин просто каменеет под ее холодным взглядом. — Ты не будешь, как твой друг, сердить прекрасную незнакомку? Ее глаза гипнотизируют, подобно глазам питона, и Армину удается лишь кивнуть, пытаясь сдержать рвущееся из груди сердце. — Что это? Твои зрачки так расширены, словно ты увидел перед собой титана, — продолжает женщина, время от времени проводя пальцами по его лицу. — Разве у титана может быть мое лицо? Это не вежливо. Может быть, ты боишься боли? Но это же так весело. Она берет в руки цепь, соединяющую кандалы на руках Арлерта и тянет его за собой, несмотря на робкое сопротивление. — Сначала я подвешиваю тебя за руки на этот крюк, вот так, — женщина заставляет мальчишку поднять руки, и захлестывает цепью крюк. — А теперь немного подтягиваю, чтобы ты не мог случайно освободиться. «Что она творит?» — проносится в голове у Армина, пока ноги становятся все менее послушными. Голос женщины неотвязно звучит у него в мозгу, заставляя дрожать каждую клеточку тела. Отвратительное ощущение дурного сна, когда хочешь бежать со всех ног и не можешь пошевелиться, медленно, но верно вытесняет малейшие светлые мысли. — Только не говори, что тебе не нравится, — продолжает блондинка, проводя ладонями по мокрым вискам Арлерта и внезапно надавливает на основание челюстей, заставляя открыть рот. — Эй, что за черт! — пытается возмутиться мальчишка, ощущая во рту кольцо, мешающее сомкнуть челюсти, но изо рта вырывается лишь неясное бормотание. — Что я вижу? Тебе уже не терпится продолжить? Похвально! — в синих глазах женщины Армин замечает нездоровый блеск. — Теперь я беру щипцы и сжимаю ими зуб. Не дергайся, еще слишком рано. — ПРЕКРАТИТЕ!!! — кричит Эрен. — НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО!!! — А сейчас я начинаю медленно раскачивать твой зуб из стороны в сторону, сначала немного, потом сильнее, с каждым разом усиливая нажим, и слушая крики жертвы, пока зуб не вырывается из десны, оставляя вместо себя кровавую лунку. Под этот речитатив Армин даже не кричит. Точнее, он уже не может кричать, пока его голову пронзает острая боль. Сначала челюсти, потом уши, а затем вспышки боли поднимаются все выше, оставляя после себя цветные круги перед глазами. Каждый толчок во рту отдается в мозгу болезненным вихрем яркого света, после которого остается лишь клубящаяся тьма. Тьма нарастает, застилая глаза слезами, пока, наконец, почти теряя способность видеть, мальчишка не собирает последние силы в крике боли: — АААААААААААААААААА! — ОСТАНОВИТЕСЬ!!! — вторит его крику Эрен. Но Армин словно не слышит друга, он продолжает кричать, пока в легких еще есть воздух, пока еще есть хоть один глоток жизни. Хлоп! По щеке резко бьет ладонь. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Удары не прекращаются, пока Армин не замолкает, всхлипывая и давясь собственными слезами, стекающими по щекам в раскрытый рот. — Хватит орать, — блондинка выплескивает в лицо мальчишке воду из кружки, — все веселье испортишь раньше времени. Она холодно улыбается, пока Армин пытается, но не может найти языком место, где только что был вырван зуб. Что за чертовщина? Парень проводит языком по зубам сверху и снизу, но прорехи нигде нет. Показалось? Нет, не может быть, ведь боль была такой реальной! Мальчишка шумно вдыхает и выдыхает воздух, пытаясь найти ответ на лице своей мучительницы, но видит все ту же холодную улыбку. Наконец, она отворачивается и возвращается к Эрену, и Армин прекращает попытки найти вырванный зуб, решив, что не может адекватно воспринимать его отсутствие. — Эрен Йегер, в последний раз ты видел своего отца в день падения стены Мария, так? — теперь голос женщины звучит по-деловому жестко. — Да, — отвечает парень. — И именно тогда он сказал тебе про тайны, скрытые в его подвале? — продолжает она, читая протокол допроса. — Да, но в самом подвале я никогда не был, — Эрен отвечает на вопросы, но все его внимание приковано к другу, который только что пострадал из-за него. — В Тросте ты впервые узнал, что можешь превращаться в титана? Как это произошло? — не унимается женщина. — Сколько можно повторять одно и то же? — не выдерживает Йегер. — Прочтите протокол, там все написано! — Опять бунтуешь? Я не люблю непослушных мальчишек, не зли меня, — холодно роняет женщина и продолжает: — Так как это произошло? — Меня проглотил титан, но я не хотел сдаваться, когда увидел тела солдат, плавающие у него в желудке!!! — выходит из себя Эрен. Армин, тем временем, уже почти пришел в себя, понимая, что должен поддержать решимость своего друга. Однако мысль о щипцах во рту все еще ужасает мальчишку. — Так где же ключ от подвала, который, как ты утверждаешь, висел у тебя на шее? — в голосе женщины появляются недовольные интонации. — И как ты его получил, если твой отец увез его с собой? — Я уже сказал, что не знаю!!! Что вы еще от меня хотите?! — Йегер уже вне себя, он понимает, что сейчас его несет, но остановиться не может. — КОГДА Я ОЧНУЛСЯ ЗДЕСЬ, КЛЮЧА УЖЕ НЕ БЫЛО!!! — По-моему, ты врешь, — холодно заключает блондинка, откладывая протокол и раскуривая сигару. — Я хочу знать, где ты спрятал этот ключ, и кто тебе его дал. И ты скажешь мне. Знаешь почему? Потому что твой друг поможет сделать тебя более сговорчивым. — Нет, не надо, — бубнит Армин, когда женщина направляется к нему, поигрывая ножом. — Что ты там бормочешь? — отточенным движением садистка выдергивает изо рта Армина кольцо. — Ай! — кривится мальчишка, чувствуя, как из пораненных губ течет кровь. — В прошлый раз я лишь рассказала тебе, как бывает приятно играть с живыми людьми, — блондинка выдыхает в лицо Арлерта облако табачного дыма. — Тебе ведь понравилось, правда? Не смей говорить, что нет. Ее интонации снова становятся томными и гипнотизирующими. Армин изо всех сил борется с нахлынувшими ощущениями, заставляя себя помнить, что он человек, а вовсе не кролик перед удавом. Только его стойкость сейчас может помочь Эрену? А что если все наоборот? Если своими попытками выглядеть стойким Армин только продлевает их мучения? — Молчишь, значит, понравилось, — растягивая слова, говорит женщина, внезапно взмахивая ножом и разрезая ткань тюремной робы на груди Арлерта. — Смотри-ка, а тут видок очень даже ничего. Но твоему другу почти ничего не видно, ты же не хочешь лишить его удовольствия? Резким рывком блондинка разрывает ткань, обнажая торс мальчишки и заставляя его покрыться румянцем от осознания своей наготы. — Ой, какие мы стеснительные оказывается, — гипнотизирующие интонации становятся сильнее. — В прошлый раз я только играла, но сейчас я буду серьезной, как трезвый офицер гарнизона. Эрен, ты ничего не хочешь мне сказать, пока мне не пришлось испортить это юное тело? — Какого дьявола вы от меня хотите? Я не совершал никаких преступлений, всего лишь уничтожал титанов!!! — снова заводится Йегер. — Или убийство титанов теперь преступление? Вы, трусливые полицейские твари, не знаете, как они опасны!!! Вы не видели, как они пожирают людей!!! В глазах женщины Армин видит плохо скрываемый гнев, когда она, вместо ответа, прижимает тлеющий конец сигары к коже на его груди. Резкая боль, нарастающая с каждым мгновением, заставляет глаза наполниться слезами. В нос ударяет отвратительный запах паленой кожи. Мальчишке хочется кричать от боли, но он терпит, до крови закусывая губу, лишь бы не провоцировать своего друга на необдуманные поступки. Арлерт сдерживается, даже когда блондинка, на миг оторвав сигару от ожога, вновь раскуривает ее и снова касается кожи! Нервные окончания вокруг ранки просто взрываются болью, когда возле сигары вздуваются волдыри с бесцветной жидкостью. Третье касание и волдыри лопаются, а жидкость стекает по обнаженному торсу мальчишки. Только сейчас Армин понимает, что все это время Эрен кричит, требуя остановить пытку и пытается высвободиться из цепей. — Как весело, жаль аплодисментов не слышно, — женщина вновь раскуривает сигару и, обращаясь к Армину, говорит: — Ты напрасно пытаешься корчить из себя крутого, мальчик. Я все равно найду твое слабое место и заставлю твоего друга проговориться. Ты ведь надеешься поддержать его? Напрасно. Сейчас мы усложним правила игры. Не слушая ругательств, которыми так и сыплет Эрен, женщина с холодным взглядом отрывает полосу ткани от того, что недавно было робой Армина и завязывает ему глаза. — Теперь ты не сможешь видеть, где я тебя коснусь, — протянула она, поглаживая торс мальчишки, и, как бы невзначай, прищипывая пальцами его соски. — Когда глаза завязаны, чувства обостряются… — Лейтенант, это перебор, — подает голос тот, кто конвоировал Армина сюда. — Утухни и не мешай мне делать работу. Твою работу, между прочим, — бесцветно отвечает садистка, — лучше открой эту бутылку вина и налей бокал даме. Армин не может видеть, что рядом на столе действительно стоит ведерко, в котором, среди кубиков льда, виднеется бутылка игристого вина, неизвестно зачем принесенная сюда, но слышит хлопок вынимаемой пробки. — Ну что, Эрен Йегер, ты будешь говорить или мне продолжить развлечения? — женщина пытается прервать поток проклятий, льющийся изо рта парня, как из рога изобилия. Не дождавшись ответа, она вновь касается сигарой ожога на груди Армина, наблюдая, как он снова до крови кусает губу. Арлерт дрожит от боли и зажмуривается, под повязкой впитывающей слезы, но продолжает молчать, пока сигара внезапно не касается его левого соска. Армин пытается податься назад, но женщина крепко держит его, еще сильнее прижимая сигару, пока боль не становится настолько нестерпимой, что мальчишка начинает стонать. Сквозь ругательства Эрена все чаще слышится звон цепей, но Армин не хочет слышать ничего. Сейчас он пытается отгородиться от мира, как часто делал это в детстве, избиваемый хулиганами. Перестать ощущать все вокруг — в этом блондин видит единственное спасение. Не тут — то было! Когда по левому боку уже начинают стекать струйки жидкости из лопающихся пузырей ожога, его мучительница переносит вновь раскуренную сигару на правый сосок, заставляя Армина взвыть от боли. Стена, которую Арлерт только что выстраивал в своем сознании, начинает предательски трещать. А там, за стеной, его ждет боль, много боли. Сердце гулко стучит, сильными толчками прогоняя кровь по сосудам, и мальчишка уже не может сдерживать бешеное сердцебиение, но еще продолжает держаться. — Что вы делаете?! Я больше ничего не знаю!!! Не мучайте Армина!!! — в исступлении кричит Эрен, но его никто не слушает. — Вот видишь, я же предупреждала тебя, что ты не должен пытаться выглядеть крутым, — завораживающе произносит женщина, пытаясь смутить светловолосого мальчишку. — Из-за твоих потуг твой приятель решил, что может не говорить правды. За это ты будешь наказан. — Нет! — испуганно кричит Армин, чувствуя, как остро отточенное лезвие, чиркая по животу, разрезает хлипкую ткань штанов у него на поясе. Чувствуя, как сползает ткань, Армин, краснея до кончиков ушей, плотнее сжимает ноги, но садистка обнажает его, сдергивая остатки штанов. — Лейтенант, какого черта, он же еще ребенок! — толстяк вскакивает со своего места за столом, но тут же получает удар по челюсти и мешком падает на пол. — А вот и твое наказание, — в голосе мучительницы начинают мелькать сальные интонации, — самое обидное для мужчины, которым ты себя считаешь. Армин вновь чувствует прикосновение сигары, но на этот раз в таком месте, где терпеть это просто невозможно. Он почти чувствует мерзкий запах паленых волос, когда защитная стена в сознании рушится, окатывая разум океаном боли. Не в силах более сдерживаться, Армин кричит из всех сил: — ХВАТИТ!!! АААААААААААААА!!! Все мысли о выносливости и друзьях улетучиваются. Вокруг больше нет ничего, кроме бесконечной боли. Боль в паху отзывается давящей болью в груди, а из носа текут две горячих струйки. Повязка на глазах уже намокла, и слезы ручьем стекают на подбородок, капая на грудь. — ОСТАВЬ АРМИНА В ПОКОЕ, ВЕДЬМА!!! — Эрен орет так, что его, наверняка слышит сейчас вся тюрьма, но синеглазая блондинка уже вошла во вкус. Предвкушая, как сейчас будет избивать этого наглого мальчишку, не желающего говорить, садистка внезапно застывает, когда дверь камеры распахивается и в помещение вваливается десяток вооруженных бойцов гарнизона во главе с Дотом Пиксисом.***
— Всем оставаться на местах! Никому не двигаться! — голос командующего южным округом, отражаясь от стен, заполняет помещение. — Что здесь происходит? — удивленно спрашивает блондинка, тем не менее, убирая руки от рыдающего Арлерта. — То, что кое-кто превысил свои полномочия, и об этом стало известно верховному, — из-за спин солдат появляется командор полиции Доук. — У них приказ о переводе арестанта Йегера в каземат военного трибунала и освобождении свидетелей Арлерта и Аккерман. — Это чушь! — восклицает женщина. — Иди и скажи это Его Величеству, Траут, — рядом с Доуком возникает бомжеватого вида тип в плаще и шляпе. — На этот раз ты облажалась и не замела следы. В этом деле полиции больше не доверяют. Пойдем, выпьем чего-нибудь покрепче и ты расскажешь мне, почему вела себя как идиотка. — Полегче, Потрошитель, — одергивает его Доук, — твоя подчиненная нарушила закон… — И что с того? — отвечает тип в плаще, пока женщина, нервно бросив что-то на пол, идет к выходу. — Не забыл, с кем разговариваешь? Я сам разберусь с ее наказанием. Когда эти двое уходят, в помещении словно становится светлее и свежее, но Армин все еще не может адекватно воспринимать происходящее. Все его тело по-прежнему пронзают приступы острой боли, даже когда его снимают с крюка и освобождают от оков. — Что с тобой, кадет, где болит? — спрашивает Дот Пиксис, снимая повязку с глаз Армина. — Она… Она обожгла мне все, — произносит мальчишка, всхлипывая и размазывая по лицу кровь, все еще сочащуюся из носа. — Ожог на груди, конечно, серьезный, но не настолько, чтобы так убиваться, — пытается успокоить парня командующий. — Но я ведь чувствовал, как она прижигает мне соски и даже там… — Армин не понимает, почему офицер не верит ему. — Чувствовал, — командующий задумчиво оглядывается и видит на полу брошенный Траут почти растаявший кусочек льда. — Ах, вот оно что! Не переживай, она сыграла на твоей впечатлительности. Эй, кто-нибудь, дайте сюда хоть простыню! — Что это значит, сэр? — кутаясь в белую ткань, Армин постепенно приходит в себя, удивленно разглядывая собственное тело. — Эта мерзавка действительно обожгла тебя, но только один раз. Ты ведь видел это? — офицер достает из кармана фляжку, делает глоток и предлагает мальчишке. — Выпей немного, сегодня там не слишком крепкое вино, оно поможет успокоиться. — Да, я видел, как она прижигала меня в первый раз, — с трудом произносит Арлерт, осторожно делая несколько маленьких глотков из фляжки. — Но потом она завязала мне глаза. — Вот так тебя и обманули, — усмехнулся командующий, — на самом деле потом она касалась тебя кусочком льда, но ты уже запомнил, что у нее в руках сигара и сам себя накрутил. — Ох, будь прокляты эти единороги — только и смог сказать синеглазый мальчишка, прежде чем отключился после выпитого. Тем временем Эрена тоже сняли с растяжки, но суставы затекли, и он никак не мог самостоятельно свести руки и ноги, не то чтобы идти. Даже по его лицу было заметно, что парень испытывает сильную боль, но старается не подавать вида. — Эрен, — обратился к нему, подошедший Дот Пиксис. — Сэр, что с Армином? — прервал его подросток, однако командующий округом решил простить такое нарушение субординации. — Царапина на животе и небольшой ожог на груди, — невозмутимо ответил офицер. — Ничего страшного, кроме сильного испуга. А теперь слушай внимательно. Сейчас мы заберем тебя отсюда, но свободы тебе пока не видать. Решать твою судьбу будет сам Король, но там, куда мы тебя отвезем, ты будешь в безопасности. Того, что было сегодня, больше не повторится. Но ты должен себя хорошо вести и не делать глупостей, даже если тебя будут охранять полицейские. Ты сделаешь это? Эрен не был готов обещать такое после того, через что ему только что пришлось пройти, тем не менее, глядя в обрамленные морщинками золотистые глаза склонившегося над ним офицера, парень принял решение и ответил: — Да, сэр, я это сделаю. Чтобы больше не видеть, как из-за меня страдают мои друзья.