***
– Господин, Донхун! Господин, Донхун! У нас проблемы! – медсестра с воплями ворвалась в кабинет. Если бы не срочное происшествие, она ни за что в жизни не потревожила этого человека. Испортить настроение Хуну – себе дороже, но дело не требовало отлагательств. Оторвавшись от истории болезни, молодой врач одарил девушку вопросительным взглядом: –Что случилось? Только не говори, что Вау снова напакостничал, улизнув от Пенгвана. – С Сэюном все в порядке. ЧП связано с новым пациентом, поступившим к нам на выходных, пока Вы были на конференции в Англии. Госпожа Сувон должна была Вам сообщить. – Что с ним?! Какая палата? – Паническая атака. Палата №206, – быстро ответила медсестра, удаляющейся фигуре Донхуна. Все в больнице знали, что психиатр Хун добрый и отзывчивый, но очень строгий и непростой человек. Для него все четко делилось на черное и белое, а о существовании полутонов не могло идти и речи. Либо все плохо, либо все хорошо. Такой вот взгляд на жизнь преследовал Донхун. Сотрудники медицинского учреждения давно привыкли, что в один день их считают самим совершенством, идеальными работниками, а в другой - ни на что негодными неучами. Чаще всего они признавали свою вину, т.к. косяк был действительно за ними, а выговор вполне обоснованный, но иногда молодой врач перегибал палку, требуя от своих коллег невозможного. Так же в больнице существовал негласный свод правил, таких как: 1) Если Ли не в духе, лучше бежать на все четыре стороны и лишний раз его не трогать, сам перебесится; 2) Отвечать на вопросы четко и быстро: от этого в большинстве случаев зависело состояние больного, а пациенты – это святое; 3) Прислушиваться к советам молодого психиатра, т.к. в 99,9% случаев он был прав. Влетая, не раздумывая ни о чем, в палату, Хун натыкается на привычную в психиатрическом отделении ситуацию – паническую атаку. Прямо перед ним молодой человек в мучительном приступе тревоги с повышенным психоэмоциональным взрывом и явными признаками дереализации (нарушение восприятия, при котором окружающий мир воспринимается как нереальный или отдалённый, лишённый своих красок, при котором могут происходить нарушения памяти), хватается за горло, всем своим видом показывая на нехватку воздуха, одышку. Медсестра стоит в растерянности, не соображая, чем помочь врачу, которая в данный момент предпринимает попытки вернуть пациенту состояние покоя, однако все попытки вколоть успокаительное не увенчались успехом. От её стараний больному становится только хуже. К сожалению, в такой критической ситуации, этот факт ускользнул от внимания девушки, но не от психиатра Хуна. Оттолкнув врача, Донхун спокойно и уверенно взял парня за руку. Тот в свою очередь схватился за нее так, словно тонет, а эта рука единственное спасение, которое не позволяет уйти на глубину бездонного океана. Доктор Ли ровным голосом, скрывая собственное волнение, приступил к убеждению парня. Тихо приговаривал, что все будет хорошо и брюнета никто не обидит. Слова сопровождались мягкими касаниями, еле ощутимыми поглаживаниями и теплым взглядом, дарящим некую уверенность и нежность больному. Такими глазами матери смотрят на свое любимое чадо, которое только появилось на свет. Приступ начал отступать. Вроде бы базовый метод, но всегда работает безотказно, при необходимости оказания первой помощи в таких ситуациях. Кризис миновал и молодой человек, восстановив дыхание внимательно посмотрел в глаза спасителя, но отведя взгляд, снова затрясся. Проследив за пациентом, Хун тоже перевел взгляд на что-то, вызывающее повторный приступ. Этим чем-то, а точнее кем-то, оказались медсестра и врач. Жестом приказав убираться из палаты вон, доктор Ли вернул все свое внимание обратно к пациенту. Как только девушки покинули помещение, парень в его руках явно расслабился и стал чувствовать себя намного лучше. – Меня зовут Ли Донхун, я врач, как Вы себя чувствуете? Вас что-то беспокоит? – поинтересовался брюнет, внимательно всматриваясь в глаза парня напротив. – Все хорошо благодаря Вам, доктор. Спасибо! – «новенький» робко улыбнулся. Хун улыбнулся в ответ и ничего не успев произнести, услышал легкое покашливание. Это был его ординатор – Ким Пенгван. В палате появился молодой блондин в синем хирургическом костюме. В одной руке у него была папка с документами, а в другой зеленое яблоко, которое в скором времени было откусано с характерным хрустом. – Хун, а у нас в больнице врачи читать умеют? – поинтересовался паренек. – Что ты хочешь этим сказать? – Просто в анамнезе истории болезни прописано, что у пациента палаты №206, некоего Пак Джунхи случаются приступы панической атаки в присутствие особей женского пола. И какой только идиот назначил лечащим врачом доктора Саён? Она конечно классная нуна, но вроде бы баба и на парня мало похожа! – рассмеялся Ким. –Пенгван! Совесть имей, как ты выражаешься при пациентах? Ты же будущий врач! – вспылил Хун. –А что такое «баба»? – поинтересовался высокий парень в типичной пижаме для данного учреждения, откусывая яблоко прямо из рук ординатора. – О, Вау, ты как раз кстати, – улыбнулся Хун, – забирай своего няньку Пенгвана и иди поиграй с ним, а то он слишком умным стал, забыл, что еще нос не дорос. –Хорошо, хён. Джееейсон, пошли играть! – начал канючить Сэюн. Всем своим видом показывая, что ему жизненно необходимо внимание Кима. – Не называй меня этим дурацким прозвищем, – надул губки ординатор, изображая из себя вселенскую обиду, – а ты, хён, предатель! Я помочь пытался, а ты, вон, выгоняешь меня играть с Сэюном. – Ты не хочешь со мной играть? Джейсон, я тебе не нравлюсь? Я тебя больше не люблю, ты плохой! – обиделся Вау. Шмыгнув носом, парень убежал, расталкивая всех на своем пути и громко рыдая. – Молодец! Он снова сбежал, а так как это твой пациент, то и ловить его тебе, Пенгван. Вперед и с песней, – одним лишь взглядом, Хун выгнал своего подопечного из палаты, на что получил в свою сторону некое недовольное бурчание. Ну ничего, мелкий еще получит за такое наглое поведение. А если Вау что-нибудь натворит, то еще и за это. Аж настроение немного приподнялось, как представил. – А кто этот странный паренек? – поинтересовался Джунхи, с любопытством посмотрев на врача. – Это мой недалекий ординатор, – махнув в сторону двери рукой, признался Хун. – Тогда почему на нем пижама вашей больницы? – не сообразил «новенький». Хун внимательно взглянул на брюнета, было что-то в этом парне особенное. Он не похож на представителя их лечебницы. Смазливый, довольно высокий, с модной стрижкой и длинными ногами. И не подумаешь, что у такого парня могут быть какие-то проблемы.Неплохо сложен, силен. Донхун как никто прочувствовал это на себе, получив пару раз от «новенького» по рукам и спине во время панической атаки парня. Но больше всего в Джунхи врача заинтересовал взгляд: невинный, чистый и открытый, но при этом с некой долей лукавости и смешинки, приковывающий к себе внимание. – Ааа… Так ты про Сэюна. Он неплохой парень, добрый, но пакостить, засранец, любит. Может стать неплохим собеседником, но, как и все пациенты данной больницы, со своими тараканами в голове. К сожалению, я не могу тебе подробнее рассказать о нем, врачебная тайна и все такое, – почесав затылок, в растерянности ответил психиатр. Услышав ответ, Джунхи немного стушевался. Потерял интерес к персоне напротив, отошел и с недовольством сел на другую кровать. Хуна позабавила данная ситуация. Он не раз пытался пойти на уговоры с пациентами, работать на благо друг друга – его особый метод. «Система взаимного поощрения» - так называл свою методику доктор Ли. Все просто, врач пытается найти что-то, что заинтересует больного и за хорошее поведение, прохождение курса медикаментозной терапии, а также просто за желание пойти на поправку, пациенты получают «бонус». Бонусом может быть все что угодно: раскраски, сладости, информация, музыка. Никто из работников не знал о хитроумных манипуляциях Хуна, т.к. в большинстве случаев это все было нарушением правил психиатрической лечебницы. Но люди не жаловались, помогает, проблем не создает, да и фиг с ним. Все-таки доктор Ли, несмотря на свой возраст, один из ведущих специалистов их больницы. В свою очередь, пациенты активно способствуют лечению и не вставляют палки в колеса Хуну, это уже его особая награда. Но такая система подойдет не для каждого больного. На выбор подхода влиял диагноз и личностные качества человека. Поэтому прежде, чем применять данную методику, Донхун внимательно знакомился с анамнезом пациента, проводил личные беседы. И так было всегда, но что-то пошло не так. Система дала сбой. Было что-то в Пак Джунхи особенное, что никак не мог уловить доктор Ли. Что-то, что делало его особенным среди всей этой оравы психов с первой минуты их знакомства. Но ему очень хотелось выяснить что именно, поэтому Хун пошел на хитрость, так как уже догадывался, чем можно заинтересовать парня. – Джунхи, – врач подошел к постели больного, и присев на корточки, посмотрел в глаза пациента, – ты мне нравишься. Я хочу тебе помочь. Как ты смотришь на то, чтобы я был твоим, –брюнет заинтересованно поднял взгляд на психиатра, – лечащим врачом? Думаю, мы сможем найти общий язык. Поверь, твой недуг при правильном подходе быстро исправляется. Буквально неделя активной терапии под моим руководством, и ты сможешь быть как все. Покинуть нашу клинику, а приступы забыть, как страшный сон, идет? Доктор Ли заметил заинтересованность в его предложении у собеседника, но нянчиться с «новеньким» особо времени не было. Еще нужно ознакомиться с его историей болезни и приступить, наконец, к лечению. Другие пациенты и так заждались Хуна, поэтому парень решает добить собеседника контрольным приемом: – Обещаю, если будешь себя хорошо вести, слушаться, следовать всем указаниям, я буду исполнять по одному твоему желанию в день, а также отвечать на любые интересующие тебя вопросы. Мне нужно лишь твое согласие, Джунхи, – Хун и не заметил, как нагло нарушил субординацию и перешел с пациентом на «ты». Непростительно. Такое с ним впервые. Похоже, этот парень, действительно, был особенным. Сегодня многое происходит с Донхуном впервые. – Доктор, я хочу согласиться, но... Могу ли я Вам доверять? – Джунхи был настроен серьезно. Ему порядком надоели приступы в присутствии женщин. Это сильно ущемляло его жизнь. Доктору Ли хотелось верить. С виду, парень он неплохой. Веет от него чем-то знакомым и неуловимым, но родным. Да и судя по работникам больницы, пользуется уважением, следовательно, специалистом должен быть хорошим. – Конечно же можешь, – после недолгой паузы Хун продолжил, – тебя интересовал Вау? Могу немного рассказать, так как я тебе доверяю.У парнишки раздвоение личности. Основную зовут Сэюн и он довольно-таки тихий и спокойный парень. Постоянно читает книги, любит музыку и моего ординатора, – увидев, как Джун всем своим естеством впитывая получаемую информацию, брюнет решил немного пошутить. Судя по реакции Пака, ему удалось. После неловкой паузы по комнате разнесся мягкий смех врача, а на щеках «новенького» расцвел легкий румянец. – Да шучу я, расслабься, относись чуть проще к врачам, все-таки мы обычные люди. Со мной ты можешь вести себя, как с хорошим приятелем, – после этой фразы Джунхи совсем расслабился и тоже немного усмехнулся. Все-таки шутка про Пенгвана была хороша. Хотя, возможно и не шутка. – На чем я остановился? Ах да, на личностях Сэюна. Второго мы называем Вау. Это двенадцатилетний мальчик, постоянно требующий много внимания. Любит играть, особенно в прятки, а после пакостничать. Сэюн в нашей клинике уже относительно давно, около пяти лет. Все относятся к нему как неотъемлемой части жизни и не злятся, когда тот проказничает. Раньше он вообще никого не слушался, но, хвала Богам, два года назад я замолвил словечко за Пенгвана и так этот сорванец попал к нам в больницу. В последствии мой ординатор стал лучшим другом, как для Сэюна, так и для Вау. Обе личности души в нем не чают. И слушаются, естественно, только его, ну, иногда и меня. Поэтому Сэюн, как и Вау, всегда требуют Пенгвана около себя 24/7, а ординатор и не против. Он так привык к этим двоим, что уже давно всеми силами старается забрать отсюда своего подопечного. Но к сожалению, вылечить парнишку нам так и не выходит. Но это уже совсем другая история, – Хун лукаво улыбнулся. – Мне уже хочется подружиться не только с Пенгваном, но и Сэюном, а также Вау. Думаю, это будет весьма забавно, – дотронувшись до волос доктора, Джун добавил, – и конечно же с тобой, Донхун. Такое поведение пациента полностью выбило психиатра из колеи. Да уж, ему достался, действительно, более чем интересный экземпляр. Растерявшись при виде улыбки на лице Джунхи, Хун извинился и поспешно покинул палату, пообещав навестить «новичка» чуть позже.***
Из истории болезни и личных бесед, доктор Ли выяснил, что случай Пак Джунхи ничем не примечателен. Как всегда, все проблемы брали корни из детства. Оказалось, что мать брюнета из-за нехватки денег после потери кормильца занялась проституцией. Бедному мальчику с ранних лет приходилось наблюдать толпы мужчин в своем доме, вытворяющих непотребства с его самым дорогим человеком – мамой. Пару раз маленький Джунхи натыкался на сам процесс, что сказалось на его шаткой детской психике. Чуть позже из серьезного разговора с пациентом палаты №206 Хун выяснил, что зачастую мать Пака вымещала всю свою злость на ребенке, жестоко избивая его. Неравнодушным клиентам даже приходилось иногда заступаться за бедного мальчика. Вся эта канитель событий извратила восприятие парня. Теперь близость мужчин его успокаивает, а девушки пугают и вводят в состояние неконтролируемой панической атаки. Первым же желанием Джуна был просто душевный разговор, не как пациента и врача, а как давних приятелей. Парень рассказывал о своих переживаниях, о любви к танцам и музыке. Еще он жаловался, что одиноко сидеть одному в палате, не имея возможности общаться ни с кем, кроме Хуна (который за этот день побывал в палате раза три или четыре, но эти встречи по сумме не набирали и часа) и медбратьев, проверяющих состояние пациента. Молодой врач обещал чаще навещать «новичка», подумав о выходе Джунхи из палаты в общие комнаты. Но тот факт, что там присутствовали пациенты как мужчины, так и женщины, напрягал Хуна. Он боялся рецидивов приступа. Поэтому поразмыслить на тему «одиночества Джуна» Хун обещал вечером, после работы. К концу первого дня, план действий относительно пациента палаты №206 обрисовался не только в голове молодого врача, но и красовался в одном из ежедневников Донхуна.***
Приступы Джунхи не повторялись, все пациенты Хуна находились в стадии длительной ремиссии, Пенгван вел себя как послушный ребенок, даже ни разу не потерял Вау из виду за эти пару дней, и, казалось бы, все должны быть счастливы, петь песни и плясать от счастья, но не тут-то было. Все портил сам Донхун. Его бесили все и вся. Все слишком идеально и хорошо, а это плохо. Слишком много белого, поэтому все оно обязательно окрасится в черный. По мнению брюнета, медперсонал ходил не в том направлении по коридору, ординатор назойливо мозолил глаза, пол был слишком грязным, а Джунхи слишком классным. И его постоянное присутствие тоже начинало бесить, а отсутствие вообще выводило из себя. Ли должен радоваться, что Пак идет на поправку, но его это раздражает. Уж слишком врач привык к обществу Джунхи. Он – его работа, а привязываться к работе крайне непрофессионально. В ночь с понедельника на вторник в голове доктора Ли зародилась гениальная мысль. Чтобы Джун не чувствовал себя одиноко, он просто будет держать его возле себя, как это делает Пенгван с Вау. Поэтому Хун, или брал парня в свой кабинет после ежедневного обхода, или просто сам возвращался в палату №206. И вот сидит он, весь такой улыбающийся и вроде нормальный на первый взгляд, но доктор знает, что внешность обманчива. Он сам такой. Хочется разговаривать и молчать с Джуном одновременно. Вся эта непонятность и неопределенность дико выводит из себя. Вот оно черное – то чего так ждал Хун – неопределенность.Хуже любой самой страшной, но однозначной проблемы. И все было бы гораздо проще веди себя пациент палаты №206 как все, но нет. Его разговоры по душам, взгляды, прикосновения – из-за них Ли чувствует себя параноиком. Видит то, чего нет. То чего не может быть. Всю картину дополняют «бонусы». Психиатр корит себя за собственную методику лечения, но отступать уже поздно. Вторым желанием «новичка» были объятия, долгие и крепкие. Тепло его тела до сих пор не отпускает молодого врача. Тем временем, Джун, украдкой наблюдает за метаниями «своего спасителя». Брюнет забавно пыхтит (явно злится), заполняя очередную документацию. Сейчас он напоминает Паку ежика, очень милого ежика. Джуну нравится в больнице. Джуну нравится Хун. И с этим ничего не поделаешь. Их отношения ему непонятны. Мимолетные взгляды, легкие прикосновения, постоянная близость и это все за пару дней. Это странно, это дико неправильно, но прикольно и ненормально. Ненормальность – вообще синоним для жизни Джуна. – Вот это атмосфера. Разве что выстрелов из автоматов не хватает. Хён, хорош кипятиться, а то еще своими «психами» Джуна заразишь, – ввалившись в кабинет, Пенгван нагло уселся на стол старшего. – Слезь, зараза, – столкнул блондина Ли. Пенгван показал язык своему «начальнику» и перевел все внимание на Пака: – Тебе не скучно с этой бякой-забиякой сидеть? Может присоединишься к нам с Сэюном? – Даже так, не Вау, а Сэюн? – удивился Джун, ему чаще попадался как раз-таки двенадцатилетний мальчишка. – Да. Я вчера так «замучил» Вау, что он еще долго не потревожит Сэюна, - улыбнулся ординатор. – Пенгван, а можно вопрос? – Ты его уже задал. Ахаха! Но так уж и быть, разрешаю спросить что-нибудь еще, – лучезарно улыбнулся молодой человек. – Почему Вау иногда называет тебя Джейсоном? – Понятия не имею. Он же еще ребенок. Напридумывал что-то себе, вот и называет.Мне не очень нравится, но я уже привык. Кстати, Сэюн, ты чего там скромно в сторонке стоишь? – Пенгван, мы пришли сюда не мешать доктору Ли с Джуном, а кое-что передать, – спокойно сделал замечание Сэюн. –Ах, да, совсем забыл. Хён, к тебе гости! – Кого неладная принесла? – прорычал Хун. – Братика твоего, любимого! – прокричал высокий шатен, входя в кабинет. – Сэюн, забирай с собой Пенгвана и Джунхи, нам с Чаном необходимо поговорить наедине, – культурно попросил Донхун, но со стороны это больше смахивало на приказ злой мамочки. Ординатор даже не стал возмущаться как обычно, что это он здесь врач и должен забирать пациентов, а не они его. Все быстро ретировались, оставляя братьев одних. На стол упал конверт. – Вот, хён, как и договаривались. Я свою часть выполнил, оставшееся за тобой. – Ты же знаешь, Чан, я всегда держу слово, а раз я сказал, что сделаю, значит сделаю, – процедил сквозь зубы Хун, забирая "подачку" и убирая ее в стол, – На этом все? – Пожалуй, да, – покидая кабинет Чан добавил, – и все-таки «психи» оказывают на хёна плохое влияние, смотри, вдруг таким же станешь, – скорчив смешную гримасу, младший скрылся за дверью. Брюнет громко рассмеялся, все-таки братик умел выводить молодого врача с черной стороны на белую. Собственно, сейчас это и произошло. Все плохое настроение ушло вместе с ним, сменившись на радость и спокойствие.***
Дверь палаты №206 открылась и перед Джуном появился Чан, младший брат его лечащего врача, а по совместительству друг. Именно он порекомендовал в случае приступов обратиться в эту больницу, ссылаясь на хороших специалистов и качественное лечение. – Джунхи, как ты себя чувствуешь? Смотрю, ты сблизился с моим братом. И как он тебе? – Он отличный врач. Благодаря всего лишь трем дням его терапии я уже могу находиться в одном помещении с женщинами, правда, их касания все еще отзываются тревогой, но, думаю, скоро мы справимся с данной проблемой. Конечно, полностью так быстро я не поправлюсь, но зато уже смогу продолжить лечение вне стен больницы, – спокойно ответил брюнет. – Рад за тебя, дружище. Ах да, я кое-что принес, – на кровать опустился конверт, – как и обещал. Здесь все, что был должен. К сожалению, мне надо на работу, поболтать не получится. Не забывай про свою часть обещания. После недолгого прощания Чан покинул лечебное заведение, расплатившись по долгам, поэтому совесть его была чиста. Частично, но чиста. В этот день Хун и Джунхи больше не виделись, размышляя каждый о чем-то своём.***
Вечер пятницы. На работе остались Донхун и пара медсестер. Молодой врач устраивал ежедневный обход, который сегодня проходил позже, чем обычно. Ли заработался и просто не заметил, как пролетело время за документами и подготовкой к предстоящей проверке. Сегодня на душе Хуна пели птицы и летали бабочки. День официально можно выкрасить в белый, а все из-за вчерашнего «бонуса» Джунхи – очередных объятий, к которым уже так пристрастились оба парня. Все проходило, как и в предыдущие четыре дня до этого. Хун рассказывает новости, произошедшие в мире, а Джунхи рассказывает о произведениях, которые он прочел за тот период, пока они не виделись. Затем доктор Ли интересуется самочувствием пациента, осматривает его, проводит опрос, но уже чисто в профессиональном русле. Все вроде бы как всегда, пока время медленно, но верно не подходит к очередному «бонусу» Джуна. Поле его просьб, Хун ожидал все что угодно, но не вопроса, заданного в лоб: – А какой диагноз у тебя? Душа просит соврать, а язык не поворачивается. Под натиском теплых объятий, Хун сдается. Он признается, что сколько себя помнит страдает от ПРЛ (пограничное расстройство личности) и это большой секрет даже для семьи. Он подробно рассказывает о собственной болезни, своему «особенному» пациенту. Объясняя, что такие люди,как он, не понимают полутонов. Совсем. У них либо черное, либо белое. То человек считает, что его близкие — само совершенство и их отношения – верх гармонии, то чувствует злость, досаду и неприязнь к этим людям, которую не в состоянии объяснить. Он склонен идеализировать своих знакомых и требовать от них невозможного, а потом обрушивать на них ушат ненависти. Пограничное расстройство личности – это то состояние, когда человек не способен понять даже себя. «Пограничники» неспособны управлять своим гневом и очень импульсивны. Люди с этим расстройством склонны к суициду. Услышанное Джуном, вместо того, чтобы оттолкнуть, напугать, заводит и еще больше притягивает к такому неидеальному доктору, который как никто другой может его понять и не станет осуждать даже за самые безумные мысли. Желание мутит рассудок, адреналин струится по венам, кровь бурлит, а Джунхи страстно впивается в губы Хуна, словно они последний источник влаги в этом мире. А врач не против, он не отталкивает, а наоборот, бросается в пучину страсти, утаскивая за собой «особенного» пациента. Они вместе тонут в этих прикосновениях, задыхаются от тел друг друга, без возможности насытиться. В мгновение одежда испарилась и вот уже обнаженные тела, как змеи, переплетаются на больничной койке. Верх романтики: ты, он, в психиатрической лечебнице переступаете все законы дозволенности, вступая в запретные отношения. Отношения одного пола. Отношения врача и пациента. Отношения чокнутого и сумасшедшего. За гранью реальности. Руки и язык Джунхи жадно исследуют тело молодого психиатра, пытаясь запомнить каждый участок, потрогать каждый сантиметр кожи, доставляя максимальное удовольствие своему партнеру. Хун издает нереальные звуки, радующие сердце и душу. Ему хорошо. Тебе хорошо. Что же может быть лучше, чем эти мгновения? На подготовку нет времени, да и желания тоже нет. Из подручных средств есть только слюна, ни о какой нормальной смазке не может быть и речи. Они психи и секс у них будет чокнутым. Им можно, только этим двоим, только сейчас. Быть зверями, забыв о человечности. Стоны наслаждения смешиваются с криками боли, желанием остановиться и жаждой продолжения. Мир шизанулся вместе с ними. Все правильное стало неправильным и наоборот. Темп увеличивается, градус нарастает, страсть полыхает, тела сгорают. Их секс напоминает агонию в глубинах ада и райское наслаждение в пучинах небесных. Real crazy– это про них. И никак иначе. Последние толчки, кульминация близка, но страсть по-прежнему не утихает. Хочется еще и еще. Но всему рано или поздно приходит конец. Искусанные губы, мятая постель, капли крови и спермы. Вот к чему привели их порывы. Не зря говорят запретный плод сладок. Вкусив его, остановиться трудно, а надо ли?***
По среди ночи Чана будет короткое смс: «Я выполнил все условия сделки. Флешку с доказательствами можешь забрать в туалете больницы на 3 этаже за бочком унитаза около окна. Оставшиеся деньги переведи на счет – 9815 хххххххххххх 1443»***
В субботу утром Ли Донхуна повязала полиция прямо в больнице, увозя в неизвестном направлении. Вечером того же дня Пак Джунхи был выписан. В воскресенье в стены больницы просочилась новость – молодой психиатр мертв. Он был расстрелян за мужеложество, став позором семьи. Чан стал единственным наследником, получив все регалии, соответствующие сыну военного.***
Сидя за барной стойкой, Джун нещадно топил свое горе в алкоголе. Его уже изрядно тошнило от виски, от слез, от удушающей боли в груди и от самого себя. Хотелось просто тихонечко умереть под барной стойкой. Допив последний стакан коньяка Джунхи собирался покинуть это злосчастное помещение, а может быть и эту жизнь, ведь именно здесь все началось. Он заключил сделку с Чаном, пробрался в больницу, притворился психом, сблизился с Донхуном, соблазнил его, слил видео с камер наблюдения и отправил на верную смерть человека, который буквально за неделю успел стать для него смыслом жизни.Он не смог даже взглянуть на Хуна в последний раз, попрощаться, попросить прощения и раскаяться. Теперь это не доступно и винить кроме себя больше некого. Тяжкий груз вины станет пожизненным наказанием за слабость. Уйти не дали теплые пальцы, коснувшиеся руки. Обернувшись, Джунхи обомлел: – Но как? – Секрет. Скажу лишь одно – нормальному миру не понять ненормальных. – Я походу чокнулся и со мной разговаривают галлюцинации, – пробормотал Джун, не веря своим глазам. Но он готов быть самым последним психом, если рядом будут такие галлюцинации. – Добро пожаловать в мой мир, Пак Джунхи. Ты мой «особенный» пациент.