«Я стану твоим лекарством от бессонницы»

      Как же надоело пить таблетки от бессонницы. В моей голове нет здравых мыслей, почему я не могу просто уснуть? Уснуть, как это получается у всех. Почему я постоянно сталкиваюсь с паническими атаками на людях, почему мне настолько плохо, когда я нахожусь в центре внимания? Разве это то, что должно было со мной произойти за столько лет тяжелых тренировок? Я продолжала сидеть на кухне, держа в руках пустой стакан. Я рассматривала оставшиеся капельки воды, пыталась что-то увидеть. Кажется, я правда сошла с ума. Из коридора доносился шорох тапочек. Я нехотя повернула голову и увидела Джису, которая подходила ко мне. — Дженни, что-то случилось? — Поинтересовалась старшая, наливая себе воды, — Опять бессонница? — И девушка села напротив меня. — Да, Джису. Снова она. — Холодно ответила я, продолжая смотреть в одну точку и вертеть стакан в руке. — Может, тебе стоит обратиться к врачу...? К нормальному, чтобы уж точно... Я не выдержала и поставила стакан на стол со всей силы. — Что бы что, Джису? Было видно, как девушка напротив напряглась. Кажется, я не смогу сдерживаться больше. — ... Узнать свой диагноз, я полагаю... — Сколько раз я должна ещё пройтись по врачам? Я уже все больницы Сеула обошла! Что нового я узнаю? Ничего! Мне в очередной раз выпишут анти-депрессанты и какие-нибудь таблетки от головной боли. Что дальше? — Я продолжала повышать голос, переставая слышать просьб Онни. — Д-Джендык, потише! Ночь на дворе, младших разбудишь! Ты же не хочешь потом получить от них... — Да какая, к черту, разница!? — Я взяла стеклянный стакан и с криком кинула его на пол. Стакан разбился в дребезги, кажется, как и я в тот момент. Джису сидела в ужасе, прикрыв рот рукой. Я стояла неподвижно, пыталась наладить своё дыхание. Мне было жарко, злобно, обидно и тяжело. Как я до такого дошла? Сказать, что мне без разницы на тех, кто мне дорог? Браво, Ким Дженни. Именно так поступают здравомыслящие люди. — Я-я... — Попытки что-то сказать вызвали слёзы. Я присела на корточки и в истерике стала собирать осколки. Джису встала и хотела помочь, но я продолжала отнекиваться. Все дошло до того, что я случайно толкнула онни и потеряла равновесие. Сначала я почувствовала острую, но быстро проходящую боль. Но в конце концов мне становилось хуже и я не могла понять, где я нахожусь. Краем глаза я посмотрела на свою руку и как оказалось, я порезала стеклом вену, а то и две. — Ты в норме, Джендык...? — Было последнее, что я услышала перед спешкой в ванную комнату. Я кивнула и в попытках не показывать свой глубокий порез, убежала прочь с кухни. Мои ноги стали заплетаться, воздух куда-то исчезал. И если бы не случай, который произошёл потом - я бы больше никогда не смогла ничего. Вообще ничего. Я забежала в ванную комнату и видимо забыла закрыть дверь на замок. Я была в панике и слишком зациклена на том, как бы остановить это ужасное кровотечение. Что там делают во время порезов? Или это моментальная смерть? Я была напугана до косточек, я не знала, как я должна действовать. Я считала, что после своих слов, сказанных в порывах негативных эмоций, у меня не было права звать на помощь. Я была виновата, а значит я должна решать свои проблемы. В аптечке я нашла бинт и перекись. Включила холодную воду, мало ли. Кто-то вообще так делает?? Господи, я просто раздробила себе руку, а стекло где? Какая, к черту, перекись!? Давай, Ким, может, ещё и зеленкой помажешь, чтоб наверняка? Я стала плакать сквозь улыбку и насмешку над собой. Даже тогда я казалась жалкой и беспомощной. — А может, ну его... Я бросила всякие попытки помочь себе. Слёзы продолжали течь, но я не издавала ни звука. Я просто села на пол и смотрела вверх, на слабо светящую лампочку и продолжала улыбаться. В тот момент я по настоящему ощутила все прелести одиночества и безысходности. И знаете что? Мне было мерзко от этих чувств внутри меня. Я стала закрывать глаза, шум воды вводил меня в прострацию. Кровь продолжала капать на белый кафель, а я... А что я. Я полностью бросила попытки помочь себе выжить. Не так я себе представляла свой последний день, хах.... — Дженни! — Д-Дженни-онни!!! Онни, очнись, ну же, прийди в себя!!! — Чеён, пойдём, я позвоню в скорую, а ты позвони менеджеру-оппе!! Лиса, будь тут! Я думала, что покинула этот свет, но еле открыв глаза я смогла разглядеть что-то яркое. Коричнево-рыжие волосы, подстрижены под каре... Лиса, это ты? — Л-Лиса....? Г-где... Я.... — Тихо прошептала я, но надежды на то, что меня услышать - не было. Вдруг я слабо почувствовала прикосновение к себе. Младшая никогда не выделялась смекалкой, но она спасла меня. Каким-то образом мне стало легче, а кровь перестала идти. Это что, первая помощь от макнэ группы - Лалисы Манобан? Мне стало смешно и дико грустно. Грустно от того, что я не смогла помочь ни себе, ни другим. — Почему ты улыбаешься?? — Тревожно спросила младшая, продолжая прижимать меня к своему тёплому телу. — Лиса... Эти бессонницы... Я жалкая... Бессонницы меня убивают, лекарства нет, я же умру, да, я умру? — Видимо, из-за нехватки крови я перестала понимать совсем, что я и как говорю. — Онни, успокойся. Мы обязательно найдём тебе лекарство от бессонницы! Обязательно! — А если нет...!? — Тогда твоим лекарством от бессонницы буду я. Вот они, слова, которые дали мне надежду побороться за свою жизнь.

***

— Ну что, ты готова, милая? — Приятный голос послышался с первого этажа. — Да, дорогая, спускаюсь! — Мы толком не успели пообщаться, как спалось, Дженни? — Ахах, любимая, ты не представляешь. Мне спалось ещё лучше, чем вчера~ Я была озарена лучезарной улыбкой и награждена утренним поцелуем. Если бы не девочки, мы бы так и остались целоваться в коридоре до самого вечера. Сев в машину, я положила голову на плечо своей малышке. Я была рада, что чувства оказались взаимными, так ещё и давно. — О чем задумалась, онни? — Спросила макне, крепко сжимая мою руку. — Помнишь, что ты тогда сказала? В ту ужасную ночь? — Конечно. А что? — Хм, да так, ничего такого! Спасибо за них, Лиса... Я люблю тебя. — Ты невероятна, Дженни Ким. И я тебя... «Я стану твоим лекарством от бессонницы». Слова, которые подарили мне надежду жить. Спасибо, Лалиса Манобан.