Забавная мифология

Если Зевс был спецом по спонтанным геноцидам, а Гера – по тщательно спланированным и особо коварным, то детки Зевса тоже были спецами по этому самому. Но больше не в глобальном смысле, а так – по мелочам… В общем, например, Аполлону и Артемиде пришлось как-то отличиться. По странному совпадению отличиться их заставила Ниоба – дочь кощунника-Тантала и сестра пожеванного, увлекающегося лошадьми Пелопса. Вообще, вся эта семейка служит прекрасной иллюстрацией к утверждению, что гены пальцем не задавишь: папочка страдал комплексом «Ганнибала Лектера», брат нежно голубел и скидывал людей со скал – и Ниоба просто не могла не пойти по их стопам и не совершить что-нибудь такое… чтобы аж кровь в жилах! Правда, случая не подворачивалось долго. В раздумьях Ниоба успела выйти замуж за царя Фив, нарожать семь сыновей и семь дочерей. Проходили годы. Ниоба тихо малевала профили папеньки на амфорах (вместо расклейки постеров по стенам) и ждала – ну, вдруг там Гера какая в гости заглянет, чтобы можно было бы ее оскорбить по голове этой самой амфорой… Афина, Афродита… Богини, видимо, были наслышаны о чокнутой семейке и не нарывались. С досады Ниоба решила выказать свое фе ну хоть бы Латоне – матери Аполлона и Артемиды. И дождалась, когда фиванки соберутся приносить Латоне жертву. И выказала. Видимо, выказано было много чего: от «не дам, не дам, нафиг таких богинь» до «фыф, а чего мне ей жертвы приносить, она вон только одну пару родила… да у меня таких семь!» Дальнейшее пошло уже за гранью цензуры. Как бы то ни было, Латона очень обиделась и нажаловалась детям. Развитие событий показало, что оскорблять богиню, у которой дети – лучники, как-то неумно. В общем, Латона не успела даже дожаловаться. Она только начала вздымать горький вопль о том, как ее, бедную-травмированную оскорбляют, как ее деточек равняют со смертными… а Аполлон уже схватился одновременно за лук и за кифару. - Воспеть? Застрелить? А, нафиг, воспеть всегда успею… У Артемиды кифары не было, а потому она только сурово уточнила имя и координаты. После чего олимпийские близняшки, зловеще громыхая стрелами в колчанах, понеслись к Фивам. По несчастливой случайности все сыновья Ниобы как раз принимали участие в игрищах возле города. Аполлон только ручки потер: игрища… потные мужики бегают… о, а вот и мишеньки! Очень-очень скоро количество сыновей у Ниобы с семи упало до одного. Аполлон стрелял. Артемида комментировала, что «братик, ты хоть целься так, чтобы не только насмерть, но еще и обидно!». Сыновья Ниобы падали и умирали. Правда, младшенький Илионей на время выпал из этого списка, когда взмолился к олимпийцам о пощаде. Аполлон ужасно его просьбой проникся. Правда, уже после того, как выпустил стрелу… Муж Ниобы, как только узнал, что количество его детей сократилось вдвое, совершил харакири по-гречески – бросился на меч. Словом, дочка Тантала могла себе веселиться, потому что уж точно не посрамила папенькиной памяти и вошла в историю. Но гены таки дали себя знать еще раз, и Ниоба заорала в небо что-то наподобие: - Утрись, жестокая Латона! Вы перегрохали моих сыновей, а детей у меня все еще больше! Семь против двух, бе-бе-бе! Аполлон при виде такого дурошлепства стал столбом с кифарой. Артемида переставила братца в сторонку, поплевала на руки и взялась за лук… Очень скоро дочерей у Ниобы стало так же мало, как и сыновей. Младшая, правда, попыталась укрыться у мамы в юбках, а Ниоба как раз даже попробовала молить о пощаде… но Артемида, как истинный снайпер, выполняла заказ до конца. Внезапно бездетная и внезапно вдовая Ниоба посмотрела на тела, мысленно подытожила, что, пожалуй, папу она сделала, и от осознания себя такой превратилась в памятник себе же. Божественный вихрь переставил скульптуру «чемпионка по тупости» на гору Сипил – родину Ниобы. Памятник стоит и льет чемпионские слезы – хотя аэды утверждают, что он от горя плачет, а им, конечно, виднее.