Меньше думай, Сяо Чжань!

- Чжань-гэ, ты слишком много думаешь, – прямо заявляет Ибо, напуская на себя образ столетнего шифу. Внешне у него даже получается, поджатые пухлые губы, насупленные брови, обеспокоенный внимательный взгляд. Это смешно, потому что Ибо импульсивный и наглый, как месячный щенок, не умеет переиграть Чжаня в словах, заканчивает их споры поколачиванием оппонента. Но когда он говорит искренне, кажется, даже с заботой, и смотрит таким немигающим взглядом, месячным неуклюжим щеночком ощущает себя Чжань. И внутренне ежится, не зная, как справиться с охватившим смятением. - Конечно, сонбэ! Я постараюсь не думать, сонбэним! – передразнивает его Чжань, скрывая смущение за привычными провокациями. И получает свое: Ибо сначала надувается (не любит, когда Чжань припоминает разницу их положения, вроде как, он с детства в шоубизе – что бы ему знать о реальном мире), потом выражает досаду тычками в ребра. В итоге попытка Ибо поговорить серьезно провалена полностью. Молодец Чжань, ты умеешь строить отношения с коллегами. *** Вообще-то да, Чжань умеет строить отношения с коллегами. По крайней мере, он всегда так думал и даже тайно гордился этим. Несмотря на свой застенчивый и чувствительный с детства характер, он быстро научился подстраиваться под людей, быть внимательным и открытым ровно в той степени, чтобы не стать навязчивым и уязвимым, при этом оставаясь приветливым. Это мягкое добродушие, приправленное веселым нравом, позволяло заслужить доверие в коллективе и сблизиться с более именитыми коллегами. С самого начала, как он погрузился в игру на выживание под названием «шоу-бизнес», он понял правила, которые дают держаться на плаву, не взлететь, так хотя бы не пойти на дно, задавленным более прыткими и настырными коллегами. Впрочем, Сяо Чжань никогда не лицемерил, ему действительно комфортнее работать в коллективе, где отношения складываются легкими и доброжелательными, и мягкий характер с нотками игривости лучше проявить там, где царит дружественная атмосфера. Иногда он выдыхался, избегая конфликтов, стараясь быть максимально дружелюбным и бодрым, внимательным и веселым, когда хотелось сдохнуть от усталости и раздражения или закрыться на пару дней дома, в обнимку с кошкой. Но эта усталость компенсировалась тем, что он по-прежнему оставался здесь, в свете софитов и под прицелами камер. Как и мечтал когда-то, чего достиг однажды, но с таким трудом удерживал. Плоды его работы над собой и отношениями с коллегами по цеху наконец дали результат – первая главная роль, сразу в костюмной веб-дораме. Такие популярнее современных, особенно если транслируются на известной интернет-площадке, как в его случае. Ван Ибо рушит его ожидания от совместной работы не сразу. Он тоже осторожный, присматривается, выглядит при этом довольно милым, застенчивым и отстраненным. Такого дразнить и опекать в начале легко и приятно, словно Чжань действительно Вэй Ин, подначивающий молчаливого Второго нефрита. И отчасти воспринимается Чжанем как вызов: сумеет ли он разрушить своим обаянием неприступность «золотого мальчика», выпестованного одним из лучших агентств талантов. Сяо Чжань натаскался улыбками и веселыми подначками располагать к себе нужных людей, он пытается наладить отношения со всеми, а уж со своим главным партнером тем более. И это правда оказывается несложно, на площадке со стаффом и другими актерами, большинство из которых еще менее известные, устанавливаются деловые и дружеские отношения. Все горят проектом и заряжаются энтузиазмом съемочной команды. Ибо не исключение, очаровывается главным героем быстро. Сложности возникают, когда в ответ на открытость и отсутствие возрастного снобизма партнера Ван Ибо позволяет себе раскрепоститься в его присутствии. И тут Чжаня ждет сюрприз: Ван Ибо адреналиновый маньяк с шилом в заднице и жаждущий внимания «маленький император» одновременно. Он сам кого хочет умеет очаровать благодаря внешности, непрошибаемой уверенности в себе и игривости, которую демонстрирует только с теми, кого выбрал. Этим избранным на съемочной площадке становится Чжань. Внимание Ибо льстит и пугает. Но хрен он это покажет! Потому что Ван Ибо обладает несокрушимой волей к победе, и если чего-то захотел, то прет, как танк, перемалывая себя и окружающих в этой гонке к цели. Чжаню кажется, покажи он слабину, Ибо и его перемелет и сожрет с потрохами, судя по плотоядным взглядам, которых Чжань удостаивается довольно часто. Он старается не думать, какой цели все-таки добивается Ван Ибо. Способы Ибо выражать симпатию ужасно детские, по мнению Сяо Чжаня, навострившегося в тонкостях человеческих взаимоотношений, особенно в части завоевания симпатий. Чжань не гадает, почему к двадцати годам Ван Ибо не вырос эмоционально из того тринадцатилетнего возраста, с которого начал свою карьеру в шоубизе. Он не гадает, у него нет на это времени, потому что нужно успевать одновременно держать этого гиперактивного монстра в узде, снимать сцены, не запарывая их слишком часто, ведь дедлайны, и выживать в условиях кошмарной жары, накрывшей Хэндянь, где проходят съемки. У Ибо неисчерпаемый источник энергии спрятан где-то в теле. Он не может усидеть смирно рядом с Чжанем. Пихнуть, подраться, дернуть за рукав, отобрать бутылку с водой или реквизит, испугать, подобравшись сзади, на крайняк выкрикнуть что-то дурацкое или обозвать глупыми детскими словами (но он никогда не обзывает обидно, Чжань это видит), засмеяться над неловкостью Чжаня – методы Ибо привлечь внимание. Это утомляет «старичка-гэ», «Лао Сяо», злит и выбешивает, особенно когда он отыгрывает десятую за день сцену по тридцатому разу, но неожиданно Чжань втягивается в эту игру. Когда он начинает отвечать также по-дурацки, то сам не замечает, как тщательно наложенные слои «правильного поведения» слетают один за другим. Чжань перестает стараться «в отношения» - с Ибо это бесполезно. Просто лупит в ответ, сбрасывает стресс и усталость, ржет как конь над глупыми шутками, похоже, у него уже вырабатывается условный рефлекс «увидел Ибо - неконтролируемая улыбка» - и внезапно чувствует себя двадцатилетним, не думающим о последствиях. Забытое пьянящее ощущение возвращается в пикировках с не знающим пощады Ван Ибо. Даже смущающие в начале комплименты своей внешности Сяо Чжань легко превращает в игру «Перехвали оппонента», удобный способ скрывать смущение и прилюдно признаваться в том, что внешность Ибо вообще-то волнует. Белое ханьфу с перехватывающим тонкую талию поясом, подчеркивающий красоту лица макияж не помогают отвлечься от любования Ван Ибо. Присылаемые Ибо мемы с Лань Ванцзи он сохраняет в отдельной папке. Он видит, когда Ибо измотан из-за своего графика (у него больше запланированных мероприятий и шоу помимо съемок), но Чжань не показывает, что замечает это. Просто снисходительнее встречает подколы и даже не отпихивает наглеца, когда тот присаживается поближе прикорнуть рядом с «гэ». Нельзя сказать, что отдыхать после съемок в жару рядом с Ван Ибо уютно. Это не то слово, которое Сяо Чжань применил бы к нему. Уютно рядом с «шицзе» и А-Чэном, тепло и как-то по-домашнему. С ними он тоже может расслабиться и посмеяться, но иначе, чем с Ибо: словно нежишься дома с кошкой, комфортно и никто не достает. Ван Чжочэн вообще полный антипод своего персонажа - плюшевый, как мишка Тэдди. Вызывает у окружающих непреодолимое желание потискать, но в отличие от «шицзе» Чжань себе такого не позволяет. Сам не понимает, почему бы нет, но впивающийся собственнический взгляд Ибо и особенно болезненные тычки в печень от «Бичэня» убеждают его не тискать А-Чэна за щечки. Ибо при всей своей драчливости и настырности внезапно тихий, когда Чжань измотан или учит сценарий в перерывах между сценами. У него самого значительно меньше реплик, больше боевых сцен, поэтому в эти моменты отдыха Ибо, если не практикуется на мечах и канатах, просто сидит рядом с Чжанем: дремлет или играет в телефоне. Чжань осмеливается приписать себе в заслуги усмирение маленького демона. Но Чжань не знает, когда перестает замечать горячее бедро прижимающегося к нему «щеночка», выбравшего место на узком топчане рядом со своим «гэ». Не знает, когда открылся настолько, чтобы не замечать присутствие. Рядом с Ибо оказывается легко говорить о многом. «Малыш» не оставляет своими вопросами, от глупых до по-взрослому основательных, даже на расстоянии. Телефон Чжаня каждый день принимает от него сообщения. Сам Чжань не всегда в силах отвечать, но Ибо редко злится или обижается на это (за что Чжань ему благодарен), хотя заполнять собой все свободное время не перестает. Методично, словно выполняет производственный план «Заставь Сяо Чжаня думать о себе каждую минуту». Рядом с Ибо спокойно, словно в центре урагана. Рядом с Ибо он забыл о правилах выживания в мире шоубиза. Когда Чжань наконец задумывается о том, как Ибо влияет на него, заставляя вести себя необузданно и неконтролируемо, он пугается того, как легко Ибо заставил играть по своим правилам. Но Чжань забывает подумать, что сам влияет на Ибо. Словно не видит того, каким огнем горят глаза Ибо, а лицо едва не трещит по швам от улыбки, стоит «Сяо-лаоши» отреагировать на провокацию или самому обратить внимание «Ван-лаоши» на себя. Сяо Чжань видит лишь то, что эта улыбка заставляет дурачиться больше, срываться в режим забияки, в неосознанный скиншип. Камеры следуют за ними почти на каждом шагу. Продюсеры говорили, что процесс съемок войдет в бэкстэйдж-видео, дайте фансервиса. Чжань пытается убедить себя, что старается ради фансервиса и рейтингов. Игнорирует факт, что своими подначками играет с огнем, да и сам становится ненасытным до реакций Ибо. Одно присутствие Ибо на площадке, быстрый взгляд на его закушенную губу, хитрую ухмылку или сосредоточенное выражение начинают аккумулировать в Чжане напряжение, похожее на электричество. Не взорваться от него позволяют жара и съемки по двенадцать часов в день, изматывающие Чжаня до состояния овоща к ночи. А в течение дня зуд в руках и всем теле Чжань предпочитает снимать по их сложившейся традиции – детским пиханием и шутовским фехтованием на реквизитном оружии. Ибо напорист и игнорирует на своем пути препоны, уверенный в себе и своих желаниях. Хочет изводить Чжаня, хочет занимать все его свободное время, включая обед, – действует, но черту никогда не переходит. С детства в мире взрослых людей – знает негласные правила этого мира. Своего добивайся всеми доступными путями, но у всего необдуманного есть последствия. Поэтому их отношения так и остаются «на грани». То ли фансервис, то ли безудержный балаган двух парней, впадающих в безмятежное детство рядом друг с другом. И Сяо Чжань с ужасом понимает, как ему этого мало. Сначала он думал, что приручит «золотого мальчика», каким бы неуправляемым тот ни казался. Теперь уверен, что в их отношениях Лисом оказался он, а Маленьким Принцем – Ван Ибо. Он настолько привык доверять Ибо, что готов поговорить об этом с ним. Но когда осознает, к чему может привести такой разговор, то прячется в скорлупу, сгорая от смятения и злости на собственную зависимость. На людях Чжань хорохорится и не выходит из режима беспечного «Ничего-не-понимаю-в-отношениях-Вэй Усяня», а вечером сбегает к себе в номер до того, как Ибо приспичит с ним пооткровенничать. *** Окончание съемочного процесса не за горами, у многих уже полностью отыграны свои эпизоды. После насыщенного лета, полного впечатлений, актеры сдружились и стараются, пока не разлетелись по новым проектам, тусить вместе. В ресторане дымно и шумно, рядом над чем-то ржет всегда позитивный Юй Бинь, с другой стороны Мэн Цзыи в кепке, еще больше оттопыривающей ее уши, заботливо подкладывает из хого на тарелку Сяо Чжаня жирные кусочки. «Ты слишком исхудал, Чжань-гэ». Переживает, что от диеты и жары. На самом деле, еще от нервного истощения и Ван Ибо 18 часов в сутки. Пару дней назад Ибо улетел на съемки своего шоу, поэтому можно было бы расслабиться, повспоминать хохмы со съемок, обменяться свежими мемами из вэйбо. Не ерзать под обжигающими взглядами, не думать, что Ибо имел в виду под «ты слишком много думаешь». Но получается не очень. - Мэй-мэй, что значит, когда тебе говорят, что ты много думаешь? Чжань не понимает, почему спрашивает об этом Мэн Цзыи. Она-то тут при чем? Но разомлевший от горячей еды, под кондиционером и в теплой компании, он хочет поговорить, пожаловаться. Хотя как он это представляет? «Дева Вэнь», подражая манере своего экранного персонажа, покровительственно гладит Чжаня по голове и успокаивает, говорит, что не думают только дураки и сумасброды. А Юй Бинь (когда он успел включиться в их разговор?) улыбается внезапно так многозначительно, что это напрягает. Наклоняется к лицу Чжаня и с усмешкой бросает: «Это значит, долго ломаешься» Чжаня словно холодной водой обливает. Он напряженно упирается взглядом в Бинь-Биня и самым прохладным тоном, на который способен его голос (только бы не задрожал), спрашивает: - Ты сейчас о чем? - Ничего такого, - ухмыляется тот, - Просто вспомнил, как клеил девчонку, а она «думала» так долго, что я нашел другую. Чжаня трясет. На что этот поганец намекает? Но он не позволяет вежливой улыбке сойти с губ: - Причем тут девчонка?.. Ты знаешь разницу между «долго» и «много»? - Чжань-Чжань, разницы на самом деле нет. Когда есть сомнения, будешь думать, когда нет – не будешь. Чем больше сомнений, тем дольше думаешь, разве нет? Это не только про любовь. Шансы утекают, пока долго взвешиваешь все варианты. А некоторые вещи вообще проще, чем кажутся, и думать нечего. Хочется заорать: «Да что ты понимаешь?!» - но Чжань лишь нервно улыбается в ответ. Он пьян, все-таки решает про себя Чжань, но спокойствия эта мысль все равно не приносит. Юй Бинь тот еще любитель потрепаться и философствовать. Возможно, он не имел в виду ничего такого, касающегося Сяо Чжаня и Ван Ибо. На следующий день Сяо Чжань просыпается с головной болью от путаницы мыслей, что правильно, что нет, как жить с Ван Ибо в голове, когда его нет поблизости, и с зудом в теле, когда Ван Ибо рядом. Ибо в этот день прилетает из Пекина ближе к вечеру. У них нет совместных съемок на сегодня, но «Ван-лаоши» без парика и костюма появляется на ночной площадке. Чтобы побесить «гэ», не иначе. Потому что Чжань, издали заметив стройную фигуру в свободных шортах и цветастой рубашке, запарывает пару дублей подряд. Ибо посмеивается в сторонке, а режиссер решает, что дело в усталости под конец дня, и отпускает посидеть под кондиционером, пока стилисты поправят грим запакованному в душное ханьфу Чжаню. Странно, но Ибо почти не мешает. Просто присел неподалеку, пока стафф освежает образ Вэй Усяня. Ибо не в гриме, поэтому операторов для закадровых съемок поблизости нет, сил для шуток у Чжаня не осталось. Между ними царит непривычное затишье, только натягивается нить из быстрых взглядов и коротких улыбок. Как обычно и, в то же время, словно с ожиданием чего-то нового. - Чжань-гэ, ты скучал по диди? – дурацкий вопрос, сколько раз уже Ибо им доставал Сяо Чжаня после своих отъездов-приездов. Но сегодня Чжань ощущает его по-новому. «Ты очень хотел видеть меня?». Он не отбрехивается, не подыгрывает, просто возвращает тот же невысказанный вопрос другими словами: - Почему диди не отдыхает в отеле после перелета? - Я приехал за Чжань-гэ на своем минивэне. Как королевский эскорт для главного героя! - Эскорт Ван Ибо должен стоить очень дорого, я боюсь, не потяну такое, – по привычке пикирует Чжань. Стилисты наконец оставляют его в покое, отходят, освобождая место между ним и Ибо. В палатке горит верхний свет, жужжит вентилятор, кто-то еще крутится между стульев, но Чжань видит только лукавых чертиков в глазах Ибо и подрагивающие в сдерживаемой улыбке губы. - Чжань-гэ, я сделаю тебе скидку как другу! – обещает Ибо и совсем не по-дружески облизывает губы. Или Чжань опять завис в своих фантазиях насчет «не по-дружески». Теперь кроме чертиков в глазах он разглядел гладкие колени парня, скрестившего ноги на табурете так, что штанины коротких шорт совсем не ограничивают обзор на его подтянутые бедра. В горле мгновенно пересыхает. Не то чтобы он не видел до этого коленок Ибо, но в голову заползает дурацкая мысль: «Он везде такой гладкий?» Совсем не своевременная мысль, поэтому Сяо Чжань снова (который раз уже за последние дни) благодарит небо за толстые костюмные покровы на себе, спасающие от неловкости. Но ему еще осталась последняя сцена на сегодня, нет возможности скинуть напряжение в потасовке или в душе, как бывает обычно, в зависимости от того, насколько и когда приспичит. Мысль об эпиляции у Ибо поразила внезапно и подло, сковав пах спазмом. Сяо Чжань резко отворачивается к зеркалу и делает вид, что увлечен своей прической. В отражении он видит свои зрачки расширенными, как у наркомана. Чжань почти убежден, что Ибо заметил. - Чжань-гэ? – Голос Ибо тихий и неуверенный. - Можно я подожду тебя? - А ты хочешь? – Они оба понимают, что вопрос не об эскорте. - Хочу, - уже увереннее отвечает Ибо и кладет свою широкую и горячую ладонь ему на шею сзади. Чжаня прошивает легкой судорогой от места прикосновения по позвоночнику. Он чувствует, как дергается член, и не представляет, как выдержит еще одну сцену под жаркими и яркими софитами. Сяо Чжань встает и на негнущихся ногах выходит из палатки гримерной. Главное не оборачиваться, не видеть то, что сейчас творится в глазах Ибо. Если он так же голоден, как Чжань, то «Сяо-лаоши» не выдержит и сорвется. Он не знает, как именно, но точно знает, что потеряет контроль. Неожиданно Чжань осознает, что хочет этого. Так давно избегал потери контроля, потери «лица», что устал. Все дороги ведут в ад. Все желания ведут к Ван Ибо. Это непреодолимо, значит должно случиться. Принятое решение помогает справиться с волнением, и сцену он отыгрывает быстро. Наметившийся стояк немного мешает движениям, но, к счастью, в сцене больше разговоров, а возбуждение, иголками покалывающее кожу, придает его голосу страсти и взгляду огня. Режиссер доволен и кричит «Снято!» Чжань знает, в каком минивэне возят Ибо, скидывает своему менеджеру сообщение, чтобы не ждал и отправлялся сразу в отель. Прорисовывает в голове маршрут до отеля и дает себе зарок сдержаться, пока они не окажутся в номере, а там как пойдет. Но все летит к чертям, когда он заходит переодеться, уверенный, что Ван Ибо ждет его в машине. Ибо ждет его в комнате, выделенной для переодевания. Кроме них двоих здесь пока никого, света мало, и у Чжаня так стремительно темнеет в глазах от накрывающего возбуждения, что он едва различает ответный блеск в глазах напротив. Ибо только что сидел, вытянув свои бесстыдно прекрасные ноги, и поднимается очень медленно, словно они в каком-то дурацком слоу-мо. Но остатков разума Чжаня хватает на то, чтобы машинально запереть дверь. А затем слоу-мо заканчивается, стоит им примагнититься друг к другу, и сначала они двигаются как-то суматошно и впопыхах: вода выкипела и переливается через края. На Сяо Чжане не смытый грим, парик и полуснятое на ходу ханьфу Вэй Усяня, но это не останавливает Ибо жадно пролезть за отворот к коже, обжечь прикосновениями грудь и спину. Ибо пытается вести, подтолкнув Чжаня к стене, то ли демонстрируя свою решимость, то ли чтобы обрести опору. Скользит губами, обжигает дыханием по лицу и низко шепчет: «Можно, да, гэ? Можно же? Я так хочу…» Это так сильно опьяняет, что на мгновение Чжань теряется в этих ощущениях, но быстро приходит в себя: - Погоди ты, Бо-ди! – Ибо резко трясет головой, вжавшись лицом в его шею, не выпуская «гэ» из своих рук. Чжань прижимается губами к его влажному виску и мягко шепчет. - Погоди, всё будет, но я сейчас потный и весь в гриме, ну же?.. Чжань отрывает лицо Ибо от своего плеча, обхватывает щеки с силой, заставляя сфокусировать пьяный взгляд на себе. - Бо, мой диди, эй, ну ты чего? - Я так хочу тебя, Чжань-гэ, - жалобно хнычет Ибо и сильнее сжимает руки на талии Чжаня. Того самого едва не ломает от возбуждения, но не настолько, чтобы потным и грязным предаться оргиям прямо тут, когда сюда могут начать стучаться в любой момент. Чжань, не выпуская лицо Ибо из своих ладоней, прижимается крепко к его губам, словно дает обещание. Обхватывает своими, несильно покусывая, позволяет себе ненадолго насладиться вкусом и упругостью этих губ. Они ровно настолько податливые и мягкие, как он фантазировал себе. Вкуса помады или снеков на них нет, и это заводит сильнее. Но Ибо не устраивает игривый поцелуй. Он перехватывает инициативу, сразу толкаясь наглым языком в рот Чжаня. Стонет в поцелуй, сцепившись во рту Чжаня языками, потирается пахом о бедро Чжаня. Типичный Ибо, отдающий и берущий без остатка. Его запал едва не отключает у Чжаня сознание, на задворках которого все еще болтается одна мысль. - Стой, стой, - выдыхает он в рот Ибо, едва смог разорвать поцелуй. – Ибо, ты... ты сильно хочешь? Не дотерпишь до отеля? Мог бы и не спрашивать, чувствует же бедром хороший такой стояк, который мягкая ткань не способна скрыть. Ибо тяжело дышит и едва его понимает, тянется снова. Тогда Чжань, не спрашивая больше, меняет их местами, прижимает «диди» к стене и сам падает на колени, стягивая шорты с бельем Ибо быстрым движением. На этом моменте Чжаня слегка коротит, потому что да, кожа в паху Ибо тоже гладкая. Это бьет в голову, словно хлебнул байцзю без закуски. Чжань замирает перед истекающим смазкой членом, успевая оценить его размеры и форму: крупнее, чем у него. Все-таки он никогда не брал в рот и до недавнего времени не планировал. Во рту внезапно сухо, хотя возбуждение не уходит, только усиливается, и тогда Чжань малодушно начинает с того, что прижимается губами к влажной безволосой коже в паху. Языком собирает пряный мускусный вкус Ибо, носом втягивает его запах и дуреет, как кот от валерьяны. У себя в паху все пульсирует до боли, тогда Чжань, забравшись в штаны, с силой сжимает свой собственный стояк. Сначала движения Чжаня неуверенные, левой рукой он придерживает Ибо за бедро, правой - ритмично поглаживает себя. Вылизывает его пах и мошонку, скользит языком по стволу, собирая смазку, и осторожно дразнит головку. Он слышит прерывистое дыхание Ибо, ощущает его мелкую дрожь, но Ибо не прерывает эту ласку. Стоит Чжаню поднять глаза вверх и увидеть лицо Ибо, он едва не кончает от того, каким темным взглядом на него неотрывно смотрит Бо-ди. Это срывает последние тормоза, и Чжань пробует взять его в рот. Получается не слишком хорошо, он давится, но быстро справляется, решив не заталкивать глубоко, находит подходящий ритм. Как восхитительно этот наглый диди выгибается под его руками и губами, стонет заполошно! Лучшего звука от Ибо Чжань не слышал. Когда под рукой Чжаня натягивается мышца бедра, он понимает, что Ибо сейчас кончит. У самого перед глазами темно, то ли от напряжения (он сдерживается, чтобы не кончить раньше), то ли от усталости. Тогда Чжань с пошлым влажным звуком выпускает член Ибо изо рта, и впивается в паховую складку, с силой втягивая кожу в рот, отпускает себя. Когда белый шум в голове рассеивается, а охватившая тело сладкая судорога понемногу уходит, Чжань возвращается обратно в комнату для переодеваний. На его лице и парике застывают тягучие капли спермы Ибо, а сам Ибо сидит на полу, обхватив руками и ногами привалившегося к его груди Сяо Чжаня. Когда Ибо сполз на пол, Чжань даже не заметил. - Чжань-гэ, - выдыхает Ибо хриплым сексуальным голосом, - ну ты даешь… Чжаню смешно и легко, словно тяжелое наваждение отступило, словно он справился с давней хворью. Он тихонько смеется, довольный собой, забыв, как избегал мыслей о сексе с Ибо пару дней назад. - Ибо, я испортил парик, вернее ты испортил. Как мы объясним это реквизиторам? И они снова ржут над ситуацией, словно не было никакого напряжения между ними. Только прежнее мальчишеское озорство. - Бо-ди, отпусти меня, мне надо переодеться, а потом поедем отдыхать домой. - Отдыхать? Чжань-гэ обещал, что всё будет в отеле? – демонстрирует цепкую память Ибо и хищно улыбается, потираясь носом о щеку Чжаня, с удовольствием размазывая свои следы по его лицу. И в этот момент Сяо Чжань понимает, что погорячился, считая, что потеря контроля освободит его от накопившегося желания. Томные глаза Ван Ибо обещают аккумулировать в нем сексуальное напряжение так часто, как только это возможно.