Бёк, тебе придётся привыкнуть к тому, что он умнее тебя.
— Что это? — Ну… Нашу атмосферу, — тщательно подбирал слова Бёк, стараясь не смотреть на бывшего напарника. — То, что у нас было. Хотя бы день в команде. Как прежде. Чтобы не вспомнить. Петер промолчал. Не знал, что ответить на горькие слова. Он понимал. И… разделял. Словно Кристиан облек в слова сокровенное желание, запрятанное в самых недрах сердца.Молодцы. Вы мне дорого обходитесь. На другое фантазии не хватило?
— Макс ушел слишком быстро, — повесил голову Кристиан. — Да, быстро. — А доктор Граф? — выдающийся специалист тихо ушел год назад. Даже на смертном одре патологоанатом не потерял своей деловитости, оставаясь верным галстуку-бабочке в момент столкновения с вечностью. — Бёк… — Мы могли бы!..., — во всего маху ударил Кристиан несчастную стойку. Петер знал два невысказанных слова, которые они не могли произнести вслух.Спасти Рихарда.
Они не знали, сколько времени провели в тишине, лишь потягивая холодное пиво. Молчание не отдавало вязкостью. Годы дружбы научили их понимать друг друга без слов. — Так что ты там говорил? — наконец вспомнил Кристиан, аккуратно возвращая фото на место. Хел был прав. Он бы напился. — Про возвращение и всё такое. — Завтра Рекс возвращается в Вену. Бёк резко повернулся. — Что? Как? — Мне звонили. В комиссариат поступил официальный запрос относительно Рекса. Не знаю, кто и как, но пса предложили вернуть. Сейчас он совсем бесхозный. В Мерано, по-моему, не хотят возиться. В Вену едет кто-то из их людей, вроде Фаббри тогда, и Рекс прилетит с ним. Бёк облизнул пересохшие губы. — То есть… в Италии Рекс больше никому не нужен? — в голосе явственно угадывались гневные нотки. Глаза Бёка опасно прищурились. Петер лишь пожал плечами. — Не знаю. Какая разница? Я уже подготовился к его приезду. У Рекса будет своя лежанка, свой плед и булочка с колбасой каждый день. Думаю, два старых холостяка найдут, как скоротать вечер-другой. Кристиан едва проглотил мимолетную фразу, что хочет забрать Рекса себе. У Анны слишком сильная аллергия. — Я тоже хочу его встретить. Петер довольно улыбнулся. — Я так и знал. Вспомним былое? Я еще хотел позвать Штокингера, но его флюс…, — он многозначительно понизил голос. Бёк чуть прыснул, представляя страдальческое выражение лица бывшего коллеги Хела. Они познакомились на похоронах Рихарда. Кивок друг другу — молчаливое соглашение, что лучше бы повод выдался другим. — Можно было бы еще и Кунца, — с намеком протянул он. — Думаю, он не отказался бы встретить Рекса. — Нет, — Кристиан вздохнул. Даже удивительно, что дружелюбный и миролюбивый Хёллерер так не нашел общего языка с Фрицем, несмотря на все усилия. Наверняка всему виной подначка Кунца, случайно брошенная в момент знакомства. И слишком хорошая память Петера. — Алекс? — вопрос наугад, но без тени эмоций. Он должен был спросить. Хел чуть поджал губы и поднял на приятеля усталый взгляд, в котором читались тысячи эмоций и только один ответ. — Ты сам-то как думаешь? Брандтнер давно в Гамбурге. Вместе с супругой и Фальке, бельгийским тервюреном. Приятели не любили обсуждать эту тему. — Знаешь, мы однажды расследовали убийство в Шенбрунне, — внезапно улыбнулся Петер, направившись к столику с нарезанными булочками. Кристиан, мгновение спустя, последовал за ним. — И там была пожилая свидетельница, уже не вспомню как её зовут. Так вот, Рихард, ну ты помнишь, каким он мог быть обходительным, стал аккуратно интересоваться у леди, почему она считает встреченного мужчину подозрительным. Никогда не забуду, как она описала, что он был небритый, неухоженный, прямо вылитый уголовник. А потом сказала, что Ричи его чем-то напоминает! Штокингер аж хрюкнул, — Хёллерер смеялся так заразительно, что и Кристиан заулыбался. — Хотел бы я на это посмотреть! — Да это что! Мы раз отмечали вместе Новый Год. Без Штокингера, конечно. Хотя, кажется, это именно он нашел меня в ванной, — задумался Петер, покосившись на Бёка. — Вернее, он включил холодную воду, когда я там спал. — Вот это я пропустил! — Кристиан понемногу оживал. — А как ты оказался в ванной? В постели не хватило места? — Рекс трижды спихнул меня с кушетки, представляешь? — Меня, помнится, Рихард однажды отправил искать булочки с колбасой, — предался воспоминаниям Бёк. — Конечно я их не нашел, притащил какие-то другие. Так у него было такое лицо! — А помнишь… Поздним вечером уходя от приятеля и договорившись о времени встречи Рекса, Кристиан впервые за долгое время шел домой с чувством приятной тяжести. Он не думал о своем деле, об украденных бриллиантах и сроках дела. Его обволакивали теплые воспоминания и искреннее чувство благодарности Петеру за вечер, пусть он и никогда в этом не признается. Даже себе. Петер уверенно вел машину, практически не смотря в зеркало заднего вида. Его с лихвой заменял Кристиан, который практически не смотрел на дорогу, а лишь болтал, повернув голову к заднему сиденью, на котором развалился большой старый пес. — Хей, Рекс, приятно-то, наконец, понимать, о чем говорят?? А помнишь, как ты отодвинул мне стул? А посолил кофе? — его было не остановить.Когда мужчины впервые увидели собаку спустя долгие годы, то, казалось, они один на один оказались со своим прошлым. На мгновения забылись груз повседневности, возраст и дрянное настроение, вызванное ранним подъемом. Это было неважно. За молодым итальянцем устало шагал старый пёс. Хёллерер, едва отведя взгляд от Рекса, заметил выражение лица Кристиана. Казалось, что еще секунда, и он бросится им навстречу, не обращая внимания ни на что. Минуты показались вечностью. — Господин Хёллерер? — с акцентом спросил итальянец. Ему пришлось переспросить еще дважды, поскольку все внимание приятелей было полностью поглощено псом. Едва услышав знакомые голоса, Рекс как будто смог собрать остатки сил и быстрее засеменить к ним. Крепкие объятия, спрятанные в шерсти пальцы и мокрые от слюны щёки — как в старые времена.
— Рекс, дружище! — внутри Кристиана ожил молодой комиссар, которого когда-то спасли из задымленного помещения. — Вот ты и дома!
Петер, не обращая внимания на скрипящее колено, опустился на четвереньки и крепко потрепал пса по голове. — Сколько же лет мы не виделись? — Господин Хёллерер…? — вновь подал голос итальянец.
Скрывая свое волнение за болтовней, Кристиан не мог избавиться от щемящей боли внутри. Они действительно постарели. Все. И даже неутомимый Рекс. На морде тут и там серебрилась седина, взгляд больше не горел хитрыми искорками, а все движения казались медленными и ужасно вымученными. Сколько же ему лет? 15? Или 17? Бёк никогда не интересовался у Рихарда возрастом Рекса, только знал, что к Мозеру он попал уже взрослой собакой после смерти предыдущего владельца. И Кристиан не мог не думать, что домой Рекс вернулся умирать. — Прогуляемся немного? — внезапно спросил Петер, не отрываясь от дороги. — Можно даже перекусить булочкой. Или двумя. — Давай, — и неважно, что дел невпроворот. Анна его поймёт. Мама Хёллерера, бойкая сухонькая фрау, широкой улыбкой поприветствовала гостей. — Так вот ты какой, Рекс. Я уж и не думала, что познакомлюсь с тобой когда-нибудь. Сын много о тебе рассказывал. Наскоро разложив вещи и на всякий случай взбив новую лежанку Рекса, компания вышла из дома. Непривычный поводок был снят, как только сеньор Мильоти, окинув строгим взглядом документы, подтвердил, что теперь собака находится в полной собственности Австрии. Старый пёс, немного помотав головой, неуверенно вышел из дома Хела, оглядывая незнакомую местность. И, внезапно сев, оглянулся на мужчин. — Рекс! — почесать за ухом и коснуться морды. Все еще не верилось, что он здесь. — Нам пора, — мягко сказал Хел. — Пошли. Рекс послушно потрусил за ним, с готовностью распластавшись на заднем сидении машины Хёллерера. Кристиан каким-то краем сознания отметил, что раньше пес ездил исключительно впереди. И с Рихардом, и с Алексом. — Стой, — Бёк вылез из машины, заставив приятеля удивленно округлить глаза. — Я сейчас. Он аккуратно сел назад, аккуратно придержав Рекса, чтобы не задеть его. Хел тонко улыбнулся, поправив очки, и завел мотор. Поглаживая положившего ему голову на колени Рекса, Кристиан совсем потерял чувство времени, когда внезапно присмотрелся к пейзажу за окнами. — Ты… Ты куда нас везешь? — Не узнаешь? — узнал. Слишком хорошо узнал. Когда-то скромный участок с небольшим белым домом и деревянным забором совсем не изменился — новые хозяева явно ухаживали за ним: цветущие клумбы, стриженый газон, кружевные занавески на окнах, столик на летней веранде. Рекс слегка принюхался, после чего присел и помотал головой. Он явно узнал место. И внезапно залаял — громко и отрывисто. Чуть хрипловато, но с невероятным упорством. Как в прежние времена. Словно звал кого-то. — Давно я здесь не был, — вымолвил Петер, едва Рекс затих. — Наверное, с отъезда Алекса. — А когда-то мы гоняли сюда через день, — присел Кристиан на корточки, находясь на одном уровне с псом. — Из-за тебя, поглотитель булочек. — Да, были дни, — пробухтел Хел. — Пройдемся? Вместо когда-то привычных гонок в лесу — «на выживание», как всегда считал Бёк — тихая неспешная прогулка, разбавленная приятной беседой. Рекс едва переставлял лапы, но упрямо брел вперед. — Сколько ему еще осталось? — не выдержал Кристиан, остановившись. Пес сразу же улегся на землю, высунув язык и тяжело дыша. — Неважно, — почесал Рекса за ухом Петер. — Любить его от этого меньше мы не будем, а думать о плохом нет смысла. Правда, приятель? Рекс коротко рыкнул в ответ, дружелюбно повиляв хвостом. Хелеррер давно думал о том, что хотел совершить, но как-то не решался сказать об этом Кристиану. Да и в недавнем разговоре со Штокингером умолчал о своем намерении. Оставив в ресторане за старшую Биргит, он тяжелой походкой загрузился в машину и обернулся на дремлющего Рекса. Отступать было некуда. Он держал путь в Зиммеринг на Wiener Zentralfriedhof. Некрополь встретил посетителей мирно: вековые платаны, нежные цветы, трели птиц. Бредя по улочкам кладбища, Петер сам себе не мог объяснить, что здесь делает. Наверное, это и была одна из причин, почему он никому не сказал, куда сегодня отправляется — как объяснить это остальным, когда не можешь найти слова для себя? Но мужчина знал одно — ему сюда надо. Рекс трусил рядом, заинтересованно смотря по сторонам. Он уже бывал здесь, когда им пришлось расследовать не только убийство, но и похищение черепа самого Бетховена, но едва ли помнил об этом. Высунув язык, он послушно следовал за Хёллерером. — Здравствуй, Рихард. Я сегодня не один, — они остановились около небольшого памятника. Черный матовый камень, слепяще белые буквы. Рихард Мозер. Вся жизнь в двух словах. Совсем свежие красные гвоздики рядом с памятником. А рядом – небольшое фото. Кто-то принес его недавно. — Знаешь, Рекс, я часто прихожу сюда. Наверное, это эгоистично, но почему-то именно на кладбище вспоминаются…, — не успел договорить Петер, как вдруг Рекс словно встрепенулся и, тяжело поднявшись, подошел ближе к камню. Привычным движением понюхал цветы, ленточку в цветах флага, памятник и фото. И вдруг, резко подавшись вперед, лизнул фото. И завыл. Петер не знал, умеют ли чувствовать собаки, умеют ли жалеть, но прямо сейчас, слушая полные боли завывания Рекса, он хотел в это верить. Возвращающийся с работы Кристиан еще не знает, что ночью его разбудит звонок, а безэмоциональный голос Хела сообщит ему, что Рекс мирно ушел во сне.