***
Ближайший круглосуточный магазин располагался через дорогу. Самый обычный — ничем не примечательный продуктовый. Его владелицей была Анна Милтон — бывший высокопоставленный ангел гарнизона, которая добровольно лишилась благодати и упала на Землю. — Анна, мне нужны ананасы колечками, — с порога заявил Михаил, медленно и величественно приближаясь к прилавку. Глубокий, пронзительный взгляд зелёных глаз архангела экс-ангелессу снова заворожил. Она словно вернулась в далёкое прошлое. — Тебе тоже здравствуй, Михаил. Какие именно? Марка? — она обернулась и, окинув взором полки с продуктами, добавила: — Как видишь — выбор обширен. — Те, — кивком головы, ответил архистратиг, — в квадратной банке с рисунком дерева. На третьей полке под баночками с томатной пастой. — Пальцем ткни. — Ты не видишь, Анна? Вон те консервированные фрукты. — Пальцем, Михаил, пальцем покажи, — повторила падшая, забавляясь ситуацией. — Я не буду этого делать, ибо неприлично такое поведение. Законы этики и эстетики. Ананасы, пожалуйста, и скорее. Эсмеральда не любит ждать. — Не-а. Пальцем, Михаил, пальцем. — Никогда я не уступлю своим принципам ради каких-то ананасов. — Ну тогда готовься. Беременные они нервные и о-очень непредсказуемые. Представляю, что тебе сделает твоя благоверная, если наша дискуссия затянется. Твоя власть распространяется на всё воинство Небесное, но только не на жёнушку. Миллионы ангелов и пузатая Эсме — красотища. Архистратиг призадумался. В глубине души он признавал правоту бывшей подчинённой и уже мысленно представил себе картину: казнь короля Людовика XVI на гильотине. Только на месте Людовика он сам, а на месте палача — беременная жена. — Хорошо, — сдался архангел и, выставив палец, указал на нужный товар. Как только он сделал сей жест, магазин затрясся. С полок попадали продукты, зазвенели стёкла, посыпалась с потолка штукатурка и угрожающе зашаталась люстра. — Убери палец! — заверещала Милтон и, достав из-под прилавка банку с фруктами, поставила её перед Михаилом. — Я же говорил, что это плохая идея…***
— Сейчас будешь наслаждаться вкусностями, — сильной мужской рукой открывая крышку, произнёс Михаил. — Ложечку принести или вилочку? Еле добыл. Анна устроила мне настоящее испытание, заставив изменить своим убеждениям. Эсмеральда посмотрела на сладость, затем на мужа и выдала то, от чего щёки архангела налились тяжёлым румянцем. — Я передумала. Знаешь, сходи-ка лучше за лососем и клубникой. И багет купи. Я намажу лосось на багет, положу сверху клубничку и залью это кетчупом-чили. Ты даже не представляешь, Михаил, какая вкуснотища. — Лосось? — стараясь контролировать эмоции и сдерживаться — хладнокровием и уравновешенностью славился архистратиг, уточнил он. — Вместо. Ананасов. Тебе. Подавай. Лосось?! — Это малыш нашептал… Против такого аргумента Михаил не смог устоять. Даже если и хотел сейчас высказать жене всё, что думал по поводу её беременности. — Хорошо, дорогая, будет тебе лосось с клубникой.***
Глубокой ночью, когда Михаил вплотную занялся государственными делами Эдема, Эсмеральда снова напомнила о своём интересном положении — ей захотелось переклеить обои в спальне. Как бы не сопротивлялся Михаил, ссылаясь на занятость и на то, что ангелы тоже нуждались в контроле и внимании, жена оставалась непреклонна. Спорить с беременной себе дороже, поэтому архистратиг занялся дизайном комнаты. Теперь вместо голубых с белыми облаками обоев на стенах красовались венецианские золотистые с цветочным орнаментом. Но Эсмеральде они показались слишком пёстрыми, и она заставила архангела вернуть всё на круги своя, то есть в первоначальный вид. Уравновешенность Михаила сходила на нет, но он мужественно терпел — он же воин, полководец, Верховный главнокомандующий… — Вот теперь намного лучше! — радостно сообщила Эсмеральда, осматривая… Голые серые стены в спальне, примерно такие, какие существуют в ангельской тюрьме. Михаил хотел уточнить относительно того, в чём провинились голубые обои, но не стал этого делать. Сцена с Жанной Д’Арк, когда её сжигали на костре, возникла перед глазами, и он, содрогнувшись, сказал иное: — Конечно лучше. У тебя замечательный вкус, дорогая. Тюремный стиль нынче в моде. Ив Сен Лорану и Джорджио Армани такой вариант дизайна спальни и не снился. Это то, что хотела услышать жена. — Тогда замечательно. Вскоре займёмся детской, мой венценосный будущий папанька. Ты меня любишь? Архистратиг подошёл к ангелессе и, присев перед ней на корточки, поцеловал её живот. — Вот так люблю, — молвив, он не удержался и опять прильнул к животу губами. — Ещё бы: у меня наследник скоро родится. Принц Рая. — Очешуенно! Тогда сейчас же идём выбирать колыбельку для малыша. Кстати, этому слову меня научил Дин Винчестер. — Плохой педагог. Желательно не общайся с Винчестерами, ибо они — ходячие проблемы всей сверхъестественной Вселенной. Всегда идут против Судьбы, а это не есть хорошо. Мы обязаны играть по правилам Атропос. — Но к нам сейчас Судьба благосклонна, — заметила Эсмеральда и взлохматила чёрные волосы на голове Михаила, — ведь она подарила нам самое дорогое сокровище. То, ради чего стоит жить. — И это наш ребёнок, — закончил архангел. В то мгновение он понял одну простую истину: быть папой — огромное счастье. Лучшая песня — биение детского сердца. Теперь он не только архистратиг, монарх и лидер Небес, но и хранитель семьи, носитель гордого звания — «Отец».