Цветочный чай весной

— Ты все учишься, — покачал головой Е Цзунь, заливая кипяток в старенький термос. Когда-то давно он был ярко-красным с сиреневыми, желтыми и розовыми цветами, но теперь почти вся краска облупилась, так что бока его стали серыми, а крышка изрядно помялась. Но стеклянная колба все еще служила своему хозяину верой и правдой, так что Е Цзунь заваривал в нем чай из цветков лилий и сушеной ююбы. Этот сладковатый вкус напоминал ему о детстве, о том времени, когда все было легче и проще, когда они с братом были неразлучны, и самой большой трудностью было разломить персик на две ровные половинки. Вкус чая из лилий возвращал его в это счастливое беззаботное время. Сегодня к своему привычному составу Е Цзунь добавил горсть ягод годжи и крохотные розовые бутоны, потому что его старший брат, наконец, приехал домой. Пусть всего на пару дней, но они не виделись с самого нового года. А теперь уже весна, распускаются сливы и яблони, ивы зеленеют, совсем скоро расцветет сирень. На улице все меньше пахнет дымом и все больше пахнет цветами. Е Цзунь любил это время года больше всего. После долгой зимы жизнь вокруг как будто просыпается, набухают почки, распускаются цветы, рыбаки выбираются к реке, сидят на берегу стайками, как перелетные птицы, закидывают удочки в мутную воду. Раньше, бывало, они с Шэнь Вэем выходили на берег, когда только-только светало, садились на деревянные ступеньки и пили чай, глядя, как солнце поднимается над рекой. Потом Шэнь Вэй шел в школу, а Е Цзунь на работу. Шэнь Вэй всегда учился лучше, так что, когда они остались одни, было решено, что один должен продолжать учебу, а другой будет работать, чтобы прокормить их обоих. Спорить о том, кому какая роль достанется, не пришлось. Е Цзунь всегда не слишком любил учиться, так что он легко уступил это право старшему брату. Теперь, когда Шэнь Вэй поступил в университет в другом городе, они пили чай вместе всего несколько раз в году, когда тот приезжал домой на выходные или каникулы. Е Цзунь всегда с нетерпением ждал этого дня, покупал все самое вкусное к приезду брата, стирал занавески, начисто мыл полы, вытирал пыль с книжных полок над старым столом Шэнь Вэя, менял сгоревшие лампочки. Ему всегда хотелось, чтобы Шэнь Вэй задержался чуть подольше, хотя бы еще на денек, на часок. Хоть на минуту. Но в праздники и выходные билеты на поезд бывает трудно обменять, так что этого никогда не происходило. — Ты все учишься, — повторил Е Цзунь и снова покачал головой. — Совсем глаза испортил, — он взглянул на брата, который теперь уже все время ходил в очках. — Уже немного осталось, — Шэнь Вэй виновато опустил голову. — Скоро выпуск, и я тоже смогу пойти работать, мне не придется сидеть у тебя на шее, — он снял очки и устало потер переносицу. — Как ты можешь говорить, что сидишь у меня на шее?! — нахмурился Е Цзунь. — Потому что это так, — Шэнь Вэй надел очки и поднял голову. — Я учусь и не зарабатываю ничего. Еще и за учебу приходится платить, и за учебники, и… за все. Я знаю, что у нас нет другого выхода, но… Это несправедливо, что работать приходится тебе… — Я привык, и это совсем не тяжело, — пожал плечами Е Цзунь. — Кроме того, я не смог бы учиться так хорошо, как ты. Просто… Я всего лишь хочу, чтобы ты скорее вернулся домой, — он достал кружки и стал разливать чай. По комнате поплыл аромат лилий, роз и ююбы. — Хотя я знаю, что здесь хорошей работы не найти... Так что... — Как только я найду работу, мы оба сможем переехать, — Шэнь Вэй поднялся из-за стола и подошел к младшему брату, взял его за руку. — Обещаю, я сделаю для тебя все, что ты захочешь. И я всегда буду рядом с тобой, — он посмотрел Е Цзуню в глаза и тут же смущенно отвел взгляд, как будто бы пожалел о данном обещании. — Не обещай того, что не сможешь выполнить, — ответил Е Цзунь, хотя руки не отнял. — Но я... — попытался возразить Шэнь Вэй, но младший брат не дал ему закончить. — Однажды ты встретишь девушку, полюбишь ее, женишься, у тебя будут собственные дети. Ты будешь заботиться о них. И оставишь меня, — Е Цзунь смотрел Шэнь Вэю прямо в глаза. В точно такие же глаза, как у него самого. Их лица были одинаковыми, но они давно уже стали разными. В детстве их не могли отличить друг от друга, но теперь вряд ли кто-то мог бы их перепутать. Шэнь Вэй стригся коротко, носил очки и строгую одежду студента. Е Цзунь же, наоборот, отпустил волосы после того, как его старший брат уехал. Теперь они уже доставали до плеч и стали чуть волнистыми, Е Цзунь собирал их на затылке, чтобы не мешали. В отличие от брата, он одевался подчеркнуто небрежно, носил дешевые украшения и набил на плече татуировку в виде маски. Он мечтал бы носить такую, чтобы не видеть своего собственного лица. По этой же причине в доме едва ли можно было найти зеркало или хоть что-то, в чем можно было бы увидеть свое отражение. Он любил и ненавидел это лицо. Лицо брата, свое лицо. Ненавидел, потому что любил слишком сильно. Потому что эта любовь давно вышла за рамки дозволенных чувств к брату, она была слишком порочной, слишком опасной, слишком болезненной. Е Цзунь был бы счастлив избавиться от этого прогнившего насквозь чувства, но он не знал, как это сделать. В тяжелой работе он забывался, усталость отгоняла все мысли и притупляла чувства, но стоило ему немного прийти в себя, как все возвращалось с новой силой. Иногда он даже думал о том, чтобы изуродовать себя, но не мог на это решиться. И чем дальше, тем больнее ему становилось, потому что они уже не были детьми. Когда Шэнь Вэй закончит университет, у каждого из них будет своя судьба, и они уже не будут связаны. Принимать эту боль с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. — Этого не будет, — вскинулся Шэнь Вэй. И тут же смущенно отвел взгляд. Попытался улыбнуться, но получилось у него очень нервно. — Ты ничего мне не должен, старший брат, — тихо ответил Е Цзунь. — Ты должен жить своей жизнью. Я буду признателен тебе за помощь, но ты не должен... Если бы мы оба пошли работать, ни у кого из нас не было бы шанса. Так он появился хотя бы у одного. Ты знаешь, что так правильно. — Но это несправедливо, — снова вскинулся Шэнь Вэй. — И я... Я не хочу оставлять тебя. Я... Я тоже очень скучаю, когда я там, а ты здесь... Я волнуюсь, что что-нибудь произойдет, а меня не будет рядом... И я не смогу помочь. И... мы больше никогда не увидимся, — он закрыл глаза, и его длинные ресницы стали влажными от подступивших слез, Е Цзунь даже сквозь очки смог это заметить. Он притянул к себе старшего брата и обнял так крепко, что казалось, будто, кости вот-вот затрещат. — Я не хочу, чтобы было справедливо, — прошептал Е Цзунь. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, — он зажмурился, желая, чтобы время и пространство вокруг исчезли, чтобы остались только они вдвоем, и больше ничего бы в мире не было. Ничего, что сможет им помешать, что сможет разлучить их. — Но как я смогу быть счастливым, если рядом не будет тебя? — едва слышно ответил Шэнь Вэй, не разжимая объятий. — Я не хочу жениться, я не хочу... Мне не нужна такая жизнь, в которой для тебя не будет места, — его голос звучал так близко, а дыхание было таким горячим, что у Е Цзуня голова шла кругом. Если бы не объятия брата, он не удержался бы на ногах. — Но однажды ты полюбишь кого-то другого, девушку, — не уступал Е Цзунь. — Мне не нравятся девушки, — шепотом ответил Шэнь Вэй. — Парня, — предположил Е Цзунь. — Я не смогу никого полюбить, — Шэнь Вэй тоже не собирался уступать. — И я не отпущу тебя. Я не позволю тебе сбежать, — его губы почти касались уха Е Цзуня, от этих едва уловимых прикосновений словно электрические разряды расходились по всему телу. — Ты просто не пробовал, — резко ответил Е Цзунь и, собрав все силы, попытался высвободиться из объятий. Если это не прекратить сейчас, то остановиться будет уже невозможно. И они оба пожалеют о том, что произойдет. И, возможно, действительно, уже больше никогда не увидятся. Потому что Шэнь Вэй слишком правильный, слишком добродетельный для такой порочной и низменной похоти, которая сжигает Е Цзуня изнутри. — Я и не собираюсь пробовать, — твердо произнес Шэнь Вэй, перехватив брата за руку, чтобы тот не мог отстраниться. — Ты глупый мальчишка! — прошипел Е Цзунь, отталкивая от себя Шэнь Вэя. — Ты просто не знаешь... Ты не понимаешь... Ты думаешь, что мы все еще дети, что все как в детстве, все просто. Но все не просто. Ты сам не захочешь быть рядом, если узнаешь... Если... Ты просто не представляешь, что обещаешь мне, — он схватил со стола ключи и вылетел за дверь раньше, чем Шэнь Вэй успел что-то ответить. Е Цзунь не мог вспомнить, как бежал по лестнице, как шел по улице мимо лотков вечернего базара, мимо шумных ресторанчиков со столиками под открытым небом, мимо смердящих мусорных баков, не мог вспомнить, куда сворачивал, как выбирал дорогу. Пару раз, кажется, он даже чуть не попал под машину, чудом смог увернуться и отпрыгнуть в сторону. Тут это не было редкостью, пешеходы всегда считались людьми второго сорта. Тем более такие, как Е Цзунь. Он зарабатывал не так уж мало, но все тратил на образование брата, оставляя себе копейки, чтобы не умереть от голода и холода. И он даже не считал это жертвой. Ради брата он готов был на все, вот только признаться в своих порочных чувствах не был готов. Потому что — он точно знал — это отпугнет Шэнь Вэя. Навсегда. И никакого способа это исправить уже не будет. Эта мысль билась в голове пульсом под двести, стучала кровью в виски, лишая зрения и слуха. Е Цзунь едва ли мог понять, куда он направляется и зачем туда идет. Когда он очнулся, у самых его ног плескалась река. Мутная вода облизывала старые деревянные ступеньки и почти доставала до носков его ботинок. Он пришел туда, куда они раньше приходили с братом, чтобы выпить чаю из цветков лилий и сушеной ююбы и полюбоваться рассветом. Сейчас до рассвета было еще далеко, небо, затянутое тучами, совсем потемнело, воздух стал тяжелым от надвигающейся грозы. В этой части улицы, выходившей к реке, не было ни жилых домов, ни фонарей, только противоположный берег едва светился далекими огнями трассы. Е Цзунь тяжело опустился на сырые ступеньки, достал из кармана джинсов помятую пачку сигарет, закурил. Тяжелый дым висел в безветренном воздухе сизой пеленой, укрывая его от всего остального мира. Первые теплые капли дождя, словно пули, пронзали это облако, разрывая его на клочки. Ничто не длится вечно. — Ничто не длится вечно, — тихо проговорил Е Цзунь и выбросил недокуренную сигарету в воду. Крохотный красный огонек, коснувшись воды, тут же потух, и окурок унесло течением. Он хотел закурить еще, но с каждой минутой дождь шел все сильнее, и вскоре превратился в сплошную стену воды, накрывшую город. Е Цзунь моментально промок насквозь, сигареты и зажигалка тут же пришли в негодность. Но здесь за этим дождем его точно никто не увидит. Никто не увидит его боли и отчаяния, его безысходности, его падения. Как было бы хорошо просто раствориться в этом дожде, слиться с рекой, превратиться в пену на гребнях волн, что расходятся от лодочных винтов. Но это бы означало оставить Шэнь Вэя одного. А Е Цзунь не мог так поступить. Он никогда не покинет старшего брата, даже если ценой этого станет боль, которую он будет испытывать до конца своей жизни. — Ты совсем промок, — услышал он вдруг родной голос. Шэнь Вэй стоял совсем рядом. Дождь скрыл его шаги, и Е Цзунь не заметил его приближения. — Ты тоже, — он поднял голову и посмотрел на брата. В темноте, пронизанной дождем, его фигуру едва можно было различить. В руках он держал термос и свернутый зонт. — Уже почти лето, дождь совсем теплый, — Шэнь Вэй поднял голову и подставил лицо струям воды. Он был без очков, как только дошел в темноте — не понятно. — Если ты простудишься, я... — Е Цзунь не смог закончить. Он — что? Будет заботиться, как обычно. Сидеть у постели, поить лекарствами, заваривать чай. Это вряд ли могло прозвучать как угроза, как ему бы хотелось. — Не простужусь, — Шэнь Вэй опустился на ступеньки рядом с младшим братом. — Я принес чай, сейчас согреемся, — он снял с термоса крышку, вытащил пробку, налил чай в крышку и протянул Е Цзуню. — Ты все еще как ребенок, — покачал головой Е Цзунь, принимая из рук брата импровизированную чашку. Чай заварился крепко, он стал густым и ароматным, как раньше, в детстве, когда они приходили на этот берег по утрам. — Почему ты называешь меня ребенком? — Шэнь Вэй забрал у брата крышку от термоса и тоже сделал глоток. — Я старше тебя, между прочим. — На две минуты, — хмыкнул Е Цзунь. — Но старше. И я уже не ребенок, — не уступал Шэнь Вэй. — Зачем ты пришел сюда? — тихо спросил Е Цзунь. — Потому что я приехал к тебе, а ты сбежал, — ответил Шэнь Вэй. — Я не видел тебя несколько месяцев, мне скоро нужно возвращаться, а ты... просто взял и сбежал, — из-за шума дождя его голос звучал совсем глухо. — Прости, — Е Цзунь поднял голову и взглянул в лицо брату. — Я больше не буду убегать. Я всегда буду рядом. Всегда, когда нужен тебе, я буду рядом, — пообещал он. — Ты нужен мне всегда, — ответил Шэнь Вэй. Он протянул руку и отодвинул мокрые пряди с высокого лба Е Цзуня. От этого прикосновения словно бы электрический разряд прошел по его телу. И небо как будто ответило, озарив все вокруг вспышкой молнии. В этом электрическом свете лицо Шэнь Вэя показалось Е Цзуню таким совершенно красивым, таким безупречным, что он с трудом сдержался, чтобы не поцеловать сейчас алые искусанные от волнения губы, наполненные ароматом роз и лилий. Когда молния погасла, воздух взорвался громом такой силы, что, казалось, можно оглохнуть. Шэнь Вэй вдруг прижался к младшему брату, словно напуганный этим громким звуком. Его била дрожь, то ли от холода, то ли от страха. Е Цзунь обнял брата за плечи, привлекая к себе, чтобы защитить и согреть, хотя и сам уже продрог от дождя. — Ты даже не представляешь, насколько ты нужен мне, — вдруг снова заговорил Шэнь Вэй. Еще одна молния сверкнула над водой, Шэнь Вэй продолжил говорить, но его слова утонули в раскатах грома. — Ты позволишь мне? — услышал Е Цзунь окончание фразы. — Позволю что? — спросил он. Вместо ответа Шэнь Вэй склонился и поцеловал его губы. Быстро, неумело, как будто бы даже воровато. И тут же отпрянул, пряча лицо в ладонях. — Прости, — он затряс головой. — Прости, это так ужасно, — он попытался встать, но Е Цзунь не позволил ему. Все было как будто во сне. Вспышка электрического света снова осветила реку, и Е Цзунь увидел прекрасное лицо своего брата. Он был напуган, но вовсе не из-за грозы. Точно так же, как и Е Цзунь, Шэнь Вэй боялся отпугнуть своего брата чувствами, которые давно перестали быть просто братскими. — Это, должно быть, ужасно, — выдохнул Е Цзунь в вожделенные губы. — Но я хочу того же самого, — наконец, он мог поцеловать Шэнь Вэя так, как всегда хотел. Глубоко, жадно, страстно, как своего единственного брата и единственного возлюбленного. Он мечтал об этом так давно, что даже не мог вспомнить, когда это желание возникло в первый раз. Неужели его праведный старший брат мечтал о том же самом? Неужели он чувствовал все то же самое, желал того же самого? Они все-таки слишком похожи. Даже став разными внешне, внутри они остались одинаковыми. От этой мысли сердце Е Цзуня забилось чаще, и он чувствовал, как откликается эхом сердце Шэнь Вэя. — Идем домой, — наконец, выдохнул Шэнь Вэй хрипло, когда они на секунду разорвали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. — Только помоги мне, — смущенно попросил он. — Я же почти ничего не вижу без очков. — Хочешь, я понесу тебя? — Е Цзунь поднялся и потянул Шэнь Вэя за руку. Он закрыл термос, взял бесполезный зонт. — Давай, забирайся, — он наклонился, подставляя спину. — Мы оба упадем, тут слишком скользко, — Шэнь Вэй провел ладонью по напряженной спине. — Тогда давай руку, — Е Цзунь крепко сжал ладонь брата и твердо повел его по знакомым улицам. Он шел быстро, чтобы не думать о том, как хочется остановиться и поцеловать эти сладкие от аромата лилий и роз губы. Но в свете фонарей он уже не мог позволить себе сделать этого, как бы им обоим этого ни хотелось. Вечерний базар закрылся, лотки затянули тентами, лампы погасили, улицы были почти пусты. Текущая по асфальту вода вымывала из-под лотков мусор и несла его к водостокам. Он забивался в решетки, и вокруг них образовывались пузырящиеся от ударов дождевых капель лужи. Вначале Е Цзунь пытался обходить их, но потом ему стало все равно. Как и его старшему брату. Они почти что бежали, подгоняемые вспышками молний и раскатами грома. Квартира встретила их теплом, а главное — тут было сухо, дождь остался шуметь за окном. Уходя, Шэнь Вэй не выключил свет, и теперь Е Цзунь не позволил ему этого сделать. Он хотел видеть прекрасное лицо своего брата. Пожалуй, впервые за много лет он хотел смотреть на него, хотел видеть каждое движение губ, каждый взмах ресниц, хотел вглядываться в каждое мельчайшее выражение эмоций, больше не украдкой, не скрываясь, не выдавая свои чувства за братскую заботу и исключительное участие. Шэнь Вэй же, напротив, смущался, кажется, еще сильнее, чем обычно. Он отводил взгляд и выглядел таким виноватым, как будто бы только что сделал что-то совершенно непристойное. Хотя, должно быть, для него это так и было. Е Цзунь протянул руку и коснулся пальцами припухших губ. — Если ты не хочешь, то ничего не будет, — пообещал он. — Но... я хочу, — вскинулся Шэнь Вэй. Он прикусил губу и стал расстегивать мокрую рубашку. Пальцы дрожали и не слушались, мокрые петли не поддавались. — Ты как будто напуган, — Е Цзунь стал помогать ему, сейчас старший брат явно не справился бы без его участия. — Если это так пугает тебя, ничего не будет, — повторил он. — Я просто боюсь... Разочаровать тебя, — смущенно ответил Шэнь Вэй, краснея до самых корней волос. — Разочаровать? — удивился Е Цзунь. — У меня же совсем нет опыта, — покраснел Шэнь Вэй еще гуще. — Я ничего не умею... — Тебе не нужно ничего уметь, — Е Цзунь снова жадно поцеловал его. — Но... — Просто доверься мне, — попросил он, снова увлекая старшего брата в поцелуй. Теперь за запертыми дверьми, за глухо задернутыми занавесками он мог себе позволить все, о чем раньше только мечтал. И Шэнь Вэй доверился. Он подчинялся мельчайшим жестам, реагировал на каждое движение, послушно позволил снять с себя всю мокрую одежду. Его тело было идеальным. Е Цзунь даже отступил на шаг, чтобы полюбоваться. Он почти всегда ходил в брюках и рубашках с длинными рукавами и много времени проводил в библиотеке, так что его кожа оставалась бледной, совсем не тронутой солнцем. Она была словно тончайший полупрозрачный фарфор в узоре голубоватых вен. Единственное, что Е Цзунь оставил на Шэнь Вэе — это потайные подтяжки для рубашки, которые крепились на бедрах и не позволяли рубашке выпростаться из-под пояса брюк. Тонкими ремешками они обхватывали стройные бедра Шэнь Вэя, делая его похожим на мальчишку из борделя. От мысли, что старший брат носил их всегда, у Е Цзуня голова кружилась и член мог бы, пожалуй, разорвать брюки. — Садись, — он легко толкнул Шэнь Вэя на диван. Тот сразу же подчинился, опускаясь на мягкие подушки, выгнулся и раздвинул ноги. Его щеки пылали от смущения, он то и дело отводил взгляд, но даже не пытался отстраниться от прикосновений Е Цзуня. Тот опустился перед братом на колени. Он так и остался в мокрых джинсах, но сейчас это беспокоило его меньше всего на свете. Напряженный член Шэнь Вэя, темный, чуть изогнутый, сочился смазкой и едва заметно подрагивал. Е Цзунь склонился к нему и легко поцеловал влажную темную головку. Шэнь Вэй застонал и тут же прикусил запястье. Он, кажется, хотел что-то сказать, но ему не хватало на это сил. Е Цзунь же не мог больше ждать и не хотел говорить. Он хотел почувствовать, как напряженный член брата упирается ему в глотку, хотел ощутить его терпкий вкус с легкими нотками аромата роз и лилий от выпитого накануне чая. Вот только Шэнь Вэй до крови искусает себе запястье. Если так и будет, то в следующий раз Е Цзунь свяжет ему руки, благо всяких ремешков в одежде Шэнь Вэя хоть отбавляй. А рот заткнет галстуком. В какой-то момент Е Цзунь даже подумал, что, возможно, все эти странные штуки и нужны его старшему брату для чего-то подобного. Это звучало бы абсурдно, если бы Е Цзунь не осознавал, насколько они одинаковые. И насколько они оба развратные. Но теперь, когда Шэнь Вэй толкался в его горло своим напряженным членом, в этом не оставалось никаких сомнений. Он входил так глубоко, что Е Цзунь едва сдерживал тошноту. Член его брата был ничуть не меньше, чем его собственный, и Шэнь Вэй нисколько не стеснялся в своем желании обладать младшим братом. Он откликался на ласки, на любое мельчайшее движение языком и губами, его головка набухала, а смазка текла сильнее. Когда же семя Шэнь Вэя наполнило рот его младшего брата, тот почувствовал аромат роз и лилий, аромат чая, который они пили каждое утро на берегу реки, встречая рассвет. От счастья голова шла кругом, сложно было поверить в то, что это происходит на самом деле. Немного придя в себя, Е Цзунь поднялся с пола. Он хотел пойти в ванную, чтобы умыться, но Шэнь Вэй не позволил ему. Он перехватил брата за руку, притянул к себе и жадно поцеловал, вылизывая припухшие губы. Как будто бы больше не стеснялся того, что происходит и своих порочных желаний. — Переезжай ко мне, — вдруг попросил он тихо. — К тебе в общагу? — удивился Е Цзунь. — Нет... В город, — прикусил губу Шэнь Вэй. — Я смогу оставаться у тебя почти всегда. — Но... — Е Цзунь не знал, что ответить. — Как же твоя учеба? — Я буду учиться, как раньше, ничего не изменится, — пообещал Шэнь Вэй. — Ты всегда говорил, что не можешь переехать ко мне из-за работы. Ты говорил, что не сможешь найти работу, чтобы прокормить нас обоих. Но теперь я знаю, что это была просто отговорка, — он посмотрел брату в глаза. И Е Цзуню показалось, что сейчас брат читает его мысли. — Если ты такой же, как я... А это так. То я точно знаю, о чем ты думал и почему. Просто... теперь это больше не имеет значения. Так глупо было бояться признаться тебе... Не знаю, почему я ждал так долго... — он снова прикусил губу. — Пообещай мне кое-что, — попросил Е Цзунь. — Что? — Пообещай, что больше никогда не будешь бояться сказать мне о том, что чувствуешь. Хорошо? — он взглянул в глаза Шэнь Вэя. В точно такие же глаза, как у него самого. Теперь он сможет смотреться в зеркало без угрызений совести, без боли и ненависти к самому себе. И, пожалуй, даже подумает о том, чтобы обзавестись зеркальным шкафом напротив кровати. Или зеркальным потолком. Чтобы не упустить ни одного мгновенья рядом с возлюбленным. — Хорошо, — кивнул Шэнь Вэй. — Я буду говорить тебе все. Прямо сейчас и начну. Мне страшно хочется снять с тебя эти мокрые джинсы. Ты позволишь? Утро застало братьев в объятьях друг друга. В жизни Е Цзуня не было ничего более странного и более прекрасного, чем этот короткий момент, когда уже возбужденный, но все еще спящий Шэнь Вэй прижимался к нему всем телом, терся о его бедро напряженным влажным членом. Вечером у него поезд, но впереди еще целый день, который они проведут вместе, желательно, не выбираясь из кровати. — Ты уже проснулся? — Шэнь Вэй заморгал и открыл глаза. От этого голоса, чуть хриплого, сонного, Е Цзуню захотелось взять его прямо сейчас, без прелюдий, без разговоров, без шанса ему отказать. Е Цзунь прожил с мыслью о том, что все это никогда не станет возможным, много лет, и теперь еще не до конца мог поверить в то, что происходящее — реальность. — Я… Проснулся только что, — тихо ответил он. — Ты смотрел на то, как я сплю? — смущенно улыбнулся Шэнь Вэй. — Я… Нет… Нет… То есть, — Е Цзунь смутился и почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он смотрел. Он не мог отвести взгляда от своего затраханного брата и не мог перестать думать о том, чтобы повторить все, что они делали вчера ночью. — А я бы смотрел, — смущенно улыбнулся Шэнь Вэй. — Если бы я проснулся раньше тебя, то, наверное, не смог бы удержаться, — он закрыл глаза и прикусил губу, как будто замечтавшись о чем-то. — Ты такой испорченный, — выдохнул Е Цзунь. — Еще хуже меня. Прикидываешься добропорядочным парнем, а на самом деле… — он потянулся и прикусил мочку уха своего старшего брата. — А на самом деле мы просто одинаковые, — застонал Шэнь Вэй. Он перехватил руку младшего брата и положил на свой напряженный член. От этого по телу Е Цзуня как будто электрический разряд пробежал. Влажная головка упиралась в его ладонь, чуть подрагивала, пульсировала. — Как ты хочешь? — выдохнул Е Цзунь, уже с трудом контролируя себя. Он провел ладонью по напряженному члену вниз, потом снова вверх, чуть сжал его, потер головку большим пальцем, от чего член его брата потек еще сильнее. — Хочу быть снизу, — прошептал Шэнь Вэй, густо краснея, непроизвольно толкаясь в ласкающую ладонь. — Это будет больно, — ответил Е Цзунь, сжимая член чуть сильнее. — Ты же никогда… не делал этого. Ты не готов… — Тебе тоже было больно, — застонал Шэнь Вэй. — Я хочу почувствовать то же, что чувствовал ты, — он потянулся, касаясь губами искусанных губ своего брата. От этого Е Цзуня повело — на губах Шэнь Вэя все еще чувствовался слабый аромат роз и лилий, он едва угадывался, но никуда не исчез. А может, дело было вовсе не в чае, может, это собственный аромат Шэнь Вэя, просто Е Цзунь раньше не замечал этого. — Хорошо, — выдохнул он в поцелуй. Шэнь Вэй выгнулся под ним всем телом, снова толкнулся в ладонь, словно показывая, что больше не хочет ждать. От этой жадности и ненасытности брата у Е Цзуня голова шла кругом. Он не меньше Шэнь Вэя хотел всего того, что они делали вчера и что собираются сделать сегодня, но он готов был ждать, готов был отложить что-то на потом, чтобы не причинять боль самому драгоценному человеку в своей жизни. Но вот Шэнь Вэй, похоже, не хотел ничего ждать. Он как будто хотел наверстать все то время, которое они упустили, боясь признаться друг другу в своих истинных чувствах. Влажные от смазки брата пальцы Е Цзуня толкнулись в напряженный вход Шэнь Вэя. Сначала осторожно, потом более настойчиво, но мягко, чтобы не повредить нежную кожу. Шэнь Вэй застонал, раздвинул ноги, прогнулся навстречу, словно демонстрируя свою готовность отдаться. От такой реакции у Е Цзуня пересохло в горле. Как он мог обходиться без этого раньше? Как он сможет обходиться без этого, пока не переедет поближе к университету Шэнь Вэя? Впрочем, переезд — это не так уж сложно. Он давно изучил и квартиры рядом, и вакансии, и даже прошел несколько собеседований онлайн и получил согласие от работодателей. Но это все потом, потом, завтра, когда Шэнь Вэй уедет в университет. Когда они не смогут прикасаться друг к другу, ласкать друг друга, доводя друг друга до изнеможения. — Ну, давай, — нетерпеливо простонал Шэнь Вэй, толкаясь бедрами навстречу пальцам брата. — Чего ты медлишь? — он прикусил губу, шире раскрывая бедра. От этих слов, от этого чуть хриплого такого родного голоса Е Цзуня снова повело. Он не смог сдержаться и толкнулся сразу двумя пальцами во все еще напряженный вход, такой тесный и горячий, что с ума можно сойти. Шэнь Вэй дернулся от боли, застонал, тут же прикусив губу, но уже через секунду расслабился, принимая пока только пальцы. — Ну, давай, — снова прошептал он, приподнял бедра, насаживаясь глубже. Е Цзунь вынул пальцы и вставил их еще раз, теперь почти не испытывая никакого сопротивления. Тогда он добавил еще один палец, растягивая сильнее. Больше всего на свете Е Цзунь боялся причинить боль своему брату, навредить ему. Даже сейчас, когда от желания на глаза опускалась темная пелена и контролировать себя было почти невозможно, он мог заставить себя сдержаться, только подумав о том, что может сделать больно Шэнь Вэю, что может заставить его пожалеть о том решении, которое он принял вчера. — Я не хочу пальцы, — капризно застонал Шэнь Вэй. — Я хочу твой член, — выдохнул он на ухо Е Цзуню, почти касаясь его губами, обжигая горячим дыханием. — Возьми меня, — это прозвучало как приказ, которого нельзя ослушаться. Е Цзунь послушно вынул пальцы, провел ладонями по бедрам, приподнимая и раскрывая их. Вход Шэнь Вэя подрагивал и пульсировал, он был уже достаточно растянут, хотя все еще оставался тесным. Его напряженный влажный член прижимался к животу, пачкая смазкой бледную кожу. Приставив головку ко входу, Е Цзунь толкнулся вовнутрь. От узкой горячей тесноты его повело, он не смог сдержаться и вошел сразу на всю длину, срывая с губ Шэнь Вэя стон боли. — Прости, — выдохнул Е Цзунь, глядя в чуть прикрытые глаза брата. — Прости… Очень больно? — Да… Но… Я хочу еще, — Шэнь Вэй облизал пересохшие губы. — Будь грубым, — попросил он. — Не сдерживайся… — от этих слов Е Цзунь окончательно сошел с ума и утратил остатки контроля над собой. Никто никогда не имел над ним такой власти, как Шэнь Вэй. Никто никогда не мог заставить его сделать что-то безрассудное, что-то опасное, что-то, о чем он мог пожалеть, но одного взгляда его брата было достаточно, чтобы совершить любой, даже самый безумный поступок. Он толкнулся глубже, потом еще и еще, вжимая брата в измятые скомканные простыни. Он склонился ниже, целуя и без того истерзанные поцелуями губы, плечи, шею, оставляя на светлой коже алые следы своей страсти. Шэнь Вэй двигался ему навстречу, приподнимал бедра, вцепившись пальцами в плечи, как будто не желал отпускать. Е Цзунь чувствовал, как коротко остриженные ногти впиваются в его спину, сдирают кожу, оставляя царапины. Сейчас он не ощущал боли, но когда Шэнь Вэй уедет, эти царапины еще долго будут напоминать ему о сегодняшнем дне. — Подожди, — хрипло выдохнул Шэнь Вэй, упираясь ладонью в грудь брата. — Подожди… Я хочу… сзади… — он прикусил губу и чуть выгнулся. — Не хочешь видеть меня? — Е Цзунь пытался отдышаться, сердце колотилось как бешенное, воздух обжигал горло. — Не… не в этом дело, — Шэнь Вэй точно так же пытался отдышаться. — Просто… Нет, я не могу… Мне слишком стыдно об этом говорить… — Ты обещал, — напомнил ему Е Цзунь. — Вчера… Помнишь? — он наклонился и поцеловал брата. — Ты обещал ничего не скрывать… — Я… Я фантазировал, — выдохнул Шэнь Вэй. — О чем? — Е Цзунь сдвинул с его лба влажную от пота прядь волос. — Что ты… — тот снова замолчал и отвел взгляд. — Что я что? — Е Цзунь не хотел сдаваться. — Что ты… трахаешь меня, — Шэнь Вэй прикусил губу. — Сзади. Грубо, почти насилуя. — Ты… дрочил, представляя это? — тихо спросил Е Цзунь, сжимая ладонью напряженный влажный член брата. — Да… — выдохнул тот, толкаясь в ладонь. — Покажи, я хочу увидеть, — шепнул Е Цзунь ему на ухо. — Что? — Шэнь Вэй застонал. — Как ты ласкаешь себя… Покажи, — снова попросил Е Цзунь. — Хочу увидеть, как ты дрочишь… — Можно подумать, ты никогда не подглядывал, — выдохнул Шэнь Вэй. — Ну… — Я знаю, что ты подглядывал, — Шэнь Вэй посмотрел брату в глаза. — Потому что сам подглядывал? — усмехнулся Е Цзунь. — Ну… Да… — смущенно ответил его брат. — Мне нравилось смотреть, как ты… Как ты дрочил… Мне так хотелось помочь тебе… Прикоснуться… К твоему члену… Мммм… — Шэнь Вэй выгнулся, насаживаясь на этот самый член. — Так что, ты подрочишь для меня? — Е Цзунь немного отодвинулся, но все еще не торопился выходить. — Если ты так хочешь… — выдохнул Шэнь Вэй. — Хочу, — Е Цзунь облизнул губы. — Давай, — он, наконец, нашел в себе силы отстраниться и оторваться от своего возлюбленного брата. Тот поднялся, встал на колени, опустился на пятки и раздвинул бедра. Его напряженный член был темным и влажным от смазки, подрагивал и пульсировал; кажется, он был уже на грани, но Е Цзунь знал, как долго может продержаться его брат. Он не отрывал взгляда от его напряженного члена, теперь он мог смотреть, не скрываясь, не прячась за дверью или занавеской. Шэнь Вэй поднес руку к лицу, провел языком по раскрытой ладони, глядя на брата из-под опущенных ресниц. Коснулся темной головки кончиками пальцев, скользнул по стволу, сжал основание, повел ладонью вверх. Е Цзунь готов был наброситься на него прямо сейчас, взять грубо и жадно, как тот и хотел. Но в то же время он не желал отрываться от этого восхитительного зрелища. Шэнь Вэй выгнулся и тихо застонал, толкнулся в ладонь, снова провел пальцами по члену, сжал его. Другой рукой скользнул по груди, задевая соски. Они были напряжены и чуть покраснели даже от легких прикосновений. Е Цзунь на секунду прикрыл глаза, представляя, как соблазнительно в них бы смотрелись маленькие аккуратные колечки. Как бы только уговорить Шэнь Вэя на это, впрочем… Не исключено, что он и сам хочет чего-то подобного. Е Цзунь прикусил губу и тихо застонал. Он видел, что Шэнь Вэй наблюдает за ним, ждет реакции. — Давай… прошу… — прошептал Е Цзунь. — Вставь в себя пальцы, — он легко улыбнулся. — Ты ведь делал это раньше… — Ты… видел? — Шэнь Вэй покраснел. — Видел, — усмехнулся Е Цзунь. — Но тогда ты не дал мне насладиться зрелищем… Так что тебе придется сейчас это компенсировать… Шэнь Вэй обхватил пальцы губами, смачивая их слюной. Сразу три. Его вход был уже достаточно раскрыт, чтобы принять сразу три пальца. Опустившись на четвереньки, он прогнулся, приподнимая зад, раздвинул бедра. Ввел пальцы в растянутый анус, сразу до самого основания, так глубоко, как только смог. От этой картины у Е Цзуня голова закружилась. Он готов был кончить прямо сейчас. — Трахни себя, хочу на это посмотреть, — он не узнал свой голос — слишком хриплый, слишком возбужденный. Шэнь Вэй послушно стал трахать себя пальцами, вынимая их полностью и вставляя резко, сразу на всю длину. Он двигал пальцами все быстрее, стонал и подавался движениям навстречу. Е Цзунь не мог больше ждать, он перехватил руку брата, не давая ему продолжать и тут же занял место его пальцев, входя одним движением до самого основания, прижался животом к ягодицам. Внутри было горячо, тесно, влажно от слюны и смазки. Сдерживаться больше не было никаких сил, он стал двигаться, быстро, жадно, грубо, уже не думая об осторожности, именно так, как и хотел его брат. Перед глазами темнело, пальцы впивались в бедра Шэнь Вэя, наверняка завтра на этих местах останутся синяки. Но сейчас Е Цзуню было плевать на это. Все, чего он желал — это обладать братом, заставить его стонать, кричать, дрожать от наслаждения, точно так же забыв обо всем, кроме него самого. Реакция не заставила себя долго ждать — Шэнь Вэй застонал, прогибаясь навстречу, подмахивая движениям брата, насаживаясь на его напряженный член. Е Цзунь запустил руку под его живот, обхватил пальцами член, уже не просто влажный, а мокрый, жадно сжал его у основания, не давая кончить. — Еще рано, — прошептал он на ухо брату. — Подожди… Я хочу, чтобы мы кончили вместе… — Да… — простонал в ответ Шэнь Вэй. Его дыхание сбилось, он дрожал всем телом, выгибаясь какой-то невероятной дугой, прижимаясь бедрами к паху брату. Еще несколько движений, и Е Цзунь тоже оказался на грани. Он разжал пальцы и скользнул ладонью по напряженному стволу, сжал головку. Шэнь Вэю этого хватило, чтобы кончить, сжимаясь на члене брата, пачкая его пальцы своей горячей спермой. Е Цзунь кончил сразу вслед за ним, наполнив его своим семенем. Шэнь Вэй задрожал и, не удержавшись, упал на простыни, увлекая брата вслед за собой, так что тому пришлось лечь на его спину. Он уткнулся носом в его плечо. — Я люблю тебя, — прошептал Е Цзунь. — Люблю тебя больше всех на свете, — выдохнул он на ухо Шэнь Вэю, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Собственное сердце Е Цзуня билось так же часто. — Я тоже тебя люблю, — тихо ответил Шэнь Вэй. — Переезжай поскорее, — попросил он. — Я не хочу оставаться больше без тебя… Пожалуйста… Ты нужен мне… — Перееду, — пообещал Е Цзунь. — Обязательно перееду. Так быстро, как смогу. Шэнь Вэй попытался перевернуться, чтобы поцеловать брата, но тот все еще лежал на его спине. — Пусти, — попросил он. Е Цзунь все еще был в нем, но теперь ему пришлось выйти. — Хочешь сбежать? — Е Цзунь отодвинулся, отпуская брата. — Хочу поцеловать тебя и сделать чай, — улыбнулся Шэнь Вэй. — Только чай? Я вообще-то надеялся на полноценный завтрак, — Е Цзунь ответил на поцелуй, чуть прикусывая припухшие губы. — Ты затрахал меня так, что я еле встать могу, — хмыкнул Шэнь Вэй. Хотя с кровати он поднялся с завидной легкостью, соблазнительно качнул бедрами. Его растраханный анус все еще не закрылся до конца, семя Е Цзуня вытекало из него, пачкая бедра, но Шэнь Вэя, кажется, это совсем не волновало. Он наслаждался жадными похотливыми взглядами брата, демонстрируя ему следы его страсти — укусы, засосы, синяки и царапины. — Хорошо, я помогу тебе, если ты так просишь, — Е Цзунь тоже поднялся, легко обнял брата за талию, не желая отпускать от себя ни на минуту. — Но тебе придется за это заплатить… — Это шантаж, ты знаешь? — хмыкнул Шэнь Вэй. — Но у тебя все равно нет никакого выбора, — Е Цзунь потянулся и легко поцеловал его губы, снова чувствуя на них почти неуловимый аромат роз и лилий.