Безмечтанная

Она любила свою жизнь и никогда не хотела переписывать ее с самого начала, слишком был тернистый путь. Она хотела лишь одного – видеть будущее и иметь возможность исправлять его. Хотелось полного удовлетворения, уверенно обожествлять себя и перестать бояться ошибок, которые просто неизбежны за весь жизненный путь. Она мечтала быть идеальной, прекрасно понимая всю эфемерность и безрамочность этого слова. Ее когда-то детская душа хотела гордости родителей, чтобы те перестали ее сравнивать с «сыновьями маминых подруг», самооценка была двоякой, а характер слишком антонимный для одного человека. Она взяла 2 начала обоих родителей-противоположностей, которые губили себя после свадьбы. Слышать от близких, что она полная копия отца-демона было больно, она старалась доказать обратное, но после просто устала. Начав перенимать задатки отца, который ценил в ней ее доминирующие качества, она стала благодарна ему за свои гены, но некоторые темные стороны старалась скрыть глубоко в себе, раз не получилось полностью искоренить. Такой она почти нравилась себе, только вечно боролась со своим вторым эго – ее дополнением и продолжением, ее добро-злой Инь, ее почти женским концом, который достался от матери. Иногда хотелось искоренить и этот ген, поскольку он слишком человечен и гуманен для этого мира. Но получалось плохо: она не могла стать лучшей копией отца, не смогла повторить и улучшить качества матери. Она просто стала половинчатой, будто с раздвоением личности. Разве ее душа просила шанса все исправить? Разве она хотела что-то менять в своем бытие? Да? Когда она пропустила этот судьбоносным момент в своей жизни? Она желала изменить свой характер в более приятную сторону, что и делала на протяжении половины жизни, так почему ей решили «помочь» таким варварским способом? Просто закинуть в подростка с одиноким прошлым и настоящими попытками существования. И это был выход? Серьезно?

***

Просыпаться на звон будильника – это не удовольствие, а необходимость, особенно если ты живешь один, и у тебя не работают внутренние часы. Но, что еще хуже поднятия на громкий и бесконечный звон будильника - это чувствовать себя избитым и изнасилованным жизнью. Тело ныло будто от многочасовой тренировки, было больно пошевелить плечом, кисти покрылись мурашками, будто им перекрыли кровоток. Башка чугунная, во рту горькие помои, живот крутит. Так плохо она еще себя никогда не чувствовала даже после сдачи всех экзаменов, рождественской попойки и вообще все вместе взятое и преумноженное. Глаза отлепить трудно, смотреть больно. Чем больше просыпается, тем хуже и ярче эти ощущения становятся. Дышать тяжело, сердце начинает аритмично стучать, гулко отдаваясь в ушах и почти раздрабливая грудную клетку. Очень больно и холодно, хотелось рыдать, но вместо этого девушка пытается перевернуться на другой бок, приподняться на дрожащих руках. Удается это с большим трудом, мышцы болят, но не сводят судорогой. Ужасно холодно, все тело посинело и дрожит прямо изнутри. Озноб и лихорадка сочетались в водовороте гадкого состояния, мысли не собираются воедино, они высыпались из черепушки, словно песок из соответствующих часов. Девушка просто не может понять, почему так холодно и плохо. Ищет одеяло, дабы согреться, но не находит на большой постели с шелковыми простынями. Сейчас думать о том, что у нее кровать не имела бардовых шелковых накидок, а была в синем хлопке и то, что кровать какая-то слишком большая совсем не хотелось. У нее сейчас была другая цель – выпить воды и лекарство. Почему-то от последнего слова становилось еще хуже, будто от сильнейшего отравления. «Что ж такое?» - на судорожном выдохе подумала девушка, привстав на локте. Перед глазами все кружилось, общее состояние поганое и мутное, желудок продолжал делать кульбиты, нарываясь на рвоту. Думать было очень тяжело, хотя хотелось вспомнить все, что могло повлиять на такое хуевое состояние, общее недомогание сбивало с ног, а дрожащие похолодевшие конечности не держали вовсе. – Мне херово, мне херово, – лихорадочным шепотом тараторила девушка, желая слезть с этой кровати и выпить воды, которой не оказалось рядом с постелью по каким-то странным обстоятельствам, хотя бутылка всегда стояла на этом месте. – Почему мне так херово? – от собственных слов легче не становилось. Казалось, после собственных слов ее организм поверил в это и дал команду страдать еще сильнее. Хотелось плакать от нестабильного состояния. Пошелудив руками по полу с закрытыми глазами в поисках заветной воды, девушка чувствовала муть и рвотную горечь, которая чувствовалась даже при дыхании. Ничего не нашлось ни на полу, ни под кроватью, что сильно огорчило даму, которая чувствовала себя в мясорубке. Нагибаться и искать бутылку еще более тщательно не хотелось и не рассматривалось. Ее и так тошнило от одного дыхания, а тут еще и переворачиваться нужно. Двигаться сложно и неприятно, постоянная дрожь поганит состояние организма. Защемило в груди, из-за чего девушка старалась как можно меньше дышать, но это только усугубило сердцебиение, которое выбивало воздух из легких. Артериальное давление поднялось или опустилось? Просто виски так сильно сжимало, что хотелось выть. Примерно это сделала жертва, встав с постели на согнутых ногах. Ламинат был холодный и скользкий, будто лаковый, что очень хорошо ощущалось голыми стопами, пальцы которых задеревенели и потеряли чувствительности. Она схватилась за живот, сильно согнувшись, стиснув зубы и болезненно зажмурившись. Разогнуться было невозможно, он сильно болел и крутил, заставляя задержать дыхание от боли. Девушка еле приоткрыла глаза, дабы посмотреть, в какой стороне сейчас ванная или кухня. Мозг пока плохо соображал, но он смог ухватить за одну-единственную мысль – бежать в ванную комнату и выпить огромное количество воды. А дальше надо будет найти аптечку и позвонить дяде или родителям, чтобы посоветовали что-нибудь от желудка или отравления, но потерпевшая даже представить не могла, чем она таким умудрилась отравиться, что ее накрыла такая жесткая интоксикация. Странно было то, что комната стала просто огромной, просторной, с белыми и малиновыми цветами. Ее квартира меньше в разы, да и цветогамма совершенно другая, но сейчас ее это не волнует. Девушка идет наощупь, постоянно сглатывает отвратно-зловонный ком горечи, старается не думать много, иначе ее вырвет прямо тут. Она не знает, куда идет, она просто ищет ручку и пытается не свалиться на пол. Слишком холодно, все тело дрожит, зубы пытаются откусить язык, поэтому потерпевшая сильно сжимает челюсть и стискивает кулаки, дабы держать ее в узде. Мысленно удивляется тому, насколько у нее длинные ногти. Накладные? Она же никогда не носила таких. Но мысли сбываются, когда к гортани быстро поднимается рвотная волна. Ощущать то, как эта жидкая масса устремляется на выход, просто отвратительно. Девушка успела закрыть рот ладонью, сильно прижав ее. Вот почему ей так хуево? Другого слова просто не подобрать, дабы описать ее состояние. Девушка не останавливается и быстрее спешит к первой попавшиеся на глаза двери, молясь, чтобы за ней была хотя бы раковина. Она старалась не думать и не шелудить языком, дабы не чувствовать остатки почти переваренной пищи. Разве она вчера ела ветчину? От этих мыслей организм, будто по команде, снова попытался выдать новую порцию рвоты, выворачивая желудок, девушка чуть не давилась, но она смогла удержать все в ротовой полости, так и не сумев сглотнуть эту дрянь. Первая комната оказалась ванной. Как она была рада этому! Девушка подбежала к бочку, но его крышка была опущена, а времени не было, рвотные массы так и стремились выйти наружу и если не через рот, то через нос. Рвота все выходила и выходила, пачкая черную раковину с белыми вкраплениями, в ванной стоял отвратный горький запах и вонь желудочного сока. Из глаз брызнули слезы, остановилось дыхание. Поскольку ноги почти не держали, девушка оперлась дрожащими руками о раковину, продолжая выворачиваться наизнанку. Из нее выходило много дряни, остановиться было почти невозможно даже после того, как рвать было уже нечем. Казалось, что это продолжалось очень долго, ведь силы покинули тело вместе с вонючими массами. Она тяжело дышала, сплевывая остатки. Включив маленький кран, потерпевшая стала промывать рот и промывать раковину, которая скорее всего засорится. Ее пробрало омерзение от увиденной картины: желтая рвота с остатками сэндвичей спокойно смывалась через широкий слив. Девушка уселась на край мини-джакузи из акрила, облокотившись разгоряченным лбом о прохладный камень раковины. Ее брал озноб, желудок жалостливо выл, дрожал и просил хоть какого-то действия, чтобы дальше продолжить мучить свою хозяйку. Но она ничего не делала, просто прикрыла глаза и пыталась успокоиться. Дыхание тяжелое, голова чугунная, а воспоминания совершенно не хотели выходить на поверхность. Кажется, она просто еще не проснулась, поэтому так себя и чувствует. Девушка промывает рот в третий, четвертый и шестой раз, боится сглатывать, чтобы не возобновить рвотные позывы. Если снова повториться то, что она только что пережила, то прямо тут свалиться в обморок. Вытерев глаза от выступивших слез, дамочка поежилась, чувствуя ногами плитку. Она сжала задеревеневшие пальцы, приподняла ноги над полом и пыталась согреться, растирая руки о плечи. Помогало это мало, но, зато, она поняла, что одета в футболку с принтом змеиной кожи. «Что?» - непонимающе нахмурилась девушка, остановив свой взор на этой кофте, которая облегала фигуру. Откуда у нее такая футболка? Почему она в неё одета? Мысли судорожно пытались ухватиться за объяснения или воспоминания, но их не было. – «Я луначу?» - хоть это и абсурдно, но нужно было как-то объяснить то, что сейчас девушка находиться в одежде, отличной от той, в которой ложилась. Ее снова пробил озноб, тело совершенно не согревалось, поэтому она включила горячую воду и подставила под нее руки, а после и все оголенные участки кожи. Девушка сполоснула лицо и вытерла его ближайшим полотенцем, которое было удивительно мягким. Посмотрев на свое отражение, дама испуганно дернулась назад. Она не ожидала увидеть еще кого-то в ванной. На нее смотрели голубые глаза, которые удивительно напоминали цветные линзы. Ну не может человеческая радужка иметь такой насыщенный цвет, особенно у голубоглазых. У девушки белокурые волосы, воспаленные глаза и болезненная бледность, которая почти пугает. Картину дополняют мешки и впавшие глаза. Девушка напряжена от неизвестной леди с тонкими темными бровями. После нескольких секунд сверления взглядом эту незнакомку, она понимает, что это зеркало. Как понимает? Просто у этой незнакомки видна змеиная футболка и она глотает тогда, когда и потерпевшая. Вот тут у нее еще больше вопросов, чем могло быть вообще. Отражение удивленно выпучивает глаза и выгибает брови, рассматривая «себя». Опять резко стало холодно, а ведь она только-только успела согреться. Рассматривать другое лицо, другой оттенок кожи было не необычно, но понимать, что это «твое» - дико и абсурдно. Все это не умещалось в голове. Это как атеисту заявлять про Бога, его силу и возможности. Смех и раздражение…было бы, если бы не шок и звонкая пустота. В неверии и неуверенно касается щек, смотря на отражение, которое передает все те эмоции, которые чувствует потерпевшая. Кажется, это лицо еще сильнее побледнело. У этой блондинки ухоженные ногти натуральной длины. Они будто свадебные, с маленькими брюликами. Пальцы холодные, хотя щеки теплые. У этой девушки то ли лицо формы ромба, то ли треугольник. Волосы чуть ниже лопаток. Странное сочетания загорелой кожи и густых светлых волос, они почти сливаются. У этой голубоглазой тонкие побледневшие губы, нос тонкий и прямой. Куда делись ее темные длинные волосы? Хоть они были тонкие, ломкие и выпадали чуть ли не каждый день, но они были! Где ее каре-зеленые глаза? Ее припухлое личико, крупный нос? Где это все?! Вместо своих сапфировых сережек у этой девушки даже не проколоты уши! Это катастрофа! Девушка продолжает ощупывать лицо, щипать за щеки, оттягивая мизерную прослойку жирка…где ее тело? Как такое возможно? Как так получилось? Но, честно, сейчас ее мало волновало это. Вопросы просто не формировались в ее черепушке, в которой одни перекати-поле. Время то замирало, то гналось вперед. Ее не брал ужас, только липкий пот холодил кожу, а спазм охватил органы. Она моргает, боится пошевелить чужим телом. Живот продолжает напоминать о себе острой, но слабой болью. Сейчас хотя бы можно разогнуться. Теперь голубые глаза осматривают руки с красивым маникюром. Где ее простой лак телесного цвета, который не бросался в глаза? Где ее привычная короткая длина ногтей? Что могло такое произойти, чтобы случилось такое? Вопросов много, но ни на один девушка не находит ответ. Она ощущает себя закованной во льду, трудно шевелиться, дыхание слабое. Что-то будто сжимает легкие, на груди лежит тяжелая гиря, которая сдавливает до предела, почти до хруста, но никак не может добить, чтобы кости треснули и разорвали органы. Тонкие брови жалостливо изгибаются домиком, глаза начинают гореть, а нос и щеки наливаются кровью от будущих слез. Вопрос в том, что делать ей дальше? Помимо того, как ощупывать все тело через одежду и без нее, нужно понять, кто она такая и где вообще находиться. Девушка осматривает свои ноги в черных облегающих бриджах, бедра худее ее собственных, а икры, в особенности щиколотки, удивительно тонкие, будто их можно переломать одним нажатием. Это пугало, ее настоящий организм никогда не был таким…уязвимым? Подняв кофту, девушка увидела довольно-таки плоский загорелый живот. У нее теперь даже пупок другой! Она щупает кожу, образовывая небольшие складки и оттягивает вперед. Девушка чувствует все, что делает. Чувствует, как потом неприятно ноет живот. Все по-настоящему, она полностью контролирует себя и свои действия. Ну, почти, если учесть то, что пока в голове вообще ничего не укладывается. Сглатывает сухой ком и снова смотрит на чужое отражение, в котором ощущается не только шок, но и какое-то омерзение. Девушка снова умывается, усаживается на край джакузи, сложив руки, и пытается думать. На душе пусто и как-то скользко-прохладно. Хочется снова вызвать рвоту, чтобы все это убрать, но от одного упоминания сей процедуры, живот болезненно скручивает, глотку сжимает, а во рту снова появляется отвратный привкус. Она, смотря в одну точку, старается вспомнить все, что с ней происходило раньше. Вспоминает внешность, голос, смех, гневный крик, все, что связано с прошло-настоящей жизнью. Первое, что вспоминается после собственной внешности, так это все детские обиды и слезы, много слез и моральной боли. Вроде их было не так много в ее жизни, но именно это вспоминается. Перед глазами мелькают беззвучные гифки, которые вызывают чувства и всплывают другие воспоминания. Она вспоминает свою мать с ее медными кудрями и красно-карими глазами. Всплывают будто от третьего лица их совместная жизнь, громкие ссоры во время учебы, ночные посиделки, как она подливала дорогой коньяк рыдающей матери в ванне. Хочется улыбнуться и возгордиться тем, как девушка спасала свою мать от приставаний других прохожих противоположного пола. Потом мелькает ее брат: голубоглазый брюнет с милой улыбкой и ломающимся голосом. Она помнит, как этот парнишка обнимал ее за пухлый живот, постоянно утверждая, что любит и его. Хотелось улыбаться, но губы онемели. Затем девушка вспоминает своего массивного отца с зелеными глазами, который всегда улыбался прохожим, учил ее быть доминирующей. Правда внутри все сжимается, когда она вспоминает ожесточенные ссоры своих родителей, у которых претензий было больше, чем путей их решений. Все это было вперемешку. То хорошие воспоминания, то плохие. После постепенно всплывают школьные будни, тряска перед экзаменами с последующими нервными срывами, неуверенность в выборе профессии, первое признание противоположного пола, последующие встречи. Первая подработка, потом работа. Волнение о новом коллективе, дальнейшей жизни и карьере…много чего вспомнилось. Много эмоций ее посетило, но ни одна из них не была настолько сильной, чтобы изменить ее лицо. Единственная мимика была хмурость бровей, прищуренный взгляд и поджатые губы. У нее похолодели руки от всего увиденного, будто все эти воспоминания принесли еще больший хаос. У дамочки был когнитивный диссонанс, это тело почти не откликается на все пережитое, будто это не оно все испытывало. Она не помнит, что делала до того, как попала в это тело. Девушка не помнит вчерашнего дня, в ее памяти только то, что было неделю назад. Она помнит почти все, что было за неделю до сегодняшнего дня, но саму неделю не может вспомнить вообще, там будто пропасть, будто этой недели и не существовало. Но дама точно помнит, что что-то забыла, что-то упустила и никак не может вспомнить. Все воспоминания были сумбурными, поскольку девушка желала вспомнить как можно больше, будто боялась, что это загорелое тело и есть ее настоящее и на самом деле у нее простая амнезия. Девушка была очень рада тому, что смогла вспомнить свою настоящую внешность. Она обняла себя за плечи, по коже пробежались мурашки. Стало опять очень холодно, тугой мешок с сухим льдом морозил внутренности, вызывая мандраж. Начали стучать зубы, глаза пугливо выпучились, а девушка сильно согнулась в спине. Страх ощутимо хватался медузьими щупальцами за внутренности, впрыскивал анастезийные феромоны, из-за которых органы постепенно начали отказывать. Ужас происходящего не мог влиться в нормальность ситуации. Не укладывалось в голове тот факт, что реально существует какая-то там Сансара с переселением душ. Что она успела такого сделать, чтобы оказаться в чужом теле, а, соответственно, и в доме? «Я…умерла?» - как набат прозвучало в голове ее настоящим голосом. Из глаз намеревались брызнуть слезы, но леденящий ужас не позволил даже моргнуть. Впервые думать о собственной смерти стало страшно. В детстве после сильной ссоры были мыслишки о смерти, чтобы сделать родителям больно, чтобы они пожалели о своих словах, после в подростковом возрасте в шутку говорила: «Я помру, если это сделаю», «я сплю, как убитая» и прочие выражения, которые не имели какого-то подтекста. Но сейчас, когда она в другом теле, комнате и, скорее всего, здании становиться страшно. Мозг додумывает себе страшные теории и гипотезы, хотя девушка совершенно не помнит, что с ней произошло такого, чтобы она оказалась в такой ситуации. Бывшие каре-зеленые глаза смотрели сейчас синими васильками, губы обескровились и потрескались, лицо совершенно другой формы, оно приобрело светло-серый цвет, словно могильный камень на кладбище США. Резко сжался живот, опять по пищеводу вверх устремился рвотный позыв. Это все от того, что девушка представила себя, именно себя, такой же трупно-бледной, без трупного запаха, т.к. ее держали в холодильнике. Стало так плохо, что удержать этот порыв было невозможно. Ее почти не рвало, уже почти не было чем. Так что помимо неприятного жжения в глотке. Ее желудок был слишком напряжен и болел от щемящей пустоты. Из глаз снова брызнули слезы, она успела упереться о раковину, чтобы не стукнуться челюстью по ней. Ноги почти не держали, а выблевывать остатки желудка, сидя на джакузи, было тяжко и не удобно. Снова промывает рот, старается выкинуть мысль, пока тело берет озноб страха. Ее трясет от трупов, вздрагивает от представления подопытных животных в медвузах. Ей мерзко от грязи, болезней и вонючих людей, в особенности стариков. Именно поэтому девушка никогда не рассматривала работу врача. Опять прижимает лоб к холодному камню, кашляет и пытается собрать свои ошметки во что-то целое. Вечность девушка не сможет прожить в ванне, плюс, надо разобраться с тем, где она, кто и так далее. Нужно понять, чем она могла так травануться. Превозмогая головную боль и леденящую слабость, дамочка еле встала на ноги и, придерживаясь за предметы мебели, поковыляла на выход. Хотелось упасть в обморок, лишь бы не чувствовать себя такой раздавленной и недобитой. «Нужно срочно воды.» - подумала девушка, сглотнув вонючую горечь. Как только голубоглазая думала о еде, то тут же сгибалась, жмурилась и крепко закрывала рот, чтобы все вышепережитое не повторилось на красивый белый пол, который больше напоминает какой-то камень, нежели дерево. Сейчас потерпевшая ищет, скорее всего, кухню, чтобы отпиться. Навряд ли ее спасет это от рвоты, зато блевать будет есть чем. Она кратко рассматривает хоромы в белых и контрастных темно-малиновых цветах. Сначала она подумала, что это какая-то то ли студия, то ли просто такой дом. Но, кратко взглянув в раскрытое окно, ее глаза увидели крыши пятиэтажек. Здания простые в своей структуре, но мило украшены снаружи. Но сейчас не было настроения нахваливать какие-то постройки, когда все тело выворачивало от боли и недомогания. Девушка просто не знала, что происходит. В голове был рой мыслей, из-за которых черепушка решила отрастить иглы изнутри. Как вообще возможно попасть в другое тело, мать его?! Кухня белая, действительно дорого сделана, но единственное, что сейчас хочет полумертвая, это выпить. Открыв холодильник, голубые глаза увидели всего лишь несколько уже готовых и запечатанных салатов, пара яиц и открытая бутылка хорошего коньяка. Если судить по тому, как отрицательно среагировал организм и на полупустую емкость, можно легко предположить, что вчера у этого тела была трудная ночь. Зажмурившись от неприятных ощущений, блондинка подошла к раковине, наклонилась и начала пить прямо из крана. Ей сейчас плевать на то, какие микробы есть в хлорированной воде, сейчас потерпевшей хочется наполнить желудок жидкостью, чтобы вышло все дерьмо из него, которое сейчас медленно убивает новую хозяйку. Она пила долго, наполняясь почти до краев, пока снова желудок не решил избавиться от своего содержимого. Удержать эту волну было невозможно, поэтому девушка на трясущихся ногах продолжала высвобождать свой пищеварительный орган, который уже начинал болеть от постоянной рвоты. После того, как новая рвотная масса, которая теперь на большую свою часть состояла из воды, смылась из раковины, обессиленная женщина уселась на высокий стул, положив тяжелую голову на ледяные руки. Слабость просто убивала, а головная боль насиловала. Почему ей так плохо? Ну…не ей, а этому организму. «Почему мне так плохо?» - с ознобом подумала блондинка, взяв себя за лицо. Оно было совершенно не ее: начиная от формы и заканчивая такими деталями, как форма бровей. Хуже быть не может. На грани сознания девушка снова стала осматривать помещение, в котором оказалась. Все тут убрано и сияет, будто сошло с картинки. Белизна слепит глаза, а малиновый цвет успокаивает женский организм. Девушка в растерянности, внутри нее пустота и тянущая и такая тупая боль. Вопросы все приходят, а ответы на них задерживаются. Что ей делать дальше? Куда податься? Кого позвать на помощь? Где ее тело? Что с ним случилось? Как вообще такое возможно с научной точки зрения?! От вопросов гудела голова. Блондинка болезненно и громко замычала, ложась на стол с высокими ножками. Неизвестность просто убивала, а решений все нет и нет! Она пытается собрать себя воедино, откинуть панику в сторону и мыслить рационально, но боль в желудке не позволяла сосредоточиться. «Так…нужно найти телефон.» - подумала девушка, зажмурившись. Сказать-то легко, а вот найти очень трудно. Где искать телефон этой блондинки? В какой комнате этой огромной квартиры? – «Его точно нет в ванной.» - вспомнила бывшая шатенка. Она внимательно осмотрелась…у этой голубоглазой очень хорошее зрение. Даже как-то непривычно. – «Здесь тоже. Осталась малость.» Как же она была не права. Квартира действительно просторная, искать на больной организм очень тяжело. От каждого движения хотелось блевануть, поэтому жертва обстоятельств передвигается медленно, старается не нагибаться и постоянно тяжело дышит, изредка сглатывая горечь и сухость. Она сразу направилась на поиски спальни. Она же там очутилась, а молодежь редко когда расстается со своим гаджетом. К ее счастью, черный самсунг был найден на кровати, почти рядом с пятном рвоты. Мысленно переборов брезгливость, женщина села на противоположный край кровати и включила мобильник. Стоять было выше ее сил. – Черт! – хрипло прошипела блондинка осипшим голосом. Хозяйка нового тела не удивилась тому, что этот голос совершенно не похож на ее собственный. Ее захватила злость от того, что телефон этой дуры был запаролен! «И где теперь мне искать пароль?» - недовольно подумала девушка, сжав кулаки. Она снова огляделась в поисках хоть чего-то, что могло дать хоть какую-то информацию про старую хозяйку этого загорелого тела. Первое, что попалось на глаза, это была пачка крупных таблеток и кружку. Почему девушка заинтересовалась этой пачкой? Да просто так, без задней мысли. Взяв банку, девушка прочитала французское название снотворного. «Так, я во Франции и у меня проблемы со сном?» - подумала голубоглазая, посмотрев в почти пустую упаковку. К сожалению, ее организм слишком остро среагировал на тонкий запах таблеток, которые тут же упали на пол. Блондинку начал бить озноб, дрожь и холодная лихорадка. Ей стало до слез плохо, трудно дышать, а сердце гулко дробило ребра. Опять начался рвотный рефлекс, но вырыгивать уже было нечем, поэтому дамочка только давилась собственными позывами. «Нашли причину отравления.» – без задней мысли подумала блондинка, болезненно хмыкнув. Она пыталась согреться, поэтому укрылась одеялом. После, когда страшная мысль забралась в ее голову, дама чуть не упала с кровати. Глаза округлились и выпучились от страха, а по телу прошелся табун мурашек. Она посмотрела на пачку снотворного, таблетки которого рассыпались по полу. Теперь все встало на свои места: организм после сильнейшего отравления начал рьяно реагировать именно на эти таблетки, рвотное пятно на постели, стакан воды… «Твою мать.» - от напряжения тело начало болеть. В это было страшно поверить, но и такое было возможно. Чему сейчас удивляться, если твоя душа теперь в другом теле? – «Умерла не я…а она?»