13 ошибок Эдди Каспбрака.

Через пару секунд они сидели на кровати и целовались, а на столе лежала открытая тетрадь с перечеркнутой надписью: 13. Никогда не влюбляться друг в друга

спустя пять лет<center> Мальчик с темно-русыми волосами прыгает на кровати. — Рей, прекрати прыгать… Отец будет зол… — Эдди подошел к мальчику и снял его с кровати. — Ну паааап… — начал хныкать мальчишка лет пяти, и Каспбрак уже в сотый раз удостоверился, что этот маленький мальчик их с Ричи счастливый цветочек. Примерно год назад они с Ричи расписались, Тозиер решил все же взять фамилию любимого, так как он единственный ребенок в семье, и уже как год они жили дружным семейством Каспбрак. Мальчика они усыновили спустя месяц после свадьбы, первое время четырехлетний малыш сложно привыкал к новым родителям, вечно путал их имена и капризничал, но спустя пару месяцев он привык и стал относиться к ним как к своей семье. Ричард вышел из душа и чмокнул сына в лоб. — Опять балуемся? — спросил он, поднимая Рея на руки и идя к столу, на котором уже стоял готовый завтрак. — Нет! Плосто папа слиском пливеледливый, — сказал мальчик, сведя брови вместе и делая умный вид. — Какой? — Ричи Каспбрак рассмеялся, — привередливый? — Да! Он… Он… Он не хочет, чтобы я был нолмальным лебенком! А я… Для меня нолмально, что в пять лет я плыгаю и бегаю. — Ты слишком умный для своих лет, — заключил бывший Тозиер. — Он не слишком умный. Это наш сын и это хорошо, что он развивается, хоть и не в нашу пользу, — Эдвард поцеловал мужа в щеку. — Вот именно! Я лазвиваюсь! — маленький задрал голову, глядя в потолок и делая очень важный вид. Отчего все трое засмеялись. После завтрака вся семья села за стол играть в настольную игру, но тут в дверь позвонили. — Кого это принесло? — поинтересовался Ричи. — Ох… Я… — Эдди почесал затылок, — видимо я забыл вам сообщить… Это Урисы пришли… Они хотели посидеть с Реем пока мы будем в отъезде… — Джолдж? — мальчик радостно завопил, срываясь с места, и побежал открывать дверь, тут же кидаясь на шею друга. Мальчики были очень рады столь долгожданной встрече, а их родители стояли и улыбались, после того как дети убежали в детскую комнату Эдди все же решил начать разговор. — Заходите? — он мило улыбнулся Билли, а после одарил этой лучезарной улыбкой и Стена. — Да, конечно, — Билл взял мужа под локоть и прошел в дом. — Давно мы у вас не были… — задумчиво проговорил Стэнли. — Нечего было уезжать на три месяца в Канаду, — Ричи пихнул друга плечом. Эд и Билл уже ушли на кухню, весело о чем-то переговариваясь, из обрывков фраз долетающих до Ричарда он понял, что Эд~с расспрашивает про Канаду. — Ну ты же сам понимаешь, что это работа… Не мог ведь я отказать, тем более мне сказали, что семью можно взять с собой… — начал было оправдываться Урис. — Стен… Я ж пошутил, — Рич пожал плечами, — Джордж подрос, уже на полголовы выше Рея, они же всего пару месяцев назад были одного роста, — Каспбрак (Тозьер) засмеялся, — чем вы его там в Канаде кормили? — Не поверишь… — садясь на диван Стен вздохнул вспоминая те три месяца. — Ээ… И чем же? — Ричарду уже не терпелось услышать, в его голове были варианты про радиоактивный мусор или фрукты с ГМО, но то что он услышал, заставило его смеяться до слез. — Билл каждую неделю ездил через границу закупаясь в супермаркетах США… Объясняя это тем, что тут, в Канаде, он ничего не знает… Спустя два часа двое старших Каспбраков обнимали сына, прощаясь с ним. — Мы вернемся через неделю, малыш… — Эдди плакал, целуя мальчика в лоб. — Папочка, не плачь, пожалуйста… — младший Каспбрак гладил папу по спине, в то время как Ричи зарылся рукой в волосах сына и чуть шевелил пальцами. — Ребят, все будет хорошо, мы присмотрим за ним, — Билл положил руку на плечо Эдварда, — не переживай так. Стэнли с Джорджи на руках наблюдал за ними. — Вы меня простите, конечно… Я понимаю как это сложно, но вы так на самолет опоздаете… Стэнли отпустил сына, чтобы подать руку Ричарду, а после и Эдварду, после чего они покинули дом. <center>через семь часов, в аэропорту города Мехико

Эдди идет по длинному коридору к месту получения багажа, рядом менее энергично, из-за долгого перелета, плелся Ричи. — Эдичка, любимый… Давай сразу в отель? — парень обнял мужа за талию, продолжая идти, — я так устал… И спать хочу… — Но мы тут всего неделю… А выставка глиняной посуды только сегодня, мы обязаны туда попасть! — запротестовал Каспбрак, — и ты, — он повернулся и ткнул пальчиком в грудь любимого, — идешь со мной. — Лаадно… Только сначала в отель, — в голове Ричи уже был готовый план, как остаться в номере. — Ну конечно, мы же не попремся гулять с чемоданами, — Эдди поцеловал мужа в губы, как бы благодаря за то, что он все же согласился. Получив багаж они на такси поехали в отель, где заранее сняли неплохой номер. Бросив чемоданы, Эд~с отлучился в туалет, Ричи же стал ждать его у выхода. В ванне парень умылся и расчесал волосы. — Так… Ну вроде нормально… — он уложил челку на одну сторону, — или… — зачесал назад, — нет, верну обратно, — локоны каштановых волос снова легли в привычную прическу, — да, так лучше. Парень отошел от зеркала, разглядывая себя. Решив, что готов, парень вышел из ванной комнаты и тут же оказался прижат к стене. — Рич? ты чего, любимый? — Каспбрак не понимающе смотрел на мужа. — Эдди… — Ричи вдохнул его запах, запах спелого и сладкого апельсина, а после сказал его имя, опаляя шею парня горячим дыханием. Эдвард поддался вперед, утопая в столь желанных объятиях. — Ричи… Я тоже хочу тебя… Но музей закроется, ты не мог бы потерпеть? — с мольбой в голосе прошептал парень. — Я не хочу ждать, — с этими словами он, Ричард, подхватил мужа под бедра, так что тому пришлось обвить ногами его торс, и понес в комнату на кровать. — Милый… Пожалуйста… — уже стонал парень от близости тел и от желания, распаляющегося внутри его животика. Лежа на кровати оба парня стягивали друг с друга одежду, Эдди бы даже сказал срывали, ведь его рубашка, аккуратно выглаженная, застегнулая до последней пуговки уже валялась где-то возле кровати, с парой оторванных пуговиц. Кофта Ричарда повисла на прикроватном бра, создавая при этом интимную обстановку, перекрывая часть света, подаваемого в комнату. Шторы были плотно закрыты, Ричи об этом позаботился, когда Эдвард только ушел в ванную комнату. Пальцы Эдди уже нащюпали пряжку ремня на джинсах Каспбрака (Тозиера), что без этого атрибута сползали с Ричарда чуть ли не до колен. — Ты слишком дрыщавый, — говорил Эдди мужу, временами. Эдди хоть и делал это много раз, раздевал Ричи, но каждый раз ему приходилось отвлекаться от столь жадных и желанных поцелуев, уставившись замыленным взглядом на пах мужа в попытках освободить того от детали гардероба. И вот, он опять не может расстегнуть этот чертов ремень. Но отрываться от этих сладких и грубых губ, что так остервенело цепляются за его, Эдди, губы. Нет. Он не может. Не хочет. Он знает, что спустя пару секунд мучений, «Тозиер» бережно уберет его ладони и сам все сделает, не прекращая поцелуя. Парень знает, что его муж довольно не сдержан в плане их близости и что, когда дело доходит до постели он жутко нетерпелив и тороплив, зато в самом прецессе совокупния он рассудителен и уровновешен, будто у него желание пропадает, но опять же, Каспбрак знает, что он лишь дразнит, что ему самому не терпиться ускорить движение, но он ждет, он спокоен, как удав, он ждет пока любимый будет просить и умолять. И Ричи знает, что Эдди будет это делать, что он вцепится в его плечи короткими ноготками и простонет это заветное: — Прошу, Рич… Умоляю… Пожалуйста… — хоть эти фразы каждый раз были разными, смысл у них был одинаковый и они, уж точно, действовали безотказно, как на маленьких детей действуют фразы по типу: — Будешь баловаться, баба Яга придет. Или — Если не будешь слушаться, отведем тебя в лес и оставим тебя там одного, — а из сказок, эти самые дети знают, что в лесу живет какая-нибудь ведьма или леший, что схватит их и съест. И они, дети, тут же успокаивались, ведь никто не хочет такой судьбы. На Ричи мольбы Эдди действовали так же безотказно. Он готов был в лепешку расшибиться, но сделать то, о чем просил его его мальчик. И вот Тозиер не выдержав, убирает ручки Каспбрака со своего ремня и уже буквально через минуту на нем остаются только боксеры. Эдди уже давно лежит под мужем полностью раздетый. — Это все из-за этого тупого ремня, — однажды сказал парень, пытаясь отправдать себя, почему же он оказывается голый раньше, как минимум на пять минут чем Ричи. Маленькие ручки с чуть пухленькими пальчиками легли на пенис Тозиера. На том хоть и были трусы, но прикосновение все равно вызвало волну мурашек и гортанный рык. — Если и сегодня ты будешь меня мучать, Ричи, я уеду домой уже вечером, — сказал парень впиваясь в губы мужа, тот и не был против. Времени, сил, в прочем как и выдержки у него бы все равно не хватило, он соскучился, изголодался по этому любимому телу. — У нас не было секса уже два месяца! — говорил он Стэну в баре, примерно неделю назад, конда Урисы только вернулись в город. Последняя вещь была снята и у Эдварда завязался узел где-то в районе почек, у него был мандраж, будто все это впервые, как буд-то они вернулись в прошлое, где он был еще девственником и боялся даже простых поцелуев, вдруг они перетекут во что-то большее. Его накрыло волной дрожи и когда он почувствовал эти потресковшиеся губы на своей шейке с губ сорвался стон. Дааа, как же Ричард Тозиер любил эти стоны пропитанные любовью и желанием. Оставив след он принялся усыпать ключицы Эдди, его чувствительное место, поцелуями, крадя все больше и больше стонов или даже криков. Уже буквально через пять минут эти ласки закончались, уступая место животной страсти, что уже сжигала обоих изнутри. Эдди вцепился в белоснежные плечи Ричи, царапая их, как же давно Рич не чувствовал этой приятной боли. От этого из него вырвался стон и в ту же секунду он вошел в парня. Полностью заполняя его. Эдвард, у которого так же как и у его мужа не было секса два месяца с лишним, вскрикнул. Нет, Тозиер использовал смазку, это был крик наслаждения, крик, просящий еще. И Ричи был готов дать ему еще. Еще, еще и еще. Он был готов делать ему приятно до следующего утра, что по времени составило бы около двадцати часов, ведь сейчас наручные часы Ричарда, что лежали на камоде показывали без пятнадцати час.