Recovery: A long road

Хабитат был тих без хабитатцев вокруг. Холлы опустели. Он пытался сделать их более похожими на дом, разводя маленькие растения, различные семена, которые могли вырасти в различные прекрасные цветы, несмотря на то, что сейчас они ещё даже не пробились сквозь грунт. Они были молоды, но со временем должны были вырасти. Спокойствие было главным в уходе за растениями, и каждое незначительное изменение в грунте значило, что он всё делает правильно. Это вызывало улыбку на его лице. В подземельях было холодно без компании, поэтому он установил гидрофонную секцию, - ему хотелось попробовать всё, с тех пор, как он был маленьким. Раскачивающиеся серебристые лампы казались ярче в пещере, а звуки фильтрующейся воды делали комнату более приемлемой для того, чтобы находиться в ней, а не в тишине, с другими цветами и клумбами. Клубника всё ещё была зелёной на своих стебельках, черника всё так же продолжала круглеть и спелеть. Ему нравилось сидеть и наблюдать за ними, изменениями в них. Это вызывало улыбку на его лице. Карнавал был скучнее и мрачнее без играющих на нём детей. Пока он не мог вернуть туда людей, чтобы они играли, он мог выращивать более выносливые растения в сухой почве. Кактусы и пустынные бархатцы нуждались в очень маленьком количестве воды и заботы, греясь на солнце. Это вызывало улыбку на его лице. Это всё вызывало улыбку у единственного человека, оставшегося в Хабитате. Борис Хабит. Так его звали. Однако никто этого не знал. Никто, кроме Цветочного дитя, которое было здесь однажды, с его широкой улыбкой и добрыми глазами. Сейчас оно было не здесь, хотя и ушло позже всех остальных, - и на этот счёт у него были весьма спутанные чувства, хотел бы он вернуть его или нет. Было бы лучше, если бы он это не делал, но он ничего не мог поделать с тем, что скучает по дитя, единственному, кто помешал ему сделать большую улыбку, чтобы подбодрить весь мир. Он чувствовал, как от этих мыслей улыбка спадает с его лица, превращаясь в нахмуренное выражение; в голове всплывали мысли о веселящем газе, дыме с привкусом ржавчины и разрушений... Он старался забыть о том, что он делал. Да, он знал, что делал всё неправильно. Но не мог попросить прощения. Разве кто-нибудь, перед кем можно было извиниться, был здесь? Все ушли. Все, кроме него. Он никогда не покидал Хабитат; стены, которые он построил, стали слишком родными, чтобы уйти, слишком родными, чтобы чувствовать себя по-настоящему комфортно где-нибудь ещё. Он чувствовал себя как дома, - или, по крайней мере, сделал так, чтобы чувствовать себя как дома. С другой стороны, это было бы так, если бы ему было куда пойти ещё... Так ведь? Он покачал головой, коротко выдохнул и закрыл лицо руками. Он оперся локтем о подоконник; комната вокруг превратилась из обычного места жительства в лиловый рай, в то время как он смотрел на стеклянную коробку, удерживающую маленький зелёный бутон, слегка покачивающийся на ветру. Это было единственное семечко, растущее в этой коробке. Оно было особенным: семечко эритониума, одно из последних. Он не собирался заботиться о них никогда, но... Из-за Цветочного дитя он захотел попробовать снова. И он собирался сделать это. Возможно... больше, чем один раз. Он медленно дотятнулся до кармана, нерешительно доставая полученное письмо. Он не был полностью уверен, как именно оно вообще сюда попало, он не видел никого и ничего, что бы приходило, но он аккуратно развернул конверт вновь. Как только он добрался до него, он разорвал конверт и зачитал записку. Которую он развернул ещё раз, перечитывая записанные слова. Дорогой мр. Хабит, Это я! Цветочное дитя! Надеюсь, вы меня помните. Я знаю, что письмо немного неожиданное, но я хочу сказать вам кое-что! Вам не нужно оставаться в одиночестве! Я и Камал думаем, что вы можете получить помощь здесь, тут есть прекрасный терапевт... И арендуется цветочный магазин! Это будет идеально для вас! Хабитат - не лучшее место для вашего здоровья. Вы знаете, я беспокоюсь за вас. Хотя бы заходите иногда! - Цветочное дитя" С обратной стороны письма был адрес, и вместе с запиской на конверте были документы из "Днецветов Дейзи". Он думал насчёт записки довольно долгое время. И это всегда возвращало его к тем весьма спутанным чувствам. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел увидеть Камала и Цветочное дитя снова, но... На самом ли деле он мог уйти? Растения нуждались в нём, да и он был уверен, что тем будет лучше без него, ему точно не стоит идти и мешать их жизни снова... Но сейчас это казалось выбором, который уже был сделан, какое-то чувство глубоко в животе тянуло за струны его сердца. Поэтому, положив всё обратно в карман, он отошёл от подоконника. Было много вещей, которые следовало собрать с собой.