Понять и простить

      В последние несколько дней им не удавалось побыть наедине даже минуту. После всего, что произошло: смерти мамы, их попыток убийства Джека, появления Бога, который оказался ублюдком, смерти Джека, уничтожения их мира… Начался самый настоящий апокалипсис. Такого у них ещё никогда не было, и никто из них не знал, что делать. Слишком много всего навалилось сразу. Ежесекундная опасность и гнетущее чувство напряжения только усиливали их усталость, но никто не собирался сдаваться.       Дин думал, что на самом деле лучше было всё резко бросить и укатить далеко-далеко, наплевав на весь мир буквально. Ведь какой в этом всём смысл, если теперь выясняется, что вся их жизнь, весь этот жалкий мир были игрой, спектаклем безумца, а они сами — марионетками, управляемыми чокнутым Божком? Дин чертовски устал от всей своей борьбы и с большим удовольствием опустил бы руки, позволяя всему вокруг течь в любом направлении, как тот ручей ранней весной. Но, смотря на Сэма, он продолжал сражаться. Потому что Сэм тоже сражается рядом с ним.       Сэм думал, что настала пора и ему послать весь мир к чертям, как это сделал Чак. Ведь какой смысл во всём этом? Его идея про свободу теперь и ему самому кажется полнейшим бредом. Они никогда не будут свободными, если продолжат бороться. Даже если они и смогут каким-то чудом победить всех этих вырвавшихся призраков (что в связи с последними событиями очень маловероятно), что их ждёт дальше? Ещё один конец света и монстры, с которыми они никогда не сталкивались и даже не имеют представления о том, кто они? Что будет дальше? Сэм не знал и не хотел знать. Он лишь чувствовал, что всё определённо будет очень плохо. Ведь титры в конце фильма «Happy End» не для них. А если так, то почему бы и не сбежать, оставив весь мир позади. Пусть сам разбирается, если нужно. Они ведь всё равно лишь дурацкие игрушки. Но Сэм смотрит на упрямство Дина и отказывается сдаваться.       Словно бы один образ брата уже внушал им двоим надежду, веру или силу, чтобы продолжать бороться. Даже без видимой цели. Просто потому, что брат не сдаётся.       Но тем не менее им так отчаянно необходимо поговорить друг с другом.       Быть постоянно рядом, плечом к плечу, и никак не наедине — это выматывает обоих. Просто иногда им это жизненно необходимо: остаться вдвоём и всё обсудить. Они и не подозревали, как оба зависят от этого, и, когда лишились этого, поняли, что не могут без этого существовать. Раньше, ещё до бункера, они часто разговаривали в машине, которая заменяла им дом; с появлением бункера машина заменилась на комнату или библиотеку. Эти стены не раз слышали разговоры братьев, но были лишь безмолвными свидетелями, храня их тайны глубоко в себе. Импала, наверное, в этом плане определённо была победителем и заслуживала золотой медали. Но и сейчас Сэм не собирается пускать это на самотёк и всё-таки буквально выкрадывает пять минут для них с Дином. Один на один. Без ушей и свидетелей.       — Почему ты избегаешь Каса? — задал первый вопрос, который волновал Сэма почти больше всего, хоть и знал, что брат сейчас был не в духе и точно не хотел обсуждать именно это.       Догадки Сэма оказались верными. Дин лишь закатил глаза и одарил его таким взглядом, словно бы ответ был настолько очевиден, что его решит даже младенец. Сэм почувствовал себя глупым ребёнком.       — Не избегаю я его, ясно? — вечная тактика отрицания, так любимая Дином, снова в действии. Но сейчас это выглядело глупым и бессмысленным, и он сам это понимал. Вот только он не будет Дином Винчестером, если не попытается.       Сэм усмехнулся и приподнял одну бровь, не веря словам брата. Они уже это проходили не один раз: пытались лгать друг другу, и всё без толку. Дин почему-то снова забыл о том, что пытаться врать Сэму бессмысленно, ведь тот читает его как открытую книгу.       — Тогда почему он избегает тебя и смотрит затравленно, словно побитый щенок, брошенный хозяином?       — Вот у него и спроси, — снова отбил мяч старший Винчестер. Естественно, никто ни у кого спрашивать не собирался. Это два упёртых барана, которые будут до конца стоять на своём, но Сэм знает брата лучше и знает, как его можно убедить. Когда они в ссоре, оба становятся невыносимыми, но, как говорится, из двух зол надо выбирать меньшее? Выбор Сэма был очевиден.       Младший Винчестер не стал ничего отвечать, лишь смотрел на брата в упор, словно надеясь так его сломать. И это сработало: под пристальным взглядом брата Дин смутился и постарался отвести взгляд. Иногда его бесила эта способность Сэма: выводить его на чистую воду практически за секунды.       — Просто… — охотник замялся, он затылком чувствовал, как Сэм смотрит на него, словно на провинившегося первоклассника. — Не могу на него смотреть. Он бросил нас, Сэм! Ты это понимаешь?       Всё же злость на ангела и практически на весь мир пересилила смятение, и Дин снова открыто, даже немного с вызовом, смотрел в родные глаза. Сэм с достоинством выдержал тяжёлый взгляд изумрудных глаз, ведь сам он видел гораздо глубже.       — Он не бросал нас, — Сэм ощущал себя между двух огней, стараясь сохранить ту зыбкую грань примирения и границы, чтобы два пламени не могли сойтись и сжечь всё в округе до тла. Как обычно, старался сохранять нейтралитет, был укротителем дикого зверя и тем самым миротворцем. Старался вновь помирить двух когда-то лучших друзей.       — Тогда почему лгал?       — У него не было выбора. Он хотел уберечь нас, — оправдывание Каса не входило в планы Сэма, но где-то глубоко внутри, сквозь всю ту боль, отчаяние, злость и ярость он понимал его, и хотел донести это до брата.       — А сделал только хуже! Если бы не это, мама была бы сейчас жива, и не было бы никакого армагеддона! Мы могли бы тихо-спокойно попивать пивко все вместе на природе! — Дин знал, что срываться и вымещать свою злость на брате не самая прекрасная идея, но слова сами вырвались у него, и теперь ему было жаль. Он не мог сейчас потерять ещё и Сэма, единственного, ради кого он держался. И почти шёпотом проговорил, снова отводя взгляд: — Прости… Мне не следовало…       — Всё нормально. Я понимаю, — отмахнулся Сэм. На вспышку Дина он даже не обратил особого внимания. — Да, Кас наломал дров, но он не мог знать, что будет. Да, я тоже злюсь, но здесь не только его вина. Просто… Постарайся понять его. Поставь себя на его место. Будь на месте Джека — я, ты бы сказал? — оба прекрасно знали ответ на этот вопрос, и озвучивать очевидное не было смысла. Дин бы никогда не сказал, что с Сэмми что-то не то и он превращается в монстра. Он бы самолично перебил всех, кто постарался бы хоть пальцем его тронуть, и всеми силами старался бы спасти брата. Он сделал бы всё возможное и невозможное, но помог бы ему. Молча. Сэм тем временем продолжал: — Отпусти это. Мы не можем уже изменить того, что есть, остаётся только справляться с этим. Прими это, Дин. Сейчас нет смысла тратить силы на злость.       — Да, хорошо, возможно, ты и прав, — слова Сэма немного остудили пыл Дина. В конце концов, они имели смысл.       Сэм не ожидал, что Дин так легко согласится с ним, и это заставило насторожиться, искать подтекст в его словах. Дина никогда не бывало просто убедить.       — Но мне всё ещё тяжело смотреть на него, — нет, Сэм ошибся. И сейчас он был рад, что это так. В противном случае, могло произойти что-то ещё, похуже их взаимоотношений с Касом, потому что Дин редко так легко соглашается с ним, если нет альтернативы, которая в разы хуже. — Каждый раз вижу перед собой их: маму и Джека.       — Я знаю, — Сэм понимал брата как никто другой, ведь сам такой же. В демоне он видел их Джека, того наивного пацана, который для них всех стал сыном, а рядом с Касом, чуть позади, почему-то неизменно стояла мама, чуть грустно улыбаясь, поджав губы. Он думал, что начал сходить с ума, но буквально в последнее время это начало появляться всё реже и реже. — Это сказывается усталость, Дин.       Дин не верил в это утверждение, но спорить не стал, ведь он на самом деле уже чертовски устал. И кто знал, что может происходить с ним в таком состоянии? Галлюцинации были одной из самых невинных вещей.       Слишком много было напряжения в последние дни, и им обоим необходимо было хоть немного расслабиться. Эти пять минут, проведённые наедине с братом, дали им возможность разрядки, и сейчас оба словно вдохнули свежего воздуха. Какая разница, что происходит там за окном, пока они рядом и могут просто поговорить по душам? Могут хоть кому-нибудь открыться и выговорить всё, что происходит внутри. И пусть весь мир летит к чертям, но им это жизненно необходимо. Просто поговорить, просто похлопать по плечу, просто почувствовать тепло родной руки, и всё становится в порядке. Они становятся в порядке.       С раной Сэма они разберутся, с отношениями Дина и Каса — тоже. Дин разберётся в себе и поймёт, что Сэм был прав. Даже если они и нереальны и мир вокруг тоже лишь иллюзия, тратить силы и время на злость к другу, к тому, кто за всё это время стал практически братом, семьёй, не нужно. От этого все вокруг только страдают, не принося никакого облегчения.       Дин начал верить, что всё-таки сможет простить Каса. Вновь. Ведь они семья.