Частные объявления

*** На Лондон опускается пыльный летний вечер. В закрытом для недостаточно состоятельных граждан винном клубе зажигают старинные газовые рожки, оставшиеся здесь ещё с диккенсовских времён. Кроули, закинув ногу на ногу, разворачивает свежую газету на странице частных объявлений. Между предложениями разной степени непристойности он безошибочно находит это: «Полноватый мужчина средних лет ищет спутника на вечер. Любителя змей и/или других рептилий. Никаких вопросов. Женщинам не обращаться». — Азирафаэль, честно, это странно даже для тебя, — бормочет он под нос раздражённо. — Я заметил бы и менее броское объявление. Впрочем, сам виноват. Прошлое он всё же профукал. — Вы что-то сказали? — официант тут же оказывается рядом с его креслом и столиком. Заметив опустевший бокал, он берёт в руки драгоценную бутылку вина, которую уже почти прикончил Кроули. Впрочем, в его глазах она не слишком особенная. Он сам непосредственно участвовал в её создании лет сто назад. Демон благосклонно кивает ожидающему официанту. Парнишка наполняет хрустальный бокал с профессиональным изяществом. Вот уж действительно: чтобы подкрасться на таких высоченных каблуках, нужно проходить специальное обучение. *** Кроули прибывает по указанному адресу чуть раньше назначенных часов «приёма». Никогда не знаешь точное время появления и количество баранов на дорогах, собирающихся в пробки, и насколько удастся разогнаться. Но сегодня он и «Бентли» были явно в ударе. Впрочем, как почти всегда, когда его ждала встреча с ангелом. Он летел, будто пьяный. Будто на крыльях. Домик — жёлтый, обшитый сайдингом. Старый. Абстрактный. В том смысле, что подобных безликих домов за всю их историю встреч набралось бы на всё население Манхэттена. Чаще всего это была недвижимость на продажу или аренду. Кроули, всё ещё порядком насмешённый составом объявления, начинает кричать уже в тесном неосвещённом холле: — Азирафаэль! Ну и глупую же шутку ты придумал. Я от тебя не ожидал, посмешил от души. Азирафаэль? Свет горит лишь в одной комнате, первой по коридору. Кроули смело шествует вперёд и заглядывает в изодранный кошками проём. И теряет дар речи. Какой-то толстый и крайне волосатый мужчина застывает в позе засовывания ноги в чулок тёмно-зелёного костюма. Иной одежды на мужчине нет. Даже белья. Он замечает Кроули, вытаращивает на него глаза и выпрямляется, пытаясь прикрыться своими тряпками. И становится очевидно, что в руках его костюм змеи. С головой и коротким хвостом, с резиновыми клыками и имитацией чешуи. — Ой бля, — выдаёт Кроули практически без эмоций и сбегает из дома на максимально возможной скорости. *** Он пребывает в шоке от своей ошибки до тех пор, пока не видит рожу этого весьма волосатого мужчины в привезённой из Будапешта модернистской постановке «Короля Лира». Совершенно, стоит признаться, бездарной и безнадёжно унылой, актёры будто уже заранее были мертвы все до единого. Кроули раз в сотый зарекается ходить на подобное. Вот ведь… Ангел не просто разыграл, но и продумал, каким образом Кроули всё же узнает, в чём дело. Он мог с лёгкостью нанять любого прохожего! Но нанял актёра. Но если ему так хочется поиграть, Кроули его не разочарует. И он помещает своё собственное объявление на самом видном месте страницы: «Благородный джентльмен приятной наружности ищет спутника жизни, разбирающегося в литературе, винах и кулинарии. Обещает хорошо обеспечивать, регулярно водить по ресторанам и местам увеселений. Всевозможным дамам просьба не беспокоить». *** Что ж, Кроули всё-таки раскрыл его шутку и тоже решил позабавиться. Азирафаэль вздыхает. Зря он выбрал того актёра… Он-то надеялся обставить свою шутку максимально правдоподобно, для этого не подошёл бы человек с улицы. Мистер Ракош даже научился весьма похоже имитировать его голос, и вот — всё насмарку! Чёрт дёрнул Кроули приехать раньше времени. Это был бы великолепный розыгрыш. А второй раз чёрт дёрнул его прийти на выступление того приезжего театра… Азирафаэль был на сто процентов уверен, что демон туда не сунется, ведь он терпеть не может модернистские постановки Шекспира. Зная стиль Кроули, тот, скорее всего, нанял для ответных действий актёра из того же самого театра. Что ж, можно продолжить игру и посмотреть, что он выдумал в свою очередь. *** Азирафаэль входит в арендованный особняк в назначенный день и час. Дорожка из чайных свечей ведёт его по тёмным коридорам и холлам в пустынный зал, погружённый в таинственный полумрак. Более или менее хорошо освещена лишь огромная кровать в центре. На ней в эффектной позе лежит голый человек, художественно обложенный распустившимися цветами и вроде как пирожными на подносах. Сладкое отличимо от нежных бутонов лишь по запаху. Чёрная маска змеи скрывает лицо актёра. Ну, это совершенно не смешно и совершенно не способно его смутить. — Послушайте, молодой человек! — Азирафаэль подходит ближе. — Вам наверняка отлично заплатили за это представление, но теперь вы вольны заканчивать и спокойно отправляться домой. Тот, для кого оно предназначалось, уже всё увидел и совершенно не впечатлён, — и добавляет уже тише, закатывая глаза: — Как будто я не видел голых людей, боже… — Не впечатлен? — приподнимается с кровати актёр, говоря голосом Кроули. — Ох, раньше никто не жаловался. Тогда и в виде женщины я вряд ли чего-то добьюсссь. Ладно, голос актёр скопировать способен, но вот характерные присвисты на шипящих — вряд ли. — Кроули, неужели это ты? — изумлённо хлопает ресницами ангел, делая шаг назад.  — Нет, Луи шестнадцатый. Демон садится и снимает маску, раздосадованный, а потому совершенно не стесняющийся своей наготы. Азирафаэль нервно и испуганно хихикает: — Ну, шутка удалась, не так ли? Ты меня в любом случае удивил. — О, дьявол, просто уйди с глаз моих! — восклицает тот. Кроули явно обижен и зол, но почему-то на самого себя. — Х…хорошо, — кивает Азирафаэль, на негнущихся ногах отступая к выходу из зала. — Только чур следующие объявления без подвохов, да? — Ладно-ладно, — падает демон обратно на кровать, закрывая сгибом локтя глаза. *** Азирафаэля мучает совесть. Он что-то в корне понял не так. Или сделал не так. Он не мог вспомнить случая, когда Кроули прогонял его, да ещё в таких расстроенных чувствах. Обычно изгнать прилипчивого демона из своего дома было задачей именно Азирафаэля. Он вспоминает тот зал и кровать. Запах цветов и белкового крема, которому весьма искусно придали форму и нужный окрас, сделав неотличимым от растений вокруг. Гибкое, неуловимо змеиное тело, изогнувшееся среди этого изобилия, выглядело сильным, напряжённым и… томным. Этот розыгрыш перешёл все возможные разумные границы. Может, демон сошёл с ума? Специалист ему не помог, и ему нужна помощь ангела? Это тот самый безмолвный крик о помощи, который часто подают безумцы, когда не могут справиться сами? Когда не понимают, что именно происходит, но знают — с ними что-то не так. Он обязан проверить. И, если необходимо… он предоставит в его распоряжение свои силы и знания. *** «Ветеринар со стажем ищет достойное место работы. Основная специализация — герпетология. Лечу змей от любых недугов, с гарантией». *** Кроули встречает его в облике змея. Кончик хвоста обвивает ножку хрустального бокала, в багровую винную жидкость периодически опускается длинный узкий язык. Кольца его тела располагаются на небольшом мягком диванчике. Полы этих арендованных меблированных комнат покрыты коврами с длинным ворсом. — О чём ты хотел поговорить? — безразлично спрашивает змей. Так, словно эта встреча его тяготит, и он заинтересован скорее в дегустации вина, что принёс с собой. Целых три бутылки, одна из которых уже скоропостижно пуста. Остальные открыты. Он что, отпивал из каждой? Азирафаэля охватывает необъяснимое ощущение, будто Кроули не хочет больше показываться ему в своём человеческом облике. Ему не предлагают сесть, да и нет никаких кресел в обозримом пространстве. Стулья около изумрудного стола для карточных игр стоят в противоположном конце зала. Поэтому Азирафаэль остаётся на месте перед ним, что превращает происходящее в некую демонстративную аудиенцию. Он не сомневается, что Кроули это специально придумал. — Эм, я собирался уточнить, — начинает ангел, становясь поудобнее. — С тобой всё в порядке в плане, не знаю, здоровья? В прошлый раз ты повел себя очень странно. Я мог бы помочь, если дело касается… моей компетенции чудес. — Ветеринар, — припечатывает Кроули и снова лакает из бокала. — А как мне было ещё намекнуть? — возмущается тот. — Со мной всё в порядке, — наконец коротко бросает демон. — Как обычно, Азирафаэль. — Но ты в форме змеи! — восклицает ангел, делая пару шагов к нему. — Никогда прежде ты не общался со мной так. Змея закатить глаза не способна, но Кроули это удаётся. — Будь я проклят, тебе никакая моя форма не нравится! — громко и зло шипит он. — Мне застыть посредине? Нагом? — Кроули, у тебя хорошие, нормальные формы, — возражает Азирафаэль, слегка нахмурившись и подходя ещё ближе. — Только я не пойму, зачем ты их мне демонстрируешь. Демон словно задумывается, покачивая хвостом, отчего вино в бокале кружится и облизывает прозрачные стенки, но так и не выплёскивается. Азирафаэль, изначально застывший метрах в четырёх, по итогу разговора сокращает их до полутора. Не без внутреннего неудобства, конечно. Всё вокруг буквально вопит от того, что демону не нравится его присутствие в непосредственной близи. — Знаешь… — произносит Кроули немного отстранённо, глядя на него снизу вверх. — Когда я полз по стене Эдема, ветерок такой легкомысленный подул, и я заглянул тебе под задравшуюся тунику. — Ну, ничего страшного… — ангел теряется от неуместности откровения, которое, в общем-то, его совершенно не удивляет. — Всякое бывает. — А потом дождик полил, — продолжает тот, словно не про них рассказывает, а прогноз погоды. — Первый дождик на всём свете. Довольно холодноватый, да? Ты накрыл меня крылом, а сам промок до нитки. — Мне не было холодно, если ты об этом волнуешься до сих пор, Кроули. — Белая тонкая туника, только подумать, вся пропиталась водой! Стала прозрачной и облепила твоё тело. В том числе вставшие от холодка соски и… — демон вовремя останавливает себя прерывистым вздохом. — …и всё остальное. — Я не стесняюсь наготы, в отличие от людей, как ты знаешь, — спокойно замечает ангел. — Плохих частей тела не бывает, все необходимы нам для жизни. Азирафаэля, естественно, таким из колеи не выбить, но Кроули всё равно немного надеялся. Самую капельку. Стоило попробовать. — Баш на баш, — демон встречается взглядом с ангелом и идёт ва-банк. — Да, розыгрыш вышел глупым, и мне печально, что ты видел меня полностью голым, а я тебя нет. Это нечестно. Он отлично понимает, что Азирафаэль на такую причину не купится. Но и отказать в контрибуции не сможет. Он сам предложил свою помощь. — О, это легко исправить, — отвечает Азирафаэль, и чуть смущённая улыбка трогает его губы. — Если ты хочешь, я покажусь. — Ого, — у змей нет бровей, чтобы их удивлённо поднять, но Кроули это удаётся. — Так быстро согласился. На тебя не похоже. — Мне нравится, когда ты меня уговариваешь, но сегодня я не в настроении. — Вот оно что. Слишком обеспокоен? — Кроули отставляет вино и не торопясь сползает с диванчика. — А то каждый месяц, а то и чаще, одно и то же кружение, вид оскорблённой невинности, уговоры. Соглашения, встречи… Мне отлично известно, ты сопротивляешься не потому, что боишься шпионов. — Тем не менее, тебе ведь тоже нравится эта игра? — в его голосе всё равно проскальзывает мимолётное сомнение. — Ты улыбаешься. — Я бы поспорил, — как бы ни был находчив Кроули, сейчас на лицевую активность в виде улыбки он всё-таки не способен. Демон поднимает верхнюю часть длинного тела и возвращается в человеческую форму. Естественно, одежду он не создаёт. — Не сейчас, а когда… уговариваешь, — неловко заканчивает ангел. — Ну что? — прерывает его голый Кроули, расположив руки на талии. — Приступай. Азирафаэль ничего не возражает, условий не ставит, даже не вздыхает тяжко. Он невыносимо обстоятельно избавляется от собственной одежды, размещая её по соседству с початыми древними бутылками на журнальном столике. Выпрямляется и вопросительно смотрит на Кроули: — Ну как, этого достаточно? Честно, так далеко они ещё не заходили. Хорошо, что Кроули основательно набрался для анестезии. И вот теперь выпитое пригодится для храбрости. — Разрешишь ли демону оценить тонкую работу Бога? — спрашивает Кроули, скользнув взглядом по его телу вверх и вниз и пижонски крутанув кистью. — Я в Аду не потому, что когда-то имел что-то против её созданий. — Мне это известно. Я разрешаю оценить. — И снова удивительно быстрое согласие. Мне так даже больше нравится, ты не знал? Возьми на вооружение. Азирафаэль сдерживает усмешку. И он действительно ни капельки не стесняется. Спокойнее удава. Учитывая, как часто ангел места себе не находит, мучительно гадая, достаточно ли оставил на чай официанту, или же мало, или неприлично много. — Действительно разрешаешь? — уточняет Кроули в приступе некоторой растерянности, подходя совсем близко. Касается на пробу кончиками пальцев его плеча, словно демонстрируя: «Эй, смотри, вот что я собираюсь делать! Точно не собираешься останавливать это безумие, которое выходит за рамки всех наших прежних игр и приличий?» — Мы же договорились, — как нечто само собой разумеющееся произносит ангел. — Прям трогать везде? — Не думаю, что ты собрался трогать меня прямо-таки «везде». И сразу. — Верно. Это игра. Это просто игра. Но нет ничего хуже, чем использовать руки. Какая-то глубинная, древне-змеиная, верная самой себе часть Кроули протестует и предлагает свой вариант. Демон подступает вплотную, тянется, наклонив голову, и обводит летящими прикосновениями длинного, узкого языка шею Азирафаэля сбоку. В этом что-то есть. Даже больше. Кажется, ему нравится. Ангел на вкус совсем не напоминает людей. Скорее нечто, похожее на белое облако. Дуновение прохладного осеннего ветра, что несёт по улице яркие запахи свежей выпечки. Чем прохладнее — тем сильнее, заманчивее, уютнее запах. Кроули пробует и пробует, чтобы запомнить хорошенько — всю шею, плечи и даже ключицы. Он уходит в это весь целиком. И лишь когда он, потеряв счёт времени, наконец отстраняется (потому что устала челюсть) — то понимает, что Азирафаэль всё это время не шевелился, чтобы не отвлечь его. Или же замер он совсем по другой причине. Или же прекратил Кроули на самом деле от того, что ушей его стало касаться слишком уж необычайно изменившееся дыхание — глубокое, шумное, безрезультатно сдерживаемое. Кроули встречается взглядом с ангелом: у того очаровательно покраснели щёки и даже лоб, заалели приоткрытые губы. Демон непонимающе прищуривается на него. Впрочем, Азирафаэль глядит на него примерно так же, только с приправой в виде нервного беспокойства и беспомощности. Как тот, кто нежданно-негаданно попал в безвыходную ситуацию. — Что? — бросает Кроули. Азирафаэль будто в приступе любующейся задумчивости касается пальцами его щеки, а потом опускает ладонь ему под нижнюю челюсть. Очень трепетным жестом. — Азирафаэль… — потрясённо и порядком вопросительно выдыхает Кроули, но так и не спрашивает, что тот задумал. Взгляд ангела сам собой падает на его губы, неотвратимо и не замечено самим Азирафаэлем, точно вишнёвый лепесток. И это даже не змеиный инстинкт, а знание самого тела толкает Кроули вперёд, сделать то, что необходимо. Он целует ангела, прикрыв глаза и неуловимо мягко прижавшись к нему. Да, иных вариантов быть не могло. Это настоящий поцелуй, и губы ангела податливые и возбуждённо-инициативные одновременно. Он не принимает, но пробует его в ответ, и нечто твёрдое и очень горячее вжимается в бедро Кроули, и ему трудно поверить в то, что произошло. А потом, чтобы окончательно сбить с толку, рука Азирафаэля обхватывает его за талию и прижимает крепче, словно ангел всерьёз опасается, что тот сбежит прямо сейчас. Развернётся и исчезнет в ночи с криками «Это неправильно! Я на такое не подписывался!» Поцелуй становится всё горячее, сбивчивее и голоднее, глубже и откровеннее. Кроули не может понять, кто из них двоих так самоотверженно усугубляет ситуацию, но похоже, что виноватого найти невозможно. Ангел учится его движениям сразу же и повторяет их так, будто только этим всю свою жизнь и занимался. Демон обвивает его руками, поглаживая гладкую безволосую кожу, напоминающую кожицу спелого винограда, нагретого французским солнцем. И, что ещё ужаснее — у Кроули, естественно, встаёт. Обе головки, которыми заканчивался член, предсказуемо пачкают смазкой пухлую ангельскую ляжку. Не сказать, что это не доставляет редкое, изумительно умиротворяющее удовольствие, но с ангелом надо быть деликатным, честным и предупредительным. Кроули берёт передышку. Азирафаэль практически не даёт ему разорвать поцелуй, потянувшись следом, но в итоге потеряно отстраняется и в блаженно-невинном замешательстве смотрит на него. — Боюсь, мы оба совершенно случайно… возбудились, — признаётся за них обоих Кроули, но таким осторожным тоном, будто виноват в этом только он один. — Мм… да, — вынужденно отвечает Азирафаэль с выражением, точно ему совершенно не хочется это признавать и он обошёлся бы без каких-либо уточнений. И лучше бы продолжил целоваться. — И что нам делать? — вопрошает демон. — А что мы можем? — Неужели ты просишь продолжать? — удивляется он. — А это будет интересно? — произносит Азирафаэль, сосредоточенно облизнув губы. — Точнее — обычно это интересно? — Да. Вполне. Наверное. Кроули никогда не предполагал, что ему придётся отвечать на подобный вопрос, да ещё заданный непорочным ангелом. Всё из-за того, что когда живёшь очень долго, всё труднее придумывать себе новые занятия и развлечения. Рано или поздно… должно ли было это случиться? Кроули слишком долго держался от этих мыслей подальше, чтобы не обнаружить в самом себе нечто, что сделает его жизнь невыносимой. Он хотел, и вот к этому всё скатилось, как окатанный камень с горки, влекомый лишь естественным ускорением. Всё скатилось, но вовсе не потому, что Кроули этого желал. А потому что они прожили слишком долго и уже с трудом могли придумать себе занятие. Скука. В первую очередь — скука ангела. Самая отвратительная причина для свершения того, чего желаешь так долго и сильно, что не позволяешь себе никогда думать об этом. Азирафаэлю не нравится момент его нерешительной задумчивости. Он надавливает на затылок демона и снова утягивает в требовательный поцелуй. Вероятно, он имеет весьма смутное понятие (если вообще его имеет), что обычно люди предпринимают сразу после этого. Или же просто наслаждается тем, что имеет сейчас. Кроули не собирается возмущаться. У него перехватывает дыхание от того, как руки ангела блуждают по его спине, дотрагиваются до ягодиц, зарываются в волосы — в принципе без участия сознания, на голом инстинкте. На настоящем желании, не искажённом чем бы то ни было. В этом так просто потеряться. Он чуткий и мягкий на ощупь, если впиться сильнее и глубже — плотно и надёжно. Жарко. Жарко, так жарко в нём самом… В крови и в душе. Возбуждение достигает своего пика. Того пика, за которым резко начинают отказывать мозги. Кроули подавляет слабый звоночек опасности от совести и легонько двигает бёдрами, чтобы потереться членом о ногу Азирафаэля. И едва успевает проконтролировать громкость стона, ведь язык Азирафаэля всё ещё находится в его рту, изучая клыки и пытаясь переплестись со змеиным языком. Этого следовало ожидать. Где одно движение — там много. Кроули хочет испытать этот прилив удовольствия ещё раз, и ещё, и ещё, ведь с каждым разом оно только сильнее… И, к сожалению, дышать при этом ему приходится так, что целоваться он больше не способен. Уплывающим мозгом он цепляется за взгляд ангела. Затуманенный, как и у него. Но вместо ожидаемой плёнки физической нерассуждающей страсти в нём горит нечто слишком похожее на нежность. Или даже глубже нежности, Кроули не знает точно. Это заставляет его вздрогнуть и немного прийти в себя, разогнав сладкий смог в голове. — Ты точно понимаешь, что я делаю? — уточняет он, найдя в себе силы потереться об ангела, глядя прямо ему в глаза. Судя по тому, как они чуть прикрываются от удовольствия, Кроули очень удачно задевает и его член в том числе. — Я не идиот, — шепчет Азирафаэль. — А то, что я собираюсь сссделать? — тут рот изменяет ему, сбившись, так как мысль о дальнейших действиях оказывается слишком волнительной. Его рука уже скользит по телу ангела вниз. — Очевидно. — Мы на самом деле собрались так заиграться? Дьявол… Кроули находит его член и обхватывает пальцами, стараясь, чтобы его движения не выглядели нетерпеливыми и слишком по-подростковому взволнованными. Самое поганое в этом то, что член ангела ему нравится. Текстура бархатистой кожи, выступающие вены; как на его приятной, такой удовлетворительной толщине смыкаются пальцы. Влага и жар. Не должно ему это нравиться. Это — билет в один конец. Если у демона слюна начинает течь на это — значит, всё сломалось в Аду и на Небесах окончательно и бесповоротно. Нечто совершенно новое в их повторяющемся, застывшем мире. Да, определённо, головокружительно, арктически и чересчур — новое. Ощущение, переживание. Нарушение. Неджентельменское и не имеющее никакого отношения к Соглашениям. Всё-таки, наверное, он не смог скрыть ни жадность, ни неуверенность. Его пальцы были слишком прилипчивыми и слишком неловкими. Они ласкают, натягивая кожу на головку и обратно. Его рот ловит глубокое, наслаждающееся дыхание Азирафаэля. Ангел не требует от него быть профессионалом. И рано или поздно настаёт такой момент (вероятно, его наступление осознаёт только Кроули) когда надо принять решение, дрочить ли пульсирующий член дальше, доводя до уже приближающегося оргазма, или прекратить, пощадив чувства Азирафаэля, не имеющего понятия о том, что ему придётся испытать. Или же перейти к тому, к чему обычно переходят в таких ситуациях люди. Внезапная реплика Азирафаэля выходит слишком неразборчивой. — Что? — переспрашивает Кроули. Его губы скользят по гладкой щеке. Судя по тому, как приоткрывается рот Азирафаэля и крепнет член в ладони, ему это невинное прикосновение очень понравилось. — Змея. Можешь превратиться? — Зачем? Это настолько бессмысленно, что основная бессмысленность доходит до него через пелену возбуждения только через пару секунд. Кроули даже умудряется забыть про член в своей руке и перестать ею двигать от удивления. — Ты хочешь заняться сексом со змеёй? — бормочет демон, пытаясь прочесть намёки на ответ в лице Азирафаэля. — Эээ… И вместо этого в глазах ангела читается лишь нахмуренная растерянность, словно он сам не понял, что сказал. — Ты оговорился? — подсказывает Кроули. — Я не… — он вздыхает. — Проехали. — Ангел, я не продолжу, пока ты не объяснишь. Кто бы мог подумать, что настанет момент, когда он будет шантажировать Азирафаэля тем, что не продолжит ему дрочить. — Просто глупая мысль, — отпирается тот, но уже понимает, что позиции удержать не сможет. — В такой момент? Серьёзно? Какая? Азирафаэль вздыхает уже обречённо. Кроули перебирает пальцами по его пенису сладким движением, напоминая одновременно о том, чего тот может лишиться и что может обрести. — Змей, он же обвивает, — сдаётся ангел, покраснев ещё основательнее. — Собой. Кольцами… Сдавливает. Это как объятие всем телом, да? Полное соприкосновение. Очень близкое. А учитывая, какие приятные змеи на ощупь, это наверняка… И тебе приятнее, так? — с надеждой добавляет он. — Тебе приятно так обнимать кого-либо или это для тебя как прелюдия к завтраку? Ой, прости, это было лишним… — Нет, я понял. Кроули не стал озвучивать то, что именно он понял. Некоторые любят, когда их душат, связывают, сдавливают, обездвиживают во время секса. Но последним в этой категории он ожидал бы увидеть Азирафаэля. Наверное, и Азирафаэль не был готов увидеть себя среди подобных, поэтому знать ему не обязательно. — Это было бы… Это было бы приятным продолжением поцелуя, — заканчивает Азирафаэль, опасливо считывая его реакцию. Его член сам собой дергается в руке Кроули. Красноречивейшее подтверждение. — А как же я? — елейно и максимально сексуально шипит Кроули, начиная лениво поглаживать его, награждая за откровенность. — В этой форме я не смогу целовать или облизывать тебя. И уж тем более использовать руки. — Ох, действительно. Прости ещё раз, сам не знаю, о чём я думал, вернее, я не думал вообще… Понимаешь, я никогда… Кроули с любопытством ловит оттенки его удовольствия, мешающие адекватно думать и говорить. Превосходно. Ангел редко у него чего-то просил. Чего-то, кроме определённой еды (которую мог, в принципе, раздобыть сам, но было лень) или билетов (с которыми тоже справился бы). Здесь был случай, когда сам он справиться не мог. Чтобы самостоятельно подрочить об змея, этот змей требуется в наличии. — Я не смогу тебе отказать, — произносит Кроули весьма строго (но по-прежнему подчёркнуто сексуально), будто в этом вина Азирафаэля. — Я попробую превратиться частично. Он отступает на пару шагов. Эта процедура требует куда большего сосредоточения, чем обычное превращение в змея. Но ради Азирафаэля он чего только не делал… Наг — существо гораздо более длинное, чем змея. Чтобы этому телу пропорционально сузиться от ширины бедер до самого кончика хвоста, потребуется вытянуться метров на шесть. Превращение Кроули проделывается с природной ловкостью, опытом и расчётом габаритов. Немаленький зал тут же становится тесным, словно в нём разлеглась по меньшей мере четвёрка очень упитанных и длинных анаконд. А насыщенным цветом и блеском чёрно-красной гладкой чешуи он смело может гордиться. Только с одной вещью выходит накладка. Чтобы остаться в вертикальном положении и удержать человеческий торс, ему надо было заранее свернуть опорное кольцо. Слишком занятый мыслями о том, какое впечатление произведёт на своего ангела, он этого сделать не успевает. Посему первым делом после утраты ног и замене их нажьим подобием, демон начинает стремительно заваливаться на пол, глупо размахивая руками и безуспешно пытаясь восстановить равновесие. Азирафаэль в тот же миг бросается ему на помощь. От него редко можно ожидать подобной прыти и внезапной ловкости. С испуганным выражением на румяной мордашке он подхватывает его за талию и удерживает от окончательного завала назад. Конечно, прижав к себе, будто букет цветов, которые можно нечаянно помять, но уронить — ещё более нежелательно. Страх в глазах ангела тут же сменяется облегчением и чем-то ещё задумчиво-мягким. А рука с талии Кроули тут же соскальзывает туда, где в предыдущей форме была задница. Судя по всему, Азирафаэлю нащупанное очень нравится. Как он, впрочем, и предупреждал. — А где…? — несколько смущённо осведомляется ангел, прижавшись к нему плотнее и не ощутив кое-чего на прежнем месте. — Внутри. — Это странно… — Сам змею хотел, — слегка обиженно отвечает Кроули, всё ещё преимущественно вися на руках ангела. — А почему внутри? Мне нужно что-то сделать, чтобы…? Ты не подумай, я хочу, и… мне не будет… как-то не так, — сбивчиво объясняет собственную позицию Азирафаэль. Кроули без труда восстанавливает упущенные слова. Ангелу не будет противно дотрагиваться до него в самых интимных местах, даже если он не в человеческой форме. И в той тоже противно не было бы. Азирафаэль адски нервничает последние несколько минут, а эрекция у него по-прежнему каменная. В чём его секрет? Губы Кроули сами собой складываются в улыбку, которую он не замечает. — Если ты достаточно смел, чтобы дотронуться до меня… — многозначительно тянет он. — Для этого не нужна смелость, — с внезапной обеспокоенностью произносит Азирафаэль, вновь начиная смотреть на него, как на несчастного больного. — Нужно просто лишь смертельно заскучать? — весело уточняет демон. Азирафаэль его радости не разделяет. Перехватывает его поудобнее, и Кроули всё же предпринимает ленивое усилие по созданию опоры под собой и по расположению хвоста приблизительно вокруг бёдер и ног ангела. Он не смог бы обвить его кольцами — тогда они были бы разделены ими. — Я не думаю, что это работает именно так, — серьёзно замечает ангел, проведя ладонью по его затылку. — Я ведь не человек. Что же… действительно. «Лечу змей. С гарантией…» На этот раз Азирафаэль первым его целует — чересчур ласково, обещающе. И от этого по неведомой причине Кроули становится ещё жарче и приятнее, чем от предыдущего раза. Рука ангела спускается по его животу и останавливается на складке, на её набухших гладких краях, изнутри подпираемых стоящим пенисом. Кроули не удерживается от постыдного всхлипа прямо посреди поцелуя, когда Азирафаэль начинает поглаживать его там. Он не может припомнить, чтобы когда-либо это ощущалось настолько приятно и остро. Там не должно быть настолько чувствительно! Ладонь Азирафаэля вовсе не колеблется и не отдёргивается машинально, когда пенис всё же выскальзывает из клоаки прямо в неё. И ангел принимается проделывать с ним всё, что прежде проделывал Кроули с его членом. За исключением немаловажной детали — ласки сразу двух раздвоенных головок. Пропустить и игнорировать подобное невозможно, но зато Азирафаэль способен сделать вид, что так и должно быть. Кроули обмякает в его объятиях от неторопливого, но порядком парализующего удовольствия, обхватившись руками за его плечи. — Слушай… — находит в себе силы демон сказать, облизнув губы. — Есть один отличный вариант… Для нас обоих. — Какой? — тут же отзывается ангел, и его член в очередной раз сам собой толкается в область влажного нажьего паха. — Ну-ка, выпусти меня немного. Кроули начинает ёрзать, пристраиваясь. Ладони Азирафаэля, уже не поддерживающие, просто скользят по его коже. Демону всё же приходится немного помочь себе рукой, направив член ангела под нужным углом. И тот с вполне удовлетворительными ощущениями протискивается внутрь клоаки, рядом с его собственным. Может быть, и не на всю длину, однако этого будет достаточно. — О. Это очень приятно… — с удивлением признаётся Азирафаэль. — Прямо даже… более чем. И там очень мокро. Ты уверен, что это отверстие предназначено для такого? Мы ничего не повредим? — Предназначено. Какая удача, что природа всегда радует нас половым разнообразием каждого отдельного вида, верно? — Хорошо, — Азирафаэль покладисто решает больше не уточнять. — Что мне делать? Хвост Кроули оживает, по дороге опрокидывает пару стульев и роняет бутылки со столика за спиной. Он обвивается так, чтобы прижать их с ангелом друг к другу. Пока довольно свободно, но оба знают, что ему достаточно всего лишь чуть-чуть напрячь мышцы, чтобы выбить воздух из лёгких. Член снова дёргается от прилива возбуждения прямо внутри Кроули. — Прямо так, стоя? — сомневается Азирафаэль. Кроули молча приводит в движение переплетения своего тела, и они оба оказываются на полу, лежащими на живых упругих кольцах, как на многочисленных валиках. — Оу, как необычно! — восклицает Азирафаэль и уже тише добавляет, явно забывшись: — Почаще бы так. Кроули благородно делает вид, что не заметил этих слов. Да ему бы и не дали что-либо сказать: руки Азирафаэля опять оказываются везде, пощипывая и поглаживая; он впивается в его губы поцелуем и совершенно инстинктивно подаётся бёдрами вперёд. Кроули от неожиданности впивается в его большие и мягкие ягодицы, чувствуя, что снова начинает основательно уплывать от избытка чувств и ощущений. Он действительно не ожидал, что пульсация и движения члена внутри будут настолько приятными. Особенно когда он проходится вдоль его пениса в дополнительной стимуляции. И, чего греха таить, две головки так удачно трутся об податливый низ выступающего животика Азирафаэля. Кроули внутренне матерится, на чём свет стоит. Ни с кем, ни с кем ему не было настолько приятно заниматься сексом. И это явно не случайное стечение обстоятельств. Никто и никогда не целовал его с таким чувством и страстью. В это трудно поверить. А Азирафаэлю должно думаться, что секс обычно так и ощущается. Всё равно, с кем и где. — Кроули, почему тебе снова грустно? — ангел целует или даже скорее облизывает его в напряжённую переносицу. — Я чувствую. И одновременно тебе очень сильно хорошо. Как так может быть? Демон не может ничего на это ответить, поэтому возмущённо ворчит на низких обертонах. — Ох, кажется, я совсем не справляюсь со своей обещанной ролью… — расстроенно подытоживает ангел, и его медленные движения внутри почти совсем замирают. — Ты справляешься. — Мне напомнить, что ни для какого ангела занятие любовью с демоном не может быть рядовым событием по определению? — вкрадчиво и успокаивающе шепчет Азирафаэль ему на ухо. Кроули ёрзает, покрываясь мурашками на своей человеческой части. Дыхание и звуки оказываются слишком чувствительной вещью для его ушей. Ангел коротко и совершенно блаженно стонет, чуть царапнув его лопатку, и демон обнаруживает, что случайно сжал мышцы клоаки. О. Занятно. Кроули насаживается глубже, не разжимая мышц, и сам едва не стонет, закусывая губы. Азирафаэль всхлипывает и весь вздрагивает внутри колец его тела. — Боже, просто продолжай… — едва слышно выдаёт зажмурившийся ангел. Кроули притягивает их друг к другу ещё плотнее и, конечно же, продолжает, как и Азирафаэль, не собирающийся оставаться неподвижным. Они пытаются целоваться, но получается нечто смазанное, перемешанное с частым жадным дыханием. Кроули продолжает впиваться в ангельские ягодицы, уже уверенный, что более сексуальных ему никогда не попадалось. Он подстёгивает Азирафаэля быть быстрее и жёстче, и когда тот слушается, искры из глаз едва ли не сыплются у обоих. Кроули кусает его за плечо и низко рычит. Под змеиными кольцами, сжавшимися тесными объятиями, начинают биться неизвестно откуда взявшиеся крылья. — Ах, ммм, божебожебоже… — едва не плача от охватившего его безумного удовольствия, выстанывает ангел. Кроули чувствует, как внутрь него толчками выплескивается горячая сперма, а самые мощные движения выходят такими точными и окончательно невыносимыми, что оргазм охватывает всё его тело без всякого участия сознания. Он поскуливает и рычит в шею Азирафаэля, пачкая его живот, кажется, целыми литрами спермы — так, по крайней мере, это ощущается, хотя не имеет к реальности никакого отношения. Азирафаэль продолжает его целовать, пока волны блаженной дрожи не проходят и не исчезают вовсе, заменившись приятным расслабленным томлением. *** Кольца порядком рассыпались, чтобы дать им возможность обсохнуть и остыть. Азирафаэль действительно выпростал крылья в самый ответственный момент. И хорошо, что только первую, основную, пару. Кроули приглядывается к его блаженно-отсутствующему лицу. — Вот дерьмо, ангел, что мы с тобой наделали? — сетует он. — А если небеса узнают? Азирафаэль лениво моргает и так же лениво улыбается ему: — О, Кроули, они до сих пор не в курсе, что мне нравится человеческая еда. И что мы периодически весьма ощутимо напиваемся. Вдвоём. Мне больше интересно, что скажут в Аду. — Зависит от того, как я это подам, — уклончиво отвечает Кроули, укладываясь на бок, чтобы лучше видеть профиль друга. — Скажи, что ты соблазнил ангела, — небрежно предлагает тот. — В качестве трофея. — Фу, как это мерзко! — шипит демон. — Ладно, а ты набреши тогда, что я взял тебя силой. — Фу, это мерзко! — фыркает Азирафаэль и перестаёт лениво улыбаться, раскинувшись на валиках змеиного хвоста. Он тоже шевелится, чтобы видеть лицо Кроули. В конечном итоге оба не выдерживают и начинают смеяться. — Хорошая была игра? — отсмеявшись, осведомляется демон. Азирафаэль стреляет в него внимательным взглядом и серьёзно произносит: — Это не игра. Это наша жизнь, Кроули. В разлившихся по ковру бутылках сохранилось лишь на донышке. Азирафаэль притягивает к себе бокал, из которого пил змей, выливает в него остатки и сосредоточенно дегустирует. Всё ещё оставаясь голым. И с крыльями. — Знаешь, мне наскучили объявления, — внезапно высказывается он, рассеянно поглаживая дугу ближайшего к нему змеиного бока. — Давай перейдём обратно на телефонные приглашения. Так и быть, проводные, — предлагает Кроули, незаметно подставляя под ладони ангела более выгодные части тела. — Всё же двадцать первый век на дворе. — Это тааак скучно, — ангел закатывает глаза. — Давай на голубиную почту. Люди уже не отстреливают их, чтобы съесть. — Окей. Пришлю тебе сову. — Во́рона. — Трясогузку. — Ладно, согласен на сову, — пауза. — Полярную. — Декартову. — Господи. Ангел снова смеётся и протягивает демону бокал с вином.