Приступ

      Степан заходит в дом и кладет ключи на тумбочку у пустой вешалки. На улице слишком жарко для верхней одежды. Жить при такой погоде удается с трудом, в Краснодаре которую неделю погода бьёт все рекорды.       Степан щелкает переключателем и обнаруживает, что электричества нет, короткое замыкание, что ли? Он окликает Дину и вспоминает, что она уже спит, он как всегда пришел позже, чем ей обещал. В доме стоит давящая тишина. Мужчина выглядывает в коридор, скидывая шлёпки, и видит что-то странное. Дверь в ванную открыта, и над порогом виднеется непонятная тень… рука?       – Дина? – Степан медленно идёт в глубь комнатыи не понимает, что случилось. Его молодая жена неподвижно лежит на полу ванной комнаты, похоже, она без сознания Ее голова не касается острого выступа порожка, но от виска идёт тёмная уже подсохшая струйка.       Степан берет её на руки и прижимает к себе, но она не реагирует. Спотыкаясь в полумраке, он относит Дину на диван в гостиной и только сейчас замечает, какая она горячая. Не придумав ничего лучше, он мочит свой платок в холодной воде и кладет ей на лоб. В свете луны из открытого окна Степан замечает, что Дина беззащитная и хрупкая как никогда раньше. Не только на лбу, но и на руках у нее видны царапины. С эмоциями и их выражением у Степана туго, но он пытается представить, что бы она сказала и почувствовала сейчас.       Прикосновение мокрого и холодного платка приводит её в чувство. Она больше не лежит пластом в той же позе, как Степан положил её на длинном диване. Не открывая глаз, Дина обхватывает себя за плечи и поджимает ноги.       – Стёпа… Нет… помоги мне…       Неразборчивый шепот мгновенно перерастает в крик, она выбрасывает руку вперёд и задевает наклонившегося Степана за грудь. Она цепляется за тонкую ткань рубашки, обламывая ногти, и продолжает кричать. Словно её начали мучать бредовые видения.              Человек, похожий на ее мужа, берет чудовищно большой острый нож и подходит к ней. Она не видит и не ощущает своего тела, но начинает дрожать от предчувствия боли. Он надрезает кожу на животе, и она видит, как из небольших ранок начинает толчками выступать кровь. Надрезы выглядят такими широкими и жуткими, и Дине настолько мерзко, что она хочет прикрыть руками живот и отвернуться от человека.              – Не трогай его! Он только мой… не трогай.       Степан мечется вокруг больной жены, не в силах что-то предпринять.              Он делает ещё один надрез, глубже, словно хочет достать до внутренних органов. Дина в отчаянии бьётся и кричит, но не может ему помешать. Что будет, когда он обнаружит то, что она от него хотела спрятать? Лучше сразу умереть. Её маленький мучительный секрет, от которого она хотела избавиться все это время и одновременно хотела сохранить. Оно ненадолго стало её частью, но муж категорически не хотел детей.       А может, этот человек с ножом хочет ей помочь? Вырезать из неё всё, что напоминало о ребенке. Он откладывает нож и надевает перчатки, собираясь убрать все следы из ее тела. Вскрыть матку и убрать гниющие и убивающие её остатки эмбриона после неудачного аборта. Человек снова берет нож и осторожно делает тонкий разрез от середины живота и поперек лобка. В его действиях нет ни одного лишнего движения. Тайна Дины в надёжных руках. Муж ничего не узнает.       Она перестает кричать, и боль от порезов уходит. Человек с ножом улыбается и продолжает.       Все тревоги и радости уходят. Дина закрывает глаза и уплывает в холодную искрящуюся вечность.              Дина перестает биться и затихает. Сведённые судорогой пальцы, которые Степан побоялся убирать со своей рубашки, расслабляются и отпускают сами. Она выпрямляется и замирает, перекошенное в муках лицо разглаживается. Лихорадочный жар уходит. Но что-то подсказывает Степану, что вместе с ним из Дины уходит и жизнь. Ему самому уже глубоко за сорок, он не самый здоровый человек и подобный ужас переживает в первый раз. Он, тяжело дыша, садится на пол рядом с диваном. Кажется, ему перестает хватать воздуха, в комнате очень душно, несмотря на поздний час, а сердце болезненно сжимается и пропускает удары. Степан вспоминает о завалявшихся в шкафу таблетках, которые ему прописал врач. Но каждое движение теперь ему даётся с трудом. Он не может шевельнуться, не может достать из кармана телефон и набрать скорую. Это похоже на сердечный приступ, который первый раз случился с ним полгода назад. Что будет с Диной без него? Без него Дины не будет. Может быть, их обоих уже нет.              

жди меня жди и я уже в пути к моей любимой крохе слабеют вдохи мы покидаем этот край где правит осень свой скорбный бал нажми на весла       Cheshires, "Острые предметы"