Cardinal Sin

Ленивое лето приходит в Армали, разливается в воздухе обещаниями гроз и ни к чему не обязывающих романов. Можно все, лишь бы речь не заходила о размножении — за несколько сотен лет существования Пространства Цитадели рекомендация, выраженная в элегантной максиме «не копируй — преумножай», успела превратиться едва ли не в еще одну не вполне религиозную, но чтимую догму. Но, кажется, никому из трех дочерей Самары — уважаемой, достойной матроны-хозяйки, всю себя отдающей своей большой семье, — нет нужды в необдуманных ранних связях. Фалере еще глубже зарывается в книги: твердо намерена окончить с отличием университет и получить степень, а потом работать в какой-нибудь влиятельной гильдии или летать по космосу и причинять добро с помощью своей медицины. Иногда она просит Миралу побыть ее «пациенткой» и сосредоточенно обследует точечными импульсами биотики, шикая на сестру, если та ерзает или вздрагивает от щекотки, и даже щелкает ее по носу с укоризной, а Мирала, ухмыляясь, пытается поймать ее палец ртом. Рила мечтает о настоящей любви: как в тех фильмах, которые пылятся без толку в видеотеке у матери — Самара никогда их не смотрит; с того момента, как получила то, особенное, письмо, — и разучивает новые танцы прямо во дворе дома или даже на крыльце, на глазах у всех. Иногда, когда Мирала возвращается с работы пораньше, то подхватывает сестру и кружит с ней вместе, начисто сбивая весь ритм, пока они обе, загнанные и разгоряченные, не падают на заднем дворе, переплетя пальцы и глядя в небо. Мирале все это смешно, если честно; но ведь они — ее сестры, в конце концов. Они имеют право на свои маленькие капризы. А ее, Миралы, задача — позаботиться о них как следует. И потому она ведет себя зверски, до скрежета зубовного правильно, даже отсекая этим самые заманчивые возможности подзаработать. Впрочем, зарабатывать Мирале все равно удается: ловкой, наблюдательной деве может найтись дело в десятке мест. Курьерская доставка товаров (ничего откровенно нелегального, разве что мелкие погрешности в серой зоне законодательства вроде спортивных препаратов и модифицированных биотических усилителей), заключение кредитных договоров (разве вы не хотите воспользоваться услугами «Озира-центра», их операции по усилению проводимости нервных волокон совершенно безвредны!), роль подставного лица на аукционах и благотворительных вечерах — с задачей чуть взвинтить цену, присмотреться к покупателям и инвесторам или просто создать легкий шум вокруг какого-нибудь объекта (и она учится понемногу разбираться во всех этих штуках, музыке и картинах, а еще — в коктейлях и стимуляторах, которые зачастую идут в довесок). Вот только в охрану Мирала не идет никогда. Даже когда ей намекают. Тессия — не Иллиум; но жизнь под благостным фасадом из храмовых шпилей, музейных куполов и колонн все-таки течет. Щиплет жаром кожу, заставляет кровь биться в ритме еще недавно малознакомой музыки. Мирала не жалеет о брошенном образовании; не то чтобы. Ей даже нравится, как виновато глядит на нее Самара всякий раз, когда в разговоре случайно вдруг всплывает этот вопрос. Она только усмехается, решительно и чуть криво, разминая пальцы — гибкость которых ей еще понадобится не раз. Слова Илтары живы в ее мозгу, хотя интонации поблекли с годами. Справедливости, полагает Мирала, имеет смысл добиваться лишь для себя.