Нужно ли здесь название? Решайте сами.

      Она долго сидела так, не поднимая голову и ничего не говоря. Она была опустошена этим разговором. Встреча с Кохэном ничего не дала, а только отняла силы и энергию. Девушка не получила желаемого результата. Впрочем, она и сама не знала, чего именно ей хотелось бы добиться. Наверное, одной поставленной цели она достигла. Своеобразный крик души был выплеснут на собственное создание. Большего она всё равно не смогла бы сделать. 
Девушка устало поднялась на ноги. Был ещё Йостеф, но все силы ушли на Кохэна. Хотя… О чём говорить с Йостефом? Не лучше ли просто оставить всё как есть и уйти?       Она бы так и поступила, если бы на кто-то внезапно не схватил её за руку. Девушка обернулась и в паре сантиметров от себя увидела лицо Йостефа. Он смотрел на неё с нескончаемым презрением. А затем толкнул к окну. На секунду ей показалось, что он поцарапал ей руку когтями, но задумываться об этом не было времени. Йосеф так сильно толкнул девушку, что она врезалась в окно. Не успела она опомниться, как Йостеф врезался в неё, да так, что стекло треснуло и рассыпалось на осколки. Они оба упали в холодную осеннюю ночь. Дождь и ветер бушевали на улице. Упав на траву, девушка ахнула от боли в спине, и тут же её схватили за волосы, швырнув вниз по по пологому склону, который кончался каменной оградой. Она скатилась по земле, испачкавшись в мокрой траве. Теперь она выглядела совсем не как создатель мира или по крайней мере стоящий чего-то человек. Девушка поднялась на четвереньки, отплевываясь от грязи и земли. Холодные капли заставляли её дрожать. Она подняла взгляд и увидела возвышающегося над ней Йостефа. Мужчина присел на край фонтана, которого ранее тут не было. — Хочешь спросить, как мне удалось всё это сделать? Почему я так изменился? - после этих слов девушка заметила, что Йостеф был одет в багрово-красную мантию, полы которой хлопали на ветру словно крылья. Крылья тоже были, но не те, которые она хорошо знала. Черные настолько, что даже в сейчас, ночью, они казались темнее всего, что было вокруг. Над головой виднелся такой же черный и разломанный пополам нимб. - Почему я могу управлять этим местом наравне с тобой? Да потому что я и есть ты. Кохэн был другим, он не совсем такой же, а мы с тобой одно целое. Прекрасно, правда? Тебе не надо говорить о том, что там тебя мучает, я сам разберусь! Тебе не придётся в слезах хныкать про то, что тебе грустно и как жизнь тяжела! Ты ведь это хотела мне сказать? Я знаю, что это так, я знаю твои мысли, не отрицай! Но ты можешь говорить вслух для невидимых зрителей, которые из своего мира прочитают всё сказанное нами! Говори, чтобы они поняли твои слова, ты ведь хотела этого! Молчишь? Хороший ход, не спорю. Ведь так легче. Я скажу всё за тебя. Всё то, что ты пыталась рассказать своим друзьям или кто там в другом мире наблюдает за этой мелодрамой. Давай-ка я поведаю о твоих страхах, о «несправедливости».       Он хлопнул в ладоши и они очутились на театральной сцене. Они стояли друг напротив друга в свете прожекторов. Зал был полон невидимых зрителей. Йостеф с улыбкой поклонился зрителям и резко повернулся к девушке. Она не могла сдвинуться с места. Даже пошевельнуться не было сил. Она могла только сбежать. Выкрикнуть простое слово «Конец» и покинуть это место. Забыть о нём, прекратить всё это. Но больше никогда не вернуться. Она не могла. Поэтому она позволила Йостефу говорить. — Дамы и господа! Давайте разрушим её к черту… Ах, что это? - Он прикрыл рот рукой, тихо посмеиваясь. - Неужто всё, что я говорил, было напыщенной и чопорной речью главного злодея? Да и это место, всё лишь сплошной фарс. Ты пытаешься показать свою уникальность, девочка. Да каким способом? Ужасно… Только жалуешься и думаешь, что тебя пожалеют. Вот как ты хочешь выделиться! «Ах, помогите, ах, я так несчастна, но говорю настолько возвышенно, что это показывает мои душевные раны». Ну что за бред? А я знаю, почему так. Ты же у нас писатель, прямо как я. Но дело в том, что ты и в этом не чувствуешь себя уверенно. Так мало работ, которыми ты довольна. За десять лет творчества ты ничего стоящего не сделала! Ты думаешь: «Вот если бы я была художником, музыкантом… Мою работу видели бы сразу. А слова? Что в них такого? Каждый может писать, ничего особенного. И я не математик, числа не моё. В чём я хороша тогда, что во мне такого?». И ты права. Думай так. Не рассчитывай на моё сожаление, я констатирую факты. Ты смотришь. На окружающих и видишь их превосходство. Да, я о твоей сестре говорю! Посмотри, она получила больше, она может лучше, чем ты. Да на кого угодно взгляни. Кто-то готовит. Кто-то мастер фехтования. Кто-то чемпион в шахматах. А ты? Да, будучи ребенком ты много всего получила, много побед было. А что теперь? Ничего. Что ещё в твоём списке огорчений, мисс Бездарность? Ах да. Смерть. Куда же без этого. Итак, до пяти твоей мечтой было умереть. О да, я чувствую, желание это казалось вполне правильным и логичным. Ты знала, что на тебя не будут тратить время и деньги, что всем будет легче без тебя. И ты помнишь переломный момент. Ты наконец увидела нужную вещь. Выпросила у бабушки пистолет для тира. Сидела потом, думала, как правильней выстрелить. Щупала виски. Как именно стрелять. Дедушка сказал, что выстрелив из такого оружия можно поранить человека. Эти слова и остановили тебя? Ты бы выстрелила? Увы, я тоже не знаю. Ты вдруг задумалась о том, что взрослые будут грустить, если ты умрёшь, потому что смерть людей вызывает грусть. И ты не умерла. С тех пор ты хочешь нравится людям, которые нравятся тебе. Быть хорошей дочкой, хорошей сестрой, хорошей подругой. Умереть значит то же самое, что разочаровать их всех, я прав? Конечно же. А, да. Ещё одна тема, про которую надо поговорить. Вот тут даже я просто теряюсь. Семья? Что такое? Что не так? Отношения твоих родителей? Так это не твоё дело! Послушай, как там ругаются твои родители, что они говорят друг другу — не твоё дело. Черт, даже мне говорить про это сложно. Давай так. Не лезь. Не лезь в чужой брак, ага? А то, что тебе неприятно слушать и смотреть на это… Ты не выбираешь в какой семье родиться. Так что помалкивай, пока на тебя тоже начали снова кричать. Ты тут не самая родная дочь. — Заткнись! Ни слова про это! Мне плевать на все эти идиотские генетические связи! Я люблю тех, кто мне нравится, а не только кровных родственников, ясно? — Хах, вот нашу актрису и пробило на крики. Поаплодируем! Она подала голос! Ну что за прелесть. А пока ты говорила это, я вспомнил ещё пункт списка. Стишок, который ты написала. Это я придумал ему название. Красивое, правда? Он откашлялся и, с издёвкой глядя на девушку, продекламировал:

«Стих никчёмного человека

Наедине ты можешь быть самим собой. 
Сокрой свою улыбку,
 Сними белеющий костюм
И облачись в кровавый пурпур. Сожги никчёмный крыла,
 Разбей ничтожный нимб.
 Посыпались осколки, пепел, прах?
 То жизни прошлой жалкие останки. Похорони, забудь, оставь всё в прошлом!
 Пусть глупые людишки наконец решат,
 Как зажигать весь свет самим! 
Какое дело, если всё погибнет в мраке, 
И тьма, и холод их тела сожрут? Ты ведь не их слуга, не проводник
 Заблудших душ, так жаждущих тепла!
 Ты дьявол, судьбы невольной исполнитель,
 Палач жестоких, алчных сердец. Смотри! Перо – твой меч, страницы – плаха, 
Чернила кровь их заменяют, отравой слов губя. Не убоись рукой железной с волею стальной
 Лишить их жизни. Произнеси слова убийства, Ведь ты тот, кто в пламени сгореть не может,
 Не победим ты для воды, свинец против тебя бессилен.  Для них на первый взгляд ты послан им с небес,
 Но приглядевшись перед тем, Как испустить последний вздох,
 Они узреют дьявольские очи! И синеву, столь долго тлевшую в глазах,
 Закрыл тот мрак, какого в мире нет черней.
 Тобой сожжённые святые крылья
 По новой распростерлись за спиной,
 Над головою ореол из темноты, 
Какой ночная чернота не ровня. И руки кровью грешников покрылись… Скажи, то грешных душ ли кровь? Ответь, не пряча глаз от света,
 Когда измученная думами душа Смогла с собою сотворить всё это, Когда мрак ненасытный поглотил тебя? Прошу, не буду злиться, проклинать и отрекаться, Нет, я только жду ответа. Так объясни, Чтоб я помочь смогла! Помочь?! Да что понять ты можешь, Избалованная гадкая девчонка? Мне не помочь, я помощи и не просил! Да как ты можешь говорить такое?! Ужель не чувствуешь сама ты пустоту, Растущую во мне? Она и манит этой тьмой прелестной. Она даёт мне право их всех убить, Затмить последний солнца луч, таящийся во мне. И после их смертей, я стану лучшим, буду первым я! Гордится будешь ли своим творением ты тогда?» Зал взорвался аплодисментами. Йостеф поклонился. — О да. Какое красивое описание того, что с нами происходит. Вот этим ты довольна. Но давай-ка уточним… Последние две реплики, так сказать. Я знаю, это ты и я. «Чтоб я помочь смогла». Ты думала, что поговорив с собой разъяснишь и успокоишь ту бурю эмоций, что бушует в тебе. Это перевоплощение, похоже, означает то, что раньше не причинявшие много боли эмоции стали слишком опасными . А эти последние строчки. Да, ты хочешь быть первой везде, во всём, но понимаешь, что ленива и не способна, потому ты ругаешься на себя, ждёшь жалости… Ха, глупый порочный круг. Ну что сказать? Хороший стишок. Но он ничего не дал тебе! Как и с Кохэном! Ты только причинила себе больше боли, помучала себя ещё чуть-чуть, а ничего не получила! — Не правда. - - Она взглянула на Йостефа, чего не решалась сделать всё это время. - Я могу показать этот спектакль другим. Он, конечно, смешной и бесполезный, но всё-таки я могу этим поделиться. Так что не напрасно я всё это делала. — Пусть так. Мы ещё посмотрим, что из этого выйдет! — Нет. С тобой я больше не хочу видеться. Ты уйдёшь навсегда, исчезнешь. А до этого времени я не хочу больше говорить с тобой. Это и правда очень тяжело. Дамы и господа, спасибо за внимание! «Конец»! Занавес скрыл от зрителей сцену, с которой в ту же минуту пропали оба актёра.