Другая Найтмер

      Я сидел в обнимку с двумя кобылками и пытался подпевать им, ощущая себя слегка пьяным безо всякой выпивки. Чувствовал, как саднит горло от разговоров ни о чём и обо всём, и которые длились, кажется, без конца. Но мне всё это просто нравилось: узнавать мир, изучать магию, слушать забавные истории и самому рассказывать о своих похождениях, ловя бури эмоций в глазах парочки собеседниц, которые хоть и были опытней меня, но в тоже время наивно доверчивы как дети, остро переживавшие мои рассказы. Отчего даже я ощутил себя кое-каким рассказчиком, подвешивая немного украшений на ушки кобылок и замалчивая позорные моменты. Как тот удачный унитаз, на котором я сидел, когда на огонёк заглянула Темпест. Ведь то мог быть сильный конфуз, но я просто умолчал о своей резкой диарее.       При этом я замечал, как мне прощают ошибки и непонимание моральных норм, относясь к промахам снисходительно, словно к ребёнку. С одной стороны, это было не слишком приятно, ощущать себя великовозрастным балбесом. С другой, объективно я был дуб дубом в культуре пони и не понимал большую часть происходящего открыто, а уж о тонких намёках вообще хотел на стенку лезть.       Один перечень позиций ушей и значение этих двух семафоров вызывал жуткую панику, ведь это было целое искусство! Более того, у пони был специальный язык ушей, для глухих или немых, которым неудобнее пользоваться, чем копытами или руками. С архаичной формой слов-кодов и новой формой, в которой каждая позиция значит звук-букву. Так что знающие пони могут даже поболтать в полной тишине. Чем, как оказалось, особо славятся стражники, которых специально этому учат, а потом они ушами сплетничают, стоя беззвучно на посту. Даже в тайне могут сигналами обмениваться, против перевёртышей, но видимо, не всегда помогает.       — …А когда он стал офицером, я просто не смогла устоять перед его напором и очарованием, — рассказывая о своём муже, Фаерфлай аж лучилась счастьем, — и мы сыграли свадьбу. Как же давно это было!       — Как сейчас помню, — раздался из-за спины усталый голос Кейденс, — ты вся в красном, он в синем, и я соединяю ваши любящие сердца на церемонии семейного союза.       — Принцесса, вы вернулись, — Фаерфлай, подскочив, поспешила к своей принцессе, — сейчас помогу!       Оборачиваясь, я видел как с Кейденс слетает платье, под которым расходятся лёгкий корсет и другие дамские тряпочки. Только теперь, этот корсет слегка подчёркивает животик, но не особо стесняет тело. Но при всём этом, шерсть под одеждой была свалена и потрёпана, а во многих местах вообще мокрой. Словно Кейденс из парилки вышла, а не на балу была.       — Как всё прошло? — меня снедало любопытство, ведь меня и самого могли запихнуть на это мероприятие. — Ты не выглядишь счастливой.       — С чего мне быть счастливой? — мотая головой, принцесса стянула с себя чулки и прочие дамские аксессуары, с сомнением смотря на свою шерсть. — Семь часов в этой телогрейке; семь часов на ногах; семь часов бесконечных разговоров, где нужно следить за словами, выискивая хоть второе, а лучше четвёртое дно любой фразы. Семь часов официоза, вымотавшие больше, чем занятия Лу́ны. Семь часов настоящей дипломатической работы. Но теперь я свободна и могу расслабиться, не думая ни о чём!       Скинув последнюю деталь гардероба, Кейденс почти продефилировала в ванную комнату, а за ней поспешила Фаерфлай. Пока мы с Вайт смотрели в разные стороны, только бы не пялиться на потрёпанную одеждой принцессу любви, которая выглядела ненамного лучше, чем я перед мойкой. Разве что, пахла хорошо, да открытые участки тела выглядели великолепно. Но всё остальное оставляло желать лучшего.       — Пойду я, наверное, — с трудом выбираясь из под моего крыла, Вайт бросила грустный взгляд на ванную комнату, — уже поздно, а завтра опять трудный день.       — Подожди, у меня ещё один глупый вопрос, — дождавшись смачного зевка, я сам едва удержал челюсть на месте, настолько это было заразительно, — почему Кейденс мокрая?       — Из-за шерсти, — пожимая плечами, Вайт уже не удивлялась моей необразованности. — Шерсть подстраивается под среднюю температуру, делая жизнь постоянно комфортной. Но если надеть одежду, то будет жарко. По этой причине мало кто носит тряпки постоянно, во всяком случае, из плохо проветриваемой ткани. Это может привести к преждевременной линьке и серьезным проблемам со здоровьем.       Пытаясь осознать всё сказанное, я, вроде, понимал почти всё, кроме одной вещи:       — А зачем тогда вообще одежда нужна?       — Для красоты, — последовал совершенно неожиданный ответ, — иногда, когда резко холодает, может пригодится, или зимой носить, чтобы не слишком зарасти и летом не линять. Но для зимы носков с шарфом хватает с запасом, остальное это уже больше модные аксессуары.       — Ага, понятно, — сумасшедший мир, одевать одежду для красоты.       — Я могу идти, принцесса? — слегка пошатываясь, Вайт смотрела на меня словно стойкий оловянный солдатик, собирающийся вот-вот упасть.       — Да, конечно. Спокойной ночи, Вайт, — обнимаю кобылку, прижимая к себе, — сладких тебе снов.       — И вам сладких снов, Найти, — шепчут губы почти в ухо, — до завтра.       — До завтра.       Смотря в след уходящей пони, я ощущал себя странно. Вроде, просто странная пони ушла, а в груди что-то щемило и болело. Хоть умом я понимал, что это временно и завтра мы снова встретимся, но сердцу не прикажешь. Мне просто не хотелось снова терять ту, кто давал смысл моему существованию и для кого я был по-настоящему нужен.       — Как странно, — не отрывая глаз от двери, я ощутил движение с боку и был поражён видом ухоженной Кейденс. — Минута всего прошла!       — Аж целая минута! — улыбаясь во всю ширь, розовая аликорн даже не скрывала своё веселье. — Специальная подготовка к боевым заданиям для принцесс! Разработанный принцессой Селестией комплекс действий и чар, позволяющий привести себя в порядок за считанные минуты и всегда быть готовой к дипломатическому сражению!       — В смысле, боевых заданий? — мозги буквально клинило и я не мог понять, она шутит или говорит серьёзно.       — А как иначе? — подталкивая меня вперёд крылом, Кейденс словно сбросила всю усталость разом. — Это мой бой и мой фронт, за который я отвечаю как принцесса Эквестрии. Или ты думала, что быть принцессой просто?       — Да нет, — борясь с лёгким головокружением и сонливостью, я держался только за счёт страха перед Лу́ной, — просто не настолько же всё сурово!       — Ты даже не представляешь, насколько! — веселясь, подруга растянулась на кровати. — Как вспомню те побудки посреди ночи, которые мне устраивала Селестия в течении целого года, так из кровати вылазить неохота. Особенно, если я могу спать в обнимку со своей маленькой сестрёнкой!       — Какие ещё побудки? — у меня, кажется, хвост дыбом встал от такой перспективы.       — Как в казарме. Ах, ты же не знаешь! Есть у военных такое развлечение, как ночная тревога, когда командир части заходит в казарму посреди ночи и как заорёт: Подъём! Все вскакивают и на время надевают броню и заправляют кровати, после чего строятся на плацу в полном боевом снаряжении. Если отряд не уложился в нормативы, все снова ложатся спать, а командир снова орёт: Подъем! И всё повторяется снова и снова, до самого утра, или пока норматив не выполнят все.       — Причём тут вообще казармы и ты? — я не решался лечь рядом, зная, что если лягу, то могу сразу отрубиться.       — Вот как посреди ночи мамочка заорёт Кантерлотским Гласом, тогда и поймёшь, — зевая, Кейденс натянула на себя одеяло, — из шерсти главное не выпрыгнуть, да дела не наделать в кровать спросонья. А там, уже экстренно приводишь себя в полную боевую готовность, с боевой раскраской и полным снаряжением, будучи готовой хоть посреди ночи выходить в пони и вести переговоры с очередной психованной делегацией не пойми кого, которым в три часа ночи приспичило создать проблемы.       — До утра что-ли подождать не могут? — в голове просто не укладывалось.       Ложась в кровать, я просто в голове не мог уложить этот экстрим. Теперь понимаю, что бдение Лу́ны по ночам может быть не совсем бесполезным, если тут посреди ночи может потребоваться подниматься.       — Некоторые действительно не могут, — розовые копыта обняли шею, а тихое дыхание Кейденс раздалось над ухом, — те же бэтпони и другие разумные, ведущие ночной образ жизни, просто не признают дневной визит, а уж если аристократы чего ночью не поделили, то вообще караул порой бывает.       — Им то что ночью делить? — в голове была новая каша и сон не шёл.       — Детей, например, — хихикнула подруга, устраиваясь на моей шее, как на подушке, — у них планы, понимаешь ли, на браки по расчётам, а тут бах, залёт от другого жеребца и истерика. Только за него выйду, хоть режьте! Моя любовь навеки, и вообще, вы не имеете права вмешиваться в наши личные жизни! Полыхание под хвостами и у старших поколений, угрозы и кары непутёвым чадам, которые, зачастую, с родителей пример и берут. Ну, и весь этот вертеп идёт к Селестии за мудрым и взвешенным решением, а я, с недавних пор, подменяю матушку в этом деле. Хорошо, что Лу́на вернулась и теперь дежурит ночью. Беря на себя самую муторную часть работы, и давая возможность нам с Селестией спокойно спа…       Мир поплыл, буквально на секунду размазываясь, а я ощутил себя стоящим посредине огромного поля золотой пшеницы до горизонта. Светило тёплое солнце, по голубому небу плыли пушистые облака, а в воздухе витал аромат лета. Отчего буквально дух захватывало и хотелось взлететь в эти бесконечные голубые небеса и потрогать облака копытом.       — Можете отдыхать, — прошелестело поле голосом Лу́ны, — Селестия решила, что сегодня у вас был слишком тяжёлый день для дополнительных занятий, посему, делайте, что пожелаете.       Я своим ушам не поверил, смотря в ошарашенные глаза Кейденс, сидящей напротив, и которая тоже пыталась осознать смысл слов ночной принцессы.       — Однако, я советую вам ознакомиться с этой книгой, — между нами шлёпнулся довольно увесистый том в вишнёвом переплёте, — завтра эта информация тебе очень пригодится, отродье.       Сказав последнее слово, Лу́на исчезла, а вместе с ней исчезло давление её могучего энерго-потока, отчего мир стал ещё более ярким и насыщенным. Но главное! Это солнце не обжигало и не слепило глаза, даже если смотреть на него! Отчего меня переполняло странное ощущение благодарности и лю…       — Биография Физелпопс Беритвист. Писано Лу́ной из мыслей Темпест Шедоу. Это что такое? — с любопытством поднимая книгу, Кейденс отрыла первую страницу. — Физелпопс Беритвист родилась в провинции… Не поняла, зачем Лу́́на подбросила нам художественную литературу?       Под недоумённым взглядом сестрёнки я ощутил, что у меня шерсть шевелится от понимания происходящего. Пытаюсь решить дилемму: лезть ли в душу той кобылы, или оставить эту информацию лежать просто так. Не знаю, что накопала Лу́на в голове у бедняги, попавшей как кур в ощип, но боязно...       — Знаешь, — прижимаю книгу передней ногой к земле и закрываю страницы, — давай просто отдохнём, а чтение разных книжек отложим на неопределённый срок.       — Но Лу́́на же сказала прочитать?       — Не важно, — отодвигаю книгу подальше, и она просто растворяется в мире брызгами искристых молний, — я не хочу это знать. Давай просто насладимся этим сном.