Теперь все будет хорошо

      -Элли, просыпайся! — сказала рыжеволосая девушка, заходя в просторную комнату, выполненную в розово-белых тонах, и, сев на кровать, начала будить маленькую девочку лет 6-7 с огненно-рыжими волосами и голубыми, как чистое летнее небо, глазами. Элли, промычав что-то невнятное в ответ девушке, сильнее укуталась в одеяло, зарываясь с головой. Такая реакция заставила Блум улыбнуться. Она вспомнила, как её, пусть и приемная, но мама, так же пыталась разбудить её утром, чтобы отправить в школу. Блум не любила ходить в школу, она отличалась от сверстников своим трудным характером и неординарно-красивой внешностью. В отличие от своих одноклассников, прогулкам по парку она предпочитала закрыться в своей комнате, пить только что приготовленное мамой какао, зарыться в теплый плед и читать. Читать очень долго. Весь вечер. Всю ночь. Книги для нее были не просто бумагой в переплёте, но и отражением жизни и чувств других людей. Однако она не читала ванильные романы, присущие всем девочкам ее возраста. Она читала все, связанное с мистикой, мифами, феями и ведьмами. Этим она и отличалась от всех.       -Элли, хватит! — со смешком произнесла девушка. — Вставай, ты опоздаешь в школу.       -Ну мам. Дай поспать, — сказала сонная Элли, продолжая находиться под одеялом.       -Ничего не хочу слышать. Вставай, одевайся и спускайся к завтраку. Школа началась неделю назад, а ты уже капризничаешь, как маленькая девочка.       -Я и есть маленькая девочка! — воскликнула малышка, скидывая одеяло. Блум улыбнулась, наклонилась, поцеловала дочь в макушку и направилась к выходу из комнаты. Элли, недовольно пробурчав что-то про создателя школы и уроков, начала доставать одежду из своего маленького розового шкафа.       Дом, в котором мирно жили мама с дочкой, находился на краю родного для Блум города — Гардении. Они живут тут уже почти семь лет, не вспоминая про Волшебное Измерение, нескончаемых злодеев, пытающихся поработить всю вселенную, Алфею, самых близких друзей, моральную и физическую боль, которую ей причиняли. Она забыла все. Теперь в ее жизни есть место только приемным родителям и родной дочке. Её со Скаем дочке.       Стоя у плиты и жаря любимые блины своего ребёнка, она вспоминала о нем. О её Скае. О моменте, когда в нее полетело заклинание. О моменте, когда за долю секунды увидела его перед собой. О моменте, когда на ее руки упало безжизненное тело любимого. Она видела его бледное бездыханное лицо. Он умер, спасая ее. Спасая свою любимую и дочь. Даже не зная о том, что у его любимой под сердцем зародилась новая жизнь, он отдал свою. Ради нее. Ради них.       Это сделал он. Демон, которого она ненавидела и ненавидит всем сердцем. Он похищал, мучил и убивал всех тех, кто вставал на его пути. Не жалея никого и ничего, он добивался всего, чего хотел. А именно похитить все самые мощные заклинания, завладеть разумом жителей планеты, сделав их своими марионетками, хотел сделать ей больно. Он сделал. Он отомстил. И никто даже подумать не мог, что делал он это неосознанно.       Последняя битва. Вся команда Винкс, специалисты и даже пикси. Все они должны были вернуть всё на свои места, уничтожив его. Но получилось наоборот. Они потеряли одного из члена своей команды. Ская. Его больше не было. И все из-за этого заклинания. Для Блум оно принесло бы пару царапин или максимум потерю сознания, но для него… Это было смертельно. Она до сих пор обвиняет себя в том, что не успела поставить щит и отбить удар. И только из-за своей ошибки пожертвовала жизнью любимого человека. Это она виновата.       Глаза уже пощипывали от приходящих слез, и она бы точно разревелась, если бы не звонкий голос дочери.       -Мама! — крикнула девочка, одетая в легкий сарафан, состоящий из белой рубашки и клетчатой серой юбки. Спустившись по лестнице на кухню, девочка увидела рыжую девушку, до сих пор одетую в пижаму. Легкие шелковые шортики темно-синего цвета и такого же материала маечка с двумя тоненькими лямками, открывающие взор на тонкую шею, ключицы и половину спины. Легкий и небрежный пучок на голове еще больше доказывал, что она только встала с мягкой кровати. — Я уже оделась и собрала сумку, а ты до сих пор в пижаме! Это нечестно!       Быстро вытерев поступающие слезы, она обернулась к дочери и поставила на стол тарелку с блинами и ее любимым клубничным джемом. Она не должна казаться слабой в глазах Элли, она должна быть сильной и забыть все, что было в прошлом. Всё, кроме ее светловолосого и любимого принца.       -Я сейчас быстро соберусь. Только сначала завтрак, — произнесла Блум, наливая чай дочери. Элли уже сидела за столом и вовсю уплетала вкусные блины, намазывая на них толстый слой джема. Достав из ящика наверху свой любимый ирландский кофе, Блум насыпала пару зерен в турку, поставила на газ и села напротив малышки. Завтрак без кофе — не завтрак.       -Вот видишь, не так уж и сложно просыпаться в восемь утра, — сказала мама девочки, с укором смотря на нее.       -Мам, мне не нравится ходить в школу, — сказала девочка, отодвигая от себя тарелку с недоеденным блином. — Учительница очень злая, ребята необщительные. Скучно.       -Не злая, а строгая. Не необщительные, а сдержанные. Поверь, скоро ты привыкнешь и заведешь много друзей, — улыбнулась девушка и налила себе кофе. — Доедай, — придвинув тарелку обратно к малышке, сказала Блум. Элли нахмурилась, но все же взяла в руки блинчик.       Встав из-за стола, Блум с чашкой кофе в руках пошла в холл, соединяющий лестницу на второй этаж, проход в кухню, в ванную комнату и маленький коридор со входной дверью. Пожалуй, это было ее самым любимым местом во всем доме. Холл был самой светлой комнатой, окружённой большими окнами во всю длину и высоту стены, открывающими взор на прекрасный вид. Это было традицией — вместе с чашкой кофе в руках смотреть на просыпающийся город, а вечером наблюдать за огнями и светом ночной жизни. Только здесь, стоя вдоль огромного окна, Блум могла по-настоящему расслабиться, забывая обо всех плохих воспоминаниях, пить кофе и с улыбкой слушать ворчание своей дочки про раннее утро.        Вид был действительно прекрасным. Сад, за которым так любила ухаживать приемная мама Блум — Ванесса. Цветущие пионы, лилии, орхидеи и тюльпаны. Что может быть прекраснее? А за садом можно увидеть город. Высокие здания, заполненные машинами дороги, чистые улицы. Идеальное место для спокойной жизни со своим маленьким чудом.       Блум очень любила свой дом. Пока она жила в Магиксе, после учебы подрабатывала, и скопившихся сбережений хватило на покупку дома и остальные нужды. Поэтому она не работает. Этот дом напомнил ей свой собственный, в котором она провела 16 лет своей жизни. Тоже два этажа, просторная кухня, как раз для её превосходных кулинарных способностей. Отдельная комната для Элли на втором этаже, соединенная с ванной и туалетом. Спальня Блум, выполненная в светлых тонах, также со своим санузлом. Большая гардеробная для двух любительниц красивых вещей и гостевая комната.       Вроде бы все хорошо. Любящие родители, прекрасная дочь, собственный очаг. Но ничто из этого не дает такого тепла, в котором она так нуждается. Что не так? Не хватает уюта, ласки и сильных рук, которые обнимут тебя, когда тебе плохо, рук, которые укроют тебя ночью, если ты замерзнешь, рук, которые защищают тебя от всех опасностей. Нет этого родного человека, за которым ты как за каменной стеной. Того, с кем ты чувствуешь себя полноценной. Его нет.       Да, было тяжело. Иногда настолько невыносимо, что хотелось вскрыть вены или наглотаться таблеток. Но она выстояла. Выдержала. Ради своего маленького чуда в животе, она боролась и борется сейчас, после ее рождения. Она поклялась себе, что не позволит больше сделать больно ни ей, ни Элли. Она плакала, каждый день и каждую ночь. Безумно сильно. Но, спустя шесть месяцев после смерти любимого человека, она наконец взяла себя в руки. Больше не было того серого человека, не имеющего никаких эмоций. Переехала в Гардению, забыла про все и всех и начала жить нормальной жизнью.       От набежавших мыслей ее отвлек стук в дверь. Она поставила кофе на журнальный столик и пошла в сторону двери. Совершенно забыв о своем внешнем виде, Блум открыла дверь. От увиденного она не могла ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Девушка буквально приросла к порогу, не зная, что ей делать. Она увидела его. Убийцу своего любимого. Убийцу отца своей дочери. Его. Валтора.