Ромуланский инцидент

      — Вы же не хотите всю жизнь походить на своего старшего помощника! — ворчливо воскликнул Маккой, пожирая взглядом уши капитана.       — Честно говоря, — Кирк потянулся в кресле, — я бы согласился оставить эти уши и брови на пару дней!       — Я считаю, что это было бы нелогично, — заявил Спок. — Что, если мы встретим представителей другого вида, и они увидят, что капитан выглядит как вулканец или ромуланец? Вдруг они сочтут это оскорблением? Я согласен с доктором, вам следует как можно скорее вернуть ваш приличный облик.       — Не верю, что этот остроухий со мной согласился! — картинно воздел руки к потолку Маккой. — Неужели ради этого мне нужно было перекроить нашего капитана в жалкое подобие его старпома?!       — Зануды… — пробормотал Кирк. — Ладно, Боунс, купируй мне уши, двигай брови… Только поскорее. Я устал: драться с ромуланцами, тырить эту фигню… Она тяжёлая. И убегать от них тоже. Быстрее оперируй меня! — он решительно встал с кресла и направился к турболифту.       Спок проводил капитана и доктора загадочным взглядом.       — Всё было бы хорошо, если бы они не ныли, — Кирк потёр мизинцем правое ухо. — Как будто меня за них целый день таскали. Может, от непривычки?       — Возможно, — согласился доктор. — Острые уши не входят в нормальный комплект частей тела человека.       — Тебя Спок покусал, что ли? — наморщил лоб Кирк, всё ещё растирая ухо. — Хотя знаешь, наверное, это всё после пропущенного кросса от того невысокого ромуланца…       Дверь турболифта распахнулась, и они направились к медотсеку.       — Садитесь, капитан, — Маккой жестом указал на кресло, в котором Кирк уже проходил через изменение внешности. — Я сейчас подготовлю наркоз, и можем приступать. Джеймс по-хозяйски плюхнулся в кресло, закинув ногу на ногу.       — Сейчас бы кофе, — зажмурился он, — и в постель. Я ужасно устал, Боунс, так что поторопись.       Маккой тем временем подошёл к нему с шприцем в руке.       — Сядьте ровно, капитан. Вы в медотсеке, а не у себя на мостике.       — У-у-у, какой строгий у нас доктор, — дурашливо ответил Кирк и устроился поудобнее, опустив ногу. Доктор сделал укол.       — Вот так, капитан. Должно подействовать мгновенно.       Препарат подействовал, но что-то было не так. Кирк все ещё был в сознании, всё чувствовал, но не мог пошевелить даже пальцем.       «Боунс, что происходит?» мысленно кричал он, но язык также не подчинялся. Всё, что мог сделать в этот момент капитан «Энтерпрайза» — дышать, думать и шевелить глазами.       — Ну что, Джимми-бой? — с милой улыбкой склонился над пациентом Маккой. — Полегчало?       — Ммммм… — пытался замотать головой капитан, но только и смог, что вяло промычать через нос.       — Ага! Говорить не можешь! — хлопнул в ладоши Маккой. — Это даже хорошо — не будешь мешать! — и он с лёгкостью взвалил капитанскую безвольную тушу на руки и потащил в закрытый бокс.       Не особо церемонясь со своим грузом, доктор бухнул капитана на биокровать и принялся стягивать с него форменку.       В глазах Кирка промелькнуло недоумение.       В прошлый раз операция происходила немного другим способом. Он просто отключился на полчаса, пока Маккой приклеивал ему уши и перешивал брови. Но сейчас…       «Зачем Боунс приволок меня сюда? Почему я ещё в сознании? Что он задумал?!» — роились в капитанской голове мысли. Пожалуй, единственный член, который ещё шевелился у Кирка — был его мозг. И как же он активно шевелил мозгами, пытаясь понять замысел своего главврача…       — Ну, что, Джимми-бой? — весело спросил Маккой, доставая из шкафчика бутылку виски. — Не против, если я выпью? — он отхлебнул прямиком из горла.       Отставив бутылку, Маккой подошёл к неподвижному капитану, наклонился и провёл кончиками пальцев по заострённому уху.       — Да уж, постарался на славу, — довольно протянул он. — Мать ромуланская не отличит… Или вулканская, один хрен. Хотя вулканская мне нравится больше. Главное — что красиво.       Доктор наклонился ещё ближе к уху, пока Кирк не почувствовал на себе сначала его плотное дыхание, а затем…       «Он только что лизнул меня? Это что ещё такое? Какого чёрта, Боунс?»       Но этого доктору было мало. Тот зажал губами кончик уха и потянул на себя, поглаживая приподнятые брови капитана.       — Даже не оторвались, — радостно констатировал Маккой, отпустив ухо. — Качественная работа, качественная… Мне нравится.       Кирк искренне не понимал причины такого самолюбования, но «проверка на прочность» его напрягла.       В то же время он заметил, что напряглось и что-то другое. Маккой тоже это заметил и щёлкнул капитана в область паха.       Кирк неожиданнор для себя охнул слишком громко, и его полустон отдался эхом в пустом боксе.       — Ага, нравится, да? — довольно улыбнулся Маккой, сжимая ширинку капитанских брюк и скользя языком по линии заострённого уха.       «Что он делает?!» — тупо застрял в мозгу Джима вопрос. — «Что, мать его череп бабушку, он делает?!»       Из губ Кирка послышалось жалобное мычание.       — Вот не надо делать вид, что тебе не нравится, твоя эрекция уже всё сказала! — прошептал в ухо доктор и, моргнув, резко скользнул языком по виску к брови. Он неторопливо пробовал на вкус солёную заострённую бровь.       — Прекрасная работа! — сладострастно выдохнул Маккой, прямо в распахнутый в ужасе голубой глаз. — Никаких шрамов не осталось! — свободной рукой он провёл по второму уху Кирка. — Даже жалко удалять такую красоту! Я должен сделать всё возможное, чтобы не жалеть о гибели моего произведения искусства! — воскликнул он и потянулся за бутылкой.       Джим пытался перевернуться набок, а ещё лучше — на живот, чтобы скрыть внезапный стояк, но не зря Боунс был прекрасным врачом — и препарат, и его дозировка были подобраны идеально, и капитан просто продолжал лежать как бревно. Бревно с сучком.       Наверное, такой же сучок был у сказочного полена, из которого был сделан Пиноккио. Только там это был нос…       Кирк вернулся к реальности, когда Боунс начал поглаживать его бёдра, не сводя глаз с его приподнятых бровей.       — Эх, Джимми… — возбуждённо выдохнул доктор. — Вот почему ты не вулканец? Тебе так это идёт! Даже жаль переделывать…       С этими словами доктор принялся раздевать неподвижное тело Кирка.       Кирк очень хотел если не сопротивляться, так хоть ляпнуть какую-то грубую глупость, но ни язык, ни руки, ни пенис — его не слушались. Он даже не мог подрыгаться, как ужаленная в попу гусеница!       А доктор, не без проблем, стянул с капитана форменку вместе с майкой, рывком сорвал сапоги — один даже сразу с носком. А вот брюки трогать не стал… Точнее — трогать-то трогал, но не снимал.       — Эх, Джим, что же я не додумался? — с жалостью проворчал Маккой. — Брови у тебя вразлёт, уши острые… А член-то без двойной головки! А если бы ты пошёл отлить и ромуланцы тебя застукали с одной головой? Тут же бы к этой коммандерше оттащили, которую дрючил Спок… Спок… — тяжело вздохнул он. — Он-то натрахался с этой ромуланкой, а я вот… Совсем нет!       Кирк побледнел. Он всё ещё считал, что это шутка, но тон последней фразы… Джим понял, что ему жопа… Точнее — жопа его жопе… Или… Страх мешал мыслить связно, рационально и логично.       Чёрт! Он даже глаза не мог зажмурить, только вяло помаргивать на автомате! Ну, он устроит Боунсу, когда действие препарата кончится! Такое устроит!..       Что он устроит — Кирк и сам не знал. Но очень хотел устроить что-то…       Отхлебнув ещё виски, Маккой снова склонился над телом капитана, поглаживая его пах. Неожиданно для Кирка он впился в его правый сосок, и Джеймс почувствовал себя так, словно его ударило током. Всё, Боунсу хана.       А тот, ничуть не стесняясь, продолжал наяривать капитанские сосцы, переключаясь с одного на другой.       — Нравится, да? — спросил он, оторвавшись. — Чувствую, что нравится. А мне…       В два рывка Маккой стащил последнюю одежду с капитана.       «Всё», подумал Кирк. «Точка невозврата пройдена. Или это горизонт событий?..»       Последняя мысль была особенно актуальна, учитывая, что интересом выпившего доктора была именно капитанская чёрная дыра. Перевернув Джима на живот, Маккой пристроился сзади и провёл языком по его пояснице.       Последний рубеж пал — понял Кирк.       Он находил ощущения приятными, от чего ему было ещё страшнее. Сколько лет они в академии делили комнату, сколько раз устраивали свинг-вечеринки… Но ни разу он и Боунс даже не целовались…       Что на него нашло?!       Маккой не торопился раздеваться сам. Проведя языком по позвоночнику от копчика до затылка, он навалился всеми своими ста восьмидесятью фунтами и прикусил капитанское ухо.       Кирк тихо застонал через нос. Он всё прекрасно чувствовал, но не мог отреагировать. Он ощущал себя секс-куклой. Похоже, он больше не сможет делать ЭТО со своей Танди. Он будет знать, что она чувствует!       При этой мысли, из уголка капитанского глаза выкатилась горькая слеза и упала прямиком на волосатую руку доктора, которая тянулась к капитанской шее.       — Не бойся, Джимми-бой, — прошептал доктор. — Я буду хирургически точен и аккуратен. Ты только не кончи раньше времени…       Он просунул руку под туловище Кирка и начал активно сжимать его стержень. Капитан внутренне завыл.       «Боунс, скотина!»       Другой рукой Маккой ухватился за ухо Кирка. От резкого контраста боли и удовольствия тот снова застонал.       Что нашло на доброго доктора? С каких это пор он превратился в ушного фетишиста?..       Осознание нахлынуло на капитана ведром холодной воды — настолько холодной, что даже член его немного обмяк.       — Ты чего это, Джим? — недовольно заворчал Боунс, начав активнее дёргать его рычаг. — Не заставляй меня прибегать к более радикальным методам…       И он резко засосал заострённое ухо.       «Да, всё сходится», понимал Кирк. «У него фетиш на вулканские уши… Эта скотина хочет трахнуть Спока! Но при чём здесь я?!»       Маккой продолжал сосредоточенно надрачивать капитану, посасывая его уши — то одно, то другое. Другая же рука медленно начала опускаться к заднице Джима, пока не остановилась прямо между ягодиц.       Кирк перепугался не на шутку. Он прекраксно слышал о неудачных анальных приключениях доктора, и не хотел стать одним из них.       — Н-нет… — слабо простонал он. — Ммммм…       — Надо, Джимми, надо… — с врачебным тактом заявил Маккой, пошлёпывая капитанские ягодицы и скользя от позвонка к анусу. — Ты бы побрился, а то что за заросли такие? Негигиенично! Как врач предписываю депиляцию анальной зоны… — тут он осёкся и охнул. — Ух! Ебать!       Кирку стало совсем плохо.       — Ты очко регенерировал? — восхитился доктор.       — Н-не… — тихо выдохнул Джим. — Само…       — Само не могло! — отрезал доктор, пытаясь проникнуть в заветное отверстие хотя бы мизинцем. — Только не надо тут ля-ля о девственности. Все мы знаем, как ты стал капитаном «Энтерпрайз». За какие заслуги Пайк тебе его дал! — и доктор снова провёл языком по уху Кирка и присосался к нему.       Кирку стало совсем не по себе. Все считали, что Пайк был верен памяти Кирка-старшего, поэтому во всём поддерживал сына друга, но то, что Джим стал капитаном через постель… Мог знать только Спок, когда схватил его за горло в тот день… Но тогда он бы знал, что капитанский тыл остался нетронутым, а огромный шкаф белья и платьев в частном доме Пайков — вовсе не одежда адмиральской жены…       — Так тело не зайдёт… То есть, дело не пойдёт, — исправил себя Маккой после очередной попытки совершить проникновение в запретную зону. Оставив голого капитана лежать, он подошёл к ближайшему шкафчику и начал в нём рыться. — Так, это слабительное… «Пенис Плюс» — что он здесь делает вообще?.. О, нашёл!       Джим не мог видеть, что именно нашёл доктор, но вскоре почувствовал, как на его анус намазывают что-то прохладное. При обычных обстоятельствах его сфинктер сжался бы покрепче, но сейчас капитан не мог командовать не то что кораблём и его экипажем, но даже собственной задницей.       — Вот так-то! — довольно осклабился Маккой, пропихнув указательный палец внутрь. Удивительно, но ему удалось сразу же нащупать капитанскую «кнопку», от которой у Джима энергично подпрыгнул член.       Джим пытался сдерживаться изо всех сил, но тело действовало по каким-то своим законам, словно было чужим: его член был готов пробить мокрое от смазки ложе биокровати, из груди раздавались пошлые стоны, изо рта текла слюна… Хорош же он был... Сколько в нём было пальцев — он не знал. Задница немного ныла от оказываемого на неё давления и ввинчивающейся в неё руки, но… Как же это было хорошо и приятно! Век бы так лежал и радовался!..       Рука исчезла и раздался хлопок резины, шорох целофана, резкий звук чего-то разрываемого, а затем Джим со сладким содроганием ощутил, как что-то ужасно горячее и скользкое касается его святыни.       «Ой» — подумал Кирк. — «Мне жопа!».       Одним резким рывком Маккой оказался в Джиме и страстно прорычал ему в ухо.       — О, да, Джимми, какой же ты горячий и поддатливый… — промурлыкал он в ухо. — Я бы побольше с тобой поиграл, но только… — он снова засосал ухо, автоматически подёргивая капитанский член ощутимо двигая своим в узкой горячей плоти.       — Ч-что?.. — прохрипел Кирк. — Что…       На самом деле он прекрасно понимал, о чём говорил Маккой. Иногда терпеть уже просто нет сил — именно это сейчас и происходило с доктором.       «Нагулял аппетит, а теперь дорвался до елды…» думал Кирк. «Или еды… Какая в жопу разница… О чём я думаю вообще?..»       О чём думал капитан, доктора Маккоя совершенно не волновало. Сейчас его беспокоило лишь чувство собственного члена, стремящегося туда, куда не ступала нога… Или ступала? Чёрт его знает, чем, по мнению Маккоя, занимались Джим с Пайком. Да и какая разница?       Активно двигая бёдрами, он хватал Джима за плечи, вгоняя в него свою плоть как можно глубже. В один момент ему захотелось смачно шлёпнуть Кирка по заднице — а если сильно хочется, то почему нет?       И он оставил красный отпечаток пятерни на капитанских булках, от чего Кирк протяжно застонал.       «Вот сволочь… Скотина! Скотина! Я ему… Его… Так засажу потом! Или ему?.. Скотина!»       Маккой тем временем проворчал что-то нечленораздельное, после чего отпустил плечи Джима. Тот уж было немного расслабился, но руки Боунса вцепились в ромуланские уши Кирка.       — Ух, бля… — довольно простонал Боунс, теребя пальцами острые кончики.       Кирк утонул лицом в обслюнявленной бумажной подстилке биокровати, в который раз сочувствуя бедной резиновой Танди, с которой он иногда бывал груб…       — Я ебу жопы! — торжествующе орал Маккой в ухо Кирку. — Дааааа, я ебу жопы! Да! Жопы! Ушастые жопы! Ебу я! Да! Жопа-жопа-жопа-жопа, в общем я её люблю! — энергично двигался он в Джиме, ощутимо похлопывая по заднице и дрожа всем телом. — О, я ебу жопы и горжусь этим! Я — жопоёб! Я — ебожоп! О, да! Жопы, жопы, ебать ушастые вулканские жопы! — самозабвенно выдавал он влажным ртом, из которого на шею Кирка капала вязкая слюна.       «Заткнулся бы…» — беззлобно подумал капитан. Ему было хорошо. Он хотел, чтобы это длилось вечно. Ни одни орионские сиськи не приносили ему столько радостей, сколько один человеческий хер…       Хотя… откуда ему знать? Обычно он просто лапал, жмякал, целовал и покусывал эти зелёные холмы сладковатой плоти, а не пихал себе в…       — Жопу! Жопу! Жопу! — заорал в ухо Маккой. — Я ебу остроухую жопу!       Кирка покоробило. Маккой столько раз упоминал уши и вулканцев с ромуланцами, но не разу не упомянул, что сношает капитана… Неужели в личной иерархии ценностей доктора Леонарда Горацио Маккоя вулканцы были выше капитана Звёздного Флота?! Кирк хотел было обидеться, но вовремя вспомнил, что делают с обиженными… Хотя… Именно это с ним делают, и ведь начали-то, когда он не был обиженным?       Сладострастно простонав, Кирк категорически и бесповоротно обиделся на своего главврача.       А Боунс и не думал останавливаться, яростно натягивая капитана, как форменный сапог поутру. Он продолжал грязно ругаться, упоминая вулканцев, жопы и уши.       — Ух, хорошо-то как, — рычал доктор. — Уж прости, Дж-ж-ж-жим… Мне пришлось…       Что пришлось — Джим тоже прекрасно понимал, но почему? В то, что трахнуть пациента в зад — обязательная часть процедуры, верилось с трудом.       Если бы не действие препарата, из-за которого Кирк мало что мог сделать, у него бы давно всё затекло и болело. Вместо этого Боунс продолжал драть его что есть силы — и ему это нравилось! Хотя от мысли наказать доктора Джим всё ещё не отказался.       — Всегда мечтал оттрахать остроухого! — рявкнул Леонард. — Ох, Спок…       «Спок? То есть, он трахает меня, а думает о Споке?!» мысленно возмутился Кирк и обиделся на доктора ещё сильнее.       Однако вскоре он предоставил своему капитану ещё один повод для обиды: едва тот собрался благополучно кончить, как Леонард вытащил свой член из его задницы и принялся резкими движениями руки перезаряжать свой фазер. Он так увлёкся этим делом, что не услышал, как плавно открылась дверь медотсека, и вошёл объект его мечтаний.       — Джим! — в голосе Маккоя слышалась вся боль и обида за его тридцать три года жизни. — Ты… ты… ты жопа! — он с отвращением взглянул на свою ладонь и полусползший презерватив. — Ты — свинья! Ты всё испортил! Я тебе сейчас клизму сделаю и повторно отдеру за уши!       Теперь Маккой услышал мерзкий звук от сцепления каблуков обуви Звёздного Флота с покрытием пола.       Резко обернувшись, он только и успел, что увидеть синюю спину, чёрный горшок волос и… острые уши.       — Блять! Блять! Блять! — истошно простонал доктор, срывая резину и швыряя на пол, стремительно ополаскивая руки в дезинфицирующем растворе и застёгивая брюки.       — Джим, я тебя ненавижу! — бросил он и поспешил следом за Споком, даже не потрудившись закрыть за собой дверь.       Кирку стало слишком страшно… Он лежит голый, в луже собственных слюней и смазки с приветливо приоткрытым сфинктером, у него на спине лежит измазанный его экскрементами презерватив… А ведь именно поэтому он и боялся проникновения Маккоя. И теперь Боунс будет рассказывать Сулу или Скотти то, какая у капитана грязная и неопрятная задница…       Слёзы покатились по щекам… Он капитан! Он герой! Он, мать вашу, спасал столько раз галактику, столько всего уладил!.. А его отымели и оставили…       А он же никогда не поступал так с Танди. Даже когда на них нападали клингоны, он всегда мыл её, вытирал и убирал в тайник в диване, а теперь…       Джим ощутил, как по его ягодицам пробегает ветерок, и кто-то отходит в главное помещение медотсека… Их разделяла только перегородка бокса…       Кто бы это ни был — Кирка уже не волновало. Кажется, действие препарата начинало проходить, и он чувствовал, как затекают кончики пальцев на руках и ногах. Впрочем, чувства возвращались к нему слишком медленно: наверное, он пролежит здесь ещё полчаса, а может, и час.       Целый час в столь неудобном положении… Какой позор. А если сюда зайдёт ещё кто-то? Хорошо, если свои, с ними хоть можно договориться… Наверное. А если это какой-нибудь громила, из краснорубашечников? Конечно, туда идут только самоубийцы, и уже на первой высадке похождения Кирка (как и «вхождения» Маккоя) отправятся в безымянную могилу, но вдруг он успеет рассказать об этом остальным членам экипажа? Весь «Энтерпрайз» будет знать, как их доктор оттарабанил их же капитана прямо в зад, да так, что тот обгадил весь медотсек. И плевать, что не так всё было.       — Доктор Маккой?       «Чехов, твою мать…»       — Док, мне тут надо таблеточку от головы… — энсин зашёл за перегородку и обалдел от увиденной картины. — Nu nikhuya je sebe…       — Щехофф… — с трудом выдохнул Кирк. — Ты ничего… не видел…       — Капитан?! — в глазах Паши застыл ужас. — Что с вами?       «Он издевается?!» — мысленно вздохнул Кирк. — «Я тут лежу с голой жопой, явно оттраханный, у меня на спине гондон… А он спрашивает, что произошло?!».       — Капитан, вы ранены?! — тактично не замечая наготы Кирка, русский подошёл к нему, на ходу прихватывая салфетку. — Вы в крови… Ваше ухо, шея… И, простите, ваш zad… Что с вами случилось? Нападение?! Где доктор?!       Джим мысленно выдохнул. Казалось, что Павел либо действительно наивная простота, хотя… Он вспомнил себя в его возрасте.       Ему только исполнилось восемнадцать. Он пришёл к Пайку в номер, они уже пару месяцев не виделись, и застал капитана… В очень неудобном положении: одетый в женскую одежду, тот шуровал у себя в кишке огромным дилдо…       Изначально Кирк решил, что на капитана совершено нападение, над ним надругались, и теперь тот пытается что-то вытащить из задницы…       Но тот лишь сказал…       Воспоминания новой волной возбуждения окатили Джима…       — Выеби меня. — выдохнул капитан. — Выеби меня как последнюю шлюху…       — Капитан?! — Паша отпрыгнул в сторону. — Vy sovsem ebobo?!       — Давай, — стонал Кирк. — Чего ждёшь?       — К-капитан… — Чехов попятился к выходу. — Я лучше позову на помощь.       — Не надо… Еби давай… Чего ждёшь?       — Не-не-не… Капитан, я не по этому… Ну, по этому тоже, но не так же…       Кирк почувствовал, что уже может шевелить пальцами левой руки. Сжав кулак, он уже более настойчиво потребовал:       — Энсин, это приказ! Драть капитана!..       Чехов перепугался не на шутку. Накинув салфетку поверх растраханной задницы Кирка, он стремительно выбежал из медотсека с криками «Pomogite! На помощь!». В коридоре послышался топот нескольких пар сапог. Менее чем через минуту в медотсек ворвались люди из службы безопасности.       «Ну вот и договорился», подумал Кирк. «Чехов, ну ебать тебя конём!»       Спок мчался по коридорам, всеми силами стараясь сохранить каменное лицо.       Он никогда не мог признаться в своих чувствах. Его вулканские половина и воспитание не давали ему высказывать эмоций. Опыт с Ухурой был неудачен. А теперь… Теперь он застал доктора Маккоя с капитаном… И доктор его заметил…       Влетев в свою каюту, Спок упал на пол и заорал в голос! Он просто не мог принять факт, что этот невероятно нелогичный, грубый, невежественный, злобный, эмоциональный и во всех смыслах кошмарный доктор…       Прижав к лицу подушку — Спок заорал во весь голос.       Он хотел придушить Джима голыми руками. Как тот посмел соблазнить доктора? Чем? Логика подсказывала, что доктор и капитан были не просто соседями по комнате в Академии, но… Неужели Спок опоздал, и разум его возлюбленного, его ашаям принадлежит другому?       Неужели он никогда не коснётся этих изящный ловких пальцев, не посмотрит в эти горящие зелёные глаза с нежностью и встретит ответ?!       Спок был готов завершить все дела, написать увольнительную по собственному желанию и выпрыгнуть в шлюз…       Кто-то настойчиво названивал в дверь, но Споку было всё равно. Он хотел побыть со своим горем наедине… Да и кто к нему мог заявиться? Капитан с извинениями? Или Ухура с поддержкой?       — Спок! Спок, блять!       Это был Маккой. Его сейчас Спок хотел видел меньше всего… Или больше всего? О, жутко нелогичная человеческая половина! Именно сейчас Спок ненавидел себя за неё.       — Спок, хорош уже! Открывай!       Собравшись, старпом подошёл к двери и открыл её. Прямо перед ним стоял Леонард — растрёпанный, помятый, с мокрыми пятнами на подмышках.       — Что вам нужно, доктор? — вымученно спросил Спок.       — Вообще… — Маккой замялся. — Тебя мне нужно, жопа ты ушастая!       Спок остолбенел.