Открыть глаза

      — Привет, Элен, — ответила Джоанна.       — Привет, мы так давно не созванивались, у тебя всё хорошо?       — Да, всё нормально, ну, если не считать, что Жозе и Кристиан одновременно свалились мне на голову, — рассмеялась Джоанна. — Ну, а как твои дела? Как Николя?       — Жозе говорил, что едет к тебе, но Кристиан? Он же, кажется, должен быть в Лос-Анджелесе. У нас с Николя всё хорошо. Но очень хочется увидеть тебя, ты не против, если я приеду?       — У Кристиана, наверное, географический кретинизм случился, и он перепутал города, — пошутила Джоанна. — Конечно, я не против, приезжайте.       Поговорив ещё пару минут по сути ни о чём, Джоанна закинула телефон подальше и призадумалась. День с Элен тоже был, поэтому и она всплыла, что в очередной раз доказывало теорию, что их притягивал шар, который она разбила, но… неужели нужно было выбрать день и изменить? Нет, не может быть. За каждый изменённый день пришлось бы платить, значит, что-то другое. А если нельзя было разбивать шар? Допустим, его нужно было вернуть предыдущей владелице… А если не удастся избавиться от всех призраков прошлого? Джоанну передёрнуло от такой перспективы. Ничего, она не привыкла сдаваться — не получилось сегодня? Получится завтра, по-другому и быть не могло.       По дороге домой вспомнила, что должна была встретить чету Уандеров в аэропорту. Чертыхаясь и проклиная всё на свете, Джоанна рванула в «Кеннеди», искренне надеясь, что не заставила их слишком долго ждать, и так некрасиво получилось с Жозе. Жозе… вот это тоже та ещё проблема, но об этом она подумает позже.       Уже на подъезде к аэропорту позвонил Джон.       — Я почти приехала, подождите ещё пару-тройку минут, — выпалила почти скороговоркой Джоанна.       — Ничего страшного, мы пока выпьем кофе, — спокойно ответил он.       Вот уж кто-кто, а Джон Уандер не должен был создать проблем. Что там было по результатам альтернативного дня? Да, в общем-то, ничего хорошего: Кристиан погиб, а их отношения развалились.       Сейчас Джон был счастливо женат на милейшей женщине по имени Мелисса Стоун, у них росли очаровательные двойняшки: Лиам и Лиза. В общем, у него всё в жизни было прекрасно.       Джоанна практически вбежала в кафетерий в «Кеннеди», моментом нашла супружескую пару, мирно наслаждавшуюся кофе и чизкейком. Она привела в порядок сбившиеся дыхание и подошла к столику.       — Привет чете Уадеров.       — Джоанна, привет! А мы даже кофе ещё не допил. Присоединишься? — предложил Джон.       — Нет-нет, я не голодна. Мне ужасно неловко, что пообещала вас забрать, а в результате тебе и Мелиссе пришлось ждать.       — Ничего страшного, зато мы передохнули с дороги и перекусили, — мягко улыбнулась миссис Уандер. — Может, всё-таки хоть чашечку кофе выпьешь? Ты выглядишь очень усталой. Опять работаешь без выходных?       — Вообще я в отпуске, просто день сегодня был суматошный, и я чуть не забыла вас встретить. Впрочем, пожалуй, выпью чашку кофе — хуже не будет.       Разговор протекал в мирном русле. Джоанна с супругами Уандер поболтала о многом. Вспомнили времена жизни во Франции — Джон привёз фото Джоанны, которое недавно нашёл. На неё с фотографии смотрела она сама образца двадцатилетней давности: открытый взгляд и как будто бы светящийся изнутри, улыбка, полная теплоты. Да, она стала забывать, какой была когда-то; теперь всё было по-другому, и эта девушка, смотрящая на неё с фото, ещё не знала, какие испытания ждали впереди. Те времена безвозвратно ушли.       — Всё в порядке? — Джон коснулся локтя Джоанны.       — Да-да, всё хорошо. Давайте отвезу вас в отель, а вечером жду к себе на ужин. Адрес, надеюсь помните?       — Кончено, не такие уж мы и старые, — засмеялись Джон с Мелиссой.       Уже после того, как Джоанна отвезла супругов Уандер в отель, она припарковалась перед кондитерской — хотелось чего-нибудь вкусного и жутко вредного. Внутри витал приятный сладкий аромат от множества тортов и пирожного, так что женщина сглотнула слюну от разыгравшегося аппетита. Долго и придирчиво выбирала между шоколадным тортом и манговым, она всё же остановилась на первом. Продавец тщательно упаковал покупку и отдал женщине. Поблагодарив, Джоанна вышла на улицу, не заметив слежку за собой, но как только подошла к машине и достала ключ, неожиданно почувствовала резкую боль, как от укола. Женщина хотела обернуться, но стремительно начала терять сознание. Попытка сделать хотя бы шаг провалилась. Мгновение — и темнота полностью накрыла.       Очнулась Джоанна на кровати в незнакомой комнате. Она попыталась встать, но голова дико кружилась, а ноги как будто налились свинцом. Джоанна слабо застонала и рухнула обратно.       — Очнулась, моя дорогая? — Услышала она мужской голос.       — Что происходит? Как я здесь оказалась? — Женщина с трудом разлепила веки, чтобы посмотреть на того, кто с ней разговаривал, впрочем, и так узнала его. В памяти всплыла резкая боль, как от укола, и всё… — Это ты приказал меня похитить? Зачем? Я думала — мы всё обсудили.       — Всё, да не всё. — Он сел рядом и погладил женщину по голове. — Ты стала неуловимой: не отвечаешь на звонки, сбежала с ужина — мне пришлось пойти на крайние меры.       — Марк, пожалуйста, я тебе ничего не сделала и не веду никаких игр за твоей спиной. — Она была на грани истерики.       — Ты в этом абсолютно уверена?       — Конечно, уверена. Мы не виделись столько лет, и потом, ты же наводил обо мне справки и знаешь, с чем я работаю, а с чем нет. Отпусти меня, пожалуйста, я никогда не заявлю на тебя, обещаю.       — Отпущу, но чуть позже. — Его пальцы сместились с её волос на лицо, поглаживая атласную кожу. — Ты всё такая же красавица, и тот маскарад, который устроила на наш ужин, не мог скрыть красоту.       В мысли Джоанны закралось очень нехорошее предположение, что нужно было Марку. Она попыталась отползти подальше, а он наблюдал за этим манёвром с улыбкой и, схватив её за ноги, легко притянул обратно.       — Марк, пожалуйста… — В голосе отчётливо слышались нотки страха.       — Неужели ты меня боишься? Да брось, Джоанна, мы в некотором роде свои люди. — Он играл с ней, как кот с мышкой. Теперь его руки касались лодыжек женщины, и Марк в мгновение ока снял с неё туфли.       — Господи, Марк, да зачем я тебе?! Я — старая и больная женщина, а тебя ждут красивые и молодые девушки. Отпусти меня, я никогда никому ничего не расскажу, клянусь всем, чем только можно. — Джоанна нечасто испытывала такой дикий страх, но перспектива быть изнасилованной по-настоящему пугала. Для женщины это один из главных ужасов, который мог сегодня осуществиться. Вдобавок ко всему она до сих пор себя не очень хорошо чувствовала и вряд ли могла дать достойный отпор насильнику, хотя и собиралась биться до конца. Из её глаз брызнули слёзы.       — Ну ты и плакса, раньше ты не рыдала от каждого пустяка.       Джоанна ничего не могла ответить из-за усилившейся истерики. Слёзы уже текли ручьями, а она сама всхлипывала, уткнувшись в здоровую руку.       — Да не реви ты так, ничего я тебе не сделаю. — Марк встал с кровати и достал платок, протянув его женщине. — Возьми и вытри слёзы. Не собирался я тебя насиловать, если ты об этом подумала.       — Правда? — Подняла заплаканные глаза Джоанна. — Но ты… Ты…       — Я тебя дразнил, и ты знаешь — за что. Да перестань уже реветь, в самом деле.       Марк принялся вытирать влагу с лица Джоанны платком, который она так и не взяла. Весь макияж благополучно размазался, но она хотя бы начала успокаиваться, поняв, что Марк не будет её насиловать.       — Ты меня очень напугал, — прошептала она. — У меня сильно косметика потекла?       — Порядком. Иди умойся.       Джоанна, ещё не до конца оправившись после шока, поднялась с кровати — голову моментально обнесло, и, если бы Марк вовремя не поддержал, женщина бы упала.       — Мне не очень хорошо, — пожаловалась она. — Голова кружится.       — Я провожу тебя до ванны, отлежишься до более-менее нормального состояния, и отвезу домой, — предложил Марк.       — Мне уже лучше! Я могу сама уехать, — моментально ухватилась за эту возможность Джоанна.       — Да не дрожи, ничего я тебе не сделаю, а вот прийти в себя нужно, тем более, за руль садиться нельзя — попадёшь в ДТП ещё.       После того как Джоанна отмыла лицо от растёкшейся косметики, она вышла из ванны — голову значительно меньше кружило, а Марк ждал её.       — Выпей, это горячий чай только и всего, — протянул он кружку.       Джоанна сделала глоток и моментально обожгла нёбо и язык. Поставила чашку на стол, сев рядом в кресло. Всё это казалось каким-то сюрреализмом. Хотелось проснуться.       — Марк, я недавно человека сбила, — наконец заговорила она. Её как будто что-то толкало на это откровение, даже против воли.       — Вот как? Я ничего об этом не знал.       — И не мог, заявления в полицию не было, да и вообще… — Джоанна сделала глоток чуть остывшего чая. — Эта женщина не захотела от меня ничего, кроме того, чтобы я подвезла её, и дома она отдала мне стеклянный шарик, а дальше… нет, я не могу это рассказывать, потому что это что-то нереальное.       — Ты что, убила её? Мне ты можешь абсолютно всё рассказать, несмотря ни на что, мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.       — Нет-нет, не убивала, я не способна на такое. Ну максимум — угрозы, тут совсем другое. В общем, мне нужно обязательно найти её. Айрин Стивенсон… Но она не числится в кредитных историях, я проверяла, да и вообще женщина с таким именем не зарегистрирована в Нью-Йорке, но это же ничего не значит, она может быть зарегистрирована в любом другом штате, а здесь жить у кого-то в гостях.       Джоанна разоткровенничалась с человеком, которого не видела десять лет и который давно обитал в криминальных кругах. Почему-то ни с кем другим она это обсудить не могла, как и рассказать о прокручиваемых аферах, а Марк мог её понять, с ним в этом плане было проще. И всё это было в то же время дико: только что она рыдала от одной только мысли, что он мог над ней надругаться, а теперь сидела и откровенничала.       — У тебя есть что-то покрепче чая?       — Могу предложить виски. Поужинай со мной. В конце концов, в прошлый раз ты сбежала почти сразу.       — Виски вполне сгодится.       Марк принёс бутылку со стаканом и поставил на столик. Джоанна налила полный сосуд и залпом выпила. Тепло разлилось по организму, она моментально согрелась и налила ещё половину стакана, но, подумав, пить не стала — не хватало ещё начать спиваться.       — И куда мы пойдём на ужин? — наконец спросила Джоанна.       — Никуда, здесь и поужинаем, по крайней мере, сегодня. Как насчёт лобстеров?       — Лобстеров я очень люблю ещё со времён жизни на острове, всё-таки, там было здорово. — Джоанна мечтательно закатила глаза.       — Почему ты тогда туда не вернулась?       — После онкологии-то? Нет, спасибо, мне нужен хороший и постоянный медицинский контроль, да и счета за лечение нужно было оплачивать немаленькие. Только на пороге смерти я поняла, что все эти любови, хвалённые дружбы так мало стоят, когда оказываешься один на один с онкологией. Знаешь, а ведь никто из моих так называемых друзей из Франции даже не позвонил, а любимый человек предпочёл пьянствовать и прожигать жизнь. Он никогда не умел ни за что бороться. — Обида, копившаяся в ней, неожиданно прорвалась и выплеснулась в обществе человека, который уже давно был в её жизни никем, фантомом прошлого.       — Не все выдерживают такое испытание, но ты молодец, не сломалась.       — Верно. Но лучшую подругу ограбила, весело, правда?       — А тот мужчина, с которым ты жила на острове… С ним всё закончилось?       — Окончательно и бесповоротно. Мы дружим… ну как дружим? Иногда я приезжаю во Францию, и мы всей компанией общаемся, и по праздникам поздравляем друг друга. Такая вялотекущая дружба, если так можно выразиться. Один-единственный раз я предложила ему помочь устроиться в этой жизни, для этого нужно было переехать в Техас, но он заявил, что француз до мозга костей, и Техас не для него, а Франция не для меня, так что… я уже давно разучилась любить.       — Удивительно, я тебя помню совсем другой: честной, принципиальной, которая за друзей в огонь и воду, поэтому, когда узнал, что ты помогла отжать холдинг мужа подруги, то даже глазам своим не поверил. А что же до него — он идиот, что потерял такую женщину, как ты. Зато у меня появился шанс.       — Марк, перестань, — рассмеялась Джоанна. — Я только что рыдала от страха — так ты меня запугал, а сейчас говоришь такие вещи.       — Ещё раз: я не собирался тебя насиловать, какой интерес брать женщину силой? Сомнительное удовольствие.       — Я рада за себя. Странная у нас с тобой встреча получилась: меня похитили по твоему приказу, потом ты запугал, а сейчас я сижу перед тобой и откровенничаю. Мне срочно нужен психиатр, потому что я схожу с ума.       — Не психиатр тебе нужен, а совсем другое.       Марк пересел на подлокотник кресла Джоанны и отодвинул прядь её непослушных волос в сторону, смотря прямо в глаза. Взгляд из обычно ледяного сменился на бархатно-ласковый, точно такой же взгляд у него был в их первую ночь. Наконец он накрыл её губы поцелуем. Джоанна хотела плотно сжать губы, но то ли воздействие алкоголя, то ли ещё чего-то, но она приоткрыла рот и впустила язык Марка. Голову снова кружило, но уже далеко не от укола. Она запустила руки ему в волосы, сжимая и разжимая пальцы, а он, наслаждаясь её податливыми губами, хотел большего. Руки Марка блуждали по телу Джоанны, поглаживая спину сквозь ткань блузки, которую ему безумно хотелось разорвать. Он только на мгновение прервал их страстный поцелуй — Джоанна слегка недоумённо на него посмотрела затуманенным страстью взором, впрочем, только для того, что рвануть ткань блузки, которая затрещала под давлением рук, и большая часть пуговиц отлетела, распахивая полы. Ещё одно движение, и остатки блузки упали к ногам женщины, которая ничуть не возражала против порчи одежды. Марк снова приник к её губам, только теперь его руки забрались под юбку Джоанны. Страсть туманила разум, а сердце билось всё чаще, ноги стали как будто ватными. Она сама расстегнула на нём ремень брюк, хотя для этого пришлось приложить усилие из-за травмированной руки, впрочем, Марк помог ей, а потом избавил Джоанну от нижнего белья. Сил сдерживаться больше не было, и, уложив Джоанну на кровать, мужчина наконец овладел ею. Она прогнулась в спине и запустила острые ноготки в кожу спины, оставляя царапины. Боль в изрезанной руке не мешала и почти не чувствовалась, сейчас её вытеснили совсем другие ощущения. С губ слетали стоны страсти, а их тела, казалось, сплелись в одно целое.