***
Вечером того же дня Кемаль с тревогой вошёл в старомодный букинистический магазин. Госпожа Вильдан прибыла несколькими минутами позднее, проявив неожиданную пунктуальность. Они без труда затерялись в лабиринте книжных стеллажей и вскоре, незаметно для других посетителей, увлеченных просмотром пыльных фолиантов либо листающих пожелтевшие подшивки журналов давних лет, спустились в темный подземный зал с колоннами. То и дело им приходилось лавировать между небольшими лужицами. На стенах и каменных колоннах поблескивали капли испарины. Пахло не то чтобы плесенью, но какой-то тёплой затхлой влагой. Несколько допотопных лампочек тускло освещали мрачное подземелье. Вильдан недовольно озиралась на всё это: «Обязательно надо было встречаться в этом жутком месте?» Но виду старалась не подавать. Наоборот, по обыкновению, нацепила маску уверенности и превосходства. — Так о чём же Вы намерены со мной говорить? — Кемаль явно не хотел задерживаться в обществе этой дамы. К тому же, он очень надеялся побыстрее услышать от неё что-то полезное, что приблизило бы его к разгадке поведения Нихан. — Хотела поговорить о Нихан, как Вы уже, вероятно, сами догадались. Кемаль напрягся. Неужели, сейчас она поведает что-то важное? — Да, я готов Вас выслушать. — Я знаю, что готовы. Я верю, что Вы очень любите мою дочь, и наверняка, то, что после всего она опять не с Вами, Вас очень тяготит. Ну, меня бы такое тяготило. Да, да, я знаю, что произошло. Нихан мне всё рассказала. Вторично отвергнутый любовник встрепенулся в ожидании разгадки. Вильдан же, почувствовав себя хозяйкой положения, невозмутимо продолжала: — Вы же понимаете, что ближе меня у неё никого нет, ну, может быть, помимо Лейлы, — её рот едва заметно скривился в ироничной полуулыбке. — И что же произошло с Нихан? Рассказывайте! Вы ведь за этим меня звали?! — Конечно. Я позвала Вас для того, чтобы поделиться информацией. Но не просто так. Мне тоже от Вас кое-что понадобится взамен. — Вильдан говорила спокойно и уверенно. Красивые чёрные брови Кемаля вскинулись, но нельзя сказать, чтоб он был шокирован услышанным, так как привык к тому, что все вокруг играют в игры и плетут интриги, и госпожа Сезин не исключение. «Что она задумала?» — Думаю, Вы не удивитесь, если я признаюсь, что нахожу Вас очень привлекательным. Когда я встретила Вас впервые на причале с Нихан, Вы мне не показались каким-то очень уж особенным. Вернее, Вы были симпатичным молодым человеком, но каким-то ещё несформировавшимся. А вот когда вы вернулись спустя пять лет в Стамбул — тогда я обратила на Вас внимание уже по-иному. Вряд ли Вы догадывались об этом. Буду с Вами откровенна — я не то, чтобы таких красивых мужчин, а вообще, таких красивых людей в жизни не видела. Одни глаза чего стоят! Например, муж Нихан… я знаю, знаю — Вам неприятно лишний раз о нём слышать… Да я не к тому вовсе…он, казалось бы, видный мужчина, но до Вас ему очень далеко. У Вас, господин Кемаль, какая-то редкая и совершенная красота. Причём, не только внешняя, но и внутренняя. Нихан рассказывала, какой вы необыкновенно порядочный и правильный. Это отражается в ваших глазах…космических… Вами, вообще, можно любоваться, как прекрасным цветком или пейзажем, и никогда не надоест. Во всяком случае, мне бы не надоело. Верите, я когда увидела Вас тогда на юбилее дочери, я просто поразилась — насколько Вы совершенны и притягательны. Несколько месяцев потом из головы не шло. Как наваждение или колдовство. Потом утихло, вроде, но и сейчас Вы мне покоя не даёте. Какой-то Вы прямо магнетический, если так можно выразиться. — К чему Вы мне это говорите? — Кемалю было неловко выслушивать комплименты и откровения от столь несимпатичной ему особы. — А к тому, что мне очень хотелось бы узнать Вас, господин Кемаль, поближе. Разумеется, я всегда понимала, что шансов у меня нет. И не только потому, что я старше, что несимпатична Вам… Поверьте, от меня это не укрылось, а ещё и в силу моего положения — ведь я, в первую очередь — мать Вашей возлюбленной. Понимаю, что никому и в голову не придёт такое. — Что Вы имеете ввиду? — управляющий директор «Аладжахан-холдинга» недовольно поморщился. — Не стройте из себя недогадливого — Вам не идёт. Хотя, кто Вас знает, Нихан рассказывала, какой Вы весь целомудренный и неиспорченный. А по виду и не скажешь! — она ехидно ухмыльнулась. — Разве не должна, по-Вашему, дочка делиться с матерью? — Простите, а можно короче? Всё-таки, чего Вам от меня надо? — Кемалю не терпелось поскорее покончить со своей неприятной миссией. — Можно! Только дайте мне договорить! Знаете, я ведь понимаю свою девочку — почему она так одержима Вами, будто заколдованная. Всё дело в Вас и вашей мужской харизме и сексуальности! Ради Вас женщины готовы на многое, тем более, что Вы уже были близки с моей дочерью, как я поняла с её слов… — Смеётесь? Нихан опять не со мной! — Ну, вот мы и подошли к самому главному! Вам всенепременно требуется узнать, почему же она предала Вас во второй раз, и почему она снова с Вашим врагом?! Кемаль лишь сурово многозначительно глядел в глаза Вильдан-ханым. — Так вот, специально для непонятливых: информация в обмен на близость со мной! — почти скороговоркой заключила вдова, причём каждое последующее слово звучало на октаву выше и громче предыдущего. Лицо господина Сойдере перекосила брезгливо-недоумённая гримаса — одна бровь приподнялась, губы недовольно скривились. Не ослышался ли он? — Вы не ослышались, — упредила его сомнения жена покойного бизнесмена-неудачника. — Я честно расскажу всё, что знаю, но и у меня есть свой интерес… — Вы… Вы хотите переспать со мной? Я правильно понял? — выразительные глаза Кемаля широко раскрылись, лицо напряглось — он не мог поверить в то, что произнесла мать Нихан! — Ну, да, наверное, так это теперь называется. Что ж, я рада, что до Вас дошло. Единственное, что мог вымолвить Кемаль после многозначительной паузы было: — Вы, оказывается, ещё хуже, чем я думал… Уму непостижимо… Он развернулся, чтобы уйти, но Вильдан помешала: — Не судите, да не судимы будете. Я сказала то, что сказала. А Вы решайте сами — принять ли моё предложение либо продолжать ломать голову над загадкой. Это Ваше дело. Я и так с Вами что-то разоткровенничалась. Извините. Вобщем, если надумаете, то я буду ждать Вас завтра в пять вечера в спа-отеле «Guney Yildızı» (тур. — «Южная звезда») в Шиле. Мне пора. Gürüşürüz. (тур.- увидимся). — С этими словами женщина поспешила к выходу из подземного зала. Герой вдовьих грёз какое-то время стоял, как вкопанный, провожая глазами свою воздыхательницу и пытаясь переварить услышанное. Бред какой-то! Он помотал головой. Не может быть, чтобы она предложила ему такой беспринципный договор! Однако, мысль противным назойливым червяком засела в мозгу и не давала покоя. Всю дорогу за рулём и позже, дома, он тасовал в голове слова Вильдан Сезин. Ну и дела! Насколько же она бессовестная и подлая, чтоб вот так запросто предложить секс бывшему (а вдруг, ну вдруг, и не бывшему?) мужчине собственной дочери? — у него даже забрезжила робкая надежда на хорошие новости. И всё же, обольщаться было рановато — ничего святого нет у таких людей! Вильдан ханым, всего несколько месяцев назад оставшись без мужа, не находила себе места. Откровенно говоря, она была рада, что смогла относительно быстро переключиться со своего траура на что-то другое, более жизненное. А почему бы и нет? Ведь жизнь-то продолжается и без Ондера. Тем более, что она в возрасте чуть за пятьдесят прекрасно выглядела благодаря беззаботной жизни и широким возможностям уделять себе, любимой, максимальное внимание — для дам её сословия это обычное дело. Бывает, выходит такая фифочка из дорогого автомобиля на парковке элитного фитнес-центра, и поди разберись — то ли ей тридцать три, то ли все пятьдесят с хвостом — на лице ведь не написано, а в документы не заглянешь. Тут ещё какой-то возрастной гормональный всплеск — так её вштырило, хоть на стенку лезь! С покойным мужем всё равно последние годы было неинтересно и вяло… А сейчас на молодых потянуло — захотелось горячего жеребца — высокого, красивого, статного, такого, чтоб набросился и отымел — аж дым коромыслом! И пусть бы делал с ней, что хотел — лишь бы вновь почувствовать себя молодой и желанной. Найти подобного любовника было не такой уж невыполнимой задачей — в мегаполисе масса возможностей — были б средства, а они у госпожи Сезин имелись. Причём, вдову никто бы и не осудил за приключения в личной жизни — одинокая женщина свободна жить так, как ей вздумается. Однако, проблема заключалась в том, что на её беду, кроме потенциального жениха дочери никто ей был не интересен. Этот лев неземной красоты полностью завладел мыслями мадам. Планка была задрана настолько высоко, что остальные варианты для неё перестали существовать. Вильдан готова была пожертвовать многим, чтобы всеми правдами и неправдами затащить ухажёра дочери в свою постель и полностью ему отдаться. Она то и дело фантазировала и представляла этот момент, приукрашивая его разнообразными подробностями и вариантами. Было ли ей стыдно перед Нихан? Возможно, какие-то прививочные укольчики совести она периодически и испытывала, но будучи эгоисткой до мозга костей, во главу угла госпожа Сезин, по-обыкновению, ставила свои собственные запросы. «Сколько мне той жизни осталось? Ещё от силы несколько лет, а потом вместе с красотой начнёт угасать и желание. Похоже, это моя лебединая песня. У Нихан же ещё вся жизнь впереди», — так она рассуждала, в одиночку попивая чай либо прихорашиваясь у зеркала. Грешно признаться, но она завидовала дочке — ведь та с весьма неприметной внешностью и худосочной фигурой смогла стать предметом нешуточной страсти двух альфа-самцов. Чем только взяла, что мужики — один другого лучше — убиться ради неё готовы? Нет! Всё-таки надо попытаться! Подобный шанс выпадает лишь раз! Поэтому надо непременно им пользоваться. В конце концов, чем она рискует? Тем, что Кемаль выдаст её дочери? Ха-ха! Ещё неизвестно, сойдутся ли Нихан с Кемалем, в свете последних-то событий. А если даже когда-то и сойдутся, то навряд ли Нихан ему поверит — спишет всё на желание очернить мать из-за старых обид. Уж она-то, Вильдан Сезин, выкрутится! Старая лиса в капкан не попадёт! Нихан поверит маме, а не любовнику. В случае же, если Кемаль согласится на предложение (на что мадам очень рассчитывала), ему будет невыгодно раскрывать постыдный секрет. По мнению вдовы, подстраховалась она надёжно. Она даже загордилась, что сумела сплести столь хитрую интригу. Уже далеко заполночь Кемалю никак не спалось. Мозг, и без того уставший от бесконечной игры в шахматы жизни, кипел и плавился. Особенно бесил тот факт, что его заклятый враг Эмир победил на этот раз. Почему? Как он завлёк Нихан обратно? Ведь, явно что-то таилось за её внезапным уходом… Но что? Чем запугал? Пригрозил? Надо во что бы то ни стало выяснить! Это уже стало для Кемаля делом чести. Он интуитивно чувствовал, что скорее всего, именно информация Вильдан станет его оружием против Козджуоглу. В противном случае, коль окажется, что Эмир тут ни при чём (во что Кемалю, не смотря ни на что, с трудом верилось), а Нихан и в самом деле, трусиха и предательница, всё же лучше убедиться в этом поскорее и покончить с головоломками. Только вот способ получения информации вызывал у него дискомфорт — как моральный, так и физический. — Эх, задачка… — размышлял Кемаль. — Пожалуй, не стоит с ней связываться! Да у меня попросту на неё не встанет! С другой стороны, независимо от того, что произошло с Нихан, моя цель — это уничтожить Эмира, и желательно побыстрее — я не собираюсь класть пол-жизни на этого выродка. А цель оправдывает средства! Опять же, насчёт средств есть выражение «на войне все средства хороши». У меня с ним ни что иное, как война! Стало быть… — уже засыпая, завершил он логическую цепочку. В детстве, когда у Кемаля что-то не ладилось в школе, мама Фехиме частенько приговаривала: «Утро вечера мудренее», убеждая его тем самым не заморачиваться на ночь, когда мозг работает не так чётко, а оставить проблему на утро. И, как правило, утром на ясную голову правильное решение приходило само собой. Вспомнив мамин совет, наш герой сомкнул свои карие очи с супер-длинными ресницами и уснул. Народная мудрость оправдала себя — наутро всё казалось более логичным и ясным. A la guerre comme a la guerre (франц. — на войне, как на войне)! Сейчас главное для него — побыстрее завладеть информацией, остальное второстепенно. Подумаешь! Баба, как баба, выглядит нормально. Большое дело! Риск перед Нихан — минимальный. Старой вешалке нет никакого резона открывать дочери эту подлую тайну и тем самым себя подставлять — ей ведь не нужно, чтоб Нихан, её единственный ребёнок, на старости лет от неё отреклась. Этот сильный аргумент успокаивал. Во время утренней пробежки по набережной в голову пришёл ещё один щекотливый момент — в случае, если новости о Нихан будут неприятными (хотя он старался не развивать эту мысль), его совесть будет тем более чиста. Таким образом всё встало на свои места. И впрямь, утро вечера мудренее! Единственное, что оставалось непроработанным — это очерёдность исполнения договорных обязательств. Кемалю было выгодно сначала заполучить данные от своей новоявленной обожательницы, после чего быстро «сделать дело и гулять смело», забыв всё, как кошмарный сон. В интересах же вдовы было выдать красавчику ценный приз не сразу, а по окончанию сделки — иначе стараться не будет. Горный инженер её мотивы легко просчитал, но не слишком смутился: «Ничего, на месте разберусь!»***
В шестом часу вечера, прибыв, согласно договорённости, в Шиле, Кемаль оставил арендованный по такому случаю тёмный внедорожник с забрызганными грязью номерами на парковке местного торгового центра, а сам пешком прошёлся до спа-отеля, что располагался на черноморском берегу. В несезон в курортном городке было безлюдно. Не снимая солнечных очков недешёвого бренда и не опуская капюшона спортивной куртки, он проследовал прямиком в отдельный домик-бунгало, номер которого получил смс-сообщением двумя часами ранее. У дамы постбальзаковского возраста сердце забилось чаще, как только она услышала короткий стук в дверь. Она так и знала! Знала, что Кемаль согласится! Неужели сегодня сбудутся её бесконечные мечты о близости с самым желанным мужчиной? Даже не верилось… Главное, чтобы всё получилось! С бешено колотящимся сердцем, едва скрывая волнение, она поспешила открыть дверь. Вильдан даже не представляла, на что рассчитывать и как всё пройдёт, но тот факт, что вот он — приехал, вызвал у неё бурю восторга, смешанного с вожделением. Гость быстро шагнул за порог. Сняв темные очки и откинув капюшон олимпийки, он оценивающе оглядел хозяйку бунгало с головы до ног. Та выглядела довольно привлекательно в дорогом шелковом пеньюаре тёмно-синего цвета, который выгодно и не столь банально, как чёрный, контрастировал с её светлыми пшенично-соломенного оттенка волосами (он отлично маскирует седину). На ногтях заметил лак приятного пастельного тона (откуда узнала, что он терпеть не может яркие кричащие цвета?), открытые босоножки на средней высоты шпильке (не иначе, как и про его фетиш высоких каблуков Нихан выплакала всё мамаше в жилетку). Ясное дело, приготовилась и размечталась. Только на что она надеется? — Спасибо, что пришли, — кокетливо поприветствовала Кемаля его несостоявшаяся тёща. — Да уж, — как можно безэмоционально бросил тот. Ему хотелось поскорее разделаться с неприятной затеей и в то же время осторожно разрулить ситуацию в свою пользу. — Пожалуйста, присаживайтесь, выпейте что-нибудь, — элегантным жестом дама указала на кресло у столика с несколькими бутылками алкоголя разных видов и закусками. — Нет, благодарю — я за рулём, — обломал её планы красавец-брюнет. — Ну, мало ли… У нас ведь нет временных ограничений, — попыталась возразить Вильдан, тем самым выдавая с головой свое намерение оставить гостя на всю ночь и заниматься с ним любовью или, скорее, сексом до изнеможения. — У меня рано утром совещание, а до Стамбула почти два часа езды, — бросил в ответ Кемаль, при этом подумав: «Раскатала губы!». «Ослиха! Надо было в Стамбуле встречаться», — вдова Сезин уже ругала себя за излишнюю конспирацию. Тем временем молодой человек удобно уселся в кресле и вытянул длинные в меру накачанные ноги в по-модному зауженных джинсах. «Стянуть бы их с него к шайтану!» — вздохнула Вильдан. Огромного размера кроссовки, вопреки народным традициям, он снимать не стал. В своём полуспортивном молодёжном прикиде, с чуть небрежно уложенными волосами (как-никак, выходной), Кемаль выглядел моложе, нежели в привычном деловом костюме, и как-то смелее, авантюрнее, а от того ещё более соблазнительно. «Какой славный!» — Вильдан залюбовалась пригожим гостем. Тот расстегнул молнию спортивной куртки «Adidas», взял из вазочки с фруктами какую-то клубничину и принялся медленно её поедать, поблёскивая ровными белыми зубами. При этом он с видом уверенного самца нахально сверлил Вильдан глазами, чем вогнал её в некоторое смущение. «Никак не может решиться или попросту стесняется?» — она пыталась прочитать его поведение, — «Уверена, что выгляжу я на все сто, здесь осечки быть не должно». Рассчётливая дама подошла к креслу сзади и попыталась снять с мужчины только что расстёгнутую куртку, как бы делая первый шаг. Ей даже удалось еле заметно погладить его по плечу. Так и подмывало устроиться у него на коленях и запустить пальцы в чёрные густые волосы! — Не спешите! — окоротил её Кемаль, а сам потянулся за второй ягодой. Дама обратила внимание на его красивые руки — большие ладони, сильные, но вовсе не мужицкие, а благородные, с аристократически-длинными пальцами и аккуратными ногтями. Вот бы приласкал … Она дотронулась было до загорелой руки, но Кемаль тотчас же её одёрнул, а вспышка недовольства в тёмно-карих глазах красноречиво поставила Вильдан на место. — Какой Вы неторопливый… — Это Вы, кажется, не торопитесь выполнять условия нашего договора. Выкладывайте, что обещали, или я ухожу. — Что значит — уходите? — То и значит. В конце концов, рано или поздно я и сам бы нашёл всю нужную информацию — это лишь вопрос времени, — сблефовал Кемаль, продолжая неспешно лакомиться клубникой. Он смачно откусывал кусочки от крупной спелой ягоды, от чего его губы окрасились ярко-розовым соком. Он эротично их облизнул, чем вызвал небывалый приступ влечения у мамаши Вильдан. У неё даже дыхание перехватило от этого жеста. Она готова была впиться в его идеальные слегка полные губы, присосаться намертво, ощутить их вкус. Вот бы могущественный джинн превратил её всего на несколько минут в эту самую ягоду! Она приоткрыла рот, заглотила полную грудь воздуха и как завороженная уставилась на своего влекущего гостя. «До чего ж хорошенький! Сладкий! Мальчик, ты не представляешь, как я тебя хочу! Так бы и зацеловала всего!» — только этим и была сейчас занята её голова. «Сладкий» тем временем расстегнул рубашку ещё на одну пуговицу, оголяя волосатую грудь. — Так, что же Вы хотели мне поведать? Вильдан до одури хотелось, чтобы вот эти розовые от сока клубничные губы целовали её. «Сейчас сама дальше расстегну!» — сдерживаться было всё труднее. Она задышала глубже, глаза призывно заблестели, что тоже не укрылось от управляющего холдингом. — Вильдан-ханым? — он развернулся в кресле и взял её ладонь в свою огромную загорелую ручищу, покрытую черной порослью волос на кисти и даже чуть-чуть на фалангах пальцев, слегка сжал, а затем погладил с лёгким нажимом между пальцев — да так, что аж сердце захолонуло. Желание отдаться герою своих фантазий становилось непреодолимым. Но кто же первым выполнит свою часть договора? Тело вдовы заныло от вожделения. Вся в раздумьях, она колебалась. Кемаль вздумал напугать её тем, что вот так запросто ретируется? Обставит её в два счёта, получит то, зачем пришёл, и поминай как звали? А если и правда, развернётся и уйдёт? Ведь он сможет! Он проживёт без этих сведений, как и жил три месяца до этого. А она? Она его больше так легко не заполучит. Никогда. Не может быть! Нет, нет… Он, как ни крути, тоже теперь у неё под колпаком. Ради Аллаха, может блефовать сколько угодно, только навряд ли допустит, чтобы о сегодняшнем рандеву когда-нибудь узнала Нихан. Гость тем временем встал с кресла и подошёл вплотную к хозяйке бунгало. Без разговоров и увещеваний он притянул её к себе и зафиксировал взгляд на блестящих от увлажняющего блеска губах. Всё правильно — никому неохота питаться губной помадой! Псевдо-естественная красота соблазняет куда сильнее. Кому, как не умудрённой опытом даме, знать об этом? Аллах милосердный! Он! Так близко… Лицом к лицу… Что за чудный парфюм… Прямо с ума сводит… Отдаться… Сию минуту… Она дольше не выдержит. Женские ухоженные пальцы ловко справились с тремя оставшимися пуговицами рубашки. Хотя бы дотронуться до НЕГО! Прижаться к этому плюшевому горячему торсу… потереться об него щекой…обвить ногами… Неужели, мечты сбываются? Значит, ей повезло? — Ну, же? Вы до сих пор молчите. — Неужто ли, Вы всё ждёте, что я поделюсь интересным? — Разумеется! Только долго я ждать не собираюсь — и так достаточно времени на Вас потратил. С этими словами он одной рукой обхватил женскую талию и припал к шее, а второй медленно, но чувствительно провёл по спине вниз и оставил её покоиться на ягодицах. Женщина эротично прогнулась, запрокинув голову, будто героиня ретро-фильма про вампиров, позволяющая чудовищу высасывать кровь из себя. Как долго он целовал её шею, сказать трудно — Вильдан словно погрузилась в сладкое небытие, выпала из реальности. Её рука исподволь опустилась на крепкий мужской зад, плотно обтянутый джинсовой тканью — ох уж, эти проклятые штаны! Кемаль прервался, мимолётно оценил результат — продолговатый багровый засос на белой шее, и принялся за второй поцелуй рядом — столь же неистовый. Вильдан сама не ожидала, что это её настолько заведёт. Она протолкнула ногу меж мускулистых бёдер жеребца и вовсю наслаждалась сладким моментом. Одновременно незаметно попыталась снять рубашку с широких плеч. Даже на каблуках дамочка была на добрую голову ниже Кемаля. Высокий, сильный, страстный — её давняя и вот уже почти сбывающаяся мечта! Прямо голова закружилась в предвкушении. «Молодец я — всё верно рассчитала! У него, наверняка, никого не было после Нихан, вот и сдался. К шайтану возраст — я ещё о-го-го! Я ему такое покажу, что он нашу встречу запомнит надолго…в старом казане и плов вкуснее варится… А там и, кто знает…» — завируха-метель разных мыслей закружила и понесла её в даль далёкую, как вдруг секс-символ резко отстранился и тихо, но внятно произнёс: — Итак, либо я слушаю Ваш рассказ, либо уезжаю! — с этими словами он поднял с пола упавшую рубаху и начал просовывать руку в рукав. — А почему, собственно говоря, я должна быть первой? «Надо, надо было заранее оговорить в какой последовательности мы выполняем условия нашей сделки! Никакая не молодец, а дура я набитая!» — Всё, я пошёл! Вильдан заволновалась. — Видимо, не боитесь, что я пожалуюсь Нихан, — Вильдан попыталась совладать с собой, но голос никак не слушался. — Мне уже всё равно. Бывайте! Голова госпожи Сезин заработала со скоростью пусть не компьютера, но как минимум, карманного калькулятора: «Поди пойми, что у него на уме! Ведь уйдёт же! И тогда я останусь при своём. Могу сдать его Нихан — кажется, он и доказательства зачем-то оставил…глупый. Но тогда и мне не посчастливится — ни одна дочь не простит матери подобную выходку! Не хватало мне ещё и Нихан потерять… И вообще, ради чего тогда я всё это затеяла?! Проклятье!!!» — Подожди! — вдруг перейдя на «ты», Вильдан решилась на ответственный шаг. Упустить добычу, а с ней и свой единственный шанс на близость — какую-бы то ни было — с шикарным мужиком она сочла непростительной ошибкой, за которую потом ругала бы себя на чём свет стоит. «Не стоит умирать раньше времени! Ещё не всё потеряно. Он ведь совестливый, порядочный, глядишь, и не обманет…», — подбодрила себя бедовая маман. — Вы вспомнили про наш уговор? — Кемаль развернулся, так и не успев толком надеть рубашку. В душе он был доволен тем, как сработала его тактика, навеянная турецкой пословицей о спелой груше, что в нужное время упадёт сама (турецкая пословица). Красивые глаза мужчины сосредоточенно сощурились и мерцали из-под длинных пушистых ресниц. Он приоткрыл их шире и посмотрел на «спелую грушу» очень пристально — будто гипнотизировал взглядом — иначе нельзя было назвать эффект от его воздействия. Вильдан словно парализовало. Сексуальный красавец шагнул к ней и буквально загнал в угол — наступая и тем самым вынуждая пятиться задом до тех пор, пока она не бухнулась в кресло. Блондинка таращилась на него, будто кролик на удава. Она давно осознала, что пропала, потонула в пучине этих магических глаз — вовсе не огромных, а в данный момент даже довольно суженых, но прекрасно передающих всю его энергетику и мужскую харизму. — Вобщем, Нихан, она…она сделала это ради Вас! Только, прошу, верьте мне! Я всё расскажу честно, как договаривались, потому что… Хм, — тут она едва заметно усмехнулась, — да просто потому что, рассчитываю на то же самое и с Вашей стороны. — Что значит «сделала это ради меня»? Покинула меня ради меня же? Как это?! — в недоумении Кемаль присел на краешек соседнего кожаного кресла и с нетерпением приготовился слушать дальше. — В то утро, когда Вы отъехали в магазин, а она осталась в доме, туда приехал Эмир. При упоминании имени ненавистного врага лицо собеседника исказила злобная гримаса. — И-и-и? — Он пригрозил Нихан, что если та не вернётся, то… То он убьет Вас. — Негодяй!!! Это правда?! — Кемаль от возмущения аж подскочил с кресла. — К сожалению, да, это правда. Эмир показал ей в своем телефоне, как снайперы держат Вас на прицеле… Вы в это время, кажется, покупали цветы… Кемаль досконально помнил тот момент, как, сделав покупки, прежде чем вернуться в дом, он выбрал букет для любимой на цветочном развале. Душистые белые и темно-розовые маленькие хризантемы. Как ликовала его душа, когда он дарил потом эти цветы Нихан, и как светилось благодарностью лицо любимой! Кемаля Сойдере охватила дикая ярость. В голове сиюминутно взметнулся злобный вихрь мыслей: «Эта мразь Козджуоглу! Как он посмел?! Получается, он опять запугал Нихан?! Да к тому же провернул всё так, что и комар носа не подточит! Убью!!! Разорву в клочья!!! Сколько они с Зехиром искали и расследовали? Каждую версию проработали! Перевернули всё вверх дном, а концов не нашли! Получается, плохо искали!!!» Рыча от негодования, он сорвался с кресла и заметался по комнате, в точности напоминая при этом разъярённого льва. «Нихан — трусиха! Снова добровольно сдалась в рабство к психопату! Как она могла?! Неужели, так страшно было рассказать всё мне? Уж я бы что-то придумал! Ведь можно, можно было как-то меня оповестить! Как минимум — намекнуть! Хотя бы потом, если сразу не сообразила!!! Ничего не придумала умнее, чем наврать, будто по своей воле вернулась к этому ублюдку?! Тоже хороша! После всего, что я для нас сделал? Интересно, она, вообще, догадывается, какую боль причинила мне своим уходом?! Да я предпочёл бы быть сто раз убитым, чем пережить то, что я пережил благодаря такой заботе!!!» Внутри Кемаля бурлила и клокотала адская смесь эмоций. В ней в почти одинаковых пропорциях были смешаны злость, презрение, недоумение, отвращение и стыд. С досады он пнул что есть силы кресло. Ступню в кроссовке тут же свело от боли. Его рассерженный взгляд упал на Вильдан. Та сидела ни жива ни мертва и наблюдала за его реакцией, теша себя надеждой, что «ещё не вечер». «А эта и вовсе негодяйка! Всё знала и молчала! К тому же вздумала заработать на этом! Лихоимство чистой воды!!! Что за люди?!» Он схватился руками за голову и качал ей из стороны в сторону — от злости на всех, в том числе и на себя самого — за то что, не проинтуичил, не довёл дело до конца и, в добавок ко всему, попал в переплёт, почти позволив этой профуре Вильдан окрутить его вокруг пальца и воспользоваться в своих низменных интересах. Она как раз подала голос: — Это всё, что я знаю. По крайней мере, со слов Нихан. Она просила никому не говорить, разумеется. Так что, смею надеяться, Вы меня не выдадите, как мы и… ДОГОВАРИВАЛИСЬ. Последнее слово она произнесла намного громче и отчётливее, тем самым намекая, что настал черёд Кемаля исполнять условия договора.***
Кемаль знал, что деваться ему некуда. «Если сейчас уйти, то эта ведьма тут же выложит всё Нихан и представит меня похотливым агрессором — с неё станется! Доказывай потом, что не ишак! Так что, брат, собрался в хамам — приготовься потеть. Поскорее отстреляться и валить отсюда — спасать Нихан и мстить Эмиру!» Он был настолько зол на эту бессовестную лису, что хотелось порвать её на куски (правда, в рамках договорённостей, будь они неладны) или, если на то пошло, отыметь с презрением, вытереть ноги, как о половую тряпку, ибо иного она не заслужила. А заодно и, чего уж там, воспользоваться, чисто по-мужицки снять стресс — как говорится: «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Такой разгневанный, он завел мамашу Сезин ещё больше. Кровь прилила к лицу и ушам, а соски заметно встали торчком: «Да он просто огонь! Ураган! Ну же, мальчик, давай, завали и оттрахай! Я вся твоя!». Этому мужчине сейчас она готова была позволить всё, что заблагорассудится, исполнить любое его желание, прихоть, вплоть до самого непотребного извращения — что угодно, лишь бы только с ним! Не теряя времени даром, тот прекратил мерить комнату шагами, встал перед ней, схватил за руку и резко сдёрнул с кресла. Высокомерно смерив её взглядом почерневших глаз, в которых полыхали костры гнева, Кемаль одну за другой спустил лямки шёлковой сорочки-неглиже, выпростал не самого малого размера груди («а Нихан-то не в мать!») и стал грубо и нагло их мять, причём с такой силой, что было непонятно — то ли он нарочно хочет причинить ей боль, то ли мальчик заигрался в игрушку под названием «эспандер кистевой». Он настолько чувствительно сжал каждый сосок, что у Вильдан колени задрожали не столько от боли, сколько от нарастающего желания отдаться этому жеребцу. В одних джинсах, с обнаженным атлетическим торсом, ко всему прочему, он дурманяще пах сексом и, как полагается, молодым мужиком. «Что угодно… Всё как он захочет… Пускай и без поцелуев… Скорее бы он уже…» — изнемогающая от страсти, потенциальная бабушка его детей обняла Кемаля за плечи. Он не сопротивлялся, хотя был сам себе противен от того, что будто какой–то эскортник, позволял лапать себя озабоченной даме в два раза старше. Однако, молодой изголодавшийся организм среагировал на пусть не любимое и желанное, но всё ж таки женское тело, должным образом, без чего выполнение договорных обязательств было бы затруднительно, если, вообще, возможно. — Ты восхитительный! Вильдан распирало от любопытства наконец-то увидеть его «в чём мать родила». Стоило Кемалю рвануть ремень и молнию джинсов, и её сердце едва не выскочило из груди. И тем досаднее было, когда гость, не дав опомниться, развернул её спиной от себя — ему так проще было настроиться на нужный лад — и повалил на высокий подлокотник дивана. Бесцеремонно задрал сорочку (как и следовало ожидать, под ней ничего не было) и овладел женщиной прямо на месте. Всё произошло с такой молниеносной быстротой, что «принимающей стороне» и краешком глаза не удалось увидеть предмет своего интереса. Но судя по крышесносным ощущениям, она не ошиблась в расчётах размера. Мадам Сезин накрыло сладостной лавиной, уже как только он в бешенстве вшарашил что было мочи. Она млела и стонала, будто изголодавшаяся по интимным утехам самка в период течки. Непрекращающиеся комплименты в адрес партнёра не только изрядно раздражали, но и отвлекали того от процесса. — Помолчи! Отвлекаешь! — он звонко шлёпнул вынужденную партнершу по заду. Зажмурив глаза, Кемаль рисовал в воображении какой-то симбиоз из Нихан и кое-каких краткосрочных зонгулдакских пассий. По мере приближения к развязке, наш герой решил схулиганить — он вдруг остановился, а затем с размаху вломился в «параллельную реальность». — ТЫ ЧТООО???!!! — завопила Вильдан, оглушенная и ослеплённая внезапной дикой болью. — Хулиган!!! Мы так не договаривались!!! — не в силах сдерживать слёзы, она вновь перешла на неформальную форму общения. — Иди, жалуйся Нихан, — съязвил партнёр по договору. Ему было наплевать на её чувства и слёзы — Кемаль-бей злорадствовал, что удалось хоть как-то проучить эту горе-мамашу и не нарушить при этом условия их соглашения. Вильдан не оставалось ничего, кроме, как смириться со своей участью. В конце концов — сама напросилась, словно та старая лиса, что вопреки пословице, угодила-таки в капкан. Всякое бывает. И на старуху бывает проруха… Она постаралась расслабиться и получить удовольствиею «Ладно, я же сама была на всё готова, вот и пусть мальчик развлечётся. Он огромный! Секс машина — ни дать — ни взять!». Вдова едва не свернула шею в попытке лицезреть молодого человека в самый сладкий момент — ведь давно мечтала увидеть и услышать его при таких обстоятельствах. Картина намного превзошла ожидания — потенциальный зять выглядел невероятно сексуально в бесконтрольном порыве, её и саму нешуточно тряхнуло. Так, не разоблачаясь полностью и не снимая обуви, господин Сойдере в кратчайшие сроки выполнил договорные обязательства, одновременно выместив на зачинщице встречи накопившуюся злость, раздражение и стресс. Он быстро застегнулся, тем самым лишив Вильдан последней надежды лицезреть его во всей красе, и плюхнулся на диван. Всего несколько минут полу-лёжа, опустив веки так, что волшебные ресницы казались ещё длиннее, слегка взлохмаченный, он пытался прийти в себя и отдышаться. Всё это время Вильдан не сводила с него глаз — как бы пытаясь запомнить умопомрачительную соблазнительную красоту, которой ей довелось так близко любоваться, вероятно, в первый и последний раз. — Мы в расчете! Geçmiş olsun (тур. — пусть останется в прошлом), — утвердительно объявил Кемаль и, не мешкая, засобирался. Напоследок выпил воды и был таков. Даже не удостоил пригласившую прощальным взглядом. Заперев за ним дверь, Вильдан мельком поймала свое отражение в зеркале прихожей. — Хулиган!!! — два багровых пятна на шее ещё не раз напомнят ей о сегодняших событиях. — Дьяволёнок! — уже гораздо мягче произнесла она, спустя какое-то время. — Сладкий мальчик… Прекрасный… Ты самый лучший… — и прочие слова восхищения, страсти и нежности рекой лились из её уст тем вечером, пока она самозабвенно догонялась после «договорного» свидания.***
ЭПИЛОГ. Стихотворение МАРИНЫ ЛИСИЦЫНОЙ Думал наш Кемаль: «Как быть? Как мамашу обхитрить? Может, взять и завалить, жаркий секс с ней замутить? Фу, зараза! Что за бред? Может, вызвать на обед — Накормить и обольстить, чаем вкусным угостить, А потом прижать к стене да погладить по спине? Фу ты — ну ты! Вот опять! Секс с Вильданкой… Твою мать! Легче кактус мне сожрать, чем такую отодрать!» Бедный Кема аж вспотел — так он этого «хотел». Но мысля не покидала, мозг Кемалю проедала. Как же быть? Ну, как же быть?! Как мамашу отлюбить? Не придумав ничего, он купил себе вино, Дома посмотрел кино, понял: «Ёлки! Вот оно! Вильдан ханым меня желает?! Что ж, она меня узнает! Так профуру отымею! Ну, а что? Ведь я умею! Про Нихан всё разузнаю и проблему порешаю. А пока что выпью чаю и немного помечтаю!»