***
То, что происходило в клубе, сейчас помнилось ему обрывками, хотя Егор не выпил ни капли спиртного. Несмотря на закрытость мероприятия, людей было предостаточно, и все уже были в состоянии, далеком от трезвого. Он танцевал в центре клуба под какую-то незамысловатую песню, двигаясь немного машинально, так как голову занимали другие мысли. И тут парень ощутил, как кто-то коснулся его плеча. Перед лицом его возник Данила, на губах которого играла пьяная и довольная улыбка — он был похож на Чеширского кота. Без каких-либо лишних слов комик пустился в пляс, на удивление хорошо владея своим телом для подвыпившего человека. Они оба совершали совершенно произвольные движения, не особо стараясь, при этом на протяжении всего действа Крид не отрывал взора от Дани, который будто бы с головой отдавался музыке. Многие также отплясывали неподалеку, совершенно игнорируя все, что происходило вокруг. Булаткин обычно не ходил по клубам, потому как оставаться незамеченным долго было невозможно, да и времени тоже не хватало, но сегодня он мог позволить себе оторваться по полной. И в этот момент, то ли по воле случая, то ли это было сделано специально, но когда заиграла новая песня, он услышал знакомый мотив. Певец приложил ладонь к лицу, качая головой, но Поперечный разглядел его неловкую улыбку. И сам улыбнулся шире, так как до него дошло, какая песня сейчас играла на весь клуб. — Тряхнем стариной, что называется, — мотнув головой, намекая на год выпуска первого удачного трека певца, рыжий стал пританцовывать в такт музыке. Работа двадцать четыре часа И добивается всего сама Но она хитрая, словно лиса Меня манили её глаза Криду снова стало жарко, хотя двигался он вяло, скорее ловя глазами каждое движение комика. Тот откинул со лба немного взмокшие волосы, пиджак его давно валялся на одном из диванов в клубе — рядом с розой, которую он вручил Булаткину. Впервые за свою жизнь он почувствовал в воздухе сексуальное напряжение, что возникло у него рядом с другим мужчиной. Люди могли говорить, что угодно, но он не был геем, и потому те чувства, что возникли в нем сейчас, начали немного пугать. Даня же продолжал трясти руками над головой, двигая тазом и облизывая пересохшие губы. И Егор постепенно начал ненавидеть собственную песню за то, что та играла с ним злую шутку. Меня манили её губы Я её встретил и замер Меня манили её руки До скорой встречи глазами — Давай резче, блять, че ты стал, как истукан, Егорка? — промямлил Данила, тихо посмеиваясь — его веселил ступор, что отображался на лице певца. — Перед девчонками вон как отплясываешь, а передо мной стесняешься? Или я особенный? — Поперечный захлопал ресницами, наигранно польщенно отставляя одну ногу назад, как маленькая польщенная девочка. Булаткин тихо выругался, но музыка заглушила его слова, и тогда он, наплевав на все, последовал совету рыжего, который разулыбался пуще прежнего, если это вообще было возможно. Хорошо, что в таком состоянии Даня, кажется, не замечал на себе сверлящего взгляда блондина. О, боже, мама, мама, я схожу с ума Его улыбка, мама — кругом голова О, боже, мама, мама, пьяный без вина Его улыбка, мама, самая-самая Только потом Егор понял, что в голове у себя он пропел про «него», а не про «нее». От злости он начал двигаться еще резче, прикрыв глаза, лишь бы не смотреть на Поперечного, пытаясь думать о чем или о ком угодно, кроме него. Тогда-то и случилось то, чего Крид никак не ожидал: ему потребовалась пара секунд, чтобы, когда он открыл глаза, сообразить, что к нему кто-то прижимается. Это был, естественно, Данила. Чужие руки легли на плечи Булаткина, небрежно приобняв за шею, но взбудоражило его даже не это, а то, что в данный момент пах комика едва ли не вжимался в его собственный, а сам Даня слегка откинул голову назад, тем самым его тело выгнулось и стало еще ближе к телу Егора. Кружила в танце со мной до утра Что все соседи сходили с ума Что будет дальше в голове рисую Меня так манят её поцелуи — Сука, — почти шепотом выдохнул певец, когда по телу словно прошел заряд тока, не зная, куда деть собственные руки, и не понимая, почему мигом не оттолкнул рыжего от себя. Он не знал, всегда ли Поперечный такой развязный или когда напьется, но сейчас он, будто развратная шлюшка (другого сравнения парень найти не смог), терся о другого мужчину, полностью отдавшись музыке и эйфории. И Крида напрягало то, с какой легкостью он подражал ему: он стал совершать грубые движения, толкаясь навстречу комику, и не понимал, кто из них пьян. Здесь строчка «пьяный без вина» подходила как нельзя кстати. Если поначалу, когда до него дошли слухи про шутки Данилы на его счет, он испытал раздражение, то со временем они перестали как-то трогать его. Может, просто потому, что рыжий напоминал Егору тех мальчиков из младших классов, что дергали за косички девочек, которые им нравились. Наверное, это лишь его воображение, но то, что Даня вытворял в данный момент, уж точно не было воображением. И ладно, если бы у Булаткина давно не было секса, так нет… Тогда почему он так возбуждается от этого зрелища, движений? Он прикусил губу и окинул взглядом помещение клуба: многие из танцующих стояли к ним спиной, тем не менее парочка любопытных глаз, не отрываясь, следила за двумя молодыми парнями, обнимающимися посередине танцпола. И действительно, только сейчас Крид осознал, что его руки сами собой легли чуть выше бедер Поперечного. Блять! Он тряхнул головой и в ту же секунду словно вышел из транса, отстраняясь от комика на расстояние вытянутой руки. Тот в некоем недоумении посмотрел на блондина, потеряв опору и пошатнувшись. — Я устал, прости, думаю, закажу такси и поеду домой, братух, — последнюю фразу он добавил для того, чтобы сделать вид, будто бы ему было наплевать на то, что только между ними произошло. — Ты нихуя не умеешь веселиться, Кен, — хмыкнул парень, а улыбка сползла с его лица, стоило Булаткину отвернуться и направится к их столику. Мужчина боялся смотреть по сторонам, дабы не наткнуться на осуждающие взгляды. Егор вырос в другой среде, где на тебя не просто будут косо смотреть, если ты гей, но еще и изобьют до полусмерти. Сам он получал нехило и за меньшее, и пусть теперь певец об этом редко вспоминал, но уже тогда жизнь научила его, что нельзя подставлять вторую щеку, иначе нападки будут продолжаться до бесконечности. Он помнил, как однажды пришел домой со сломанным носом, но довольный собой — наконец он дал обидчику отпор, да так, что тот точно больше не посмеет к нему приблизиться. Так что если бы он действительно хотел «набить ебальник» Даниле, то вряд ли бы у него это не получилось. Крид проверил мобильник, отмечая с облегчением, что пропущенных больше не было. Как бы ему не было одиноко каждый раз, когда он возвращался в свой пустой дом, иногда он ловил себя на мысли, что без девушек ему было легче. Особенно без тех, которые постоянно закатывали скандалы и считали себя избранными, если Егор предлагал им встречаться. Хотелось, чтобы люди оценивали не твою внешность или счет в банке, а то, что внутри, как бы слащаво это не звучало. Заказав такси, певец нагнулся, подобрал розу, и от злости на самого себя уже собирался ее выкинуть, однако в последний момент передумал. Развернувшись, он едва не столкнулся с Поперечным, еле стоявшим на ногах. — Чувак, ты уверен, что в таком состоянии сможешь доехать домой? Откуда это внезапное волнение? Словно прочитав его мысли, Даня усмехнулся: — О, как мило, что Егорка так волнуется за меня, — пальцы рыжего прошлись вдоль линии бороды Крида, а потом, шатаясь, он поплелся к дивану, и чуть было не плюхнулся мимо него из-за ужасной координации, если бы Егор не подхватил его, усадив ровно. Блондин вздохнул. Именно поэтому он ненавидел алкоголь, ибо потом приходилось нянчиться с набухавшимися дегенератами. Не то, чтобы он считал комика таковым, но отпускать его в таком состоянии, пусть даже в такси, казалось абсурдом. — Твоя девушка тебя ждет? — поинтересовался Булаткин и на миг ощутил, как в груди что-то неприятно кольнуло. — Нет, — Данила икнул, пытаясь влезть в пиджак, — она у мамы, кажется… Видимо, парень туго соображал, что было не удивительно. Проанализировав полученную информацию, певец, как можно более непринуждённо, заметил: — Поехали ко мне тогда, проспишься, а утром уедешь, ибо я боюсь, что ты не просто заблюешь всю квартиру, но еще и захлебнешься своей рвотой. Поперечный расхохотался. — На свидание зовешь что ль? Ну ты смотри, я не такой, если что, за мной надо поухаживать, миллион алых роз подарить, — парень прыснул от смеха. В очередной раз блондин закатил глаза, поглядывая на часы в ожидании такси. Он был благодарен за то, что никто не подходил к ним и не пытался заговорить. Егор прикидывал, долго ли придется отстирывать голубую толстовку, если Данила не сможет сдержать все в себе в прямом смысле этого слова, а рыжий тем временем пытался теперь попасть по сенсорному экрану телефона, и получалось у него из ряда вон плохо, судя по ругательствам. — Похуй! — гаркнул он, убирая телефон. — Обойдется. Крид догадался, что речь идет о девушке, которой комик, кажется, хотел отправить сообщение. Какой-то невиданный зверь в его груди приятно заурчал. — Не боишься, что и тебя причислят к геям, если поедешь ко мне? — спросил Егор, наблюдая, как Поперечный возится с галстуком, не понятно что собираясь с ним сделать. — Ну я же не трус, как ты, — пробормотал тот, — тем более что в этом такого? Похеру вообще, че там говорят, меня уже половина и так шипперит с кучей народу, то есть с парнями. С этим карликом, например, — Даня хихикнул, не в силах представить себя вместе с Джараховым. — Не зря я тебя про фанфики спрашивал. Вот увидишь, после сегодняшнего мы дадим им повод для написания всякой бредятины. Знали бы они, что я к тебе домой поеду с ночевкой, вообще бы на уши встали и слюнями бы подавились. — Бархатистый смех Данилы заставил Булаткина смутиться, не говоря уже о мимолетной мысли о том, что фанатки могли представить у себя в голове. Достав телефон, блондин объявил: — Такси уже на месте, пойдем, алкоголик, — после чего подхватил рыжего, волоча за собой, вновь игнорируя обращенные к ним взгляды толпы.***
— Нехилая у тебя хата, дядя, — отметил Данила, ввалившись вслед за Егором в квартиру, которая почти что походила на пентхаус. Поперечный никогда не гнался за роскошью, но факт оставался фактом — обитель Крида была просто царской. — С такими хоромами не грех и зазнаться, — посмеиваясь, парень кое-как избавился от ботинок, едва не раздавив выпавшие из кармана очки, которые оказались на полу в опасной близости от его ног. Проигнорировав его тираду, певец ловко наклонился и поднял очки Дани, убирая их на тумбочку у входной двери. Слишком уж он официально выглядел в них, это не очень нравилось блондину. Боже, о чем он вообще думает? — Проходи, и пожалуйста, потерпи немного, я принесу тазик — нам не нужны сюрпризы. Пока он отсутствовал, Поперечный снова стянул с себя пиджак и бросил его на стул, а потом оттянул галстук, отчего тот свободно повис на его шее. Он отключил телефон, оставив его на журнальном столике в гостиной. Быстрым взглядом окинув комнату, рыжий подошел к окну. Сейчас вроде как было модно делать окна от потолка до пола, но обзор из них и правда был потрясающим. Егор жил на 10 этаже, и отсюда открывался прекрасный вид на ночной город. — Ты только не вывались, — сказал вошедший в гостиную Булаткин, ставя неподалеку от дивана пластмассовый таз. — Тут, наверное, классно дрочить, — бросил Данила, стоявший к блондину спиной, чему последний обрадовался, так как фраза комика отчего-то вогнала его в краску. — Не знаю, не пробовал, — безразлично ответил Егор, стараясь сделать так, чтобы голос его звучал ровно. — Да ладно тебе, Егорка, это было бы первым, что я сделал. — Не нужно сравнивать меня с собой, я не думаю о сексе постоянно, и о чужих членах тоже, — добавил он быстро, предупреждая выпады Поперечного. — Только о моем? Фраза повисла в воздухе, а Крид, у которого сперло дыхание от такого наглого вопроса, даже не нашелся, что ответить. — Признай, ты ведь хотя бы разок представлял меня голым, м? — хищный оскал исказил губы Дани, когда он полностью повернулся к певцу лицом. — Нет. Отчасти, это была правда… до сегодняшнего дня. Когда Поперечный начал постепенно подходить к нему, Булаткин вдруг отметил для себя, что парень уже совсем не шатается, отчего ему подумалось, что на самом деле Данила был не таким уж пьяным, каким хотел казаться. В свою очередь блондин сделал шаг назад, смотря куда угодно, только не в глаза своего гостя. — Лжешь, — почти проворковал комик, подходя еще ближе, из-за чего Егор почувствовал, как поясница уперлась в спинку дивана. Отступать больше было некуда. Он даже не понимал, почему робеет и остерегается Данилу, но боялся узнать, если рыжий окажется совсем близко. — Я не намерен обсуждать с тобой ничего, что касается моей личной жизни, секса и всего, что с ним связано, — отрезал Егор, впиваясь пальцами в кожаную спинку позади себя. На секунду Поперечный замер, словно испугавшись гневного взгляда блондина, но затем сократил расстояние между ними, с нескрываемым интересом изучая мужчину напротив с ног до головы. От того, что Даня сейчас оценивал его, словно товар, ему стало не по себе, но в то же время он ощутил уже знакомый жар чуть ниже живота. — Чего ты, нахуй, от меня хочешь? — молодой человек старался казаться больше, чем есть на самом деле, храбриться и не пасовать перед Данилой, который проследил за тем, как дернулся кадык Крида, когда тот сглотнул. Так они и стояли в тишине, глядя друг на друга, и Булаткину казалось, что стук его сердца слышен на всю квартиру. Он привык быть самцом, завоевателем, главным, но рядом с рыжим комиком он чувствовал себя неуверенно, жертвой. — Что эти девчонки в тебе находят? — вдруг вырвалось у Поперечного, а лицо исказилось от неприязни. — Я действительно считаю, что ты выглядишь как лакированная кукла с обложек глянцевых журналов. Не дав парню возразить (а тому было что возразить, потому как волна ненависти стала снова подыматься в нем — у него и так был комплекс касательно внешности, и он не хотел, чтобы в него влюблялись только из-за нее), Даня продолжил: — Что они, нахуй, находят в этой пидорской прическе, голливудской пидорской улыбке, и этой пидорской бородке? — почти что прошипел сквозь зубы Данила, стоявший едва ли не вплотную к Криду. Мужчина этого не замечал, потому что старался справиться с гневом, проклиная себя за то, что вообще волновался за этого уебана, который, похоже, не нуждался в его дружбе. — В этих ухоженных пидорских пальчиках, в этих розовых, по-пидорски пухлых губах, — глаза его остановились на устах блондина. — Сука… С этими словами Поперечный с нескрываемым гневом и страстью впился в вышеупомянутые губы напротив, не давая Булаткину опомниться, и, воспользовавшись тем, что парень приоткрыл рот от удивления, протолкнул внутрь свой язык. Егор чуть было не задохнулся от неожиданности и подобного напора и, наверное, не устоял бы на ногах, не будь позади дивана. Певец не отвечал, все еще пребывая в шоке, однако горячий язык, проскользнувший между приоткрытых губ, вынудил его слабо застонать и с жаром податься навстречу. Их тела вжались друг в друга так сильно, что грудной клетке Крида не хватало воздуха, и когда первая волна эйфории и возбуждения отступила, как и тогда на танцполе, молодой человек отстранился первым. Поцелуй был таким беспорядочным и, если так можно сказать, первобытным, что Егор проклинал себя за то, как на моменте, когда им пришлось прервать его, между устами на пару секунд повисла тонкая ниточка слюны. Господи, они же не в хентае. Небрежно вытерев рот тыльной стороной ладони, Булаткин в некоем удивлении уставился на Даню, который и сам был в шоке от собственных действий, но при этом, вроде бы, не пытался как-то оправдаться, спокойно теперь созерцая, как блондин нервно зачесывает волосы назад. — Что это было, блять? — выдохнул Егор, явно не ожидавший, что после подобных слов рыжий засосет его похлеще пылесоса. Да и сам он тоже хорош. Поцелуй был недолгим, но губы уже приятно покалывало. — Хуй знает, — невнятно ответил Данила. — У тебя же девушка есть, чувак! — в этот раз он схватился за этот аргумент, как за соломинку. — На словах — да, а на деле… Долгая история. У меня на нее не стоит, я думаю, — неуверенно закончил Поперечный. — Хз, может виагру пора пить, — с усмешкой добавил он. На этом моменте Крид кинул свой взор на пах парня, и то, что штаны рыжего приподнимались из-за недвусмысленной выпуклости, говорило ему, что в дополнительных стимулах Данила не нуждался. К своему стыду он понял, что в его штанах дела обстоят не лучше. Когда он уже перестанет смущаться как чертова первоклассница? — Ты хочешь поговорить о моих отношениях? — донеслись до него слова комика. — Нет, просто… не знаю, это неправильно как-то, — оправдывался Егор. — То, что я вроде как изменяю девушке, или то, что ты… — Я не гей, — тут же парировал Булаткин, хотя слова его звучали не очень уверенно. — Я тоже, — тихо и почти томно промолвил Даня, кладя ладонь на щеку парню. — Логично ведь, что мы оба би. Только не говори, что не чувствуешь этого ебанного сексуального напряжения между нами, которое, кажется, даже ножом не разрезать… Так как блондин молчал, Поперечный посмотрел за его спину, усмехаясь, задержавшись на цветке, лежащем на столе. — Ты так берег мою розу, словно это самый дорогой подарок в твоей жизни. Если бы знал, давно подарил бы тебе цветы, карамелька. — Карамелька? — удивленно приподняв бровь, переспросил мужчина. — Такой же приторно-сладкий, — объяснил рыжий, улыбаясь во все 32 зуба. — Иди нахуй, — пробурчал певец. — Позже, но спасибо за предложение, — губы Данилы вновь нашли Егоровы, атакуя их с прежним пылом, а сам он вжимался в Крида так, будто мечтал раствориться в нем, хватаясь пальцами за короткие светлые волосы, оттягивая их назад. Булаткин зашипел, но Даня добился своего и уже покрывал поцелуями обнаженную шею, чувствуя под своими устами учащенный пульс парня. — Я думал, что мне показалось, но, похоже, я не ошибся насчет своего суждения касательно тебя, — в голосе Крида слышалась насмешка, но в то же время слова прозвучали тепло. — Ты из тех, кто проявляет любовь, дергая за косички. — Сейчас ТЫ пойдешь нахуй, — прохрипел рыжий, прикусывая кожу на шее певца. Тот издал звук, похожий на рычание, который Даниле даже понравился. Ему хотелось увидеть «зубки» Егора. Может, частично из-за этого он всячески старался его задеть. Он накрыл губы блондина, дабы заткнуть его, попутно стягивая с него голубую толстовку, и от того, как Поперечный навалился на Булаткина, последний не устоял и через спинку дивана повалился на кожаные подушки, соприкасаясь с ними обнаженной кожей, потянув Данилу за собой. Он не понимал, как ему удалось избежать удара головой о стол, но думать сейчас об этом было некогда. Крид с горем пополам сорвал с комика рубашку и галстук, кажется, оторвав пару последних пуговиц. Ему нравилась гладкая грудь молодого человека, который, в свою очередь, мог теперь вблизи осмотреть все (почти все) татуировки Егора, что усыпали весь его торс. До этого момента он полагал, что ненавидит тату, но этому чертовому ублюдку шло все. А еще про себя Даня почти что гордился мужчиной, потому как нужно было вытерпеть достаточно боли и неприятных ощущений при таком количестве татуировок. Но Булаткину он об этом никогда не скажет. Поперечный был доволен тем засосом, что теперь красовался на шее блондина. Выпуклость ниже живота так и манила рыжего, он не хотел признаваться, однако ему было любопытно, каким размером обладает достоинство Крида. Певец прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям, что дарил ему неугомонный рот Данилы, который сейчас водил языком вокруг его пупка, следуя за дорожкой из волос, что вела к паху. Дабы Егору жизнь медом не казалась, паренек порой слегка покусывал его кожу, пока подбирался к самому главному. — Я надеюсь, что на члене ты тату не набил? — с ухмылкой поинтересовался Поперечный, хватаясь за пояс штанов Булаткина. — Сам проверь, — игриво предложил блондин, нетерпеливо заерзав, желая поскорее избавиться от мешавшей ткани. Даня сначала стянул с него штаны, окидывая взглядом рисунки, изображенные на ногах молодого человека, однако боксеры пока оставались на теле певца. Парень приподнялся вверх, сливаясь в теперь уже более нежном поцелуе с Егором, одновременно с этим запуская руку под резинку трусов и сжимая вполне себе твердый член Крида. Молодой человек простонал что-то несвязное, наслаждаясь контрастом прохладной руки Данилы с горячим пульсирующим членом. — Сука! — то ли выдохнул, то ли всхлипнул блондин, когда рука комика задвигалась плавно и размеренно, словно хотела подразнить. — Знаешь, какая разница между оральным сексом с парнем и девушкой? Парень знает, что нравится парням, — посмеиваясь, Поперечный опять оказался между ног партнера, лукаво поглядывая на Булаткина. Тот быстро облизнул губы, встречаясь глазами с парнем, умоляющего взирая на него, впиваясь в диван ногтями. Хоть Даня и отшучивался, сам он никогда этого не делал, но возбуждение подталкивало его перейти сию грань. — Эти губы будут первыми, — отметил комик, ссылаясь на то самое интервью с Ургантом, и Егору пришла в голову мысль, что, получается, Данила смотрел его интервью. Может, не одно. Следил за его творчеством, изучал… Вот только вереница мыслей вскоре оборвалась, когда влажные и теплые губы рыжего обхватили розовую головку, предварительно оттянув кожицу члена вниз. Затем его язык прошелся вдоль уретры и, лизнув всю головку целиком, заставил мужчину под ним развратно застонать. Криду было наплевать на то, что сейчас он издавал подобные звуки. Ничего не имело значения — лишь бы только этот рыжий черт не останавливался! Он получал минет довольно часто, но именно данный опыт кружил ему голову, ведь в глазах общества они делали что-то запретное и грязное, и Егор бы соврал, сказав, что это не заводит его. Поперечный тем временем уже стал вбирать достоинство Булаткина глубже, тоже заводясь от происходящего и звуков, срывавшихся с уст блондина. Ему хотелось продолжать, хотелось, чтобы этот слащавый Кен взвыл, умолял его дать ему кончить. Идея подхлестнула Данилу ускориться, а пальцы комика направились к яичкам певца, слегка сжимая. Крид, едва сдерживающийся, чтобы не толкнуться в манящий рот партнера, выгнулся, а веки его сами собой опустились. — Почему это так охуенно? — застонал Егор, запуская пальцы во взъерошенные рыжие волосы, при этом совершенно не контролируя движений головы. — Просто это я охуенный, Егорка, — с громким чмоком на несколько секунд выпуская изо рта член парня, дабы передохнуть, вставил Поперечный. — Блять, оказывается, что сосать не так уж и легко, теперь я понимаю девушек, — пошло улыбаясь, подытожил он. Тем не менее вскоре мужской рот вернулся к минету, усердно вбирая ствол глубже, но пока не в силах взять его полностью — рвотный рефлекс никто не отменял. Ему приходилось чуть отодвигаться, потому что теперь Булаткин, явно потерявший над собой контроль, постепенно принялся двигать бедрами вверх. Заставив член Егора в очередной раз покинуть его рот, Даня чуть подул на влажную не только от его слюны головку, и по телу Крида прошла приятная дрожь. Хотя и без этого мужчину трясло не по-детски. Данила стал лизать его естество будто леденец, чувствуя, как собственные губы постепенно немеют. Нужно было закругляться. Тем более что его собственный член, кажется, уже оставил на нижнем белье не одно мокрое пятно. — Ты специально притворился пьяным, чтобы напроситься ко мне домой и трахнуть меня? — прошипел блондин, когда зубы парня прошлись вдоль всей длины его достоинства. — Нет, — вальяжно протянул Поперечный, оторвавшись от своего занятия, чтобы посмотреть тому в глаза. — Я притворился пьяным и напросился к тебе домой, чтобы ТЫ трахнул меня. От такого заявления уши Булаткина покраснели — после всего, что они тут вытворяли, он не думал, что еще может смущаться. Его также удивило то, какую роль уготовил ему Данила. — Ты уверен? Я не знаю, как ну… — А я, по-твоему, долблюсь в жопу каждые выходные, да? — перебив его, усмехнулся рыжий, слезая с дивана, и принялся снимать свои смятые брюки. — Что, даже с девчонкой аналом не занимался, карамелька? — Нет, обходился без этого, — ровно ответил певец, тоже поднимаясь. Ему хотелось помочь Поперечному избавиться от одежды, но тот покачал головой, останавливая парня. — Ну, а смазка у тебя хотя бы есть? Ты ведь дрочишь? — Да, — ответил блондин на два вопроса сразу. — А ты уверен? — Господи, неси уже, — откидывая штаны в сторону, поторопил его Даня. Когда Крид удалился, рыжий устроился на диване, предварительно сняв с себя трусы. На самом деле он немного очковал, думая о предстоящей близости, но выбросил эти мысли из головы. Согнув одну ногу в колене, парень лениво стал поглаживать стоящий колом член, который слегка побаливал от того, что ему совсем не уделяли внимания. Он совершенно не готовился к такому, наверное, стоило бы принять душ. Тут уже настала очередь комика смутиться от того, что он ебанный извращенец, которого не то, что не напрягал тот факт, что Крид не посещал душ перед минетом, но и нравился. Его будоражил запах тела партнера, его естественный запах. — Блять, как я до этого докатился? — спросил сам себя Данила. В комнату вернулся Егор, принеся с собой небольшой тюбик со смазкой, положив его на стол, тут же застыв, когда перед ним открылась картина того, как Даня, вальяжно распластавшись на его диване, с гордо стоящим кверху членом, неспеша ласкает себя. Слюна во рту куда-то подевалась. — Ты это… У тебя есть, эм, что-то вроде медицинских перчаток? — Эта фраза далась рыжему нелегко, он сам не понимал, почему шутить на тему анала так легко, а вот говорить о подготовке к нему так сложно? До блондина не сразу дошел смысл просьбы партнера, но произнеся что-то вроде «Оу», он опять вышел из гостиной. Через минуту он возвратился с парой белых перчаток, тоже, походу, чувствуя неловкость. — Не волнуйся, это… нормальное явление, ну то есть… — Егор и сам не понимал, как это объяснить, отводя взгляд в сторону. — Ну, дерьмо в жопе — это и правда нормальное явление, — пробормотал Данила, однако и сам не поднимал глаз. — Прости, я просто… Он не продолжил, но Крид понял, к чему тот клонит. Он бы тоже волновался на месте Дани. — Ничего, я постараюсь все сделать аккуратно. Поперечный был благодарен парню за эти слова и приподнялся. Он пока не знал, какую позу лучше занять, но подозревал, что для удобства придется лечь раком. Заодно и лицо можно будет спрятать. Пока комик вставал в нужную позу, Булаткин натянул на правую руку перчатку, чувствуя себя немного странно. — Вы готовы к осмотру простаты? — решив разрядить обстановку шуткой, спросил блондин. — Валяй уже, — буркнул Данила, обхватив подушку под собой двумя руками. Через пару мгновений рыжий почувствовал, как сжатого отверстия касаются смазанные пальцы Крида, пока просто поглаживая, не пытаясь проникнуть. Комик стиснул зубы, но старался расслабиться. Уж не думал он, что доживет до того дня, когда позволит парню совать пальцы в свой зад, тем более Егору. Медленно, средний палец певца вторгся в анус, и Даня не знал, чего желает больше: чтобы не было конфузов или сильной боли? — Ты как? — Нормально, — зашипел парень, в колени которого впивалась кожа дивана. Булаткин продолжил свои манипуляции, задвигав пальцем взад-вперед, прощупывая почву. Он понимал, что сразу ничего не получится, потому старался не спешить. Палец стал проникать проще и блондин протолкнул его глубже, наблюдая за реакцией Дани. — Черт… Он хотел было прекратить, но понял, что прозвучало это скорее как стон, а не ругательство. — Блять, сделай так еще раз, — попросил комик, и мигом уткнулся в подушку лицом, чтобы заглушить порочный стон, когда подушечка среднего пальца едва коснулась его простаты. Немного упавший член Крида приподнялся, отвечая на стоны Поперечного. Ситуация казалась сюрреалистичной. Однако вскоре последовал второй палец, и Данила уже не парился по поводу того, как он выглядит сейчас, он не думал ни о чем, подаваясь назад, не подозревая, что это будет настолько классно. Боль отходила, уступая место удовольствию. И хоть Егору не терпелось оказаться внутри этого тесного плена, он упорно продолжал растягивать рыжего парня, в конце концов, войдя в него тремя пальцами. — Охуеть, пиздец, — из горла комика вырывались только маты. Спустя пару минут уже сам Даня остановил Булаткина, понимая, что готов принять в себя член мужчины. Так как Егор молча встал и пошел выбрасывать перчатки, Данила уже в который раз поблагодарил про себя блондина за его тактичность. Его собственное достоинство уже вовсю сочилось смазкой, и чтобы не испачкать чужой диван, парень встал и подошел к окну, оглядывая его с хитрой усмешкой на губах. Когда Крид вошел в комнату, то застал молодого человека у окна, а руки его упирались в стекло. Сам же комик прогибался в спине, оттопыривая задницу, и это было чертовски сексуальное зрелище, как успел отметить певец. То, что Поперечный, который сначала говорил про него гадости, пытался спровоцировать на конфликт, теперь стоял и покорно ждал его, изнывая от желания ощутить в себе член Егора, заводило блондина ни на шутку. — Я уж было подумал, что это реклама, — прыснув от смеха, Даня устремил свой взор на пакетик из фольги, что Булаткин держал в руках. Все еще зачарованный, мужчина подошел ближе и, не удержавшись, погладил ягодицу рыжего. — Ты такой романтик, Егорушка, — и хоть прозвучало это как насмешка, в отражении в стекле Крид заметил, как его партнер прикусил губу в предвкушении. Певец не стыдился своей романтичной натуры в любом случае, потому, проигнорировав слова Поперечного, с улыбкой вглядываясь в стекло, зная, что парень тоже смотрит на него, эротично подцепил зубами обертку презерватива и надорвал оный. Было видно, что делал он это профессионально. Но в данный момент комик не хотел думать о всех партнершах Булаткина, потому просто прикрыл глаза, когда ощутил, как к его входу приставили напряженный член. — Готов? — из вежливости спросил блондин. — Давай уже, блять, — нетерпеливо бросил молодой человек и мигом охнул, стоило головке оказаться внутри него. — Фак, — парень быстро задышал, сильнее упираясь в стекло. Егор давал партнеру время привыкнуть каждый раз, когда продвигался чуть дальше. Его пальцы впились в ягодицы рыжего, и Крид в блаженстве запрокинул голову назад, когда ему удалось войти полностью. — Да, это и правда охуенно, — согласился певец, наслаждаясь тем, как тесно было внутри Данилы. Все-таки влагалище не могло сравниться с этим сжимающим его член колечком мышц. Булаткин буквально навалился на Поперечного, входя в него так глубоко, что их яички соприкоснулись. — Ох ты ж блять! — вскрикнул Даня, шумно выдыхая, уже почти привыкнув к новым ощущениям. — Прости, — заранее извинился перед ним блондин, который понимал, что ему медленно срывает крышу. — Бля, какой же ты все-таки приторный, — хмыкнул рыжий, на что получил мощный толчок бедер, который вынудил его похотливо застонать. — Еще раз назовешь меня приторным… — прошипел ему на ухо Крид, кусая мочку. Вот именно такого Егора он и хотел видеть — не сладенького любимца маленьких девочек, а того зверя, что сидел внутри него. Парень повернулся, ища губы партнера, и найдя их, нагло укусил Булаткина за нижнюю, раззадоривая. Тот зарычал, вдавив щеку Поперечного в стекло и стал бешено вбиваться в его тело. — Ах ты сученок, — прохрипел Егор, пока его бедра безконтрольно вдалбливались в ягодицы парня. — Ай, блять! — воскликнул Данила непроизвольно, когда головка члена прошлась по заветной точке. — Тебе больно? — гнев тут же исчез, будто его и не было, и певец остановился, не желая сделать хуже. — Егор, сука, — не выдержал Даня, ноги которого задрожали от внезапной остановки, и он, кое-как повернув корпус, замахнулся и наотмашь дал Криду слабую оплеуху. — Ты хочешь меня заебать или выебать? Какого хрена ты остановился, придурок? Блондин, не привыкший к таким разговорам во время секса, тем не менее не чувствовал себя дискомфортно — Данила действительно умел пробуждать в нем что-то дикое и первобытное. Мат его совсем не смущал, так как и сам он его не чурался, ну, а поведение рыжего и наглость, с которой он вел себя с ним, заставило ту небольшую часть чувства собственной важности, что была в нем всегда, возмутиться. — Хорошо, как пожелаешь, — он вышел из Поперечного, заставив последнего растеряться. — Я выебу тебя так, что ты завтра ходить не сможешь, ублюдок чертов, — от его приказного тона у Дани по спине пробежали мурашки. И в следующий миг член (как комик для себя отметил, детородный орган Егора был далеко не маленьким как в длине, так и в объеме, даже больше его собственного) блондина вторгся в его анус с новой силой. — Фак! Какой же ты пид… — выкрикнул парень, но ругательство потонуло в стоне, так как при каждом толчке теперь Булаткин проходился вдоль его простаты, и Поперечный готов был поклясться, что у него из глаз и правда посыпались искры. Рука Крида накрыла изнывающий без ласки ствол Данилы, принявшись дрочить его с каким-то пылким рвением, а идеальные (коими их считал рыжий) зубы певца впились в плечо партнера. Боже, это действительно был самый дикий секс в его жизни, подумал Егор. Хотелось продлить этот миг, но у его тела были свои планы. Да и Даня был близко, он знал это. Видимо, надвигающийся финал заставил блондина напрочь позабыть о стыде и развязал язык, потому что изящные пальцы Булаткина обхватили подбородок комика, приподнимая его голову, вынудив посмотреть на их общее отражение в окне. — Тебе нравится смотреть на то, как я тебя трахаю? Или ты хочешь, чтобы кто-то увидел нас и потому выбрал это место? Когда ты записывал все эти похабные шутки про меня, ты хотел привлечь мое внимание? Хотел, чтобы я отымел тебя как сейчас? Хотел стонать как сучка подо мной, скакать на моем члене? — низким голосом, едва похожим на собственный, вопрошал Крид. У Дани перед глазами уже все темнело, но он все же выдохнул: — Дааа… Бляяяять, Егор, твою мать! — это было последнее, что выкрикнул парень, перед тем как мощная струя белого семени брызнула из его уретры прямо в стекло, а потом еще одна, и еще одна, пачкая руку Булаткина, который хотел выжать из Данилы все до последней капли. Наблюдая, как сперма рыжего стекает по стеклу, чувствуя, как того трясет после (как надеялся Крид) оргазма, он дал себе волю и амплитуда его толчков стала резче. Изо рта Поперечного вырывались слабые стоны, все-таки его тело сейчас было весьма чувствительным. Однако Егор не собирался долго мучать парня, настойчиво повернув его голову к себе, напоследок соединяясь с ним губами. Но продолжать поцелуй оказалось невозможно, потому что певец зажмурился, оторвавшись от мягких уст и издал стон удовлетворения, который перешел в утробный рык, когда сперма толчками стала вырываться из его члена, заполнив презерватив, как ему казалось, до предела. Данила простонал, уже едва держась на ногах, дожидаясь, когда Булаткин закончит. Обняв и прижавшись к горячему и одновременно прохладному от пота телу Поперечного, Крид уткнулся носом промеж лопаток мужчины, переводя дух. В голове шумело, конечности онемели и он едва чувствовал их, пытаясь собраться с мыслями. Даня вздрогнул, как только губы Егора коснулись его позвоночника, осыпав поцелуями спину в тех местах, до которых он в таком положении мог дотянуться. — Видимо, романтика в тебе ничто не убьет, — промямлил комик, понимая, что от такого нежного жеста щеки его полыхают. Но не хотел, чтобы блондин узнал, что ему это нравится. — Видимо, — просто ответил тот, наконец выходя из Данилы, который все-таки сполз вниз по стеклу, не в силах больше стоять на ногах. Он услышал, как певец зашагал в сторону кухни, скорее всего, чтобы избавиться от презерватива, так как Егор быстро вернулся и помог рыжему подняться. — Теперь без душа не обойтись, — промолвил Даня, еле ворочая языком. — Прости, но подхватить тебя на руки, как принцессу, и донести до ванной я не смогу, — усмехнулся Булаткин. — Ах, как жаль, ведь так хотелось, — Поперечный тоже усмехнулся и медленно побрел в душ, напоследок обернувшись к Криду. Блондину казалось, что он навсегда запомнит ту улыбку, которую ему послал Данила, прежде чем скрыться за дверью, — она казалась ему счастливой.***
Егор дернулся и открыл глаза, однако не увидел ничего, кроме темноты, так как окна были зашторены, но потом понял, что на улице была еще ночь, либо очень раннее утро. Как оказалось, ему приснился сон, причем, судя по тяжести внизу живота, сон ему понравился. Парень откинулся на подушки, проведя рукой во влажному лбу. Он все еще отходил от произошедшего, как рядом вдруг раздался тихий голос: — Ты там дрочишь что ли? Твои стоны меня разбудили. Хоть в комнате и было темно, Криду не нужно было видеть выражение лица Данилы, чтобы представить, как тот щурится. — Прости, просто сон приснился про наш… первый раз, — объяснил певец, протирая глаза. — Ну и как, спустя год, все еще свежо в памяти? — в голосе рыжего слышалась игривость. — Да, я словно пережил все это еще раз, — выдохнул Булаткин, чуть заерзав. Не прошло и двух секунд, как мужчина ахнул, потому что на его пах легла чужая рука, нащупывая сквозь ткань боксеров контур наполовину возбужденного члена. — Ммм, я вижу, как тебе понравился этот сон, — пропел Даня возле уха Егора, обдавая его своим теплым дыханием. — Мне рано вставать, нам надо поспать, — пытался запротестовать блондин, но получилось слабо. — А я быстро, — смешок сорвался с губ Поперечного, и мужчина не смог воспротивиться, когда горячий и любимый рот поглотил его достоинство. Любимый… Крид усмехнулся тому, как Даня постоянно твердил ему о том, что он слишком сладкий и приторный, но в их паре он был не один такой. Удовлетворенно застонав, Егор повернул голову вбок, где находилась прикроватная тумбочка. Он улыбнулся и обратил свой невидящий взор на вазу, в которой стояло 13 свежих красных роз, служивших доказательством того, что романтика — это заразная штука.