Если выпит сомнений сок, По рукам пробегает ток, На губах, в вопросе открытых, Ядовитый пророс цветок! В час, когда границы размыты, Дух и плоть легки на подъем. Если дом тебе не защита – Выйди ночью, встань под дождем!*
Давящий на разум гул наполнял пространство, насколько хватало взора. Кажется, что в глазах пляшет ожившая паутина, вызывающая жуткий зуд в глазах, на коже, где то под плотью. Вокруг темно, без намека на просвет. Ни где-то вдали, ни где-то в периферии зрения. Это было похоже на некий транс, с ватным телом и пустым разумом, вместо мыслей в который сунули камень, перед этим его разогрев в печи. Черепную коропку жгло, при этом холодея, как в ледяной воде, пальцы рук. — Пятьдесят шесть, — подытожил Исполнитель. Вайзли даже немного вздрогнул, растерянно разглядывая садовые перчатки у себя в руках. Он проморгался от дремы и поднял взгляд на наставника, который стоял напротив: — Пятьдесят шесть... Ну, двадцать четыре, — подумав, растерянно ответил Мудрость. — Что "двадцать четыре"? — уточнил Неа. — А что "пятьдесят шесть"? — рассмеялся Вайзли. — Ан, кх, я имею ввиду семян проросших, — усмехнулся Четырнадцатый, указывая на зеленоватые листочки, завернутые в ткань. — А... — лишь смог выдать блондин, удивляясь своей тугодумости. — Плохо спишь, как погляжу. Четырнадцатый обошел стол, над которым они за работой стояли уже добрые полтора часа, и приложил тылную сторону руки ко лбу Пятого, прямо вдоль шрама от ока. Парень недовольно поморщился, отстраняясь: — Есть такое, — подтвердил он. Мудрость из-за недосыпов все больше стал походить на своего названного наставника: появились такие же темные пятна под глазами, характер стал грубым и резким, в придачу с частыми моментами выпадения из реальности. Юноша буквально отключался от действительности на несколько минут, что и произошло сейчас снова. — Когда высадим их? — Думаю, дня через два- Мудрость еще раз скептическим взглядом обвел ростки: мелкие и зеленые, резко выделяющиеся в белом помещении лаборатории. Он искренне не понимал, для чего они понадобились Неа, да и что вообще это за растения так выпытать у него и не удалось. — Не криви физиономию, Ирис, Ковчегу нужно разнообразие. — Ковчегу?.. Разнообразие?.. — выгнул бровь Мудрость. И перед глазами сразу всплыл образ неизменно бело-голубоватого города с тысячами дверей. Единственная вещь, которая менялась с годами это... Наверное, цилиндр Графа. И то Тысячелетний чаще всего предпочитал один единственный с раскрывшимися бутонами роз. — Меньше скептики в голосе, — все-таки Пятому не удалось уйти от взлохмачивания волос, быстрым поглаживанием. — Во сколько мы должны встречаться с Книгочеями? — Исполнитель протер циферблат своих наручных часов. — В шестом часу- — Так, мы уже опаздываем.***
Взгляд Реда метался по комнате: обычная светлая гостиная, с овальным столом, на котором стоит ваза с розами. Старик сидел рядом с ним, сложив руки, и с прищуром смотрел на чашку с чаем, стоявшую перед ним. Обы пытались разложить по полочкам только, что полученную информацию. Почти все Нои встретились с ними, приходя по двое или трое: рассказывали понемногу о себе и Семье в общем, иногда выпрашивая в качесте платы о Книгочеях. Единственное, что Апостолы раскрывать отказывались - личности. Они по прежнему скрывали лица масками, не называли собственных имен или возраст. Хотя, как понял Ред, для них это просто не имело значения. — Сколько их в итоге? Тринадцать? — Да, — подтвердил Аллен. — Признаться, я думал, что их будет больше- Не успел продолжить свою мысль ученик, когда снова хлопнула дверь. На этот раз их собеседниками стали три Ноя. Кажется, они обсуждали что-то свое, упомянув "сад" и "управление", пока занимали места напротив. Разговор с этими тремя Ноями ничуть не отличался. Однако он походил все больше на допрос со стороны Одаренности. Его интересовала информация о Клане книгочеев: история их возникновения, четкие обязанности и особенно Печать на разуме двух их гостей. Странный перекатывающийся звук иногда отвлекал Реда, однако он так и не смог понять причину его возникновения. Зато его голова снова начала болеть, стоила скрежету снова возникнуть, (будто бы прямо над ухом). Как только часы громко забили, оповещая о позднем вечере, Ной с хриплым голосом поднялся, молча объявив о завершении их беседы и встреч на сегодня. Несколько акум снова сопровождали Книгочеев, они разделили их, когда пришлось проходить через помещение с колоннами, напоминающее крипту. Ред только и почувствовал, как его грубо втолкнули вглубь комнаты, стукнув меж лопаток, (довольно сильно, даже дыхание сбилось от неожиданности). Дверь скрипнула и щелкнула. — Какой же ты медленный, — возмущался Апостол, подав голос, оказывается он тоже беззвучно следовал за ними. Немного сиплый и хрипучий. Он начал расстегивать ремешок, которой удерживал на его лице скучную маску. Беннет, выпрямился, развернувшись к своему собеседнику, он уже было вернул себе серьезное выражение лица, но краем глаза заметил черное пятно. Чугун с крыльями, который весело выскользнул из под покрывала и хлопал крыльями. У Реда имена всех святых в голове мелькнули от внезапно пробившего шока. Однако Уркампи спокойно нарезал два круга вокруг Ноя, пока тот преспокойно, пусть и немного спешно, возился с маской. Апостол даже ругнулся, наконец освободившись от безэмоционального белого куска личины. Зрачки его сразу сузились, как у диковатого зверя, оглядывая бегло Беннета, комнату и голема. На последнем он задержал взгляд подольше, и постепенно тот смягчился, снова округлив зрачки до темных овалов. Урканпи с радостью сел на подставленную ему ладонь, улыбаясь во всю пасть: — Как давно я тебя не видел... — Голем отозвался, подлетая и клацая зубами прямо перед лицом Ноя, отчего тому пришлось отстраняться от него. — Это не было призывом есть мое лицо, Урк! — шуточно запротестовал черноволосый, поймав того руками и крепко удерживая. — Неа, — напомнил о своем присутствии Беннет, окликнув присутствующего по имени. Последний смерил его вопросительным взглядом, а зрачки снова стали щепками. — Д. Кэмпбелл. — Да, Ред, — медленно закивал Ной. — Это все еще мое имя. Будем честны, первая мысль Реда была хорошенько так треснуть эту преспокойную физиономию. Он вел себя так, будто не было этих десяти лет неудач и игры в никуда. Хотя верно, их не было! Для него, они были для Беннета! — А ты постарел, — едко заметил Ной, отпуская дорогую игрушку из прошлого снова в вольный полет вокруг него. Кажется, черный шарик пытался высмотреть своего золотого собрата, но напрасно. — Прости, Урканпи, я оставил его у себя, — пояснил "существу" Неа, немного покачав головой в знак сочувствия. И впрям, голем интересовал Четырнадцатого куда больше чем его визави, которого потихоньку снова одолевал гнев. — Это эффект времени, если ты забыл, — взял себя в руки Беннет. — Люди меняются, стареют. — Умирают, — продолжил за него Неа. — И поверь, я искренне рад, что ты еще не дошел до сей стадии. — Как ты добр. — Полно болтать, — Неа отогнал от себя голема, сразу помрачнев. Уркампи послушно отлетел, осев на спинку кресла. — Поговорим лучше у меня, идем. — Зачем? — Ред не горел желанием пробираться по коридорам куда-то еще. Не хотелось нарваться на акум или других Ноев, от многих из которых так и веяло опасностью. Но его лишь схватили за воротник, рывком подтянув к двери. — Не помню, чтоб ты был таким упрямым, — закатил глаза Ной, развернувшись на каблуках сапог. — Во-первых, мне нельзя здесь долго задерживаться, во-вторых, нужно ведь провести тебе экскурсию по моему "дому"~ — Как плоха твоя память оказывается, — высокомерно фыркнул Ред, смахивая с носа случайно упавшие пряди волос. Теперь он в очередной раз убедился в несовершенстве состояния разума Д. Кэмпбелла.***
Перед Беннетом открылся вид на беспросветную темноту, которая продолжалась до бесконечности и вверх, и вниз. Он непонимающе глянул на Четырнадцатого, что, кажется, был готов спокойно в ней сгинуть. Стоило рыжему дернуться, чтобы одернуть того за воротник, как под ногу Ноя всплыла из неоткуда белая дощечка, заменившая ступеньку. Затем еще одна, и еще. — У нас мало времени, чего встал как вкопанный? — выгнул бровь Неа, через плечо обернувшийся к нему. — Идем. — ..., — Ред промолчал, неуверенно ступив на первую доску, однако после этого дверь за ним захлопнулась, повинуясь невидимой силе. Не оставалось ничего как идти вперед. Белые полосы сменяли друг друга, строя лестницу именно там, куда ступал Апостол. Трудно было сказать, есть ли у них вообще определенный путь или они могут свободно парить над пустотой. Ред остановился невольно, рассматривая несколько дверей, левитировавших в пространстве. — Они ведут на другие этажи, — прокомментировал Ной, снова остановившись и развернувшись к гостю. Ученик Книгочея неуверенно кивнул и они продолжили идти по этой "бесконечной" лестнице вверх. — Отвечу на твой немой вопрос, их (этажей) больше сотни. Конструкция Ковчега и вправда подразумевала "бесконечность". Никакого порядка в хаосе коридоров, комнат, лестниц. Утверждать, что отсюда можно найти нужный выход - явный признак безумия. И Ред не сомневался, что у Четырнадцатого он присутствует. Слишком уж быстро он находил нужную дорогу и делал комментарии о мелких деталях помещений. Возможно Ной так пытался разбавить гнетущее молчание, которое повисло между ними, но скорее всего он разговаривал сам с собой по привычке, не давая собеседнику и слова вставить. — Тайная комната? — Да. — Неудивительно, учитывая как мы до нее шли, — дернул бровью рыжеволосый. — Разве ты не мог просто переместить нас сюда? — Потому, что мне нужно, чтобы ты мог без моих врат сюда добраться, — Четырнадцатый одним резким движением рук раскрыл шторы, от чего в глаза ударил ослепительный свет, оголяя подноготную помещения. На самом деле ее даже скудной не назовешь: несколько стульев, небольшой столик, снова, уже начинающие раздражать Реда, пепельно-белые розы и пианино, не по порядку расположенное посередине комнаты. Заметив скептический взгляд, Неа пояснил: — Я создал ее на скорую руку за день, не смотри так, — почти оскорбился Исполнитель. — Ну допустим, — ученик Книгочея подтащил себе за спинку стул, сев на него верхом и уперев локти в резную спинку. — Как неуважительно. — "Дружеская и непринужденная атмосфера"? — Может в будущем. Аллен развел руками, (даже не собирался садиться как-то иначе), и тяжело вздохнул, как бы переводя тему ближе к делу. Как и сказала Д. Кэмпбелл, у них не так много времени: — Вернемся к нашим проблемам, — наигранно спокойно объявил Ред. — Что ты там планируешь делать на данный момент? — Выбраться отсюда, — прозвучал мгновенно ответ. Честно, Ред емного удивился. Разве Четырнадцатый не мог свободно телепортироваться, куда только ему вздумается? О чем рыжий и спросил вслух. — Только по Ковчегу. Любые другие перемещения обычно контролирует Трайд, реже Майтра или кто-то еще. И если я пропаду без предупреждения, Акума быстро доложат об этом и у меня не будет шанса. Ной говорил со знанием дела, без пессимизма в голосе. Просто трезво оценивал ситуацию, зная, что ставит на кон. Ведь одна попытка много-много лет назад не увенчалась успехом, и он поплатился своей памятью, которую до сих пор не может вернуть. Да и само сознание к нему возвращалось все реже, уступая место новому я: не Неа, а Четырнадцатому. Ною, который все больше паразитировал и развивался в некогда человеческом теле. — Поэтому мне нужна помощь извне, — Неа указала на Беннета. — Дай мне гарантию, что я смогу скрыться там, где меня не найдут. — Где, интересно? — резонно поинтересовался собеседник. — Акумы уже в каждом обществе, кроме- Нет. — Почему? — Прятаться в Ордене - Кэмпбелл, да ты точно болен! — активно жестикулировал мужчина, теперь меряя шагами комнату. — Ну даже если и да, у меня нет доступа к нему! — Твой вариант? Рыжеволосый задумался, поправляя растрепавшийся хвост. А что мог предложить он, если любой вариант был с семидесятью-процентной вероятностью провальным. — Да и я хорошо отстал от жизни, — грустно заметил Ной. — Такой человек будет выделяться даже в обычном обществе. — В тебе мало что осталось от человека, — не подумав, выпалил Ред. — (во всяком случае, которого знал я),— оглядывал он визави, остановив взгляд на полосе грубых стигмат. Зрачки на кислотной радужке сразу сузились в полоску, вмиг замерев. — Правда? — с не театрально мрачным удивлением переспросил Неа. — Правда. — Надо же... Я думал, что и не изменился за все эти годы, — он криво ухмыльнулся, щурясь едва заметно. — Ошибочное мнение, — обрубил человек с пробивающим до дрожи взглядом. Он больше и правда не видел перед собой равного себе, видел лишь Апостола. Одного из них, что всегда стоят на ступень выше. Это было весьма печально. — Я не помню каким был, — Ной развел руками. — Поэтому не будем впредь заострять на этом внимание, ладно? — Как пожелаешь, — безучастно протирал стекла своих очков краем рукава ученик Книгочея. Их беседа больше походила на игру в домино, кто быстрее что-то скажет. Версии порой доходили до абсурда, но скорее были вызваны отчаяньем от незнания что делать. Часы на белесой стенке тикали, с каждым ударом отсекая драгоценные крупицы времени, отведенные на разговор: — Что ж, — снова нарушил тишину Ред. Он и сам недоверчиво очерчивал на полу взглядом выдуманную полосу. — Из-за того, что у нас нет никаких гарантий, я считаю эту возможность еще более ненадежной, но... — Выкладывай, что надумал, — почти приказывая, кинули ему на запинку. — Я знаю одного человека... — Беннет поморщился, не от отвращения, скорее пытался вспомнить, (ах да, книгочей и память, оксюморон). — Не самый приятный тип, признаю. Рыжеволосый шумно вдохнул и произнес на одном дыхании: — Помнишь священника Мариана Кросса? — Нет, — краткий и однозначный ответ. — Аэ?... — немного растерялся Ред, явно не готовый к такому ответу. Он снова отметил про себя, что память бывшего друга весьма в плохом состоянии. Но его лишь продолжали сверлить почти немигающим взглядом, визави явно вся их беседа начинала раздражать. — Мы один раз уже просили у него помощи еще до...до. Я до сих пор иногда общаюсь с ним. — Святоходник согласится мне помочь? — выгнул вопросительно бровь Ной. — У этого мало от святого, — поправил очки книгочей. — Я его уговорю и подготовлю все... Однако это не дело одного дня, да даже не месяца, если учитывать дорогу, — уже начал уходить в раздумья и разговаривать сам с собой мужчина. — Через сколько? — поднялся со своего места и теперь склонился над ним Ной. — М-н... Месяца три, — сразу выпалил Ред. — Чтобы с запасом. — Три месяца, — вторил Четырнадцатый выпрямляясь. По затылку у ученика Книгочея пробежали мурашки от страха за свою жизнь в данный момент. Но Ной снова переменился в лице, вернув себе наигранную улыбку и какое-то притворное спокойствие: — Впрочем, — ядовито протянул он. — По сравнению с десятком лет... Это вполне себе недолго. Неа и правда так считал. У него в любом случае нет другого выбора. Либо он умрет в Ковчеге, либо он умрет, но где-то еще. Единственная проблема, которая до сих является неразрешимой: Адам. Точнее Мана. Придется оставить его в этом осином гнезде. Хотя бы на время, пока сам Четырнадцатый не разберется с собственной памятью. А там уже и брата попробует вернуть из этого проклятого забвения. Ной нервно усмехнулся своим мыслям, из-за чего в очередной вздрогнул рыжеволосый Книгочей: — Да так, мысли... — Ты сказал, что показал мне дорого, чтобы я мог сюда дойти один, — напомнил Ред. Он выгнул бровь. — Мне сюда возвращаться придется? — На вряд ли тебе придется, — протянул парень, хитро щурясь. Ной отвел взгляд. — Я просто решил перестраховаться. — На случай?- — Тебе пора. Реда грубо дернули обратно за плечи, когда он уже хотел дотронуться до ручки двери. Его спина ударилась о мягкую поверхность кровати, а сверху сразу упал чугунный шар, который нетерпеливо кусал одежду. Ученик книгочея только и успел поднять голову и увидеть узкую белую полоску врат, что постепенно таяла в воздухе. — Ты точно свихнулся здесь...***
— Моя голова... Сейчас... Расколется пополам, — продолжал ныть Мудрость, сильнее надавливая руками на виски. Око во лбу раскраснелось словно на него хорошо всыпали перца. — А я тебе говорил, — Майтра поставил перед ним стакан воды и какую-то микстуру. — Не пытайся сломать Печать, если не выходит. И что вышло? Ты умираешь, снова, — но в ответ младший Апостол смог лишь несчастно проскулить. — Пей, и ложись спать, — еще раз указал на бутыль Одаренность, после чего скрылся из виду, а шорох от его мантии пропал пару моментов после. Парень не стал тянуть, дрожащими руками он открыл лекарство, развел его в воде и выпил залпом, надеясь, что скоро Око успокоится и закроется. Мудрость, немного пошатываясь, добрался от стола к кровати и медленно лег поверх покрывала. — Легко Вам, старик, говорить... Вы то спокойно спите- — Верно, — Пятый лениво повернул голову. Рядом уже сидел Четырнадцатый, который видимо снова пользовался телепортацией врат, вместо того чтобы ходить пешком. — Майтра каждую ночь спит как убитый~ — Я думал, Вы уже ушли к себе, — измученно едва улыбнулся Пятый. — Бессонница, Неа? — Бессонница, Ирис. Он прищурился, всматриваясь в лицо старшего Ноя в полумраке. Все такие же темные круги под глазами и светящиеся в темноте зрачки-щелки. Помнится, Вайзли даже интересовался: видит ли Неа в темнота, как Ластол. Однако Апостол тогда только посмеялся и покачал головой, но однозначного ответа так и не дал. Его наставник вообще редко давал точный ответ, часто давал Мудрости лишь какую-то мысль для рассуждения, чтобы он сам нашел ответ. Раньше это было хорошей зарядкой для мозгов, а вот сейчас начинало немного раздражать. Но он никогда не стал бы жаловаться. Вайзли дрогнул, когда ему на голову положили холодную ладонь: — Спи, Ирис.И зови, вновь зови, что остается? Горсть земли, след в пыли, камень в колодце... Тихо в воздух скажи: "Прощай!" - Сделай шаг и Его встречай!