Поезда

      Люблю поезда. Стук колёс. Завывание ветра в открытую форточку. Запах чистого постельного белья и заваренной лапши быстрого приготовления. Всё это напоминает мне о тех временах, когда я ездила с родственниками на море, что происходило не часто. Но вместе с этим придавало особое значение каждой поездке.       Всегда любила лежать на верхней полке, потому что это позволяло чувствовать себя взрослой. Да, в детстве всегда хочется стать самостоятельным и самодостаточным. Тем не менее я смотрела в окно и представляла, как по полям бежит красивый табун лошадей. Я любила лошадей. Эх, чудесное было время. Зачем же мы так стремились стать взрослыми?        Из раздумий меня вырывает грохот бутылки, упавшей на стол: снова пытаются поставить её в полёте. Я вздрагиваю от громкого звука. Как им не надоедает? Женя забирает упавшую бутылку и пробует снова: бутылка на полу.       - Давай, ради любви! - говорит Даша, сидевшая за столом напротив меня.       Женя закрывает глаза, концентрируясь.       - Ради любви! - выдыхает он и бросает бутылку.        Пластиковая тара встаёт на стол.       Все ликуют. Отчасти потому, что были рады, что Мильковский наконец-то добился своей цели. Отчасти потому, что он наконец-то успокоится. Улыбаюсь ему.       - Сила любви! - кричит он довольно.       Лёша рядом со мной всё также молчалив. Смотрит скаченный сериал в наушниках. Я снова устремляю свой взгляд в окно: вдалеке виднеется какая-то деревенька. Интересно, есть ли там постоянные жители? Наверное, есть. У них огород, хозяйство. Летом к ним приезжают родственники, и они вместе ковыряются в грядках, собирают урожай. А вечером, после дня, полного забот, они собираются на кухне за большим столом и ужинают. Эх, сейчас бы как в детстве выпить коровьего молока со свежеиспечённой шарлоткой из своих яблок. Прикрываю глаза, вспоминая тот чудесный вкус, и глубоко вздыхаю. Почему я так хотела стать старше?       Ребята ведут какую-то оживлённую дискуссию. Перевожу свой взгляд на них. Они такие хорошие. Такие свойские. С ними всегда есть о чём говорить, над чем посмеяться. А ещё они такие талантливые. Я готова снова и снова стоять за кулисами, кричать слова любимых песен, немного пританцовывать. А слушать их импровизацию на репетициях – одно удовольствие.       Освобождаюсь от своих мыслей. Надо побыть полезной.       - Никто не хочет чай? – интересуюсь, выпрямляясь и переставая облокачиваться о стенку.       Женя и Дима положительно отвечают, и я хлопаю Лёшу по плечу. Он вытаскивает наушник и обращает на меня свой взгляд.       - Чай будешь? – спрашиваю у него.       - Можно, – кратко отвечает он.       Я поднимаюсь, и Бочкарёв отодвигает ноги, пропуская меня. Выхожу в пустой тамбур с кружками в руках. Громкий стук колёс, доносящийся из открытого окна, заглушает мои тихие шаги по ковру. Я останавливаюсь у этого окна, и резкий поток прохладного летнего воздуха откидывает мои волосы назад. Перед моим взором расстилаются зелёные поля, покрытые туманом грядущей ночи. Завораживает. Сейчас бы пробежаться по ним, босыми ногами чувствуя свежую холодную росу, как я делала у бабушки в деревне. Она мне говорила, что ходить по росе полезно, что она лечебная. Хорошее было время: я, босоногая, стояла в поле близ дома, слушала пение сверчков и набирала полные лёгкие свежего воздуха. Небо было окрашено яркими красками заходящего солнца. Я чувствовала себя такой живой.       Глубоко вздыхаю и отхожу от окна, продолжая свой путь к титану. Около него тепло. Из носика выходит пар. Я ставлю первую кружку и открываю кран. Смотрю на то, как горячая вода наполняет посуду. Отставляю полную кружку и подставляю вторую.       - Нужна помощь? – слышу знакомый голос за спиной и непроизвольно оборачиваюсь.       Лёша подходит ко мне.       - Да я справлюсь, - отвечаю и начинаю смотреть на струйку воды.       - Унесёшь четыре кружки с кипятком в движущемся поезде? – спрашивает меня, удивлённо вскидывая бровь.       - Ну, я могу нести по две, – подставляю третью кружку.       - Что-то случилось? – он слегка наклоняет голову вправо, словно пытаясь заглянуть в мои глаза.       Я всё ещё смотрю на воду, чтобы вовремя закрыть краник (или чтобы не смотреть в глаза Лёши).       - Т/И, – требовательно говорит он.       Я глубоко вздыхаю, закрываю кран и нехотя поднимаю глаза на него.       - Ты сегодня какая-то не своя, – Лёша кладёт руку мне на плечо и легко сжимает его. – Ты всегда можешь поговорить со мной.       Я слегка улыбаюсь. Но стоит ли ему говорить? Я хочу, но не могу.       - Когда ты что-то успел заметить? Ты же сериал смотришь, - удивляюсь я.       - Ты ни разу не сказала мне перестать сидеть в телефоне, – легко отвечает он.       Это правда. Не люблю, когда люди утыкаются в телефон, хотя сидят в компании живых людей. Да, я понимаю, что всем интересно, не вспомнил ли о них кто-то за всё время оффлайна. Я сама же этим грешу, но всё же не погружаюсь в переписку с другими людьми, когда рядом со мной человек, который (скорее всего) хочет со мной поговорить.       - Я тиран что ли? Ну, я же понимаю, что иногда хочется заняться каким-то своим делом, – говорю, убирая полную кружку и подставляя последнюю.       - Т/И, это не только я заметил. Женя вон тоже говорит, что ты ни одного комментария насчёт его неудачных бросков не сделала.       Закрываю кран и отставляю кружку к остальным. Провожу указательным пальцем по ручке вверх и вниз.       - Так что? – Бочкарёв опирается рукой на стол рядом с титаном, полностью поворачиваясь ко мне.       - Понимаешь… я сама не знаю. Просто… Просто всё как-то очень непонятно, – провожу рукой по лицу. – Скоро я закончу универ. А дальше что? Работа по специальности? А где я эту специальность найду. Вся эта грядущая жизнь меня так пугает.       Смотрю на пар, который легко поднимается вверх и исчезает. Продолжаю:       - Вот ты уже всё знаешь. У тебя такая замечательная команда. Вы дружные и классные. Сольный проект вот мутишь. А я до сих пор не понимаю, что из себя представляю и какие вообще у меня есть сильные черты.       Лёша берёт мои руки в свои и проводит большими мозолистыми пальцами по тыльным сторонам моих ладоней. Я вновь поднимаю глаза на него.       - Послушай, - он сжимает мои руки, - у многих был и будет такой период в жизни, но при этом ты должна помнить, что, в конце концов, смогла поступить и доучиться до четвёртого курса. Я уверен, что у тебя всё получится, - его руки ложатся на мои предплечья, и он аккуратно притягивает меня ближе. – Ты же не просто просиживаешь время в универе, а получаешь какие-то знания. С тобой интересно разговаривать. И я не сомневаюсь, что ты сможешь реализовать себя в чём угодно.       Сложно поверить во всё, что он говорит. Но он, наверное, не врёт. Зачем ему говорить это, чтобы просто меня успокоить? Наверное, он и правда так думает. Я легко улыбаюсь.       - Спасибо, Лёш, - говорю я, утыкаясь ему в плечо.       Он кладёт руки мне на талию и нежно поглаживает по спине.       - За что меня благодарить? Я просто сказал правду.       - За то, что ты есть, – отвечаю и сильнее прижимаюсь к нему.       Я чувствую его горячее дыхание на своём плече, его крепкие объятия и руки на своей спине. Взрослая жизнь всё-таки имеет свои плюсы. Если бы не она, то у меня не было бы Лёши. А он – важная часть моего жизненного пути.       Слегка отстранившись, я смотрю в его карие глаза, и мы улыбаемся друг другу. Я оставляю лёгкий поцелуй на его губах и всё-таки разрываю объятия. Мало ли кто-то решится выйти из своего купе. Не хочется стать предметом чьего-то внимания.       - Давай отнесём уже кружки обратно, а то все заждались, – говорю я и беру две в свои руки.       - Да, точно, – отвечает Лёша и забирает оставшиеся.       Мы дошли до нужного купе, и я постучала в дверь ногой, так как руки у нас обоих были заняты. Она быстро распахнулась, и перед нами стоял Рома.       - Мы уже подумали, что вы решили сойти с поезда, - говорит он, пропуская нас внутрь.       - Да, прям на ходу, – весело отвечаю я и ставлю кружки с кипятком на стол.       - Кто же вас, неадекватов, разберёт, - говорит Женя, вставая со своего места и подходя к столу.       Я села на своё место, и Лёша приземлился рядом со мной.       - А ты прям адекват, - парирует Бочкарёв.       - Кто тут вообще адекват? – присоединяется Даша.       - Да, мы все тут определённо ненормальные, - ставит точку в дискуссии Дима, и мы все легко смеёмся.       Пока все заваривают чай, я беру кусочек рафинированного сахара и отправляю себе в рот. Он приятно тает во рту, и я начинаю его пережёвывать.       - Ничего не слипнется? – с ухмылкой интересуется Лёша.       Не думала, что кто-то обратит на это внимание.       - Даже если и слипнется, разлеплю, - беру ещё один кусочек.       - Извращенка, – отворачивается.       - Вся в тебя, - ехидно отвечаю.       Все начинают смеяться, включая Бочкарёва.       За чаем разговор пошёл о путешествиях на поездах. Каждый рассказывал какую-то историю. В купе стояла домашняя обстановка: все попивали горячий напиток, хихикали, иногда перебивали друг друга, пытаясь предугадать концовку рассказа. Я с удовольствием слушала остальных, смеялась и рассказывала свои.       Через какое-то время разговор перешёл в пение песен под гитару. Сначала играл Рома, потом Дима. Может, каких-то песен я и не знала, но слушать остальных было ещё интереснее. Даже Лёша пел. Люблю смотреть на него в этот момент. Я готова была отдать всё за то, чтобы это мгновение не заканчивалось. Женя, как обычно, начал записывать истории в Инстаграм. Да, люди должны видеть это. Пусть хоть в его архиве будут запечатлены эти минуты. На душе так хорошо.       Безусловно, детство и отрочество – одни из самых беззаботных периодов жизни, но не стоит держаться только за них. Да, я понимаю, что дальше будет сложнее. Но наша жизнь – это путь длиною в сотни тысяч километров. До конечной ещё далеко, поэтому надо наслаждаться каждой остановкой: выходить из поезда, наполнять лёгкие свежим воздухом, разминать ноги после долгого сидения в купе и болтать со своими попутчиками о том, какая же красивая луна в этой забытой богом деревеньке.