Джоффри, влюблённый в...

Улыбчивая Маргери таила в себе дикую. Солнце проникало сквозь арки, за которыми раскинулись нежно-голубые небеса; по ним проплывало единственное облако где-то вдали. Море искрилось в ярких лучах. Королевская Гавань жила своей жизнью, а в Красном замке нынче царил покой. Комната, где расположились двое, что намеревались вскоре связать свои жизни узами брака, была залита светом, и узоры на платье Маргери приятно отливали золотом. Она сжимала в руках арбалет, внутренне трепеща, ощущая на своём теле прикосновения Джоффри, показывающего, как правильно держать смертоносное оружие. Пальцы уверенно вцепились в устройство, чувствуя его холод в этом помещении, полном тепла. Маргери думала о том, как пронзают болты тело, как легко лезвие входит в мягкие ткани, разрывая их. Как кровь бурым пятном окрашивает одежды. Она думала - и таила в себе дикую. Улыбалась, но теперь уже искренне. - Должно быть, это так возбуждает - нажать здесь пальцем и... наблюдать, как кто-то умирает. Джоффри взглянул на неё с неподдельным восхищением. Его холодные, словно стальные вставки арбалета, серые глаза сверкнули странным огнём, а уголки губ изогнулись в полуулыбке. - А вы смогли бы... смогли бы... убить кого-то? - голос его подрагивал. Маргери внутренне танцевала. В душе своей она танцевала всё время, как находилась здесь. Танцевала, лишь взглянув на Джоффри. Зная, кто он такой, но не будучи в силах совладать с чувствами. И вдруг - чертовски интимный вопрос. По крайней мере, в их общих мечтах. - Не знаю, ваша милость. Как вы думаете? - Да. - И вы хотите на это посмотреть? Долгая пауза затянулась перед ответом. Было слышно, как жужжит муха в противоположном конце комнаты. Занавески покачивались от ветра, солнце всё так же палило, а Джоффри - Джоффри будто бы нагревался, его кожа становилась теплее, а на бледном лице заиграл румянец. - Да. Джоффри обуревало неведомое, неназванное чувство - однако, давно знакомое и родное. Он знал, что сегодня даст ему волю. Даст волю Маргери больше не таить в себе дикую, а отдаться безрассудному желанию - он верил, что их воззрения на исход сегодняшнего дня объединятся. И так сладко становилось где-то внутри, внизу, при мысли об этом исходе. И такая приятная горечь окутывала душу. Горечь трагизма - дикая, необузданная сласть. - А теперь прицельтесь в меня, - раскрасневшийся Джоффри отошёл от Маргери и встал на расстоянии трёх шагов. - Не бойтесь ничего, моя леди. Маргери не боялась. Она прицелилась прямо в сердце Джоффри, и дикая улыбка исказила лицо. Оскал, что пришёл на смену обычным движениям губ. Страсть ударила в голову - девушка уже не осознавала ни опасностей, ни последствий. Сердце её играло для Джоффри ярко-красные прощальные мелодии. "Он чудовище", - в голове прозвучали недавние слова Сансы. Бедная Санса и не подозревала, кто из них был чудовищем на самом деле. Мир плыл перед Джоффри, а ноги подкашивались от возбуждения. Он поразился тому, что не ведает страха предсмертной боли, видя оружие в любимых руках. Одно слово - и он, мёртвый, распластается на полу, истечёт кровью, глядя влажными стеклянными глазами в потолок. Тело его побелеет, остынет, а дух взмоет в лазурные небеса. - Стреляйте, - молвил он. - Вы уверены, ваша милость? - хрипло протянула Маргери. - Уверен. Стреляйте, моя леди. Улыбчивая Маргери больше не таила в себе дикую. Руки не дрожали, когда она спустила рычаг арбалета. Болт вонзился в тело Джоффри, повалив его на пол. Кровь растеклась под тканью, образуя алое пятно, окрасившее безупречные шёлковые одежды. Последние невнятные хрипы, слёзы, судорожные взмахи руками - и Джоффри был мёртв. Чудовищное действо состоялось, и Маргери хохотала, и хохот её, казалось, могла услышать вся Королевская гавань.