end of the day

Тэмин отключается, как только его голова касается подушки. Их тела очень рано научились отдыхать тогда, когда представлялась возможность (и Чонин подозревает, что они оба, возможно, давно начали заменять сон бессознательным состоянием). Он тоже смертельно устал, но его разум никак не мог заткнуться. Некоторое время он просто лежит в постели, наблюдая, как Тэмин спит. Его кожа слишком напряженная, слишком горячая и вся зудит. Он не хочет будить Тэмина, поэтому он вылезает из постели, тихо шлёпая ногами по паркету. Чонин забирается на широкий подоконник, прижимая колени к груди, пытаясь казаться как можно меньше и прячет лицо в коленях. Вот так это всегда и начинается. Медленно, методично он разбирает весь день: ошибки, допущенные во время танца; глупые вещи, сказанные во время интервью; недостаточно искренняя улыбка перед камерами. Чонин пытается дышать, но что-то тяжелое сдавливает его грудь, сжимая его ребра вместе. Он думает о том, что директор компании находился на их премьерном мероприятии, улыбаясь, как гордый отец, его глаза были направлены на них, ожидая, что они сделают все возможное, чтобы доказать, что они стоят вложенных в них денег. Он также помнит, что не смог хорошо разговаривать по-английски, не понимая некоторых деталей из заданных вопросов. Был ли момент, когда он забыл улыбнуться? Неужели он выглядел взволнованным? Достаточно рад был увидеть фанатов? Младшие мемберы были напуганы. Сделал ли он все возможное, чтобы поддержать их? Плечи Чонина трясутся, холодное окно прижимается к его боку. Он вжимается в стекло еще больше, крепче прижимая колени к груди, желая волшебным образом просто исчезнуть. За то время, что он был трейни, таких ночей было много. После оценки он лежал без сна часами, снова и снова прокручивая в голове свои ошибки, чтобы быть уверенным, что он достаточно натренирует своё тело и разум для следующего раза. Долгий перелет, смена часовых поясов и сумасшедшее расписание – это все объединяется в тёмное, клубящееся чувство внутри него. Здесь так много новых людей и мест, все кажется другим, пахнет по-другому, и он недостаточно силен, недостаточно хорош для этого. "Мировое господство Кая. Кай центр центров. Лучший танцор. Посмотрите на эти идеальные пропорции. Танцующий король." — Чонин, конечно же, просматривает все статьи и твиты, комментарии и сообщения. Он читает так много похвалы, и это делает его счастливым, но в глубине души он знает, что никогда не сможет соответствовать этому. Они всегда будут разочарованы в нем, они скоро поймут, что он не настолько совершенен, что это просто подделка. Между похвалой, он находит слова презрения, принижающие его карьеру, работу, танцы, жизнь, голос. Говорящие сделать ему пластическую операцию, прежде чем он превратится в еще большего монстра, говорящие ему похудеть или набрать вес, что его волосы выглядят нездоровыми, что его танцы отстой, что его пение отстой, что он должен состредоточиться на сольной карьере или он никогда не должен встречаться с кем-либо. Кожа Чонина дрожит от напряжения, холодный пот начинает стекать по его вискам. Он смотрит на знакомую успокаивающую фигуру Тэмина под одеялом, его грудь поднимается и опускается в тихом, нежном ритме. Но разум Чонина не позволяет ему схватиться даже за это. Вместо этого он высвобождает мысли, которых он стыдился, из-за того, что ни с кем ими не делился, мысли которые он прячет глубоко в темной части своего разума. Ненавистные воспоминания о времени после дебюта Тэмина с SHINee. Теперь, в это ночное время, когда вокруг темно и жутко, они скребутся у него на душе, нашептывая ему на ухо страшные вещи: он был так ревнив. Он был зол, что его не выбрали. Он так боялся, что он был недостаточно хорош, что он никогда не будет достаточно хорош. Тэмин был более худой и красивый, нежели он. Тэмин был прирожденным танцором, он был грациозен так, как никогда не смог бы Чонин. Чонин помнит, как после комендантского часа он сидел в углу тренировочной комнаты, свернувшись калачиком, его плечи тряслись, ненависть к самому себе, сомнения и страх разрывали его изнутри, пока его лучший друг был далеко — знаменитый, обожаемый, красивый, талантливый и совершенный. Голод гложет Чонина изнутри, его желудок пытается сожрать себя в тщетной попытке найти пищу. Чонин знает, что это часть его работы. Диета. Он привык к этому, привык к головокружительному ощущению низкого сахара в крови и почти обмороку. Он сглатывает, борясь с жгучей болью в животе. Всего лишь несколько килограммов, он хочет идеально выглядеть на фотосессиях и выступлениях. Немного меньший вес сделает его повороты легче, прыжки более плавными, он не испортит их, как он сделал это вчера на репетиции. Чёрт. Дыхание застывает в его лёгких на выдохе, вызывая горячую боль в груди. Чонин пытается приглушить свои всхлипывания, но они причиняют ему такую сильную боль, а грудь сжимается так сильно, что он просто не способен долго сдерживать их. Он не может дышать. Его сердце бьется слишком быстро, настолько быстро, что это не может быть нормальным. Тэмин внезапно выпрямляется. Его голова резко поворачивается в сторону Чонина, и он встает, пересекая комнату несколькими быстрыми шагами и обнимает Чонина, прижимая его голову к своей груди. Чонин закрывает глаза, цепляясь пальцами за кофту Тэмина, держась за него невероятно крепко. Его грудь болит, голова кружится, и тут недостаточно воздуха, чтобы наполнить его легкие, паника сжимает свои тиски вокруг его сердца и мозга. Но Тэмин – его якорь. Чонин прижимается лицом к шее Тэмина, чувствует его пульс, тихий, успокаивающий, знакомый и живой, тычется носом в то место, где он чувствует как пульс бьется о его кожу. Это позволяет ему успокоить свое прерывистое дыхание. Тэмин продолжает гладить пальцами волосы Чонина, прижимаясь губами к его виску, шепча тихие, нежные слова, повторяемые так часто, что они уже почти перестали являться словами. – Все в порядке. Ты в порядке. Чонин думает: "В порядке? Как это можно назвать порядком?", но вместо этого он говорит: – Прости, пожалуйста, что разбудил тебя. Возвращайся обратно в кровать, – его голос звучит тихо и прерывисто. Тэмин качает головой и бормочет что-то успокаивающее в волосы младшего, крепко обнимая его и водя ладонями по спине. Чонин поднимает голову и вытирает глаза. Тэмин нежно проводит пальцами по мокрым щекам Чонина и берет его за подбородок. Ему не нужно объяснять причину, почему он не спит, причину его сбитого дыхания. Потому что то, что разрывает Чонина на куски есть и в Тэмине. Урок, который они усвоили очень рано, превратился во внутренний голос, который говорит: "Ты должен быть совершенным. Ты не должен ошибаться. Ты должен выглядеть наилучшим образом. Если тебе больно, тренируйся усерднее. Если ты что-то чувствуешь, игнорируй это. Если ты влюблен, то практикуйся, пока не забудешь о чувствах. Ты ведь совсем не человек. Ты нереален. Ты просто тот, кем тебе говорят быть.Ты тот, кем тебя сделали". Чонин вздрагивает, когда Тэмин достает из чемодана мягкую толстовку и заворачивает его в нее, растирает плечи и руки, чтобы согреть, хотя Чонин не знает, действительно ли ему холодно. Когда всхлипы Чонина утихают, Тэмин целует его в висок и принимается за работу. Он одет в огромный свитер, его руки утопают в рукавах. Он выглядит таким маленьким и хрупким, каким никогда на самом деле не был. Тэмин скидывает постельное белье с их кроватей, а потом сдвигает их вместе как можно тише, кидая на них все их одеяла и подушки. Тэмин отталкивает Чонина от подоконника и ведет его в образованное им пространство, и они садятся на мягкое одеяло. Запах свежего белья и тепло тела Тэмина рядом заменяют железный привкус страха на языке. Мир становится странным, уютным местом, где вещи немного мягче, края менее грубые, свет приглушенный и напоминающий глазам Чонина, что в мире есть больше, чем тьма и странные, движущиеся тени. Чонин сворачивается калачиком на одеяле, положив голову на колени Тэмина, и вдыхает знакомый запах его кожи. Тэмин начинает говорить о бессмысленных вещах, мелких деталях прошедших дней, который он помнит, о том как отличается здесь вкус кофе, какие напитки он хочет попробовать, прежде чем они полетят обратно. Голос Тэмина был тихим, но он заглушал все плохие мысли Чонина. Он закрывает глаза для блаженного глубокого вздоха, немного отстраняется, чтобы посмотреть на Тэмина. Под глазами у Тэмина залегли глубокие тени, а в глазах виднелись собственные сомнения и беспокойства. Чонин обхватывает лицо Тэмина обеими руками, всегда удивляясь тому, насколько оно маленькое, какие тонкие кости под кожей. Чонин медленно наклоняется и целует губы Тэмина. Несмотря на недостаток сна, Тэмин без колебаний наклоняет голову и углубляет поцелуй, притягивая Чонина ближе. Он переворачивается, чтобы забраться к Чонину на колени, когда желудок последнего урчит. Они оба расхохотались. Это была старая штука во время выпуска growl, которая состоялась в том, что песня была посвящена урчащим желудкам всех в группе. Они были на строгих диетах для своего дебюта, и Чонин все ещё помнит как эксперементировал с кофе, водой и травяным чаем, чтобы не упасть в обморок во время практики или на сцене. Оглядываясь назад, он понимает, что это не так уж и смешно. – Когда ты в последний раз нормально ел? – спрашивает Тэмин. Чонин думает о том, чтобы соврать, но глаза Тэмина сверлят его, будто говоря: "только попробуй", и Чонин сдаётся. – Неделю назад, – правдиво отвечает он. Тэмин кивает, и на его лице появляется что-то опасное. Чонин знает, что глубокая злость направлена не на него, а на тех, кто привил им эти идеалы – тренеры, менеджеры, хореографы, фотографы и стилисты. – Ты хочешь курицу или гамбургеры, или то и другое вместе? – спрашивает Тэмин, и Чонин качает головой. – Нет, Тэмин-а, пожалуйста, – бормочет он, – я не хочу... Еще несколько дней, все хорошо, правда- – Тебе нужно поесть, Чонин, – голос Тэмина твердый, как сталь. – Тэмин, все в порядке, я обещаю, – начинает Чонин, но они оба знаю, что всё это ложь. Они сидят на одной диете, но Чонин продолжает ее гораздо дольше, чем нужно. Он беспокоится из-за того, что если он поест, то сорвется, позволив своему телу почувствовать вкус настоящей пищи. Он должен чувствовать контроль над собой, чтобы справиться с тревогой и неуверенностью в себе. Тэмин приподнимает толстовку Чонина, касается его худого живота и мышц, борозд между ребер. Чонин следит за движением пальцев Тэмина, от прикосновений по его коже пробегают мурашки и маленькие уколы боли, когда ему приходится прикусить губу. Но когда Чонин встречает взгляд Тэмина, в нём появляется беспокойство. Тэмин гладит резкие углы тела Чонина, касаясь костей там, где должна быть мягкость. И начинает плакать. – Нет, – говорит Чонин слишком громко в тишине ночи, – ш-ш, нет, Тэмин-а, тебе не стоит так волноваться. – он видит, как Тэмин кивает и пытается взять себя в руки, но это не помогает. Чонин ненавидит себя, и ему больно, он боится, ему нужно быть стройнее, лучше, но больше всего ему нужно, чтобы Тэмин перестал плакать. – Кто в здравом уме предпочтет гамбургер курице? – говорит он, пытаясь рассмешить Тэмина. – Я люблю тебя, — очень тихо говорит Тэмин. Он встречает взгляд Чонина, открытый и уязвимый, и соединяет их губы вместе. Что-то маленькое и теплое появляется в груди Чонина. Тэмин заказывает целое ведро жареной курицы и убеждает охрану, что это чрезвычайная ситуация. Пока они ждут доставку, Тэмин достаёт из своих чемоданов(все еще не распакованных, потому что он Тэмин) пакетик и сбрасывает разноцветное содержимое на колени Чонина. – Что это, черт возьми? – говорит Чонин, и Тэмин разражается смехом. – Что? Я подумал, что у нас может быть чрезвычайная ситуация, связанная с сахаром, и вот мы здесь, – говорит Тэмин, указывая на разноцветные обертки, – Я был прав, как и всегда. Чонин поднимает бровь и решает не комментировать это. Его рот наполняется слюной. Тут так много конфет, что их животы, вероятно, могут заболеть, как это было после дебюта EXO.  Прошло несколько ночей после того, как Джинки услышал, как они говорят о лучшем способе притупить голод. Джинки усадил их на кухню в общежитии SHINee и поставил перед ними огромную коробку разных конфет, сказав им, чтобы они послали к чёрту диету и индустрию из-за ее чертовски болезненных стандартов и просто съели эти конфеты, как дети, кем они и являлись. Они съели все конфеты за один присест и их животы болели всю оставшуюся ночь. Это было начало этого продолжающегося восстания, которое означало, что они могут иметь маленькие части себя, не принадлежащие камерам. Тэмин разворачивает ярко-красный леденец и прижимает его к губам Чонина, наблюдая, как Чонин вбирает его в рот. Чонин видит, как адамово яблоко Тэмина дёргается. Чонин закрывает глаза на тихий стон, вырывающийся из его горла. Сахар, липкий и сладкий, превращает его кровь в мед, все внутри него колется и оживает. После такого долгого времени, проведенного с кофе, овощами и странными протеиновыми батончиками, высокий уровень сахара заставляет дрожать все его тело. Тэмин отодвигает леденец на палочке, наклоняется и слизывает липкий сахар с губ Чонина, с его языка, прежде чем засунуть конфету обратно в рот Чонина. Он время от времени наблюдает, как красная конфета исчезает во рту Тэмина, наслаждаясь ощущением липких сладких губ на его губах. У них достаточно конфет, чтобы острая боль в животе Чонина затихла. Когда Тэмин разворачивает еще одну конфету, Чонин зарывает пальцы в его волосы, тянет его вперед и целует его. Тэмин издает удивленный звук в рот Чонина, с готовностью отвечая. Чонин нетерпеливо снимает с Тэмина свитер и штаны, облизывает липкие следы со всей коже. Тэмин беспокойно двигается по мягкому одеялу, на котором они лежат, наклоняет голову назад, обнажая шею. Чонин обхватывает пальцами тонкое горло Тэмина, сжимает его настолько, чтобы он застонал, но не оставляя следов. Когда Тэмин тянет кофту Чонина вверх, прибывает гребанная курица. Чонин предлагает игнорировать это, но Тэмин против. Поэтому Чонин пытается привести себя в порядок, чтобы открыть дверь. Он надеется, что выглядит менее покрасневшим и возбужденным, чем он себя чувствует, но улыбка на лице охранника и доставщика заставляют его подозревать, что ему не так повезло. Они едят в своем мягком убежище. Чонин съедает первые куски жирной курицы без слов. После этого Тэмин заставляет его рассказывать все, что тревожит младшего и делится своими собственными переживаниями. Они говорят о фанатах, которых они расстроили из-за нового проекта, о том, что они потерпят неудачу после всей работы, которую они вложили в него. Есть и другие вещи: страх Чонина разочаровывать всех, никогда не был достаточно хорошей его чертой; их общий страх быть обнаруженными, никогда не жить открыто. Чонина по-прежнему преследуют ужасные вещи, которые он читал, слышал и видел про себя, когда его заставляли притворяться, будто он встречается с женщинами. Он очень боится, что те, кто у власти, были правы, и все фанаты будут бесконечно расстроены, если узнают правду. Когда их животы полны, Тэмин ставит iPad перед собой. Дома почти ночь, старшая сестра Чонина дома, дети готовятся ко сну. Звонок приходит, с двумя детскими носами и одним черным мокрым носом, заполняющим весь экран. Чонин пытается подавить смешки. – Что вы делаете? – зовет их сестра на заднем плане, – Он вас так не увидит! И я сказал вам больше не кормить щенка печеньками, маленькие монстры. Чонин переплетает свои пальцы с пальцами Тэмина, нежно сжимая. – Дядя Чонин, ты уже был в Диснейленде? – взволнованно зазвучал голос, в то время как картина дрожит и движется, показывая его племянницу и племянника, обнимающихся на диване со своим щенком, – Вы видели горных львов? Папа говорит, что они настоящие! Сколько пончиков ты пробовал? Есть ли там радужные единороги? Дети заставляют Чонина и Тэмина рассказать обо всем, что они видели, что ели и делали в США до сих пор (включая неутешительное отсутствие горных львов и радужных единорогов). Дети взволнованно рассказывают им о своем дне и о новых флейтах, которые подарил им их папа (по многострадальческому вздоху их матери Чонин догадывается, что сегодня она была зрителем многих часов паникерских «концертов»). Они делятся своим планом заставить Чонина и Тэмина отвезти их в новый океанариум, потому что они хотят дать всем рыбам имена. Когда глаза у детей слипаются от недостатка сна и улыбки становятся более уставшими, их мать наклоняется к экрану. Она нежно причесывает их волосы, но ее взгляд устремлен на Чонина. Она смотрит на него с волнением в глазах. – Я люблю тебя, маленький брат, – тихо говорит она, – Береги себя и возвращайся домой скорее, мы очень по тебе скучаем. В ней всегда была какая-то сила, и она позволяет ему увидеть это сейчас. Для него это как напоминание о том, что нужно прислушиваться к ее словам, так и обещание, что если кто-то попытается причинить ему боль, им придется иметь с ней дело. Она улыбается Чонину и Тэмину. – Вы заставите всех в США влюбиться в вас, – говорит она, – берегите себя. Дети бросают воздушные поцелуи, которые Чонин и Тэмин со смехом возвращают, прежде чем завершить разговор. В тихую ночь, которая обрушивается на них, Чонин прижимается к Тэмину, и они строят планы на следующий день, кофейные напитки, которые они хотят попробовать, и подарки, которые они хотят купить для своих семей. Они нашли аквариум, о котором говорили дети, и пытаются найти место в своём плотном графике, для того, чтобы взять их с собой. Все так живо, реально и ярко, что темные мысли Чонина, наконец, действительно утихают. Тэмин склоняется над своим графиком на планшете с нахмурившимся лицом, когда Чонин запускает руку в светлые волосы и отталкивает iPad, и накрывая тело Тэмина своим. Чонин раздевает их обоих быстрее, чем планировал, слишком жадно проводит руками по мягкой, бледной коже Тэмина. Он проводит языком по ушной раковине Тэмина, слыша его хриплые вздохи, которые должны быть запрещены законом. Чонин думает, что они должны сделать это медленно, но он не может остановиться. Он винит во всём сахар в его крови, что усиливает каждое ощущение, заставляя его кожу гореть. Тэмин тихо всхлипывает, умоляя его не останавливаться и впивается ногтями ему в спину. Чонин приподнимается на локтях и тянет руку между их телами, его пальца обхватывают их обоих. Этого ощущения достаточно, чтобы заставить их прервать поцелуй. Чонин смотрит Тэмину в глаза, когда начинает двигать рукой, и их губы достаточно близко, чтобы соприкоснуться. Он с удовольствием наблюдает, как расширенные зрачки Тэмина мутнеют, и говорит ему держать глаза открытыми. Затем Тэмин тихо произносит его имя, и последний клочок самоконтроля Чонина просто обрывается. Он с силой кусает Тэмина за шею, отодвигается назад и смотрит, как боль на лице превращается в удовольствие. Чонин ускоряется, двигая рукой в такт с биением сердца. Чонин стонет над ним, бормоча бессмысленные слова и имя Чонина снова и снова. Чонин чувствует, как тело старшего сотрясается над ним. Тэмин стонет глубоко и разбито, и Чонин чувствует этот звук на своей коже, а затем все вокруг разбивается на осколки молний. Он падает в ночное небо и пробует на вкус свет звезд. Им требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. Первое, что делает Тэмин – разворачивает обертку конфеты и подносит ее к губам Чонина. Чонин смеется, забирая сладость из рук. Они делятся конфетами и липкими поцелуями, пока еще возможно держать свои глаза открытыми. Чонин заставляет их встать, чтобы принять душ и почистить зубы (к неудовольствию Тэмина), прежде чем они снова закутываются в одеяла. В мягком белом свете вокруг них Чонин видит тонкие нити, соединяющие сердце Тэмина с его собственным. Они плетут между собой паутину, сложную, красивую и уникальную, мерцающую серебром. Чонин в безопасности, достаточно счастлив и полон сил, и его кровь – жидкий мёд. Тэмин оставляет крошечные поцелуи на лице Чонина, а в перерывах шепчет слова, что они стали оружием против всех уроков, данных этой индустрией. Истины, который они пообещали друг другу, что не забудут: "Ты реален. Ты – личность. Ты чувствуешь боль. Ты страдаешь. Твое сердце бьется. У тебя есть душа, которая принадлежит только тебе. Твое мнение имеет значение. Твой голос имеет значение. Твое сердце имеет значение. Ты любишь. И ты так любим."