Bruises and Scars

Кларк никогда раньше не был в Бэтпещере. Однажды, думает он, он ненадолго вошел с остальной частью команды, прежде чем поместье Лиги было восстановлено до пригодного для жизни состояния, но это было только для того, чтобы Брюс собрал их, чтобы показать им упомянутое поместье, и Кларк остановился в дверях оружейной комнаты, все время смотря на оскверненный костюм, стоящий в нетронутом стеклянном шкафу, он избегал пристального взгляда Брюса, когда тот отвел их обратно в гараж. Остальная часть команды была несколько раз, хотя это было тогда, когда Кларк был на шесть футов ниже, и Степной волк дышал в затылок им всем, как проклятая чума. В общем, они не ходят в Бэтпещеру, и Брюс тоже не приглашает их. Поместье — это нейтральная площадка, на которой они встречаются, и это так работает. Брюс, имеющий свое отдельное место в команде, никого из них не беспокоит, и это не влияет на их недавно найденную командную сплоченность, поэтому никто не пытается нарушать несказанное правило Брюса: не входить в Бэтпещеру никогда. Итак, когда Кларк появляется на пороге Лейк-Хауса после довольно сильной ссоры с Лексом Лютором, требуя знать, где, черт возьми, был Брюс на протяжении всего испытания, он не ожидал Альфреда, который будет долго смотреть на него в течении долгой минуты молчания, прежде чем пустить его в дом. Это был один особенно долгий и изнурительный бой в центре Метрополиса, в котором участвовала вся команда, за исключением недоступного Бэтмена, и Кларк на самом деле хочет вернуться в Поместье Лиги, как это сделали другие. Но он покорно следует за Альфредом в Лейк-Хаус, когда тот велит ему сделать это. -Вы можете подождать Мастера Брюса внизу, — сообщает ему Альфред, когда они идут по коридору, прежде чем Альфред открывает настенную панель, чтобы показать лестницу, ведущую в Бэткейв. Кларк смотрит вниз по тускло освещенной лестнице и задается вопросом, должен ли он отступить сейчас. Мысль о посягательстве на личную жизнь Брюса в самом деле немного пугает, даже если это Альфред предлагает. Возможно, он мог бы просто позже послать Брюсу письмо с резкой формулировкой о важности общения со своей командой, но когда он смотрит вниз, он замечает свои одетые в костюм Супермена руки и думает, что он не заслуживает этот костюм, бегством. -Ты уверен, Альфред? — спрашивает Кларк, следя как Альфред покорно оглядывается назад: нам совсем не обязательно идти в Бэтпещеру. Альфред отрешено смотрит на него, прежде чем вздохнуть. -Мастер Брюс не присутствовал на сегодняшнем бое по причине…, — говорит он немного загадочно. -К сожалению, это не в моей компетенции говорить, почему, - Альфред улыбается, достаточно чуть-чуть, что только угол его рта скручивается: -Возможно, он может принять во внимание кого-то нового, чтобы поделиться этим с ним? Кларк не дурак. Он знает, что если он спустится по лестнице, Брюс не будет его ждать. Какой бы ни была его реакция, Брюс будет полностью оправдан, и Кларку придется столкнуться с последствиями его действий. Несмотря на это, жажда узнать больше о Брюсе слишком велика. С тех пор, как Кларк впервые услышал о нем, Брюс всегда был загадкой, которую Кларк хотел понять. Он винит себя в этом в большей части как репортера, необходимость раскрывать каждую маленькую загадку — это часть его работы, но он не всегда был репортером, и его нельзя назвать достаточно сдержанным, чтобы отрицать, что он не хочет узнать больше о Брюсе, потому что он, ну… Брюс. Альфред поднимает на него одну бровь, Кларк все еще медлит, и наконец он сдается и начинает спускаться по лестнице. Он немного подпрыгивает, когда стена закрывается за ним, и оглядывается назад, чтобы увидеть только сплошную черноту. После еще одной минуты в нерешительности он поворачивается к спуску по слабо освещенному лестнице, пока не достигает конца и не выходит в ярко освещенную комнату. Это трофейная комната Брюса, Кларк знает так много… Диана рассказала ему об этом, и он неловко колеблется в середине комнаты, он смотрит на множество доспехов и оружия, висящих на стенах. Это было бы величайшей мечтой историка, и Кларк направляется к другому концу комнаты, где он может видеть коридор, ведущий к растянутому основному этажу Бэтпещеры. Он никогда не проходил таким путем, только спустившись по большому лифту прямо из гаража Лэйк-Хауса, но он застыл на месте, когда услышал звук шагов. -Альфред, - он слышит, как Брюс звал из-за двери, сильный и уверенный: мне нужно, чтобы ты связался с командой… Он колеблется, когда Уэйн поворачивается в дверной проем, и Кларк стоит неуклюже и все еще в середине комнаты, когда Брюс останавливается и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он стоит без рубашки там, где стоит, и Кларк никогда бы этого не заметил, если бы не шок от увиденного количество шрамов, которые разбросаны по коже Брюса. Это заставляет его рот приоткрыться, когда он смотрит на поврежденную плоть, его глаза поднимаются к лицу Брюса, когда он видит, как руки Брюса поднимаются, чтобы попытаться прикрыть грудь насколько это возможно одинаково испещренными шрамами руками. -Кларк, — говорит Брюс, прочищая горло, когда его рот заминается к концу имени Кларка. Он отводит взгляд и делает шаг назад, поскольку он не может прикрыться: я не предполагал, что ты здесь. Дай мне минуту и… -Что случилось? Вопрос висит в воздухе, прежде чем Кларк успокоится, слова кажутся тяжелыми на его языке. Брюс смотрит на него, потрясенный и осторожный одновременно, вспыхивает, когда он отступает в защиту — гнев, в котором он так чертовски хорош. -Не все из нас сверхлюди, — огрызается Брюс, сверкая глазами, чтобы скрыть внезапную уязвимость за ними. Грудь Кларка болит, и он начинает делать небольшие шаги вперед: некоторые из нас просто обычные люди. Иногда мы… — он на мгновение делает паузу, прежде чем бросает взгляд, — иногда мы хрупки. Эти слова врезались во что-то в Кларке, которого он не знал, и это вызвало ужасную волну печали, обрушившуюся на него. Брюс прав, во всем своем гневе и ярости, он прав. Иногда он хрупок, и Кларк видит человека в бэткостюме, величественную фигуру, непобедимого вигиланте, и почему-то… как-то по дурацки, он просто забывает. Сейчас он в пределах досягаемости Брюса и опускает взгляд, медленно вытягивая руку, чтобы обхватить одно из запястий Брюса. Он осторожен, нежен, скользя кончиками пальцев по коже Брюса, его глаза следуют за тремя толстыми длинными шрамами, которые окружают запястье Брюса, и его пальцы ровно следят за ними, и он может чувствовать дрожь Брюса при мягком прикосновении. -Могу я увидеть? — спрашивает он, зная, что хочет большего, чем просто увидеть шрамы, что он хочет знать историю каждого из них. Его взгляд порхал по Брюсу, останавливается, когда он видит панику, сидящую в глазах Брюса, и он быстро отстраняется и делает шаг назад. Он не извиняется за то, что уже перешагнул границы, зная, что Брюс не отметит это, и вместо этого он поворачивается, чтобы сесть на причудливый кофейный столик, выступающий из стены. Ему нужно оставить пространство между ними, позволить Брюсу дышать и собраться. Кларк вошел в его дом, его безопасное место и только что увидел часть Брюса, которую он не уверен, что ему позволено видеть. Кларк сосредотачивает взгляд на доспехах самурая напротив него, когда слышит, как Брюс торопливо дышит в дверях. Он не может уйти, не сейчас, когда он не знает, что произойдет, когда он это делает, но он хочет, по крайней мере, дать Брюсу иллюзию некоторой уединенности, чтобы уделить себе время. Он начинает считать точки в квадратах на доспехах самурая, считая и считая, когда его кулаки раскрываются и сжимаются на коленях, и он слушает, как дрожащее дыхание Брюса медленно становится более устойчивым. Он пересчитывает точки во второй раз, когда Брюс наконец выдыхает свой последний вздох, и Кларк заставляет себя держать глаза прямо, пока Брюс прочищает горло. Он хочет осмотреться, хочет извиниться, хочет броситься к лестнице и притвориться, будто этого никогда не было, но это происходит, и Кларк смотрит на изгиб шлема самурая, когда Брюс останавливается рядом с его плечом. -Альфред послал тебя вниз? — спрашивает Брюс тихим голосом. Кларк напрягает челюсть на мгновение, прежде чем резко кивает. -Он, вероятно, этого не знал… - Кларк начинает пытаться оправдываться за Альфреда, но Брюс слегка раздраженно вздыхает. -Альфред всегда знает, - перебивает он, и Кларк достаточно удивлен, что наконец-то смотрит на Брюса. Он все еще без рубашки, его руки скрещены так сильно, что может причинить боль, но его глаза снова закрыты защитой, и в них нет паники. -Если бы я знал, — начинает Кларк, нерешительно, встречая закрытые глаза Брюса, — я бы не пришел сюда. Я только хотел знать… Он делает паузу. Это не ложь, он не ожидал, что Брюс будет настолько уязвим, но когда он спускался по лестнице, он знал, что удивит Брюса. Это последствия этого. -Почему я не ответил на вызов Лиги? — дополнил его Брюс, и Кларк кивнул, опуская взгляд. Он падает на шрамы на запястье Брюса, тех, к которым он прикоснулся раньше, и его кончики пальцев горят. -Да. Брюс, все же, не отвечает на вопрос, просто остается рядом с Кларком и излишне вздыхает: это нормально, смотреть, — говорит ему Брюс, и это заставляет Кларка обратить внимание на лицо Брюса. Там есть нерешительность, но Брюс выглядит более решительным, когда он медленно опускает руки в стороны. Кларк не может не смотреть, его глаза скользят по многочисленным шрамам на груди и плечах Брюса. Два толстых на его ключице, один из которых скручивается назад, чтобы, несомненно, упасть на спину, тонкий, но длинный прямо на животе, один ужасно большой на его нижней части живота, который скользит под его поясом, маленькие кресты, посыпанные между ними, совпадающие шрамы, обвивающие его обе руки, царапины, которые почти не заживают, синяки, которые разбросаны среди них в толстых пятнистых пурпурных пятнах. Тело Брюса — поле битвы, пронизанное шрамами, доказывающие это, и Кларк заставляет его руки оставаться на месте, хотя он жаждет провести пальцами по каждой ране. - Я не знал, — говорит Кларк тихим голосом в неподвижном воздухе между ними: я не знал, что это произошло». Брюс фыркает, и Кларк поднимает голову, чтобы увидеть, как он смотрит на Кларка с грустными глазами. -Ты бы не знал», — соглашается Брюс: я бы никогда не дал никому из вас знать». -Почему? — спрашивает Кларк. Брюс смотрит в сторону, его челюсти сжаты, и Кларк видит напряженные мышцы. Он протягивает руку, снова преодолевая барьер, прижимая руку к животу Брюса, его ладонь покрывает верхнюю часть самого толстого шрама, который опускается ниже линии пояса Брюса, и кончики его пальцев растягиваются по самому длинному на животе. Брюс вздрагивает от прикосновения, его живот на мгновение всасывается, в то время как его рука опускается, чтобы сжать руку Кларка, крепко, когда его ногти впиваются в руку Кларка. Он смотрит вниз, снова дикими глазами, и Кларк задается вопросом, Брюса никогда не трогали, подобно сейчас ранее. -Вы бы выбросили меня из команды, — говорит ему Брюс в спешке: я единственный человек. Я помеха. Если бы ты знал об этом, тогда… ты бы не взял меня. Кларк долго говорил с Дианой о неуверенности Брюса. Это не является общеизвестным среди других, но все они знают, что Брюс — тот, на кого нужно обращать больше всего внимания. Они все сверхлюди, даже Виктор, теперь машина больше, чем человек, а Брюс… нет. Но это ничего не значит, потому что они команда. Они всегда будут присматривать друг за другом, и никто никогда не откажется от Брюса. Никто. - Мы всегда будем с тобой, Брюс, - твердо говорит Кларк, его другая рука поднимается, чтобы крепко сжать пояс Брюса, и он встряхивает Брюса. -Ты самый важный член нашей команды. Ты собрал нас вместе, объединил нас в одном деле, создал лигу, - он улыбается, его глаза становятся мягкими, когда он держит взгляд Брюса: ты наша семья, и семья помогает друг другу. Позволь нам помочь тебе в этом… — он замолкает и бросает свои доводы, чтобы посмотреть на острый шрам, изгибающийся вниз по груди Брюса. Выглядит свежо, ярко красного цвета: так это не происходит. Долгое время наступает тишина, Кларк наблюдает и чувствует, как Брюс дышит под его рукой, медленно и ровно. Тем временем, рука Брюса расслабляется на ладони Кларка, успокаивается, а не дрожит и сжимается. Кларк тоже расслабляется, его плечи расслабляются и смягчаются, и он перестает хвататься за ремень Брюса, вместо этого позволяя пальцам свободно зацепиться за обручи ремня. В конце концов, Кларк нарушает тишину. Он не хочет, хочет просто остаться в этом моменте с Брюсом, где ничто не может пойти не так, как надо, где единственный шум — их дыхание, смешивающееся вместе, где все спокойно и тихо, и ничто не может изменить это. Но Кларк все-таки пришел сюда по причине, и он не двигает руками, наклоняя голову назад, чтобы встретиться взглядом с Брюсом. - Тебя там не было сегодня, — говорит он, и глаза Брюса отрываются: почему? Еще раз, Брюс не отвечает сразу. Хотя он сжимает руки Кларка своими собственными руками и отводит их, руки Кларка падают ему на колени, и он делает маленький шаг назад от Кларка, поскольку он отказывается снова встретиться глазами с Кларком. Я не мог, — говорит ему Брюс с осторожным голосом. Он бросает взгляд на Кларка, не встречаясь с ним взглядом, прежде чем он делает глубокий вдох и оборачивается. Кларк сразу понимает, на что он должен был смотреть, и это не все, еще зашитая рана, следующая за изгибом середины спины Брюса. Он торчит на левой лопатке, словно жестокий беспорядок из тяжелой рубцовой ткани, поцарапанные и разорванные на коже Брюса без заботы, как будто искалеченный Брюс было второстепенной мыслью. Ха-ха, как говорится, и у Кларка желудок падает, а в груди болит. - Это годовщина, — говорит Брюс тихим голосом - семь лет сегодня. Кларку не нужно имя, он точно знает, о ком говорит Брюс. Это единственное, что он хорошо помнит из Бэтпещере, оскверненный костюм в витрине. Хахаха, там написано отвратительной желтой краской, Джокер над тобой, Бэтмен. Это заставляет кожу Кларка ползти, когда он думает, что некоторые из этих слов навсегда укоренились в коже Брюса, постоянное напоминание о том, что Брюсу никогда не удастся сбежать. -Мне очень жаль, Брюс», — пробормотал Кларк, его глаза были прикованы к шраму и он не мог отвести взгляд. Брюс отводит плечи, шрамы дрожат от движения, и он садится спиной к Кларку, когда тот говорит. — Тебе не за что извиняться, — он чуть ли не ругает Кларка, его голос напряженный: эти вещи случаются… Он не доходит до конца, когда Кларк протягивает руку и хватает Брюса за запястье, притягивая его, пока он не сталкивается с Кларком с удивленным выражением на лице, и Кларк протягивает руку, чтобы обнять его за талию и притягивает его ближе. Он опускает голову на грудь Брюса, прижимая щеку к кончикам двух толстых шрамов, и подносит одну руку к лопатке Брюса, которая без шрама -Хаха Рука Брюса падает на руку Кларка, которая обвивает его за талию, а другая свободно болтается в воздухе, пока Кларк чувствует замешательство. Для него это не имеет значения, поскольку он держит Брюса как можно ближе, дыша сквозь покрытую шрамами кожу на груди Брюса, и он отказывается отпустить, когда Брюс толкает его за руку. -Мне жаль, что с тобой такое случилось, Брюс, — повторяет Кларк, на этот раз чище. Слова явно удивили Брюса, когда его рука обмякла на руке Кларка. Он поворачивает голову, прижимая подбородок к груди Брюса, чтобы посмотреть на него. -Но ты больше не один. Кажется, что-то поразило Брюса, когда он выдохнул от удивления широкими глазами, встречающимися с Кларком. Кларк не знает, правильно ли это было сказать, но ему все равно, когда он поворачивает голову, прижимаясь щекой к груди Брюса. Он не двигается, когда рука Брюса поднимается вверх по его голове, его пальцы осторожно скользят по черным волосам Кларка, когда ладонь на руке Кларка расслабляется и движется, чтобы осесть на плечах Кларка. Голова Брюса опускается, рот прижимается к кудрям Кларка, и Кларк закрывает глаза, чувствуя неуверенное дыхание Брюса на своих волосах. -Спасибо, — бормочет Брюс, и Кларк дышит вместе с ним. …