Вот стою, держу весло...

      Новый катамаран мы заметно лучше приспособили к длительному походу - в каждой из четырёх оконечностей оборудовали спальное место, закрываемое сверху кожаным пологом, натянутым на деревянную решётку. Чтобы не провалиться, если наступишь. В других местах тоже сделали палубу, но съёмной она была только над трюмом - точно посерёдке. Мера не столько против захлёстывания волнами, с которыми мы ни разу дела не имели, сколько для удобства хождения по судну - чтобы не переступать через мешки и корзины.       В этот раз с нами напросилась и Тияна. В принципе, для неё это была творческая командировка от храма с задачей поиска лекарственных растений. В своё время, прибыв в Урук, она очень удивилась, выяснив, что в дороге учила не только шумерский язык, но и язык тамошних жителей, не понимая толком, что они разные. А я не догадался объяснить. Поэтому, оказавшись в Уруке, на первых порах девушка частенько применяла нездешние слова, вставляя их в свою речь случайным образом. Потом она "прослушала курс лекций" по целительству и очень ругалась на лекторов, постоянно ссылающихся на богов и имеющих лишь смутное представление о физиологии. Зато удивилась вдумчивому отношению местных к диагностике и способам, применяемым при лечении.       Так вот! В дорогу она взяла с собой ночную вазу. Теперь, если ей приспичит, приставать к берегу и искать уединения в кустах больше не надо. Пользоваться же этим оборудованием можно в собственной "каюте", для душевного комфорта заперев крышку люка.       Четвёртым членом экипажа стал один из молодых мужчин общины по имени Пато. Крепкий парень, принимавший активное участие в кораблестроительных мероприятиях. Мне хотелось попристальней к нему присмотреться, а Хап ничуть не возражал. Тем более, что нам предстояла частичная разборка судна: мы планировали обойти пороги по суше. Местные тоже иногда так поступали. Только тростниковый корабль не разбирали, а груз тащили мимо порогов по суше. И дальше везли уже что-то на ослах, а что-то - на других лодках, пришедших сверху.       На этот раз в путь мы отправились даже раньше, чем в прошлом году: вышли в самый разгар половодья, загрузившись зерном только из запасов общины, а не города. На обратной дороге предполагали взять дармового в тех краях леса, а пшеницу обменять на воск и бычьи кожи - в Уруке и то, и другое стоит довольно дорого.       Едва миновали устья каналов, ведущих к городу Ур, как я убедился, что здешние боги действительно милостивы ко мне: впервые на моей памяти ветер разогнал на речном просторе весьма убедительную волну, которая стала перехлёстывать через борт. И попали пусть и не в шторм, но определённо в заметное волнение не только на достаточно крепком кораблике, но ещё и с палубой. Нас не залило, вследствие чего и не затопило. Мы поспешили закрепить крышки лазов, ведущих под палубу, и стали держаться ближе к берегу, чтобы, в случае чего, выбросится на сушу.       Впрочем, эти предосторожности оказались лишними: ничего неприятного не произошло. Более того, ветер очень помогал, наполняя парус и разгоняя судно так, что даже мысли не возникало взяться за вёсла. Вскоре мы оказались на затопленной разливом территории, где только деревья, торчащие из воды, напоминали о ещё недавно здесь находившейся твёрдой земле. Да ещё верхние части стеблей тростника образовывали целые острова. Миновав их, мы сразу взяли к востоку и принялись за поиски входа в Каран. Эти поиски заставили нас немного пройти к югу - туда, где вода стала солёной.       Вот тут-то наш парус и порвался. Хлопнул во время поворота и отделился от своей верхней части. Мы тут же принялись его чинить, пытаясь сшить разлетевшееся в хлам место разрыва, но не особо преуспели, пока не догадались отрезать разлохматившийся фрагмент, чтобы ниткам было за что закрепиться. В результате ветрило потеряло примерно локоть в высоту, но снова заняло своё место на мачте и потащило нас к цели. Вход в реку нашли без особых проблем - места знакомые. И дальше двигались быстро, несмотря на встречное течение: ветер гнал нас так, что подветренный борт на ладонь против обычного погружался в воду.       И тут снова лопнул парус. На этот раз наискосок. Опять отрезали "лишнее", но теперь потеря площади оказалась ощутимей, потому что разлохматилась диагональ по внешней кромке - самая длинная сторона треугольника. Вот полоса ткани на локоть от кромки и ушла в отход. На этот раз канителились дольше, потому что вшивали в кромку верёвку. За два ремонта мы "потеряли" в сумме почти половину полезной площади. Скорость от этого снизилась, но не чересчур. До порогов добрались всего за десять ходовых суток - вдвое скорее, чем в прошлый раз. С большим парусом мы и вправду бежали очень шустро.       Слишком рано мы в этот раз пришли: торжок был пустынен, скотоводов на берегах не наблюдалось. Да и привычного по прошлому году обилия плавсредств на воде и на берегу - тоже. Одни земледельцы копошились на своих огородах.       Мы разгрузились и перетащили вещи по берегу мимо стремнин. Тут недалеко: где-то две-три сотни шагов. Мешки перевезли на осликах, коих арендовали у местных огородников. Потом разобрали судно и перенесли его на руках. По частям-то оно вполне подъёмное, потому что невелико и сделано из лёгких материалов. Сборка тоже отняла не много времени.       Как назло утих ветер - пришлось грести. Против довольно сильного течения продвигаться было непросто, поэтому перешли на привод от бечевы. Девочка на руле, а мальчики в упряжке. Так получалось заметно быстрее, но приходилось останавливаться на ночлег для отдыха. Местность вокруг снова стала пустынной: частично притопленные сплошные прибрежные заросли, да подмытые водой деревья на берегу сильно мешали движению.       Через несколько дней натуральных мучений вышли к слиянию трёх рек, где и призадумались, какой из них следовать дальше. Высокая вода, затопленные берега, отсутствие знакомых ориентиров и людей - все здравомыслящие отошли вглубь степи, чтобы не подмокнуть. К счастью, встретили охотника на долблёнке. Накормили его кашей и расспросили. Парень посоветовал держаться средней реки. Дальше продвигались под парусом, который заметно потерял в площади и в тяговых способностях: ещё пару раз порвался после ремонта и снова стал меньше.       Я же не яхтсмен. Про паруса знаю только из изображений в красивых журналах и из книжки про Робинзона, который к своей лодке приделал парус "козья нога". Не помню тонкостей, но парус Робинзона был треугольным. Как и паруса яхт из журналов.       Наладился ветер. Пусть и ослабленный прибрежными зарослями, он добирался до водной глади, вызывая на ней рябь и подгоняя катамаран против течения. Зато появилась облачность, из-за которой освещённость в ночное время сделалась никакой. Теперь уже не получалось двигаться круглые сутки: шли от рассвета и до заката, помогая парусу вёслами и прижимаясь к суше. Путь наш был столь же труден, как и пару лет назад в верховьях Евфрата.       Наконец, на берегах появились заметные издали откосы, между которыми река проложила себе русло - местность вокруг явно стала возвышенной. Следовало ожидать порогов или перекатов, но они по-прежнему не встречались. Зато леса стало меньше и появились признаки человеческого жилья. Причём, неподалеку от берега: здесь паводковые воды не вызывали столь широких разливов, как у нас в Месопотамии. Поредели прибрежные заросли, явно познавшие на себе воздействие человеческой длани. Глаз то и дело натыкался на группы домиков, изгороди, возделанные поля и посадки фруктовых деревьев, раскиданные повсюду в полном беспорядке. Заметны были и канавы вперемешку с каналами: здесь, как и в Шумере, занимались ирригацией, впуская к полям воду при её высоком уровне в реке.       Нашлась и крепость - домики, обнесённые сплошным деревянным забором системы "частокол". Но сами домики глинобитные. Похоже, здесь уже воюют. Или ходят друг на друга набегами.       Пришла пора остановиться и "осчастливить" своим визитом местного "бугра". Познакомиться и поднести скромные дары в честь налаживания коммерческих отношений.       В крепостице присутствовало немало мужчин, вооружённых копьями. Даже признаки диковатой роскоши наблюдались: медная посуда в доме, резные украшения в интерьере, нарочитая почтительность к главарю, с которой держалась челядь.       Хап по-шумерски назвал здешнего царька лугалем и поднёс ему пару мешков зерна. Испросил разрешения торговать и выразил уважение к месту, людям и начальствующему лицу. Словом, протокол мы соблюли и стали искать металл - предполагаемую бронзу.       Здесь её не плавили, но в нескольких лавках нам предложили и слитки, и изделия. Мы посчитали, что дороговато. Даже сейчас, весной, когда запасы растительной пищи в этой местности явно на исходе, а из свежих овощей в наличии только репа, нам давали упругой чёрной меди лишь сороковую часть по весу от привезённого зерна. Примерно сотню килограммов в обмен на четыре тонны еды - то же самое, что и у порогов. Зато запаслись бычьими шкурами - те обошлись нам недорого. Точнее, даже не шкурами, а уже выделанными из них кожами.       Мы двинулись дальше - река по-прежнему была не порожистой. Вскоре вошли в узкие протоки с сильным течением, где были вынуждены остановиться и пристать к берегу: дальше на вёслах выгрести не могли. Пришлось ждать подходящего ветра.       Местность здесь снова не была населенной - высокие откосы по берегам существенно стискивали реку. Но кое-где к воде подступали плоские участки, к одному из которых и направили нос катамарана. Удивительно! Место оказалось занято: возле костра обнаружились шалаш и девушка с луком, на тетиву которого она уже наложила стрелу. Правда, целиться в нас не стала, но явно встревожилась.       Едва мы достаточно приблизились, Тияна поприветствовала девицу и попыталась её разговорить, дабы та не наделала глупостей. Слово за слово - девушка понемногу успокоилась и убрала оружие, пригласив нас к огоньку. Мы воспользовались приглашением и, закрепив лодку, вышли на берег. Когда все уже расположились у костра, сверху спустился парнишка с дровами и присел рядом, внимательно наблюдая за нашими действиями и не выпуская из рук копья. Тут же выяснилось, что продуктов у "хозяев" стоянки - кот наплакал. Пришлось смотаться на лодку за припасами.       - Тэра ушла из родного селения потому, что её собирались отдать замуж за старика, - объяснила Тияна, едва мы вынесли на сушу горшок-камбуз. Оказалось, девчата уже наладили взаимопонимание и на импровизированных жерновах (меж камней) тёрли зерно, превращая его в муку.       Я послал Пато и Хапа поискать яйца в утиных гнёздах. Ведь теста без яиц не получится. А молоко у нас имелось с собой с последней остановки. Тияна же родом из наших времён - элементарные моменты учитывает просто потому, что выросла с этим.       Я в это время принялся расспрашивать паренька. Если ребята беглые, значит где-то ходили и что-то видели. Это не домоседы-земледельцы, знающие только окрестности родной деревни.       - Мы ищем хороший металл для инструментов. Ты знаешь, где его делают? - спросил я.       - Знаю. Вверх по этой реке. Далеко. Очень далеко. На лодке не пройти из-за порогов. Или надо вернуться и плыть по другой реке до других порогов. Там делают. Я покажу за половину вашей лодки, - ему явно понравился катамаран.       - Там, где делают металл, деревья растут? - полюбопытствовал я.       - Растут, - кивнул собеседник.       - Тогда мы сделаем для тебя лодку, как половина нашего судна, - пообещал я. - А утром ты покажешь нам дорогу.       Приходилось быть вынужденно лаконичным, поскольку местную речь я освоил не слишком хорошо.       Парнишка кивнул. На вид ему - лет двенадцать. При этом, он полагает себя взрослым мужчиной и Тэре приходится братом. Кормятся они охотой и рыбной ловлей. Ещё копают корешки, если встречают по дороге.

***

      Пришлось возвращаться к слиянию трёх рек и поворачивать в правый приток. Был он равнинным, извилистым и нешироким. По берегам встречались пашни и огороды. Рыбаки здесь ставили сети. Иногда виднелись каменистые участки, иногда - лесистые. Умеренно сильное течение заставляло серьёзно налегать на вёсла и при каждом удобном случае задействовать парус. Случалось, и в лямку впрягались.       После нескольких дней пути оказались в гористой местности и упёрлись в пороги.       - Вон там делают металл, - наш проводник махнул рукой в сторону группы домиков впереди.       В селении действительно жили кузнецы. Они работали с той самой чёрной медью, которую я так упорно разыскивал. Но не выплавляли её из руды, а ковали инструменты.       Про то, что бронзу куют, я встречал упоминание только в книжке Александра Беляева про Атлантиду. Думал, что это фантастика, потому что в наши времена о ковке бронзы ни разу не слыхивал. А тут - вот оно. Нагревают отливку и ударами доводят её форму до нужных кондиций. Бронза у них привозная, но правильная. Твёрдая и в меру упругая. Продавать её чушками мастера отказались - только готовыми изделиями. Зато цену назвали приемлемую - двадцатую часть от веса зерна, на которое готовы провести обмен.       Так или иначе, нам нужно на какое-то время остановиться: необходимо привести в порядок катамаран и сделать лодку для проводника и его сестры. Кроме того, нужно подумать над тем, какие поковки заказывать, чтобы не переделывать потом дома готовые изделия. Везти ведь будем килограмм двести. То есть, семь билту на шумерские меры веса.       А лес на здешних берегах имеется, причём хорошего качества. Поэтому, первым делом я заказал полноценного размера топор типа "колун" и полотно для пилы. У меня сегодня праздник - доступен неплохой инструментальный металл и люди, умеющие превращать его в полезные предметы. Просто уезжать отсюда не хочется, настолько приятная обстановка.