***
В этот период до старосты дошло, как правильно применять умения Тияны. То есть, они с ней немного поспорили, но пришли к одному и тому же выводу. Потом были наняты горожане, занимавшиеся строительством тростниковых кораблей. Эти парни возвели "сарай" из поставленных одна к одной арок из бунтов тростника. То есть из толстых, в полтора обхвата колбас, профессионально увязанных прочными верёвками. Просторное длинное помещение, в котором не сквозило и хорошо сохранялось тепло, стало использоваться в качестве лазарета, где принимались нуждающиеся в лечении соседи. Чаще всего с разного рода нагноениями после травм. Но однажды наша работница скальпеля и зажима вырезала аппендицит - ассистировать пришлось мне. Остальной контингент не был готов к созерцанию человеческих внутренностей, да и мне пришлось несладко. Здешний народ вообще-то довольно крепкий, потому что каждый с детства прошёл неслабый отбор на сопротивляемость организма далёким от идеальных условиям существования, но даже с самыми отъявленными крепышами всякое может случиться. В данном случае Тияна в значительной мере действовала по наитию - она этого в институте не проходила и обо многом имела представление только понаслышке. Но рискнула, а потом выхаживала пациента почти две недели. Тем не менее, парень выжил и даже вернулся домой. В чём здесь была выгода для старосты? А он договаривался с руководителями соседних общин о поставках продуктов для пропитания страждущих. Особо много не драл, но полученного хватало не только пациентам, но и своим общинникам. В меню постоянно был козий сыр и иногда появлялась свинина, хотя ни коз, ни свиней мы не держим. Однажды нашу медичку даже вызывали к верховному жрецу - его должность называется "Эн". Вот прям будто первый слог из имён двух самых известных и могучих тутошних богов - Энлиля и Энки. Диагноз Тияна поставила достаточно уверенно - цирроз печени. Этот верховный не пил ничего, кроме пива из фиников. А оно крепче, чем ячменное, хотя и вкуснее. Теперь наш эн будет пить только травы, заваренные по рецептам долговязой, или через непродолжительное время предстанет... да не знаю я, пред каким из здешних богов - тут жутко длинный пантеон. Кстати, с простого общинника никто знания таких религиозных тонкостей не спрашивает, а мне достаточно четверых самых поминаемых божеств, функции которых практически не пересекаются.***
Корабль мы достроили раньше, чем я предполагал - половодье ещё не началось, а он уже спущен на воду. То есть зимой. Не всё в нём идеально - те же съёмные крышки люков пришлось снабдить кожаными прокладками, чтобы не пропускали воду. Зато под палубой можно выпрямиться, с каждого борта можно усадить по пять гребцов спинами вперёд. Шестиметровая мачта с парусом из суровых ниток площадью в двенадцать квадратных метров. В трюме лежит балласт, но не слишком много. Как раз только, чтобы не лечь на борт при боковом ветре и пустом трюме. Покупать наше детище жрецы не стали, а зафрахтовали на рейс в верховья Евфрата - немного ближе тех мест, куда мы доходили с Ситом. Загрузили зерна семьсот билту (примерно двадцать одна тонна), отчего судно "присело", оставив чуть больше локтя надводного борта, и на вёслах вышло из канала на простор великой реки. Вторым общинником со мной напросился Куруш. Остальной экипаж - целых десять гребцов, что невероятно много - привёл тамкар Канит. Парни были уже сработавшейся командой, так как раньше гоняли тростниковые корабли. На реке в это время довольно тихо, так как встречное течение ещё не успело набрать силы. Да и не должно окрепнуть в ближайшее время: если в Шумере моросит, то в горах севернее вполне может идти снег. Парус тянул нас уверенно - не птицей летели, но за вёсла брались далеко не каждый день. По причине пасмурной погоды ночи проводили у берега. Экипаж не мок, укрываясь от дождя под палубой. Куруш блеснил на ходу, отчего рыба к столу подавалась регулярно. Не было по дороге ничего напряжённого, а за сутки мы проходили километров сорок-пятьдесят. До нужного места добрались примерно через месяц - к этому моменту, следуя руслом Евфрата, сильно отклонились к западу и двигались в пределах видимости возвышенностей меж берегов с заметными откосами. Пристали к берегу недалеко от довольно значительного селения, отстоящего от воды на добрых полкилометра, где и закрепили судно со всем возможным тщанием. Перебросили на сушу сходни и приготовились к разгрузке. Тамкар как раз привёл погонщиков с ослами, но без тележек - здесь пока пользуются вьюками. Пригнанного транспорта на двадцать одну тонну груза в дальнюю дорогу не хватило, и зерно временно перевезли в селение, где складировали под крышей. А нас с Курушем отпустили, расплатившись серебром. Любопытный, однако, расклад. Доставленное зерно тамкар и его команда повезут куда-то на запад, где примерно в полутора-двух сотнях километров должно находиться Средиземное море. Это мне и память подсказывает из старых представлений о географии данного района, и местные жители об этом же толкуют. Что за обмен будет проведён где-то в будущей Сирии или что там в этих местах было позднее? Палестина? Ливан? Нам ничего не сказали. Но вряд ли доставка полученного в обмен товара вызовет затруднения - вниз по реке можно и на плотах спуститься. Только никто не знает, через какое время понадобятся наши услуги. Поэтому мы теперь и не нужны торговому представителю храма. Не намерен он платить за наш простой, вот и отпустил. Но отсюда недалеко до озера Ван - мы преодолели не меньше половины пути до него. А там можно разжиться солью на продажу и содой для стекла. Правда, на особо крупную партию наших средств не хватит. Не хочется оставлять судно и пересаживаться на ослов ради достаточно скромного приобретения. Так что я крепко призадумался. Эх, нет у меня коммерческой жилки. И идей достойных в голове не шевелится. Одна только мысль - деловой древесины привезти. Даже, если она здесь не даром, то можно и за серебро купить. Вряд ли это обойдётся чересчур дорого.***
Мы с Курушем некоторое время бездельничали, сидя в трюме, который здесь и каюта, и камбуз, и всё остальное. Снаружи довольно холодно. Не минус, конечно, но и до жары далеко. А в наших овчинных безрукавках и шерстяных плащах внутри корпуса очень хорошо. Надежда на то, что явится некто с товаром, требующим перевозки, так и не сбылась, и я отправился в селение просто для того, чтобы осмотреться. Безлюдные улицы, бараны в загонах, мальчишка с охапкой хвороста и никаких признаков общественной активности. Все сидят по домам и ждут лета. Только из одной постройки доносятся какие-то подозрительные звуки, словно там активно работают, не покладая рук. Зашёл без стука, потому что нет здесь ничего, по чему можно было бы постучать. Это шатёр, у которого только один столб посерёдке, от которого во все концы идут растяжки, удерживающие наклонные стены - некое подобие чума, но без жердей каркаса. Скромный костёр даёт немного света, пользуясь которым бородатый дядечка стучит камнем по камню. Или царапает. А то и молоточком ударит или ещё чем-то поскоблит. Взглянул он на меня и вернулся к своему занятию. Я поздоровался сначала на шумерском, потом по-персидски - этим языком пользуются по берегам Карана. Еще припомнил, как это делается у людей, живущих на озере Ван - для себя я их называю армянами, ориентируясь по месту пребывания. Меня не поняли, но кивнули приветливо и рукой указали на камни, разложенные по периметру шатра. Красивые камни и очень разные. Жаль, что не помню, как называются, да и не все раньше видел. Стал я их разглядывать. Знаю, что из минералов делают множество украшений на любой вкус, но именно эти пока лишь заготовки или даже просто необработанные находки. А ещё знаю, что здешнего языка не понимаю - в этих краях с местным населением общался тамкар. Так что на лицо, как говорится, явный языковый барьер. Однако, уходить не стал, внимательно разглядывая собранную хозяином геологическую коллекцию. Мой взгляд привлёк блестящий окатыш - где-то я такие видел. Не в этой жизни, а ещё в своё время. Точно! Гематит! Не знаю почему, но очень узнаваемый камень. Мне такой показывали во время экскурсий по замкам южной Чехии - их находили в тамошних реках. А ещё это железная руда, формула которой - феррум два о три. Потому что другая руда - магнитный железняк - имеет формулу феррум три о четыре. Как-то так уж запомнилось мне из школьного курса химии. Как выглядит этот железняк - ума не приложу. Зато гематит запомнился. Да, про него много рассказывали о том, какой он магический, да под какие знаки зодиака подходящий. Короче, из-за этой муры его фотографии частенько встречались в рекламных вставках разных сайтов. Вот он и примелькался. А прямо сейчас я знаю, что нынче в ходу одно только метеоритное железо, которое редкость и ценность почти ювелирного пошиба. Но прямо передо мной находится руда, из которой это самое железо можно выплавить. Как? В точности не знаю, но в совершенстве владею методом проб и ошибок. И отдаю себе отчёт в том, что издревле делали это в печах с применением древесного угля. Сразу принялся за расспросы о том, где этого добра много, но упёрся всё в тот же языковый барьер - мы друг друга не понимали. Впрочем, хозяин кликнул переводчика - в этих местах и шумерский понимают, потому что тут явно проходит важный торговый путь. Объяснились, одним словом. Насобирают мне этих камней и отдадут по весу пшеницы. Но не сразу, а где-то через месяц. И то лишь потому, что меня устраивают не только блестящие окатыши, но и бесформенные обломки. Но и то идти за ними придётся неблизко, а там ещё и разыскивать. Куда идти? Ага, так они мне и сказали. Из корабельного припаса мы легко выделили килограммов тридцать пшеницы и внесли полную предоплату, потому что кушать людям нужно прямо сейчас. А тут подошла вереница ослов с тюками пакли и нас зафрахтовали до Ниппура. Заплатить предложили той же паклей, из которой, насколько я понял, прядут суровые нитки. Ниппур отсюда значительно ближе Урука, но это уже шумерский город. К тому же, он расположен на некотором удалении от русла реки и там можно будет отстояться в период паводка. А то нас может и течением утащить при высокой воде, до которой уже осталось недолго. Мы встали под погрузку.