Селяви

Центральная больница Нью-Йорка. Психиатрическое отделение имени Артура Петрелли Мохиндер смотрел на своего друга, и ему хотелось кого-нибудь придушить, своими собственными руками. Рядом сидел Андо и молча таращился в стол, потому что сил смотреть в эти безумные глаза у него не было. Масахаши много чего увидел за последние годы, благодаря своему другу Хиро, но к настоящему безумию готов не был. Андо никак не мог соотнести пышущего здоровьем добряка Мета Паркмана с этим бледным, измученным похудевшим и поседевшим мужчиной с полубезумным взглядом. Андо чувствовал себя под этим отсутствующим взором абсолютно неуютно. В последнее время японец множество раз бывал в больницах, что совсем его не радовало. Он взглянул на соседа. Мохиндер стиснул руки на коленях, пытаясь успокоиться. Они были в комнате посещений уже минут пятнадцать и до сих пор не произнесли ни слова. Сидевший перед гостями Метт Паркман печально осматривался по сторонам, ни на чем толком не останавливая взгляд. Его темные глаза плавно скользили по обстановке комнаты, по людям перед ним. Что-то щелкнуло в мозгу, когда они встретились с еще более темными глазами темнокожего мужчины напротив. Метт знает этого человека, точно знает, но где он его видел, не помнит. Метт перевел взгляд на свои руки: они не дрожали. - Мои руки, - прошептал Паркман. - Что? – отозвался Мохиндер. – Что с твоими руками? - Они, они больше не дрожат, - Метт судорожно вздохнул и радостно улыбнулся. – После, после… они очень сильно тряслись. Я не мог ничего ими делать. - Такое бывает. Видишь, уже прошло, - Мохиндеру приходилось говорить с ним, как с малолетним, что ему самому категорически не нравилось. - Кто Вы? – тревожно спросил Метт. – Мне кажется, я Вас знаю. И Вас тоже, - обратился он к Андо. - Метт, мы твои друзья. Я Мохиндер, это Андо. Метт, ты совсем нас не помнишь? – Мохиндеру нужно было понять, что Паркман помнит. Ему нужно было вытащить друга отсюда. Подобное желание не было связано с просьбой Анжелы. Просто, Метт Паркман был другом Мохиндера Суреша, единственным настоящим другом. - Нет, не помню. Помню мою жену, Дженис, своего сына. - Малыш – энерджайзер! – воскликнул Андо. - Энерджайзер? Нет, моего сына зовут Меттью, - Метт удивился. Андо сразу сник, значит, он не помнит, как они с Хиро вернули ему сына. - Хорошо, очень хорошо, Метт, что еще ты помнишь? - Помню? Помню маму, папу, полицейскую академию, - Метт задумался. – Еще помню, знаете, лес. Да, лес, - при последних словах Паркман сжался. Его глаза испуганно забегали по сторонам. Разум снова стал покидать их. - Метт, Метт, не думай о лесе, - Мохиндер старался вернуть его в реальность. - Лес, темнота. Он был там. Мы привезли его туда. Нам нужно было обезвредить его или убить, в крайнем случае. Мы не смогли. Слишком силен. Слишком зол! Я не справился, не справился, - Метта душили рыдания. – Это я, я виноват. Я не должен был соглашаться. Нет, нет. Не должен был. Это неправильно. Чудовищно. Да, чудовищно. - Метт, Метт, очнись, - Мохиндер схватил руку Паркмана и с силой сжал, но тот все продолжал, безумно, отчаянно: - Я виноват. Эти глаза в темноте. Он был так удивлен, а потом все изменилось. Эти глаза стали такими злыми и безжалостными. Он прикоснулся ко мне, схватил за руку. Мне было так больно, будто мозг выкручивали или взбивали миксером, его изнасиловали. Все погибли. Все, а я – нет. Я не должен был. Остальные умрут. Он убьет. Всех. Его ненависть сильнее всего, всех убьет. В комнате повисло молчание. Мохиндер все так же держал Метта за руку. Тот слабо пытался высвободиться, но ничего не выходило. Андо печально наблюдал за происходящим. «Да, Хиро. Как мы сможем спасти всех? Не представляю!» - подумал он. Метт заплакал, как ребенок. Он сидел и плакал, роняя слезы на стол и руки Мохиндера. Паркмана затрясло от рыданий, потом он вскричал: «Сайлар, Сайлар, уйди, оставь меня». Мохиндер и Андо резко отшатнулись от друга. В комнату вбежала врач и двое санитар. «Уведите мистера Паркмана, пожалуйста, в его комнату», - обратилась она к санитарам, затем продолжила, – « С вами, доктор Суреш и мистер Масахаши, я хочу поговорить в своем кабинете!» Доктор Коралина Дикманн была практикующим психиатром. Свое призвание она видела в помощи людям, пережившим сильнейший стресс, потрясение или что-то еще подобное. Именно такие люди чаще всего посещали психиатрическое отделение больницы им. А. Петрелли в Нью-Йорке. Здесь было предостаточно шизофреников, Наполенов, Гитлеров, но пациентов, которые были сотрудниками Компании Анжелы Петрелли можно было по пальцам пересчитать. Анжела сама попросила Коралину заняться мистером Паркманом. Девушке показалось, что миссис Петрелли чувствует себя виноватой перед ним. Свои мысли доктор оставила при себе, она слишком хорошо знала, что свободомыслие наказуемо. Доктор Дикманн провела посетителей к себе в просторный кабинет, увешанный дипломами, грамотами, уставленный всевозможными призами в области легкой атлетики. Сев в кресло, она встряхнула своими темными волосами и посмотрела на мужчин. К мистеру Паркману всегда приходила жена, иногда с сыном, которых Метт радостно принимал. Коралина с удивлением замечала, что пациент становится практически нормальным во время их посещений. Почти, потому что любое упоминание имени Сайлара снова толкает Метта в пучину безумия. Доктор Дикманн всегда была любопытной особой. Она многое узнала об этом пресловутом Сайларе, также она узнали и то, что Метт работал над его делом. Этот маньяк сильно достал полицейского, если тот настолько не в себе. - Доктор Дикманн, мы благодарны Вам за то, что Вы разрешили нам с Андо посетить Метта. Мы давно не виделись и то, что с ним произошло просто ужасает, - произнес Мохиндер. - Доктор Суреш, я рада, что мистера Паркмана посещают друзья. Это благотворно на него влияет. Однако, мне интересно, чем был вызван приступ моего пациента. Пожалуйста, расскажите мне. - Тут нечего рассказывать. У Метта просто был очередной приступ. - А Вы попытайтесь. - Я пытался выяснить, помнит ли Метт нас: меня и Андо. Он рассказывал о жене, сыне, потом начал вспоминать некоторые моменты прошлого, особенно его взбудоражили воспоминания о лесе, ну и, конечно, о Сайларе. - Гм, Сайлар. При жене он обычно никогда не упоминает его имени. Вы были с ним знакомы, с Сайларом? - Сайлар многим из наших знакомых испортил жизнь, - Мохиндер печально вздохнул, а Андо утвердительно закивал. - Понятно. Во время посещений миссис Петрелли приступы у мистера Паркмана начинаются примерно через пять минут. Я серьезно. Вы не знаете, с чем это может быть связано? – спросила Коралина. Мохиндер немного помялся, но вскоре произнес: - Анжела Петрелли влияет, влияла и будет влиять на жизни очень многих людей. Сайлар и Метт – не исключения. Скажу только, что она играла не последнюю роль во всем происходящем. Каково Ваше мнение, доктор Дикманн? - Я знаю, что Метт расследовал дело Сайлара в прошлом, несколько раз с ним сталкивался. По-моему, он принимал все происходящее слишком близко к сердцу. Метт слишком увлекся преследованием и, так сказать, подменил свое сознание сознанием Сайлара. Что произошло в лесу, где похитили сенатора Петрелли, неизвестно, но оно вызвало глубочайшую депрессию у пациента и полностью вырвало его из реальности. Я хочу кое-что Вам показать, - Коралина открыла небольшой ящик стола и достала пачку рентгеновских снимков, положила их перед Мохиндером. - Это снимки мозга, как я понимаю, Метта, но я их уже видел. Там все чисто. - Нет, не совсем. Это более поздняя КТ мозга. Посмотрите вот здесь – это увеличенное изображение затылочной части Метта Паркмана, - Коралина подвинула Мохиндеру снимки, сделанные в разных проекциях. Суреш долго смотрел на них и то, что он видел, заставляло его мозг бешено работать. - Это шрамы? – удивленно спросил Андо. - Да, небольшие. Они раньше были не видны или на них просто не обратили внимание при обследовании, но я думаю, что их не увидели. Они очень интересны, правда? - Да уж, очень, - непонимающе откликнулся Андо. - Эти шрамы очень глубокие, но на черепной кости и коже головы повреждений нет. Такое ощущение, что Паркману кромсали данный участок мозга изнутри. Все остальное чисто, как и должно быть. - Но, это невозможно. - Точно. Я не представляю, как произошли повреждения, однако, как мне кажется, именно они влияют на мыслительные процессы Паркмана. Физически они затрагивают только этот участок, но подсознание идентифицирует их как угрозу и защищается, что вызывает приступы, чувство тревоги и тд. - Вы хотите сказать, что если шрамы убрать, то Метт снова станет прежним? - Теоретически такая ситуация возможна, но даже лучшие хирурги не возьмутся удалять шрамы, которые непонятно как появились, тем более на мозге. Не факт, что мистер Паркман станет именно прежним, возможен рецидив. - Понятно. Если я смогу сделать так, что мозг восстановится, то Метта можно будет выписывать? - Он провел в клинике восемь месяцев, так просто его никто не отпустит. Тем более, что Вы можете сделать? - У меня есть одна идея… - Не хотите поделиться? - Нет. Я пока сам в ней не уверен, но другим данное средство помогало и очень даже неплохо, - при последних словах Мохиндера Андо сложил руки на груди и внимательно посмотрел на друга. Он понял, в чем дело. - Спасибо Вам, доктор Дикманн, что пустили к Мету и показали нам снимки его мозга. Суреш и Масахаши попрощались с врачом и вышли из клиники. - Мохиндер, я думаю о том же, о чем и ты? – начал Андо. - Скорее всего. Есть только одно средство, способное вылечить Метта, - Мохиндер упрямо шел вперед. - Кровь. - Да, поэтому мы и идем сегодня в гости, - Мохиндер завернул за угол и набрал номер Ноя Беннета. Андо нерешительно последовал за другом. Продолжение следует…