2061. Мы живые.

11 мая 2061 года Время 22:37 Санкт-Петербург Центр города, Исаакиевская площадь Меня зовут Василиса Я сделала круг по площади, ища места для остановки, но возле гостиниц было всё заставлено автомобилями. Я свернула на Почтамтскую. Тут места было полно, и я притормозила у тротуара. Пару секунд я сидела в ступоре, пытаясь привести нервы в порядок. Ну, до порядка, очевидно, было далеко, так что я удовлетворилась тем, что перестала задыхаться и могла говорить более ли менее спокойно. — Почему Аграфена? — задала я самый глупый вопрос из всех возможных, поворачиваясь к своему новоявленному «жениху». — Почему Антошка? — ответил он и опять ехидно ухмыльнулся. Похоже, что привычка ухмыляться это его фирменный стиль. — Чего это тебе так весело? Ты понимаешь, что только что мог погибнуть? Тебе это кажется смешным? — спросила я, начиная всерьёз злиться на этого недоумка. — Это вряд ли, — сказал он, вдруг сделавшись серьёзным. — Почему? Почему вряд ли? — Мне так кажется…,— ответил парень, пожимая плечами. — Когда кажется – креститься надо! — сказала я ехидно, но он, похоже, меня не понял. — Что надо делать? — Забей…, — вздохнула я обречённо. — Что и куда забить? Тут я уже повернулась к моему собеседнику и посмотрела на него внимательно. Нет, вот как раз сейчас на его лице не было никакой дурацкой усмешки. Он и правда меня не понимает. Стой..., а может он и впрямь иностранец – отсюда все проблемы? Обычные трудности перевода? Это многое бы объяснило, в том числе то, что он не осознаёт опасности, которой избежал. — Ты откуда взялся? С Луны свалился? — С Луны? Нет…. Почему с Луны? Я из Детройта, штат Мичиган, — ответил он как-то растерянно, и у меня в голове всё встало на свои места…. Ну конечно, американец..., они там все странные..., вместе со своими роботами и антигуманными понятиями о всеобщей свободе. Из всех стран, только в США такое количество роботов, полностью похожих на людей и такие чудовищные законы. Правда, говорят, что скоро американские роботы и у нас появятся. Вроде даже их уже разрешили, или собираются разрешить. Но у нас это многим не нравится. Как можно чувствовать себя в безопасности, если рядом с тобой ходят машины, внешне неотличимые от людей, которых ещё и разумной расой считают? Ну, бред же.... Да и зачем? У нас прекрасные отечественные роботы, которые заняты своими прямыми обязанностями и по улицам просто так не шастают – пожарные, спасатели, полярники, водолазы. Каждый вид оборудован для своих задач и с человеком их спутать невозможно – у них и лиц то нет. Правда, их, вроде, тоже относят к «разумной расе», но это всё же совершенно другая история. — Ты американец? — задала я вопрос, на который он, в сущности, уже ответил. — Да, я из Штатов, — кивнул он, нахмурившись. Интересно, что в моём простом вопросе могло ему не понравиться? — Зовут то тебя как? И ты это…, прости, что я тебя Антошкой обозвала. Это я от растерянности. — Моё имя… Марк, — ответил он, с какой то странной задержкой. Интересно.... Врёт? Зачем? Хотя, какая разница – Марк так Марк, мне с ним детей не крестить. — А меня зовут Лис, — сказала я, раз уж мы начали знакомиться. — Лис? Это… такой пушной зверь? Рыжий? Да? — спросил он на полном серьёзе. — Сам ты рыжий пушной зверь, — раздражённо ответила я и тут же об этом пожалела – не виноват же, в самом деле, парень, что плохо понимает по-русски. Перейти сейчас на английский, так я ещё не то сморозить могу. — Я не зверь..., — с обидой в голосе заявил Марк. — Нет, ты не зверь, — терпеливо начала объяснять я. — Извини, я забыла, что ты иностранец. Полностью меня зовут Василиса, а Лис это сокращённое имя и меня так называют друзья. — Я могу тебя называть Лис? — спросил Марк. — Да, я же тебе сказала.... — Ты сказала, что так называют тебя друзья. Но мы с тобой не друзья.... — Не друзья..., ну да, но всё равно, называй Лис, — сказала я, думая все ли американцы такие въедливые зануды или это мне так повезло. — Слушай, Марк, ты где живёшь то? Я тебя подброшу…, в смысле отвезу, — сказала и поправилась, подумав, что сейчас от точно спросит куда и зачем я его собираюсь «подбросить». — Не нужно никуда везти. Мне тут нравится. Я пойду? — сказал Марк искоса на меня взглянув. — И куда, позволь спросить, ты пойдёшь? — спросила я. — Гулять, — коротко ответил Марк, пожимая плечами. Я повернулась и опять внимательно на него посмотрела. Не может же человек быть таким бестолковым. — Я правильно тебя поняла – ты собираешься продолжать ходить по городу один? Да? — спросила я, начиная уже себя чувствовать полной дурой. Ну, какая мне, в сущности, разница. Да пусть идёт. Не ребёнок же. Но какой-то червячок внутри не давал мне взять и просто выставить этого странного типа из машины. — Ты обо мне беспокоишься? — ответил он вопросом на вопрос. — Ну…, выходит, что да? — сказала я удивляясь самой себе. — Напрасно…, — сказал он и почему-то вдруг помрачнел. — Я пойду. Он коротко мне кивнул и вышел из машины. Ни тебе «спасибо», ни тебе «до свиданья» – просто вышел, аккуратно захлопнул дверь и, не оборачиваясь, пошел прочь небыстрым размеренным шагом. Я смотрела ему в спину. У меня внутри что-то больно ёкнуло, потом что-то кольнуло, потом что-то стукнуло мне в голову, и под действием всех этих необъяснимых внутренних движений я выскочила из машины. — Марк! Подожди! — крикнула я, и на секунду мне показалось, что он не обернётся. Но он остановился, будто на стену налетел, и резко повернулся. Я махнула рукой, почему-то суетливо заперла машину и побежала догонять его. Марк стоял, как вкопанный, но на лице его не отражались никакие эмоции – ни удивления, ни вопроса, ни радости, ни злости – ничего. Было не понятно, то ли он ждал, что я его окликну, то ли ему это было безразлично. Как ни странно, но он за очень короткий промежуток времени умудрился отойти довольно далеко. Так что добежала я до него, даже слегка запыхавшись. — Я с тобой, — выдохнула я, остановившись перед ним. Получилось как-то глупо и по-детски, но он на это никак не отреагировал – просто слегка пожал плечами и молча кивнул. Мы пошли вперёд в сторону площади. Время приближалось к полуночи и, несмотря на наступающий уже период белых ночей, на город опустилась неглубокая серая питерская мгла. Поэтому наш выход из плохо освещённой улицы на площадь был действительно фееричным. Даже для меня, привычной к таким эффектам, выросшая перед глазами мрачная громада Исаакиевского собора, подсвеченная прожекторами и расположенными по всему зданию специальными светильниками, выглядела величественно и жутко одновременно. Размеры здания при свете дня скрадывались окружающим движением, едущими и пролетающими мимо автомобилями, толпами туристов – всё это отвлекало и рассеивало взгляд. Зато ночью, на почти безлюдной площади, это было зрелище почти устрашающее. Марк остановился. Он замер, устремив взгляд на купол собора. Он смотрел и смотрел, не отрываясь. И в какой-то момент мне показалось, что он даже перестал дышать. — Нравится? — спросила я, чтобы вывести его из ступора. — Да…, очень! — ответил он с запинкой, будто, и правда, очнувшись от наваждения. — Я думаю, мы можем подняться туда, — сказала я, указывая на колоннаду под куполом собора. — Я не уверена, но кажется сейчас уже туда ночью пускают туристов. Пойдём, попробуем? — Да, конечно, — ответил Марк. — Пойдём…, — добавил он, вновь подняв глаза к куполу собора. На улице было пустынно и мы быстро перешли дорогу. — Нам туда, — показала я на южную сторону собора, где был вход на колоннаду. На удивление, возле входа было довольно оживлённо для такого времени суток. Около десятка разномастных туристов бестолково топтались возле ограждения. Вот незадача…, похоже, что вход закрыт. Интересно, почему это? Возле нижней калитки ограждения стоял грустный усталый полицейский в аккуратно подогнанной синей форме. Судя по погонам, это был лейтенант, а судя по выражению лица, он больше всего хотел бы сейчас оказаться в любом другом месте, но не здесь. Лейтенант был стройным, хорошо сложенным молодым парнем с правильными, но незапоминающимися чертами лица. Я даже мельком подумала, что если уж делать лица роботам, то они должны быть вот такие – правильные и незапоминающиеся, не вызывающие никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных, как некий нулевой эталон. Но полицейский был не робот, а вполне человек и он отчаянно скучал. Не так просто работать идеальным «лицом города», демонстрируя туристам, что они в полной безопасности и под защитой бдительных стражей порядка. — Постой тут, — сказала я Марку. — Я сейчас спрошу. Марк послушно кивнул – ну наконец-то хоть что-то он сделал, как сказали, и я направилась к полицейскому. — Господин лейтенант, — обратилась я к стражу порядка, зная, что такие, как он очень ценят вежливое обращение и знание знаков различия. Это как врачи – врачи, почему-то, жутко любят обращение «доктор». Стоит обратиться к врачу «доктор», и он становится к тебе вдвойне более внимательным. И ветеринарные врачи в этом смысле не исключение – я любого ветеринара всегда называю «доктор», и они от этого просто тают…. — Чем могу помочь? — ответил лейтенант очень приятным баритоном. — Видите ли, мы с другом хотели подняться на колоннаду. Мой друг иностранец и мы специально сюда ради этого приехали, — сказала я, решив слегка приврать, вдруг поможет, «ложь во спасение», так сказать. — Не получится…,— очень печально и даже как-то обречённо сказал полицейский. — Точнее, может быть и получится, но не скоро, — поправил он сам себя. — Вот люди тоже ждут. Ожидайте, если хотите. — А почему? — спросила я, решив просто так не сдаваться. — Да мы сами толком не знаем…. Примчались две машины. Мне по фону велели всё оцепить, и никого близко ко входу не пускать. Там шишка какая-то, японец, вроде. Охрана при нём…, будь здоров. Да вы сами посмотрите…, — сказал лейтенант, кивая наверх, туда, где между колоннами был вход на винтовую лестницу. Действительно, недалеко от входа, в нарушении всех мыслимых правил парковки, стояли два чёрных автомобиля с дипломатическими номерами. Я таких и не видела никогда. Приземистые обтекаемые машины с каким-то хищным выражением «лица» и невидимыми, черными, сливающимися с корпусом стёклами. Казалось, что стёкол у этих машин совсем нет, но это, естественно, была иллюзия и, учитывая, что это машины «какой-то японской шишки», как сказал лейтенант, то мне представился внутри ярко-белый салон и совершенно прозрачные при взгляде изнутри стены, которые, впрочем, наверняка могли делаться совершенно непрозрачными, стоило только подать голосовую команду. Я перевела взгляд на вход и просто застыла от увиденного. С обеих сторон от входа стояли… роботы. И это не были милые роботы из детских книжек. От этих машин веяло страхом. Такие же чёрные, как припаркованные автомобили, огромные, метра под два ростом, могучего телосложения, андроиды. Они стояли, прочно расставив ноги и скрестив руки на груди. Их головы были полностью закрыты глухими шлемами, и были ли у них под шлемами лица, было совершенно не важно. Корпус у них был матовый и в тени колонн они почти скрывались, как два сгустка мрака – ни один луч не отражался на них, словно они поглощали свет. — Проблема? — услышала я голос прямо над своим ухом и вздрогнула от неожиданности. Конечно, это был мой беспечный американский друг. — Да, похоже, что большая проблема, — кивнула я на роботов у входа. Ты видишь, какие монстры стоят. Ниндзя, блин, железные…. Никого не пускают. Придётся уйти. Пойдём, что ли по набережной, до Дворцового прогуляемся. Там безопасно, туристов всегда много, фаер-шоу посмотрим…. —Фаер-шоу это хорошо, это интересно, — сказал Марк, разглядывая роботов. — Только я хотел бы сначала подняться наверх. — Ты что, не понял? — сказала, начиная злиться. — Я же тебе объясняю, там какой-то важный японец, у входа стоят ниндзя, внизу стоит полиция – нам туда сейчас никак не попасть. «Ну, как маленький, честное слово – «хочу» и всё тут…». — Это не ниндзя, — сказал вдруг Марк. — А кто…? — спросила я и осеклась, когда посмотрела на своего собеседника. Куда девался беспечный американец с дурацкой ухмылкой? Рядом со мной стоял совсем другой человек. Совершенно бесстрастное лицо и холодный острый взгляд. Мой спутник как-то весь подобрался, изменилась и поза и осанка, и от него ощутимо повеяло угрозой – он стал неуловимо похож на этих вот двоих чёрных монстров у двери, хотя ничего общего, вроде как, между ними не было. Точно так же он стал вдруг похож на предводителя напавших на него гопников, когда они встали друг перед другом, как два пса. — Это Мошух-Нанрен. Китайские военные андроиды-альфа, аналоги наших Мирмидонцев. Серьёзные ребята, — сказал Марк, бросив на меня короткий взгляд. — Стой тут, я сейчас, — добавил он, и я не посмела ему возразить, так как во рту у меня внезапно пересохло, и язык приклеился к нёбу…, при чём, в буквальном смысле…. Я замерла, в ужасе глядя вслед своему спутнику, который размеренной походкой подошел сначала к полицейскому лейтенанту. Он что-то тихо сказал молодому офицеру и показал какой-то маленький пластиковый документ, размером с обычный электронный паспорт. Скучавший до этого момента лейтенант вдруг вытянулся, вытаращил глаза и…, козырнув, открыл перед Марком калитку. Мой американский приятель, всё той же ровной, неторопливой походкой, поднялся по ступеням и направился прямо к жутким машинам у входа. У меня волосы зашевелились на голове, и я уже в красках представила оторванную голову и искалеченное тело в луже кровищи…. Но ничего подобного не случилось. Монстры не шелохнулись…, то есть они просто никак не прореагировали на то, что к ним почти вплотную подошел человек и остановился. Марк, буквально пару секунд, молча и неподвижно, постоял между двумя чёрными стражами, а потом, как ни в чём не бывало, обернулся, поймал мой взгляд и сделал приглашающий жест рукой. Ну да, мол, «иди, дорогая, сюда, у нас тут вечеринка – я и два китайских андроида-убийцы. Подходи, будет весело…». Здоровая и рассудительная часть меня талдычила: «не ходи, не ходи, не ходи…», но ноги как-то сами собой понесли меня вперёд. Когда я поравнялась с молодым лейтенантом, он посмотрел на меня, как на душевнобольную и сказал: «вы там поосторожней, среди этих андроидов», но калитку передо мной открыл. И я пошла по ступеням, что твоя Жанна Д`Арк на костёр – с гордо поднятой головой и прямой от напряжения и страха спиной.