Безысходность

      День ни в какую не хочет шевелиться. Валяется за окном набитым мешком. Не подает абсолютно никаких признаков жизни. В надежде хоть на какую-то прохладу распахнуты ставни, но впускают в комнату лишь духоту.       Жаркая тишина. Даже листья не шелестят. Только застрявшая меж ставнями бабочка долбится хрупкими крыльями в стекло.       Безысходность.       Шевелиться бесконечно лень. А бабочка раздражает до крайности.       Но шевелиться все-таки лень.       Она тоже не шевелится. Спит. Под простыней мерно вздымается ее грудь.       Что ж, везет.       Солнце, будто отрабатывая предыдущий месяц дождей, палит во всю мощь. Воздух накалился настолько, что кажется, будто вся окружающая мебель начинает плавиться и таять, превращая комнату в кипящее болото.       А бабочка все долбится и долбится. Как она еще не высохла в этой чертовой бане!       Она резко вскакивает, откидывает простыню, с нажимом произнося: «Да сколько можно?!», громко топает босыми ногами идя к окну.       Оказывается не спала. И ее тоже раздражала эта бестолковая бабочка.       Она выпускает бедное насекомое и громко плюхается обратно на кровать, снова прячась под простыню.       А шевелиться по прежнему лень.       И все так же душно.       И безысходность давит, кажется, еще сильнее.       Зато теперь тишина. Только мое дыхание. И ее, ставшее несколько минут назад более глубоким. Значит теперь она точно уснула.       А день все так же и не думает подавать признаки жизни. И жестокое солнце продолжает немилосердно палить за окном.