ivory keys, sing for me

джонни и кун встречаются, играя на пианино. в магазине новых музыкальных инструментов они встречаются в секции с клавиатурами, их пальцы так внезапно порхают над одними и теми же клавишами. джонни тепло улыбается и извиняется, а кун говорит ему не беспокоиться, все в порядке. в тот же самый день они проводят часы, разговаривая о клавиатурах и пианино, о их многолетнем опыте (кун делает это дольше, но джонни невзначай замечает, что совсем не возражает). в конце концов, они встречают друг друга на выставках в кофейнях, в классах, обучая детишек, встречают друг друга, составляя прекрасный дуэт на свадьбе близких друзей, тренируясь для своей собственной свадьбы, и они встречаются, убаюкивая друг друга в те самые плохие дни перед сном. когда они берут опеку над леле, то оба принимают обоюдное решение: не пытаться заставлять его заниматься чем-либо. если ему понравится пианино — замечательно. если он предпочтет футбол, не так замечательно, но все равно хорошо. хоть это и не стало сюрпризом ни для кого, ченлэ берется за пианино. джонни и кун убаюкивали его под эти ангельские звуки, порхая пальцами над клавишами из слоновой кости, несчетное количество раз, позволяя музыке витать в воздухе; они позволяли любопытному малышу беспорядочно нажимать на разные клавиши и слышать, как они разговаривают с ним в ответ. он узнает, какие из них издают короткие звуки, какие громкие и высокие, а какие разрезают воздух долгим звучанием, что заставляет приятное возбуждение пениться в животе ребенка. клавиши посередке — самые лучше, и ему нравится тыкать в них; ритм выползает из его подсознания. на его четвертый день рождения, после шумной вечеринки, когда все его друзья и друзья его папочек отправляются по домам, ченлэ получает свой последний сюрприз. ━ закрой свои глаза, — нежно просит его джонни; и папочка улыбается, когда малыш делает это, прикрывая глаза пухленькими ручками. его ведут вниз по знакомому коридору, пока он не попадает в комнату, предполагая, что, быть может, это даже его комната. большие ладони джонни опускаются на плечи мальчишки, ставя его прямо перед сюрпризом, — окей, готов? — леле нетерпеливо кивает; на этот раз он слышит два усмехающихся голоса, прямо перед тем, как папа убирает ладони от его глаз. в его комнате, прямо перед окном, красуется новенькая клавиатура, обмотанная красным бантом. она меньше, чем-то роскошное пианино в их гостинной, но все равно больше, чем он сам, и это восхищает. всех его благодарностей недостаточно, так что он быстренько направляется к подарку, принимаясь тыкать пальцами по клавишам снова, узнавая, как звучит пианино, а как — нет. джонни и кун проводят следующие два года, уча малыша всем основам и тому, как нужно обращаться с инструментом. ━ он талантлив, — заявляет однажды кун, лежа вечером в постели; джонни лишь усмехается в ответ на такую реплику, но все равно соглашается. ━ прирожденный композитор, — оба родителя заливаются смехом над этим преувеличением, но они знают, что не так далеки от правды: каждый из них уже был удостоен чести услышать, как все новые мотивы льются из комнаты ченлэ. на его шестой день рождения, леле движется к тому самому роскошному пианино в гостиной. красное дерево, белые и черные клавиши из слоновой кости, все это выглядит как фарфоровый сервиз для него. его папы садятся по обе стороны от малыша, позволяя все семье играть с рандомными ритмами и мелодиями всю ночь напролет. становясь старше, он все так же не теряет свой страсти, а его родители с каждым днем гордятся все сильнее способностями мальчишки. такими мы находим их сейчас: леле в расцвете нежного возраста — семнадцати лет, переживает свое первое разбитое сердце. малыш стал слишком большим, чтобы помещаться у кого-нибудь на коленках, но он по-прежнему помещается между своими папами; пальцы троих вновь порхают над пианино. разговоров оказалось уже достаточно, теперь они позволяют инструменту говорить за них; леле начинает в дальних, правых клавиш: темный, минорный ключ затопляет их дом меланхоличной грустью. это красиво и грустно резонирует между ними тремя, подросток позволяет боли найти выход, а его папы остаются в стороне, лишь выслушивая, как сильно это ранит. кун сдается первым, будучи не в силах больше это слушать; своей левой рукой он начинает играть нечто на левой стороне инструмента. ченлэ едва не подпрыгивает на месте, но вот мелодия даже не вздрагивает, сохраняя прежний грустный тон, кун дополняет его. теперь, когда отец и сын играют по разные стороны, звук начинает менять свою форму, на свет появляется песня. слияние счастливого и грустного, живого и скучного. их пальцы так опытно наполняют комнату звуком, когда младший вновь возвращается в середину между отцами, играя где-то между высокими нотами куна и средними нотами пианино, создавая прекрасную гармонию. с помощью своей правой руки джонни легко берется за средние и низкие клавиши, играя в мажорном ключе, используя эту мелодию в противовес мужу и сыну. они проводят ночь, играя именно то, что кажется правильным и позволяя музыке говорить; и когда джонни обращает свой взгляд к куну, то они оба замечают тот самый огонек в глазах друг друга: гордость и счастье вьют дом в их грудях, когда они смотрят на их ченлэ — прекрасного пианиста, которым ему и было суждено вырасти.