Дочь леса

- Нельзя, - строго сказал отец. И разжал пальцы сына, цеплявшиеся за рыжую прядь. Мальчик попытался снова схватить шелковистые волосы, которые хотелось намотать на кулачок и проверить на прочность, но родительская рука остановила его. Это было досадно. Леголас посмотрел на отца, однако тот уже выпрямился, и лицо его оказалось слишком далеко, чтобы ребенок смог взглядом выразить негодование. Из-за отцовской ноги, длинной и плотной, как ствол дерева, выглянул виновник ситуации - личико с острым подбородком и зелеными, подобно листьям целемы, глазами. Леголасу он был не интересен. Зато его рыжие волосы прекрасно подошли бы для оснастки на новой удочке. - Сие дитя мы нарекли Тауриэль*. Тауриэль поживет с нами, - сказал Трандуил – его отец, король Лихолесья. Потом добавил: - Не обижай, - и мягкость его голоса удивила Леголаса. Он вновь взглянул на гостя. Тот прятался за серебристой мантией своего защитника. Если бы ребенок заплакал или пожаловался, если хотя бы жестом или взором показал, как ему неприятно, для Леголаса маленький неженка перестал бы существовать в сей же миг. Но Тауриэль, постояв в укрытии ещё немного, отважился выйти. Он не отводил глаз, наоборот - смотрел внимательно, словно искал в лице принца признаки недовольства. Леголас заметил, что свои длинные волосы он успел заплести в косу. Искушение чуть померкло. «Когда подружимся, попрошу у него несколько прядей», - решил Леголас. Так Тауриэль вошел в их семью. В королевских чертогах не было детей, кроме них двоих, и от скуки Леголас позволил рыжему ходить за собой, даже отвел к Хрустальному пруду, где можно было удить жемчужных карпов. Однажды ему пришло в голову, что Тауриэль – единственный эльф в их окружении, у кого волосы не белоснежные или золотистые. Когда он спросил об этом отца, тот ответил, что эльфы из нандор бывают рыжеволосы. Эльф из нандор. Они отличаются от синдар? Тауриэль был персонажем другой истории. Истории, которую любопытный до всего нового мальчишка еще не успел изучить. Хотя кое в чем их судьбы оказались схожи. Выяснилось, что Тауриэль остался совсем один на белом свете, его родители «пропали». - Куда пропали? – спросил Леголас. Тауриэль сидел рядом, с одной из старых удочек принца, болтал ногами и смотрел, как пузатые рыбки резвятся в воде, проплывая мимо поплавков. В ответ он пожал плечами и показал пальцем вверх, не сводя взгляда с рыб. Он вообще мало разговаривал. Хотя Леголасу хотелось о многом его расспросить, это желание не было взаимным. А может, и рассказывать нечего. Тауриэль наверняка был очень мал и ничего не помнит, решил принц. Вскоре Леголас начал относиться к нему как к младшему брату, жалея, что во дворце нет других мальчишек, от которых его можно было бы защищать. Он с нетерпением принялся ждать осеннего бала - во владения отца съедутся гости, с детьми, а он покажет им братика и велит не обижать и играть с ним, как с равным. Леголас делился с Тауриэль своими планами, а тот лишь склонял голову в знак согласия или посматривал на товарища с улыбкой, отводя глаза, когда Леголас замечал его взгляд. Может быть, Тауриэль и не был особо словоохотлив, но Леголас полюбил беседовать с ним. Он ощущал, что молчание Тауриэль значило гораздо больше одинокой тишины, да и взоры его были красноречивее многих слов. К осеннему балу в Лихолесье готовятся летом. Из-за многочисленных забот взрослые оставили принца в покое, и он мог гулять, где ему вздумается, не покидая, правда, пределов королевства, а Тауриэль всюду следовал за ним. Они почти всегда занимались чем-нибудь вместе, если только это не были проказы Леголаса, которые Тауриэль не разделял. Через некоторое время зеленые кроны принарядились в золотые ожерелья, и дети вышли полюбоваться красотой - природа еще не перестала удивлять их молодые сердца. Леголас, подняв с земли желтый лист, пристроил его за своим ухом и сказал другу: - Скоро начнется торжество. Бросив мимолетный взгляд на спутника, он заметил, что Тауриэль выглядит непривычно взволнованным, даже испуганным. - Что с то… - начал он, как вдруг Тауриэль, бросив на землю игрушечный лук, с которым в компании принца изображал воина, убежал прочь. Это было странно. Но еще более необычно повел себя их маленький подопечный, когда во дворец стали съезжаться гости. Тауриэль спрятался так, что его было не найти, а приятели Леголаса вообще усомнились в его существовании. Исчезновение друга обидело принца. Он обыскал каждый уголок - уму не постижимо, куда мог залезть этот скрытный мальчишка. Когда всё стихло, беглец выбрался из своего тайного укрытия. Но Леголас, заметив его стоящим под раскидистым деревом – местом их встреч, сердито отвернулся и захлопнул окно. Леголас дулся долгое время, не понимая, почему тот бросил его. Тауриэль, обычно покорно сносивший капризы принца, на сей раз очень расстроился, однако не посмел докучать. Он приходил к Хрустальному пруду и смотрел издалека, как принц в одиночестве сидит с удочкой. Вскоре над их краями закружили первые снежные хлопья, пруд покрылся тонкой коркой льда, и Леголас перестал появляться, а Тауриэль уже не мог наблюдать за ним на расстоянии. Король спросил, отчего они больше не играют вместе, но Леголас едва ли был в состоянии объяснить, почему его сердце болит, когда он думает о рыжеволосом из нандор. За недолгое время, что они провели вдвоем, Леголас начал называть его «своим», ведь тот разве что не стал его тенью – казалось, им даже говорить не нужно, а их мысли, подобно жемчужным карпам, плывут рядом. Леголас ощущал, что его предали. «Может быть, ты и не мой вовсе…», - с грустью думал он, вспоминая, как отчужденно держался Тауриэль в первый день их знакомства. Стали ли они с тех пор хотя бы чуточку ближе? Прошло еще немного времени. Тауриэль не спешил просить прощения. Леголас надеялся на какое-нибудь объяснение. Не дождавшись прихода с повинной, он почувствовал себя плохо. Лежа в своей кровати – лодке, подвешенной серебряными цепями к потолку, - он воображал, как речные воды несут его бездыханное одинокое преданное тело подальше от мест, где слово «друг» не стоит ничего. Услышав шаги за дверью, Леголас мгновенно очнулся. Шаги замерли на пороге. Тауриэль ждал, когда принц пригласит его… Глядя на него большими потемневшими глазами, Тауриэль вынул руку из-за спины и протянул что-то длинное, гибко болтавшееся из стороны в сторону. Леголас, присмотревшись, ахнул – это была его рыжая коса. Вся, под корень состриженная. Позднее отец рассказал ему, почему Тауриэль не остался на праздновании. Тому виной было горе минувших дней. После гибели семьи ребенок скитался по лесу несколько месяцев, когда его обнаружили и привезли в Лихолесье. Король взял потерянное дитя под личную опеку и дал ему новое имя. Никому, кроме лесного владыки и его сына, не разрешалось приближаться к Тауриэль – незнакомые люди, шум и столпотворение пугали малыша до слез. Его боль ранила сердца тех, кто знал, что ему довелось пережить. Трандуил надеялся, что дети поладят. Так и вышло. Но кое о чем его наивный сын не догадался. Поначалу это было даже удобно - никакие условности не мешали их общению, - однако, вскоре многое должно было измениться. В один из дней Трандуил увидел светлую прядь, вплетенную в рыжие локоны Тауриэль, и понял, что медлить больше нельзя. - Зачем ты подарил Тауриэль свои волосы? – спросил он сына. - Тауриэль лишился косы, вот я и дал ему часть своих взамен, - ответил тот, и Трандуил заметил эту косу, обернутую вокруг запястья мальчика. Через несколько дней Тауриэль пропал. Леголас обыскал всё, куда смог забраться. Сперва это казалось ему игрой, но позднее он испугался ни на шутку. Просить о помощи было некого – отец, как на зло, покинул дворец, и Леголас весь измучился, переживая за друга. Никто ничего не мог сообщить ему, а сам он даже не обладал властью, чтобы собрать отряд и отправиться на поиски. Таким ничтожным и маленьким Леголас не ощущал себя никогда. Когда король вернулся, Леголас выбежал ему навстречу, выкрикивая совершенно не достойные принца слова. - Мы должны… искать его… сейчас же! – разобрал Трандуил из несущейся тарабарщины и догадался, о чем речь. Вернее, о ком. Он направился во дворец, хотя Леголас вопил, что здесь Тауриэль точно нет – он облазил каждый уголок. Но отец повел его иной дорогой. Они обошли пруд и оказались в галерее, ведущей к внутренним чертогам. Леголас шел рядом с отцом, от изумления потеряв дар речи. Ему и в голову не могло прийти… - Там ведь женщины, - прошептал он, дергая отца за рукав. – Мне сюда не велено… - Все правильно, - Трандуил посмотрел на него с улыбкой. – Не ходи – без разрешения. Но сегодня я разрешаю. Думаю, уважаемая Энзахель не будет против, если я покажу тебе ту, ради кого мы пришли. Леголас редко чувствовал такое, но в этот раз его охватили смущение и робость. Женщинам досаждать строго-настрого запрещалось. От их работы зависело столь многое, что любое вмешательство отразилось бы на состоянии – ни много, ни мало – всего королевства. Только избранные мужчины могли присоединиться к ним в мастерских, и детям туда вход был закрыт. «Неужели тихоня осмелился сюда забраться?» - молча удивлялся Леголас, ступая позади отца. Ему было стыдно и завидно одновременно. Король завел его на второй этаж, они прошли еще немного по длинному полутемному коридору и вышли на маленький балкон под сводом крыши. Леголас, затаив дыхание, приготовился узреть таинство великих мастериц Лихолесья. Но, к разочарованию мальчика, им открылся вид на скромный садик с несколькими каменными чашами, наполненными водой. Эльфийки прохаживались туда-сюда, неспешно, беседуя друг с другом. Судя по всему, это было место для отдыха. Заметив недоумение сына, Трандуил притянул его поближе и сказал, разворачивая за плечи в нужном направлении: - Кажется, ты искал кое-кого. - Конечно! – с возмущением отозвался тот. – Но я не вижу… - Присмотрись, - мягко промолвил король. Леголас вновь взглянул на него, не понимая, чего добивается его отец. Может, решил подшутить? А ведь ему не до смеха. Появись тут юркий мальчишка, Леголас бы точно увидел. - Ты смотришь, но не видишь, - произнес король. Поворачивая голову, краем глаза Леголас заметил движение. Вот же! И как он мог не увидеть сразу рыжую макушку, столь явственно выделяющуюся среди белокурых голов. Леголас подался вперед, жадно высматривая мальчишку, но… - Как… - слова застряли у него в горле. Он был смущен и растерян, а отец не спешил ничего объяснять ему. С горящими щеками Леголас опять посмотрел вниз. Там, в окружении нескольких женщин, стояла девочка, простое серое платье лишь подчеркивало ее изящество и хрупкость. «Какой он маленький, - в очередной раз подумал Леголас и поправил себя. – Она. Это она. Тауриэль – девочка!». - Ей пора начать обучение, - говорил меж тем отец. – Мы воспитаем её, как одну из синдар. Теперь она – часть семьи. Особенно после того, как ты даровал ей свою милость. - Что? – прошептал Леголас. Поглощенный переживаниями, он едва сохранял ясность рассудка. - Твои волосы. Это подарок принца. Нельзя забрать назад то, что подарил. - Я и не думал… - Леголас запнулся. Помотал головой, зажмурился и вновь посмотрел на девочку – удивительно! - Отец, - голос его срывался от волнения. – Позволь нам и дальше тренироваться вместе. Отвечаю тебе – Тауриэль станет отважным и сильным воином. Из лука она стреляет даже более метко, чем я. Она могла бы ходить со мной в поход и… Трандуил положил руку ему на плечо, и Леголас замолчал, ощущая, как быстро бьется сердце. - Ты уверен, дитя мое? – спросил король через некоторое время. - Может быть, она предпочтет остаться… - Тауриэль хотела бы быть рядом со мной, - твердо промолвил Леголас. – Мы защитим Лихолесье от любой беды. Вот увидишь. Трандуил разрешил сыну спуститься первым и с неспешной величественностью, как подобает королю, проследовал за ним. Леголас остановился на лестничной площадке, дожидаясь, чтобы девочка обратила на них внимание. Через мгновение так и вышло. Тауриэль побежала, отбросив девичью степенность, с которой она подражала гуляющим в саду эльфийкам. Щеки ее розовели, а глаза сияли. Трандуил смотрел на девочку, покорившую сердце его сына – разве мог он предвидеть, как всё обернется, когда приютил осиротевшее дитя нандор. - Настоящее ли… **- прошептал он, невольно притрагиваясь к кулону на шее, в котором хранилось тонкое кольцо золотистого локона. Он видел, как принц, волнуясь, протянул ей раскрытую ладонь и замер. Воспоминания отозвались в душе короля болью и печалью. Но вдруг Тауриэль отвела взгляд с лица мальчика и посмотрела в его сторону. Что-то, может быть, сама судьба, парила над ними, расправив свои бесконечные крылья - от далеких берегов его юности до скрытых туманом грядущего времен. Ему ли с ней спорить? Но он медлил. И когда Тауриэль взяла его сына за руку, королю оставалось лишь склонить голову в знак согласия. *Тауриэль – «дочь леса». Авторская вольность: возможно, Леголас неверно расслышал её имя (окончание -иэль означает «дочь») и не понял, что оно женское, а может, в силу юности не особо разбирался в подобном; ** В фильме Трандуил говорит Тауриэль, когда та теряет возлюбленного: это так больно оттого, что её чувство – настоящее.