***
Чонгук вспомнил о вечеринке двадцать девятого числа, когда он посеял проездной в рюкзаке и вытряхивал из него всё содержимое прямо на автобусной остановке. Вылетевший из учебника флаер плюхнулся прямо в лужу — в опасной близости от стокилограммового ботинка БэмБэма. Чонгук успел выхватить его до того, как до пригласительного добрались загребущие руки его друзей. — О, чувак, — протянул Югём в своей идиотской псевдо-американской манере, закидывая руку Чонгуку на плечо, — президент студсовета и тебя позвал на эту БДСМ-тусовку? Чон закатил глаза, пока эти два придурка гоготали на всю остановку, ловя недовольные взгляды хмурых аджум. — Почему сразу БДСМ? — А ты не видел прошлогодние костюмы всей этой бич-тусовки чирлидерш баскетбольной команды? — тут же вклинился БэмБэм, пристраиваясь к Чонгуку с другого бока. — Мужик, они все были в латексе с ног до головы. Я тогда от спермотоксикоза чуть не помер, отвечаю. Чонгук устало вздохнул, и не ожидая от своих друзей другой реакции. Югём и БэмБэм настаивали, чтобы он сходил на вечеринку, потому что они тоже собирались — напиться и поохотиться за девочками, но Чонгуку не предлагали, потому что знали, что второе ему неинтересно. Первое, в общем-то, тоже — напиться он может и дома, позвав к себе Сокджина, а выпивку хён быстро организует. — Серьёзно, Гук, подумай об этом, — сказал Югём, подёргивая бровями. — Может, у тебя даже получится завалить нашего президента… не господина Муна — боже упаси — а милашку Ким Тэхёна. Чонгук знал — знал, что нельзя было этим придуркам рассказывать про его чувства к Тэхёну, потому что у этих распиздяев в голове одни опилки, но когда-то две бутылки соджу в одно рыло своё дело сделали. Но даже несмотря на то, какими долбанутыми зачастую идеями сыпали Бэм с Югёмом, в этот раз в их словах было что-то даже почти разумное — может, именно на вечеринке у Чонгука получится хотя бы поговорить с Тэхёном. Музыка, алкоголь, расслабленная атмосфера — да прибудет с Чонгуком сила, потому что иначе он ещё тысячу лет будет собираться с духом. Вот только без костюма туда соваться не имело смысла, потому что на флаере было указано, что у вечеринки строгий дресс-код — раз она тематическая, то будь добр тематике соответствовать. Но вот откуда взять костюм на Хэллоуин всего за два дня до праздника? Не было ничего невозможного, если ваш хён — Ким Сокджин, который выпускник актёрского, на минуточку.***
— Ты, блин, серьёзно? Сокджин скрестил руки на груди, из-за чего его и без того широченные плечи стали выглядеть ещё шире. В такие моменты Чонгук особенно остро чувствовал, кто в этом доме хён (и потому мог использовать секретное оружие — щенячьи глазки сладенького макнэ). — Хён, умоляю, в магазинах даже костюмы Санты разобрали, — заканючил Чонгук. — И ты же актёр, у тебя всегда найдётся хоть что-то! Сокджин смачно хлопнул себя по лицу. — Я работаю аниматором на детских праздниках, Чонгук-а. Если тебе нужен костюм Паровозика Томаса, то пожалуйста — хоть десять штук! Или ты собрался охмурять Тэхёна в костюме Тоторо? Я, пожалуй, даже хочу на это посмотреть. Чонгук устало плюхнулся на старый потрёпанный диван, и пара торчащих пружин привычно вонзилась ему в задницу, пока он принимал театральную позу великого страдальца. — Неужели нет совсем ничего, хён? Прям совсем-совсем ничего? — Ну, костюм придурка всегда на тебе, — хмыкнул Сокджин, задумчиво потирая подбородок. — Господи, ладно, я посмотрю на складе, окей? — Хён, ты самый лучший хён в мире! Так говорил Чонгук вечером двадцать девятого октября. Вечером же тридцать первого октября, примерно за два часа до начала вечеринки, запел он совсем по-другому: — Хён, ты издеваешься?! — Это было лучшее из всего, что осталось! Чонгук продолжил взглядом гипнотизировать разложенные на диване в его студии костюмы и хмуро заключил: — Мои шансы пригласить Тэхёна на свидание стремятся ко дну Марианской впадины. Он уже подумывал о том, чтобы никуда не идти и не позориться — ему как-то не улыбалось проучиться ещё два года с каким-нибудь привязавшимся дебильным погонялом, — когда Сокджин-хён ободряюще потрепал его по тёмным волосам. — Если ты сейчас не пойдёшь туда, то будешь жалеть до конца своей жизни, — сказал он, и эти слова с высоты его жизненного опыта звучали довольно весомо. — Хочешь, поеду с тобой? — Ты серьёзно? — ошарашенно спросил Чонгук, тыча пальцем в сторону дивана. — Тебе придётся идти в… этом. — На первом курсе я восемь часов подряд ходил в тридцатиградусную жару в костюме хот-дога по Хондэ. Ты думаешь, что какой-то там детский утренник меня остановит? Сокджин-хён звучал очень вдохновляюще, и именно поэтому Чонгук сидел на переднем сидении его древнего как мир фольксвагена, державшего курс на коттедж, где проходила вечеринка. В зеркало он старался лишний раз не смотреть, чтобы не передумать где-нибудь на полпути, и мирно копался в телефоне, пока Джин-хён подпевал твайс по радио. Югём и БэмБэм уже выложили в Инстаграм несколько размытых историй с девочками и кучей алкоголя. Ну, может быть, половина ребят напьётся до поросячьего визга и не запомнит вовсе какого-то там парня в дебильном костюме. Чонгук бросил мимолётный взгляд на пританцовывающего хёна — пардон, двух парней в дебильных костюмах. Отыскать коттедж было довольно просто, потому что далеко не многие в Корее украшали свои дома к Хэллоуину, и кучу гирлянд и светящихся Голов Джека не заметить было трудно. На подъездной дорожке уже было припарковано несколько машин, во дворе шумела кучка студентов в мрачных костюмах, и припозднившиеся парни судорожно искали, куда бы приткнуть свою машину. Судя по тому, что увидел Чонгук, другого такого тупицы, как он, не наблюдалось, поэтому у него были все шансы стать гвоздём программы. Сокджин припарковался прямо на газоне, ненароком осветив уединившуюся на гамаке парочку, а после потянулся на заднее сидение за своим костюмом. — Хён, — дрожащим голосом сказал Чонгук, искоса поглядывая на переполненный коттедж, — может, не пойдём туда? — Да ты прикалываешься, — фыркнул Сокджин, выходя из машины и выманивая Гука за собой. — Мы уже приехали, так что возьми яйца в кулак, выпей банку пива и иди к своему Ромео, раз уж ты не по Джульеттам. Хён захихикал, довольный своей шуткой, пока Чонгук, молясь всем известным богам, чтобы его не заметили раньше времени, выползал из машины следом за ним весь красный от стыда. Он посмотрел на себя в отражении тонированного стекла краем глаза и подумал, что ему хотя бы идёт жёлтый, пусть это никак и не спасало ситуацию, но замечание было приятное. Он хотя бы не похож на цыплёнка-бройлера. — «Действительно, я всего-то двухметровый банан», — подумал Чонгук и, сокрушаясь, застонал в полный голос. Сокджин в это время водрузил на голову картонный шлем-циферблат и даже глазом не повёл — всё-таки столько лет работы в театре даром не проходят, он там и не такое на себя напяливал, прости господи. — Давай, вперёд и с песней, — подтолкнул Чонгука в спину Джин и вальяжно потопал в сторону коттеджа. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как покорно пойти следом. Внимание они привлекли ещё на крыльце, когда какой-то уже весёлый парень крикнул им, что у них крутые костюмы. Внутри было многолюдно, душновато (но это скорее из-за поролона, в который был укутан Чонгук почти с ног до головы), а ещё пряно пахло травкой и не очень дорогим пивом. Дом внутри освещался тыквами-светильниками, на стенах — искусственная паутина и ещё куча всякой хэллоуинской атрибутики, количество которой указывало на то, что студсовет хорошо потрудился, украшая здесь всё. А Тэхён — в особенности, ведь большинство идей с декором всегда принадлежали ему. Не успел Чонгук с хёном хотя бы промочить горло, когда Чона выдернула из толпы сильная рука, а после прямо в лицо дыхнули перегаром. Югём в костюме Фредди Крюгера повис на нём, как коала, пьяно хихикая и тиская мягкий чонгуков костюм. — Гляньте, кто у нас тут такой милашка, — протянул он, наминая его щёки. Чонгук поморщился и хлопнул друга по рукам, пытаясь стряхнуть его с себя, но пьяный Югём был хуже банного листа. — Мужик, — подключился одетый как Дэдпул БэмБэм, тыча в поджавшего губы Чонгука пальцем, — ты собрался президента в этом трахнуть? Стоявшая рядом с ним Лиса в классическом для Хэллоуина костюме монахини изумлённо распахнула глаза: — Ты всё-таки собрался подкатить к Тэхёну? — а на неловкий кивок она отреагировала громким: — Слава яйцам! — У тебя нет яиц, женщина, — запротестовал БэмБэм, за что схлопотал смачную затрещину. — В следующий раз буду целиться между ног, — огрызнулась она, а после с милейшей улыбкой повернулась к Гуку. — Чонгук-а, удачи, у тебя получится! А костюм твой — просто отвал всего. Слова Лалисы немного его обнадёжили, потому что она, в отличие от этих придурков, хотя бы пыталась его поддержать, а не просто подыхала от смеха, лапая его за все мягкие поролоновые места. Сокджин-хён в это время уже успешно влился в компанию, попивая пиво и доказывая всем, что он — часы с кукушкой. Хотел бы Чонгук быть таким же лёгким на подъём и охрененно социальным, как его хён — может, тогда бы он хотя бы на полшага приблизился к Тэхёну, которого окружали только активные люди, а не какие-то там интровертные театроведы. Фу, Чонгуку аж от самого себя до смерти скучно стало. На этом празднике жизни, где все веселились, уже порядком накатив чего-то алкогольного, и танцевали под хиты две тысячи восьмого года («дисторбию» Рианны Чонгук узнает из тысячи, уж поверьте) в костюмах разномастной нечисти, в то время как загрустивший Чон не мог найти себе места, куда бы прибиться. С Югёмом и БэмБэмом было опасно оставаться рядом надолго, потому что один бог знает, чем всё это может закончиться, а Чонгук как-то не горел желанием проснуться утром непонятно где с жидкостями непонятного происхождения по всему телу. Сокджина-кукушку видно было за версту, но у хёна был бенефис — собрал возле себя кучку перваков с театрального и профессионально лил им в уши о тяжкой доле недооценённого актёра и как однажды его чуть не взяли играть в дораме, но роль внезапно уплыла в руки Пак Богому, чтоб его, на которого половина Кореи молится. Чонгук слышал, что они с Тэхёном друзья, а ведь не у каждого в приятелях известный актёр. В общем, понятно, почему ему всё равно на какого-то там Чон Чонгука, когда он водит дружбу с такими людьми. Можете ничего не говорить, он и сам знает, что в пролёте, а от этого даже как-то на душе паршиво, поэтому Чонгук отправился на поиски прохладной выпивки, чтобы хоть как-то скрасить эту вечеринку. И так уж сложилось, что все грандиозные вещи происходят именно на кухне, куда Чонгука тянуло со страшной силой на поиски алкоголя. В холодильнике и правда нашлось просто немыслимое количество пива на любой вкус — и тёмного, и светлого, и вообще какого хочешь. Он достал бутылку хайнекена и открыл её о край стола, потому что открывашки эти ваши для слабаков, и присел на кухонный стол, наблюдая в окно, как чирлидерши в своих блядских костюмах а-ля «дрянные девчонки» пытались показать какие-то немыслимые для их полумёртвого состояния поддержки, что Чонгук даже забеспокоился за сохранность их позвоночников. Под костюмом всё дико чесалось, потому что из-за кучи поролона он слегка вспотел, поэтому он попробовал засунуть руки внутрь, чтобы почесать бок, и — о, вселенная, за что ты так ненавидишь Чон Чонгука! — именно в таком положении его застал вошедший на кухню Тэхён. Они встретились глазами — Тэхён, вскинувший брови при виде неожиданного гостя на кухне, и Чонгук, застывший в странной позе с рукой, засунутой под костюм. — Привет, э-э, банан, — протянул Тэхён, заходя, наконец, внутрь и прикрыв за собой дверь. Чонгук чувствовал, как горят его щёки, и поспешил вынуть руку, чтобы не выглядеть большим идиотом, чем он уже себя выставил. В конце концов, он же не знал, что любовь всей его жизни решит зайти на кухню прямо в этот подходящий момент и застанет его в непонятной позе в костюме, блять, банана! Всё это звучало как чья-то пиздецки не смешная шутка. На Тэхёне был (неожиданно) костюм Супермена со всеми возможными деталями, вроде накладного пресса, который на Киме смотрелся даже ничего (или это просто Чонгук больной фетишист), и плаща из легкого блестящего материала. Тэхён приподнялся на носочках, роясь в верхних ящиках, пока Чонгук тупо пялился на него. — Почему такой грустный? Впервые в жизни вижу приунывший банан, — захихикал Тэхён, поворачиваясь к Чонгуку. В руках у него было две чистые стопки для крепкого алкоголя. Чон смущённо опустил взгляд, а пальцы нервно сдирали этикетку с бутылки пива. И что он, собственно, должен был сделать? Заговорить с Тэхёном, пока он сидел напротив него в дебильном костюме, а не в каких-нибудь брендовых шмотках, с уложенными волосами и благоухающий дорогущим парфюмом, как он представлял в своих мечтах? — Я… э-э… хотел посидеть здесь. Тэхён понятливо кивнул, прислоняясь поясницей к столешнице, и благодаря его обтягивающим штанам, Чонгук мог пускать слюни на кимовы стройные длинные ноги. Ну не рай ли это, а? — Не нравятся шумные вечеринки, но друг притащил, да? — улыбнулся Тэ, и Чонгук почувствовал, как сердце бешено колотилось о рёбра, просясь к президенту студсовета. Югём бы сказал, что это пиздец как по-гейски, мужик, но он одобряет — совет да любовь, ипотека да кредит молодожёнам! — Погоди, — Тэхён сощурился, вспоминая, где он видел этот банан прежде, — ты тот второкурсник из библиотеки, да? Чонгук кивнул, честно сказать, поражаясь памяти этого парня, потому что он знал в лицо и по имени почти каждого в университете. — Так значит ты по жизни грустный, милый банан? — спросил Тэхён, усаживаясь на стол рядом с Чонгуком. Он поставил на стол пустые стопки и жестом попросил глотнуть пива. Чонгук чуть не помер от счастья — непрямой поцелуй! Губы Ким Тэхёна там, где губы Чон Чонгука были пять секунд назад! Всем до свидания, этот корабль уплыл в страну Фанючелло. — Я просто задумчивый, — обиженно протянул Чонгук, а Тэхён сонливо хихикнул. — Редкое качество в наши дни, а? — он слегка толкнул его в плечо своим плечом и не отодвинулся, согревая Чона своим теплом. — На кого ты учишься? — На театрального и кинокритика. Тэхён изумлённо вскинул брови. — Вау, неожиданно. Банан, ты не перестаёшь удивлять меня. А я вот режиссёрский заканчиваю. Чонгук едва сдержался, чтобы не ответить что-то в духе «я знаю», поэтому неопределённо промычал, не зная, что сказать. Какое-то время они сидели в тишине, только музыка приглушенно звучала за закрытой дверью, а с заднего двора доносились крики какой-то неведомой содомии. Они допили пиво, открыли второе, а потом Тэхён достал заныканную от гостей бутылку виски и разлил по стопкам — разговор перешёл со стадии неловкости в стадию «как-то раз мы с пацанами напились до полусмерти и на спор слизывали растопленный шоколад с подмышки». Тэхён навеселе был мягкий, податливый, безостановочно хихикающий, но жутко очаровательный. Он опёрся о чонгуково бедро, рассказывая какую-то позорную историю про вселенскую-звёздочку-Пак-Богома, и убирать руку вообще не собирался, но Чонгук нисколечко не возражал. Он чувствовал себя счастливее, чем когда ему пришли результаты о поступлении в университет, а для Чона это было едва ли не самое значимое событие в жизни. Ну, до недавнего времени, пока пьяненький президент студсовета не начал тискать его за бёдра. Дверь на кухню неожиданно открылась, впуская в неё громкую музыку и Пак Чимина в костюме Бэтмена, подтверждая мысли Чонгука о нерушимом тандеме Ким-Пак — даже костюмы у них парные, вы только поглядите. Чимин какое-то время постоял на пороге, бросил Чонгуку «Я за тобой слежу, банан» и, не меняя своей хмурой физиономии, вышел, оставляя Чона не то что в недоумении — в каком-то охуенезе, откровенно говоря. Тэхёна это вторжение вообще не напрягло — он одним махом отправил в себя очередную стопку виски и даже не поморщился, в то время как Чонгук боялся, что у него какой-нибудь лицевой нерв в процессе защемит. Президент студсовета продолжал неловко крутить в руках пустую стопку, а на его высоких скулах пунцовел милейший анимешный румянец, что у Чонгука аж всё внутри переворачивалось при одном только взгляде на смущённого Кима. — Я тут вспомнил, что мы с Чимином обещали крутой подарок за лучший костюм, — Тэхён взъерошил свои уже слегка растрёпанные волосы (и при этом всё равно выглядел как бог), — а самый лучший костюм однозначно у тебя, милый банан. Теперь этот приз кажется уже не таким крутым. — Какой ещё приз? — Чонгук нахмурился, пытаясь собрать мозги в кучу, но это было уже почти невозможно после распитой на двоих почти полбутылки виски. Сидящий напротив него на столе Тэхён поджал под себя одну ногу, нервно покачивая второй, и Чонгук видел, как дёрнулся его кадык, когда парень тяжело сглотнул, а после облизал губы. Будь Чон в трезвом уме и здравой памяти, он бы, может, и догнал, к чему шло дело (а заодно бы успел обдумать все пути к бегству — всё прям как он любит, ага), но прямо сейчас, разморённый не меньше Тэхёна, жуть какой покладистый из-за количества алкоголя, всё, на что его хватило — это сидеть, открыв рот, и не вдуплять. В чувство он пришёл, когда тэхёновы губы коснулись сначала его щеки, а потом накрыли его собственные губы. Сначала ему показалось, что он просто отрубился из-за виски и сейчас просто лежал головой в унитазе, плавая в собственных мечтах, но нет — вполне себе осязаемый Тэхён уже смелее целовал его, оглаживая языком его язык и нёбо, а зубами прикусывал припухшую нижнюю губу. Его ловкие пальцы стянули с Чонгука верхнюю часть костюма, тут же вплетаясь в слегка влажные от пота волосы. Собственное сознание голосом Джин-хёна приказало не сидеть сиднем и тоже что-нибудь сделать, поэтому он опустил руки на тэхёнов торс, поглаживая поясницу и переходя на накладной пресс. — У меня есть свой, настоящий, между прочим, — прошептал Чонгук между поцелуями, а Тэхён усмехнулся ему в шею. — Да? — Ага, не сказать, что лучше, но… — Ты должен мне показать, — Тэхён оторвался от него, но его руки всё ещё продолжали массировать чонгуков затылок, от чего хотелось мурчать как здоровенный такой кот. — В следующий раз. И Чонгук улыбнулся, осознавая, что — чёрт возьми! — у него будет следующий раз с Тэхёном. И следующий за следующим. И ещё сотни, если не больше.***
На первом свидании с Тэхёном ему пришла смска с неизвестного номера, которая гласила «я всё ещё слежу за тобой, банан-переросток», и нетрудно догадаться, кем был отправитель. И навряд ли Чонгук узнает, что это Чимину Тэхён полгода ныл о «пиздецки горячем секси-второкурснике», что это была его идея — пригласить Чонгука на эту вечеринку, что это он разработал план по его охмурению и что именно он подключил к этому плану Ким Сокджина. И, по правде говоря, на складе была ещё куча костюмов, но кому они сдались, когда есть банан?