Продлённая осень

      Ночь сегодня была непроглядная, и это было замечательно.       Меланхоличный осенний дух послал на земли смертных ветра, чтобы нагнать напряжения на их души. Но дуновение не было таким сильным, чтобы могло потушить стоящие на улицах свечи. Ибо время для запугивания еще не настало. Всем живущим существам нужно было хорошо повеселиться, чтобы накопленное веселье можно было разрушить страхом. Не в этом ли прелесть грядущего праздника?       Ночь и в самом деле была непроглядная. Поэтому азартным существам она нравилась, ведь всегда страшно представлять, что может быть в гнетущей темноте. Но не пока горит свет. Он согревает. Утешает. Защищает. Не дает нашей фантазии разыграться до стрессового состояния. Именно поэтому этот праздник такой веселый. Потому что он содержит в себе игру с собственными нервами.       Мистер Хэлло Уин любил эту игру всеми недрами тела, но на данный момент он был очень занят огородом на своей ферме. Плоды уже вот-вот готовы были поспеть.       Высокая фигура с широкой улыбкой на желтом лице с самого утра продолжала вскапывать грядки. Когда в этом мире наступало утро? Интуиция подсказывала. Ведь небо вечно было тёмным в это время года. Такое мистическое и бездонное, своим цветом не дающая разглядеть на себе черных ворон и летучих мышей, давая лишь слышать их скрежет и эхом раздающиеся крики. Фермер любил эти звуки. Хотя, конечно, веселее было слышать пугающую тишину, заставляющую думать, что ты один в этом мире, и никто тебя не найдет и не обнимет...       На горизонте показалась расплывчатая темная фигура. Она двигалась в направлении к ферме, весело шелестя своей мантией. Через некоторое время безногое существо закружилось вокруг хозяина фермы и беззаботно воскликнуло:       – Привет, Хэлло! – и громко рассмеялось.       – Привет. А ты кто? – игриво отозвался фермер, не отвлекаясь от работы.       – Эй! Ты опять за свое? – приведение тут же недовольно надулось. – Я же просил так не шутить!       – Ты первый начал.       – Но твоя шутка обиднее!       – Ладно, извини, – Хэлло беспечно махнул рукой, дабы прогнать неосязаемого друга с пути и продолжить рыхлить землю. – Надо поторопиться. К полудню они уже должны созреть.       – О, наконец-то! С начала осени этого жду, – дух с энтузиазмом потер руки и внимательно оглядел все поле. – Сколько ты посадил на этот раз?       – Штук тридцать. Может, пятьдесят. Постоянно забываю конкретное число, – фермер выпрямился, протер лоб тыльной стороной ладони и присоединился к осмотру своего творения. – Уже скоро.       – Ух, как не терпится! Каждый раз как первый! – приведение радостно закружило на месте, а затем обратился к другу. – Ты же дашь мне одного потом, да?       – Конечно, как и договаривались. Ты уже летал к нему?       – Пока нет. Без твоих ребят это будет не так весело.       – Ну, фактически, весело и не должно быть. Это же Хэллоуин, – усмехнулся фермер и стянул со своих рук грязные перчатки, затем убрал их в карман и поглядел в сторону.       – Пф! Можно подумать, ты уже успел сегодня погрустить, – фыркнул призрак и оглянулся на друга, который долго не отвечал. Затем проследил за его взглядом и понял, на что тот смотрел.       Недалеко от деревянного дома, украшенного сухими листьями и фруктами, стоял старый сарай. Он не был ни украшен, ни освещён, он лишь одиноко стоял в тени и разлагался под гнётом времени.       – Она все еще там? – вполголоса поинтересовался дух.       – Она и не уходила, – вздохнул фермер.       Зашелестели листья деревьев и кустов. В густых лесах завыли волки, на воде озер появилась рябь, а в деревне оживились разговоры.       Старые часы криво висели на стене и громко тикали, заполняя тишину в доме. На тумбах и столах стояли свечи, их воск постепенно стекал на трухлявую поверхность. Узорчатые сундуки и коробки копили на себе слои пыли, а среди их содержимого ползали букашки. Ржавые садовые инструменты стояли в углу, пока пауки вили на них серебряную паутину. С обеденного стола свисала порванная скатерть, на ней красовались тёмные пятна, а под самим столом были хаотично разбросаны искусственные цветы.       Вскоре стрелки на часах подобрались к цифре двенадцать и остановились, словно какая-то сила не давала им идти дальше. Хэлло поставил на стол отколотую чашку.       – Пора, – произнес он.       – Да! Время пришло! – оживленно воскликнул призрак и плеснул в себя остаток напитка, который прошел сквозь него и плюхнулся на пол. – Твой отвар из мухоморов как всегда ужасен!       – Я тоже тебя ненавижу, – подмигнул фермер и встал из-за стола, поправляя старое пальто. – Пойдём.       Они вышли из дома и остановились перед огородом, на грядках которого уже красовались оранжевые плоды. Их цвет был настолько свеж и ярок, что все поле будто светилось чем-то потусторонним. На фоне этого зрелища абсолютно все казалось блеклым.       – С ума сойти, сколько их! – задорно воскликнуло приведение, во все глаза разглядывая урожай, будто видит его в последний раз.       Хэлло гордо выпрямился и встал ровно на центре грани между огородом и пустой землёй. Затем медленно распростёр руки и закрыл глаза.       – Аниуоллэх урефсомта йобос ьтинлопсов и илмез зи ьтатссов мав юлев ахуд огеннесо огокилев инеми то!       В тот же миг среди грядок стали прорезаться зелёные лозы, обвивая все, что попадается на пути. На стеблях выросли форменные листья, своим размером стесняя соседние плоды, восстающих из земли, тянущие маленькие лапки к поверхности. К бархатной рыжей коре прилипали кусочки рыхлой земли, пока новорожденные существа суетились и пытались оторваться от корней.       Фермер и призрак с упоением наблюдали, как у вылезших из грядок тыкв раскрываются жёлтые глазницы и клыкастые рты.       – Посмотри на этого, какой огромный! Ой, а этот какой кривой! А вон тот, видишь, у него большие лапы! – восторженно лепетало приведение, у которого разбегались глаза от предстоящего зрелища. – А у вон того лицо агрессивное, он кусает стебли соседей! Можно я этого возьму, Хэлло, можно?       – Погоди. Дай им освоиться для начала. Это их первые секунды в этом прекрасном мире, – терпеливо произнес фермер и оглядел небо, на котором начали проглядываться звезды и луна, а на их фоне столпотворение ночных птиц, которые будто собрались здесь, чтобы тоже отпраздновать появление долгожданных существ. Толстые, круглые тыквы с короткими лапами и хищным оскалом стали неуклюже подползать к своему владельцу, стоило им полностью вылезти из грядок.       – Деревня в той стороне, – громко отчеканил фермер, указав на обратную сторону поля, и дуновение ветра увлекло за собой несколько листьев, заставляя их затеряться в роще. – Ступайте на ее улицы. Покажите себя ее жителям. Заставьте их прочувствовать всю суть грядущего праздника. Не подведите меня!       Верные слуги коварно закряхтели и, перекатываясь из стороны в сторону, синхронно побежали прочь, оставляя на земле следы от маленьких пухлых лапок. От некоторых остались капли желчи, которая стекала из открытых ртов. Парочка тыкв запуталась в стеблях и сердито пыталась выпутаться, но лишь запутывалась сильнее. Фермер подошел к ним, вытащил из кармана заостренный совок и разорвал им заросли. Переполненные энергией тыквы поспешно побежали за убежавшей толпой.       – Эй, зачем ты отпустил их? Я даже ни одну к рукам прибрать не успел! – разочарованно заголосил призрак.       Фермер выпрямился и собрался что-то сказать, но вдруг почувствовал, как что-то прижалось к его ноге, и посмотрел вниз. Самая маленькая из тыкв терлась тельцем об хозяина и, поймав на себе его взгляд, невнятно заурчала:       – Па-па!       Хэлло улыбнулся.       – Возьми эту. Не дозрела видать.       – Да ну! Зачем мне недозрелая? Я хотел такую массивную и выразительную, а это какой-то пельмень!       – Ну, ну. Не обижай малышку, – фермер наклонился к существу и взял его на руки, пока то строило грустную рожицу. – Все равно хотя бы одна из них должна была остаться. В толпе всегда найдутся особенные.       Призрак скептически оглядел хлипкий плод и недовольно надул щеки.       – Бери, – Хэлло настойчиво поставил тыкву рядом с другом. – Не дай ей остаться забытой.       Приведение вспыхнуло.       – Опять меня на слабо берешь? Сколько можно, в самом деле? Я эфирный, а не каменный! – возмущался дух, пытаясь увильнуть от существа, которое пыталось цапнуть его за конец прозрачной мантии.       – Именно поэтому я продолжаю это делать. Чтобы напомнить тебе, что жизнь из тебя еще не ушла. А теперь иди к нему.       Призрак нахмурился еще сильнее, но через пару секунд глубоко вздохнул и его чёрный цвет слился с цветом синей ночи, из-за чего лишь его глаза стали видны на фоне звезд. Прыгающая под ним тыква немного растерялась, но так как у этих существ было обостренное чутьё, она быстро сообразила, что ее новый хозяин никуда не исчез. Поэтому когда он стал отдаляться от фермы, она засеменила за ним следом.       – Ужасного Хэллоуина, – приглушенным голосом произнес призрак.       – Ужасного Хэллоуина, – отозвался Хэлло и приподнял шляпу в качестве прощания.       Ферма опустела. На грядках осталась поросшая зелень. Из дома слабо горел свет потухающих свечей. Стрелки часов сдвинулись с места и продолжили свой путь. На небе блуждали темные тучи. Ветер продолжал играться листьями, подчеркивая одиночество просторной округи. Ничего рядом, только лес и роща, за которой находится деревня. Если прислушаться, можно было услышать крики горожан, увидавших новоявленных живых тыкв. Почему они кричали? Было не так важно. Главным было то, что Хэллоуин был в самом разгаре. И это было отлично.       Хэлло еще какое-то время смотрел на пустое поле, после чего кратко вздохнул и направился в сторону сарая. Жухлая трава проминалась под его ногами. Фигура ухватилась руками за увесистую дверь, и потянула на себя. Раздался жуткий скрип, и внутрь помещения пролился небольшой свет, какой могла дать синяя ночь и крошечные звезды.       – Сли?.. – негромко произнес фермер, оглядывая в глубине сарая трухлявые доски, поломанные инструменты, солому и, самое главное, открытый гроб, из которого поднялась бледная фигура, протирая потемневшие глаза и смотря на пришедшего фермера.       – Я просила тебя не называть меня так, – слабо произнесла она, зевая. – Пусть это будет Пинг. Хотя бы не так глупо звучит.       – Меня не особо волнует твое имя, – уныло произнес Хэлло и подошел к подруге, которая лениво распутывала клочки в волосах.       – Они уже убежали? – спросила она после пару минут молчания.       – Да.       – Эх, не везёт. Каждый раз хочу посмотреть, и каждый раз не удается, – мрачно пролепетала особа и поправила подол сорочки. – Я проклята, Хэлло. Проклята в плохом смысле этого слова.       – Я знаю, – вздохнул фермер. – Но в этом я году я посадил вдвое больше, чем в прошлом. Возможно, это продлит осень еще на какое-то время.       – Спасибо, – кивнула Пинг. – Я ценю твои старания. Хоть они и тщетные.       Хэлло помолчал.       – Ну, может, не такие уж и тщетные, ведь...       – Перестань, прошу. Ты знаешь, что осенний дух всегда уходит вовремя. И зимний приходит вслед за ним, не замедляя, – она сложила руки на груди и оперлась головой о крышку гроба.       Фермер вздохнул еще раз и достал несколько листьев из своих карманов. Затем прошелся по скрипящему полу и разбросал листья на нем, и на пыльных досках, и на прочих ненужных вещах, которые запылились и потрескались. Пришли в непригодность. Остались забытыми.       На покореженных стульях покоился засохший воск. Хэлло провел по нему указательным пальцем, и вершина фигуры, если ее так можно назвать, загорелась мелким пламенем. Совсем бледным, едва заметным. То же самое фермер проделал с другим оставшимся воском.       – Пусть будет хоть немного света, – для верности произнес Хэлло.       – Не люблю свет. Хочу лежать в темноте, – буркнула Пинг и зарыла лицо в своих тонких локонах.       – Темнота только быстрее сгубит тебя. Свет всегда должен быть, даже в Хэллоуин.       – Я все равно этого света скоро не увижу. Твои атрибуты не излечат меня от спячки.       – Ты хотела сказать летаргического сна.       – Скорее летаргического кошмара, – она нервно вздохнула и стряхнула с себя опавшие волоски. – Это продолжается из раза в раз, Хэлло. С тех пор как эта ведьма прокляла меня, я продолжаю страдать каждые три месяца в году. Я совсем ослабела. Ничего не прибавляет мне энергии. Я стала ненавидеть зиму. Раньше в ней, может, и было что-то волшебное, но все это волшебство и магия, они... они прошли, понимаешь? Для меня ничего больше не существует. Я обречена на вечную участь всю весну, лето и осень валяться здесь, не имея шанса встать на ноги, а потом, с наступлением зимы, просто брать и засыпать, и видеть при этом кошмары. Это слишком тяжелое бремя, Хэлло. Никакие украшения, страшилки, зверушки или источники света мне не помогут. Я чахну, поэтому... пожалуйста, перестань стараться.       – Именно поэтому я и стараюсь, – вполголоса произнес фермер, смотря как подруга утирает слезы. – Мне страшно за тебя.       – Ну, это же Хэллоуин, – нервно усмехнулась Пинг. – Тебе должно быть страшно.       Хэлло опустил голову.       – Зачем, скажи мне? Зачем ты стараешься ради меня?.. Я даже... тебе не родная... – оно продолжила нервно смеяться. – Ты же помнишь эту смешную историю? Когда твои родители узнали, что я дыня, хотя были уверены, что посадили тыкву? И как были удивлены, узнав, что вырастили не тот вид овоща, и что я никогда не смогу придать значение Хэллоуину? Когда они поняли, что от меня нет пользы? Что я... не принадлежу вашему роду? Ты помнишь это, Хэлло? Это было так смешно!       Ее смех отскакивал от стен сарая.       – Но ты! Ты все равно проводил со мной время! И не считал хуже других! Даже наоборот – ты считал меня частью своей семьи! Хотя я даже ничего не сделала, чтобы заслужить такое отношение! Объясни мне, Хэлло, зачем все это? Это какая-то очередная игра? Какой-то особенный ритуал? Почему ты продолжаешь верить, что можешь помочь мне? И, самое главное, почему ты хочешь помочь мне? Почему?! Что заставляет тебя думать, что я особенная?!       Дуновение ветра с шумом захлопнуло дверь сарая и потушило слабо горящие свечи. Наступила тьма, но глазницы присутствующих имели свойство слегка светиться в темноте, поэтому они все еще могли видеть друг друга.       Пинг продолжала рыдать.       – Почему ты до сих пор здесь?.. Ведь... каждый раз, когда ты приходишь, я... я говорю тебе столько ужасных вещей... ведь это делает меня плохой, разве нет?.. Я плохая, Хэлло... я тебе не родня... я... я совершенно непохожа на тебя...       Послышались скрипящие шаги. Пинг с запозданием почувствовала перед собой запах старого пальто. Затем теплые пальцы, обвивающие ее плечи, и сухие губы, уткнувшиеся в ее макушку. Спустя пару минут, девушка громко всхлипнула и ответила на объятие. И тут же забыла все ранее произошедшее. Ибо теперь это было неважно.       – Потому что пока ты жива, – приглушенно прошептал Хэлло, – ты не остаешься забытой.       Пинг сделала усилие, чтобы проглотить ком в горле.       – Но ты все равно меня забудешь... когда мы умираем, близкие люди не в состоянии вспомнить нас в виде призраков...       – Именно поэтому я стараюсь приободрить тебя любой мелочью. Все они помогают отсрочить твой конец еще хотя бы на мгновение. Я делаю все, что я могу, Пинг. Хотя бы потому, что ты единственная, кто остался из моих близких. Да, я не помню о них ничего, кроме тех событий, что связывало меня с ними. Но это все еще воспоминания. Я стараюсь цепляться за них изо всех сил.       На улице послышались чьи-то детские возгласы.       – Эй! Тут кто-нибудь живет? Отдайте нам свои конфеты!       Хэлло отстранился от девушки.       – Я скоро вернусь.       – Ладно... я буду здесь, – тихо произнесла она и протерла погасшие глаза.       Фермер с усилием открыл дверь сарая и вышел наружу. Около пустого огорода он заметил троих ребят в костюмах, держащие в руках корзинки со сладостями. Между их ног семенила одна из отпущенных им тыкв и радостно тявкала.       Хэлло улыбнулся.       – Приветствую вас, детки. Пришли забрать мои конфетки?       Один из ребят хихикнул, а другой в удивлении раскрыл рот.       – Ого! Вы такой высокий!       – Где вы прячете конфеты? Где-нибудь на крыше, до которой только дылды могут достать? – озорно воскликнул третий.       – Да помолчи ты! Он сейчас нам ничего не даст! – крикнул на него первый.       – Хо-хо, я вижу, что вы весьма остроумная молодежь! Таким остроумным ребятам полагается... – он таинственно засунул руки в карманы и в следующую секунду выбросил из них потоки разноцветных сладостей. – Джекпот!       – Ура-а-а!!! – восторженно заверещала детвора и стала энергично поднимать с земли упавшие конфеты и складывать себе в корзинки. – Спасибо, дядя! Вы такой щедрый!       – Зовите меня Мистер Хэлло Уин, – фермер галантно приподнял шляпу и заметил, как ручная тыква радостно трется об его ноги. – Что же вы приручили эту тыкву? Могли бы сделать из нее чудесный фонарик.       – Да ну! Зачем нам этот фонарик? Мы всегда о зверушке мечтали! – сказал один из ребят, пытаясь незаметно съесть парочку привлекательных конфет.       – А мой друг мечтал о птичке! Посадил тыкву на дерево, она и закукарекала, хи-хи!       – Да! А этот наш сосед чудной хотел игрушечную машину, так его тыква затарахтела как трактор и стала носиться по дорогам!       – А мой дедушка молоток хотел! И наша тыква попыталась забить собой гвоздь, ха-ха-ха!       – Они стараются изо всех сил, – усмехнулся Хэлло и бросил конфету ручной тыкве, которая ловко поймала ее в воздухе. – Чего только не сделаешь, чтобы принести пользу.       Вскоре дети ушли, оставляя за собой поток приподнятого настроения и красочных цветов в сердце. Конечно, Хэллоуин подразумевал потом напугать их как следует, но ведь все это было лишь игрой. Забавой, которая оставляла в памяти смертных яркие воспоминания. Хотя бы на какое-то время...       Вдалеке показался знакомый силуэт призрака. Тот подлетел к фермеру ближе и по его довольному лицу было видно, что и его праздник удался.       – Я все, – заявил он.       – Подарил? – спросил Хэлло, не переставая улыбаться.       – Ага. Ему понравилось. Каждый год нравится, – он меланхолично вздохнул, оглядев белую луну на небе. – Меня он так и не вспомнил, правда.       – Ничего. Зато ты продолжаешь радовать его своим присутствием.       Призрак улыбнулся, затем посмотрел в сторону сарая.       – Как она?       – Лучше, – вздохнул фермер. – Я верю, лучше.       Он отворил дверь сарая и заглянул внутрь.       – Я слышала их смех, – улыбнулась Пинг. – Ты всегда можешь порадовать кого-либо. Спасибо тебе.       Хэлло покачал головой и протянул ей несколько конфет.       – И после этого ты считаешь себя плохой.       Пинг запихнула за щеку сладости.       – Ну, может, я плохая в хорошем смысле. Ну, знаешь. Ужасный Хэллоуин.       Хэлло посмеялся.       – Значит, поживешь еще пару лет?       – Постараюсь. Хотя бы потому, что ненавижу тебя.       – Я тебя тоже.       Так закончился Хэллоуин. Был ли он веселым, или страшным, или грустным, каждый что-то вынес для себя. Но так как это праздник всех духов, то, может, для них он и был создан. Чтобы их никто не обделял, и продолжал хранить в своей памяти. Осенний дух помогал нагнать в сердце тоску, дабы вспомнить все хорошее и, благодаря страху, ухватиться за это с тройной силой. И дать выбор, как они поступят с тем, что имеют. Бросят это? Изменят? Примут? Полюбят? Неизвестно.       Именно поэтому Хэллоуин такой мистический. Ведь все, что происходило в мире, было покрыто мраком тайны и неизведанных путей. И разобраться в этом могли лишь люди. Они и были истинной причиной собственного страха.       Но, может, это не было их виной. Может, они пугали друг друга по особым причинам. Может, они сами не знали этих причин.       Может, они их просто...

...забыли.