Говорящая с мертвецами и...

Майю будит начавшаяся глубокой ночью гроза. Маленькое мутное окно комнатки, где они с Хранительницей остановились в последние несколько дней, выходит прямо на стену соседнего дома, так что вспышек молний не видно. Только слышно, как грохочет гром, как ярится море, разбиваясь о волнорезы и пристани Некитаки. Ишиза, нахохлившаяся невнятная масса цветных перьев, преспокойно спит на подоконнике, с одинаковым успехом игнорируя и пробуждение хозяйки, и ярость стихии. Алат, в одних панталонах выскочившая из кровати «буквально на секундочку, зарисовать схему, пока не забыла», в постель всё ещё не вернулась. Огненный блайт в бесполезных попытках вырваться из стеклянной колбы фонаря даёт не слишком яркий, но ровный оранжевый свет, отблескивающий на мотках медной проволоки и осколках адры, которыми завален стол. Этого света как раз хватает Майе, чтобы в подробностях разглядеть трещину на потолке, старую паутину в углу и напряжение в мышцах голой чёрно-фиолетовой спины. Накатывает желание подойти, поцеловать её в загривок, туда, где заканчивается чёрное пламя «волос», вот только Майе лень вставать с кровати. — Иди спать, — вместо этого говорит она. — Я же тебя на рассвете разбужу. «Чтобы попрощаться», — почти заканчивает Майя, но тут же гонит мысль прочь. Это всё будет завтра. Завтра она отчитается перед Ацурой и сядет на корабль, идущий в Рауатай, завтра оставит Хранительницу на Архипелаге, разбираться с правителями, шпионами, богами, сломанным Колесом, Укайзо… — Угу, — отвечает Алат. — Конечно. Особенно яростный разряд грома будто вторит Хранительнице. Она даже не вздрагивает. Очевидно, мысли её невероятно далеко, в дебрях медных проводков, скоб, шестерёнок и сверкающих кусочков адры. Что она собирает, смертоносное оружие массового поражения или кипятильник, работающий на страданиях потерянных душ? Познаний Майи в метафизике и анимансии не хватит для того, чтобы увидеть разницу. — Ты меня слышишь? Капитан? Кажется, именно это обращение заставляет Алат оторваться от работы. За всё время что они провели вместе, исследуя древние руины, петляя между островков и рифов, изнывая от скуки в штиль, цепляясь за снасти в бурю, сражаясь и отдыхая от сражений, Майя научилась угадывать, куда и как смотрят глаза Хранительницы, скрытые грубыми пластинами наростов. Сейчас вот Алат глядит сквозь Майю, хотя и обернулась к ней. — Да, да. Слышу. Я просто наконец-то поняла, где подключать контролирующий модуль, чтобы в колокольчик можно было звонить с обеих сторон! Всё не так сложно оказывается. Ну, правда, если знать, что на том конце энгвитанский конструкт с их типичной чувствительностью к резонансу на частотах… — Эй, — со смешком прерывает Майя, — сейчас ты меня потеряешь. Это та твоя штука, рупор чтобы докричаться до богов? Алат снова склоняется над столом. — До Бераса. И не совсем рупор. Думаю, они всё слышат и так, мне только нужно помешать им меня игнорировать. Вызов на срочное совещание, который нельзя просто взять и заставить умолкнуть, — она улыбается. — Посмотрим, как Берасу понравится их же собственное лекарство. Майя думает спросить, не боится ли она божественного гнева, но догадывается, каким будет ответ. «В тот момент, когда я испугаюсь, я буду хуже чем мертва», или «А что мне терять, собственно?», или «Бераса? Брось, по сравнению с некоторыми другими моими заказчиками, они просто душка!». И в таком духе. Потому Майя говорит: — Иди ко мне. Отдохни хоть немного, завтра закончишь. Капитан? Она вздыхает, но встаёт из-за стола, какая-то излишне маленькая и жилистая тёмная фигурка в тёплом свете блайта. Смертными родителями Алат были эльфы — в такие моменты это сквозит через внешность дочери Бераса. Ложная хрупкость. Точно как у хищной птицы. Майя любила хищных птиц, сколько себя помнит. — Знаешь, ты напоминаешь мне Иши. Может быть, поэтому я… Майя не заканчивает. К счастью. Наговорить сентиментальной чуши за несколько часов до расставания, что может быть глупее? Ишиза открывает жёлтый глаз и косится на хозяйку вопросительно, словно уловил что-то через их узы. Она предпочитает его игнорировать. Много он понимает, бестолковое животное. — Я? Напоминаю тебе облезлого попугая по кличке Вонючка? Ну… спасибо? Алат неопределённо хмыкает и ныряет под одеяло, оставляя Майю гадать, что именно она вынесла из этого недообмена недолюбезностями. Прижимается к широкой спине, целует в плечо, шепчет что-то неразборчиво, даже не понять, вслух ли. Майя засыпает, не переспросив. Под утро буря утихает, ветер ровный и не слишком сильный, небо ясное — не знай Майя лучше, она бы подумала, что сама Ондра пытается выпроводить её из Некитаки как можно скорее. Они прощаются на пороге. Целуются поспешно, будто боятся задержаться на лишнее мгновение, и разбегаются в разные стороны — Алат на Причал Королевы, где пришвартован Непокорный, Майя в Бронзовую Цитадель, к Ацуре и джонке, готовой унести её к родным берегам. Несколько часов спустя, почёсывая Ишизе лоб и глядя как Некитака неспешно уплывает в даль, Майя не знает, встретятся ли они с Хранительницей опять, но надеется на это как-то слишком сильно, на её же собственный взгляд.