Superdrug

«Каждый день тебе дан кредит на двадцать четыре часа» — с такой мыслью Питер просыпался и засыпал уже в течение двух месяцев. Она принадлежала его тёте. Конечно же, это не она придумала, в чём отказывалась признаваться, а он подыгрывал. Ведь, когда она с выражением великого старца произносила эту премудрость, глаза её светились детским восторгом. Она гордилась своим племянником. Вложив всю душу в его воспитание, она не могла нарадоваться итогом своих усилий. Питер вышел настоящим рыцарем наших дней: помощь людям всегда была его отличительной чертой, если кто-то рядом был в беде, парень, не раздумывая ни секунды, бросался на выручку. Он просто не мог пройти мимо. Конечно, когда он был обычным человеком, помощь была в пределах таких поступков, как подтянуть одноклассника по учебе, донести пакеты соседке или приготовить какой-никакой ужин, если тётя устала после работы. Но с получением сверхспособностей масштаб спасения человечества значительно увеличился. Когда Мэй узнала о «маленьком» секрете Питера, крику было столько, что, казалось, нет смысла больше скрываться. «Какого чёрта, Питер Паркер, ты Человек-Паук?!» должны были слышать все от Квинса до Верхнего Ист-Сайда. Она долго отказывалась пускать его на дозоры ночного Нью-Йорка, но после многократных обсуждений, доводов и аргументов про ответственность перед людьми согласилась закрывать глаза на отсутствие племянника в своей комнате и синяки под его глазами каждое утро. Новое обстоятельство в виде наставничества Тони Старка чуть уменьшило её беспокойство. Всё-таки один из самых важных людей Америки вызывал уважение и уверенность в том, что Питер под тщательным присмотром. Он в безопасности. Питер проводил много времени в главной башне Старк Индастриз, и Мэй знала, что он занят стажировкой и развитием своих способностей, отчеты о которых периодически ей предоставлял сам Мистер Старк. Питер раз за разом успешно справлялся со всеми происшествиями, будь то аварии, ограбления или покушения. А когда паренёк за ужинами рассказывал ей о новых успехах, его глаза так искрились восторгом и чувством собственной гордости, что это не могло не радовать сердце тёти. Но встречи становились всё реже из-за занятости юного героя, и ей так не хотелось омрачать их, что она так и не нашла подходящего момента, чтобы рассказать ему о своей болезни. Поэтому для Питера, всё случилось настолько внезапно, что он не успел толком осознать произошедшее. Даже после её смерти. Похороны прошли очень скромно. Питер, Тони Старк, пара коллег с работы Мэй и Хэппи, который за всю церемонию использовал почти целую упаковку одноразовых платков. Сам Питер не проронил и слезы, до него просто не доходило происходящее вокруг. Он смотрел на гроб и не испытывал ничего кроме злости на себя самого. Как он мог не замечать её угасания, таблетки, спрятанные в углублении тумбочки, и неоплаченные счета. Он был настолько занят спасением «соседей», что не спас человека, живущего с ним в одном доме. Тони взял над ним опекунство, и Питер переехал в башню. И место, в котором он так мечтал жить, не принесло никакого облегчения. Забыться не удавалось. Отвлечься тоже. Патрулировать совсем не хотелось; последний раз, когда он попытался «проветриться», он зависал, сидя на крыше почти каждого здания на пути, и смотрел в пустоту. «Каждый день тебе дан кредит на двадцать четыре часа.» Смысл был в том, что надо ловить каждую секунду из этих двадцати четырёх часов и использовать их на сто процентов. Жить. Наслаждаться. Делать столько, сколько сможешь для себя и других. А сейчас при её произношении был только отголосок «просто пережить следующие двадцать четыре часа».

***

— С возвращением, Питер! — Разнеслось по башне, когда Питер переступил порог. — Спасибо, Пятница. Мистер Старк здесь? — Нет, уехал по делам, — неопределенный ответ Пятницы, как и всегда. Тони в последнее время не посвящал его в подробности своего распорядка. По сути, с тех пор как он переехал, общение ограничивалось скудными перебрасываниями фраз о прошедшем дне Питера в школе, да о разработках новых проектов в лаборатории. То, чем Питер заменил патрули. Возвращаясь из школы, он перекусывал каким-нибудь сендвичем и все оставшееся время до глубокой ночи проводил за разработками, прерываясь только на ужин с Мистером Старком. Хоть и обоим было нелегко, и о самых важных темах говорить не получалось, они негласно утвердили эти молчаливые ужины как ежедневный обязательный ритуал. У Тони язык не поворачивался спросить, становится ли лучше мальцу или когда он будет готов вернуться к костюму Человека-Паука, а у Питера не хватало храбрости заговорить о Стиве Роджерсе и том, что произошло в Сибири. — Ясно. Тогда, если что, я в лаборатории. — Кто бы мог подумать, Питер. И когда искусственный интеллект овладел навыками сарказма? Было уже около восьми вечера, Питер усердно трудился над новыми девайсами для самообороны в передрягах, хоть уже и не участвовал в них. На полке рядом лежал так и недоеденный кусок тоста. Тони задерживался, что в последнее две недели было не редкостью. Возможно он пытался добыть данные о вероятном местоположении этой парочки. Питер не спрашивал о причинах. Он отложил почти готовые устройства, выдохнул, потер лицо руками и решил освежиться, выйдя на крышу башни. Иногда он приходил сюда, усаживался на край, слушал город и закуривал. Пагубная привычка появилась после похорон, хотя пагубной именно для Питера она не была благодаря суперспособностям. Единственным негативным последствием для него было бы получить по затылку от Мистера Старка, но паучье чутье предупредило бы его об опасности быть засечённым. Обзор с крыши Старк Индастриз открывал вид на весь город. Шум машин, иногда мигалок, на которые Питер не обращал внимания, музыка из магазинов или клубов, эмоциональные возгласы людей. Последние ему нравились больше всего. Слушаешь проблемы других, и свои мысли отодвигаются на второй план. Питер затянулся глубоко как мог, ощущение дыма, проходящего через горло в лёгкие и обратно, расслабляло. Всего на несколько секунд, но он испытывал кайф. Такой самообман. Даже если ты супергерой, тебя тянет подсесть на какую-нибудь дрянь, чтобы ненадолго избежать стресса, как самого обычного человека. Хотя этого было настолько мало, что иногда посещала идея, что для суперлюдей нужен соответствующий супернаркотик. Хм… можно попробовать разработать. Питер встал на край крыши и посмотрел вниз. Если расфокусировать зрение, то можно увидеть неоновые световые змейки, как они мчатся по Нью-Йорку. Тысячи огней такого любимого раньше города. А что сейчас? День за днем просто задача дожить до момента, когда можно будет лечь спать. Питер поднял одну ногу, согнув в колене, и выставил «за борт» крыши. Не то чтобы он собирался прыгнуть или думал о самоубийстве. Скорее ему нравилось просто балансировать на этой границе. Один шаг вперед и, возможно, все будет кончено. Но шаг назад — и вот ты снова в суровой реальности. Принимай всё как есть или борись. Он стоит так несколько минут, закрыв глаза, но как и в прошлые разы, конечно же, не решается. Почему? Потому что тётя Мэй бы этого не хотела… Потому что это расстроит его лучшего друга… Потому что это убьет Мистера Старка? Питер не мог представить, что будет с хозяином башни, если он вернется домой, а тут толпа репортеров, полицейские, скорая и распластанный по асфальту мальчишка, его протеже, единственное, что у него было, как Тони иногда говорил после бутылки бурбона. Сейчас состояние наставника, возможно, было единственным, что могло остановить Питера от падения в бездну. Он правда беспокоился за Тони, видел, как тот не спит по ночам, как бар на кухне неумолимо пустеет с каждым днем, не успевая заполняться, как его лицо опускалось вниз от отсутствия улыбок, а скулы всё четче и четче прорисовывались за счет одного нормального приёма пищи в день. Но Питер до сих пор сомневался, дело ли в том, что Мстители раскололись в принципе, или главным фактором депрессии был уход Капитана. Они всегда спорили, пререкались на всех собраниях, как говорила Наташа, но значили друг для друга гораздо больше. Их дружба была как бы «между строк» или «мелким шрифтом». И каких бы масштабов ни были разногласия, оба в душе знали, что они всё равно по одну сторону баррикад — команда — вместе. Капитан со своим одноруким другом, скрылись после произошедшего в Сибири в неизвестном направлении. Их искали правительство и СМИ. Не было ни дня без этих плакатов «Wanted» в новостях. Однако за два месяца не было ни одной зацепки, естественно, учитывая, что Зимний солдат был первоклассным киллером-шпионом — пока сами не захотят, никто их не найдет. От Наташи Питер узнал, что половина обвинений сфальсифицированы, а во второй половине Барнс по сути невиновен, так как его действиями полностью руководила Г.И.Д.Р.А, но он не понимал, почему Тони не пойдет к госсекретарю и не добьётся свободы для этих двоих. Оставалось бы, правда, разобраться с подписанием договора, но это уже вопросы переговоров. Капитану бы наверняка простили, что он — ветеран войны, символ всей Америки — просто пытался спасти своего лучшего друга. Почему он не пытается? Неужели настолько задета гордость? Уязвлено самолюбие? Обида, что Кэп выбрал не его? Но Питер скорее бы шагнул с крыши, чем задал этот вопрос Мистеру Старку напрямую. Находиться наверху уже надоело, пустой желудок начал побаливать, и он пошёл на кухню разогревать ужин. Стоило достать из микроволновки свою порцию пасты, как раздался звонкий голос ИИ. — С возвращением, Мистер Старк! Через несколько минут тот вошёл в зал, Питер как раз поставил две тарелки на стол и начал наливать себе сок. — Здорово, малец. Пришлось задержаться на встрече с партнерами, — Тони прошел мимо Питера, потрепав его по загривку, от него уже разносились нотки алкоголя. — Ммм, паста… Пятница, может стоит разнообразить меню? Сплошь одни и те же службы доставки и блюда. — Вы сами указали во вкусовых предпочтениях итальянскую кухню и фаст-фуд. Основываясь на потребностях мистера Паркера в полезных микроэлементах, я выбираю более подходящий вариант, — парировал ИИ. — Меня устраивает… — произнес Питер, усаживаясь за стол, — я бы мог сам ходить за продуктами, но с готовкой у меня совсем неважно. — Тогда уж проще нанять повара, хотя лишних людей в башне мне бы не хотелось видеть. — Значит, имеем то, что имеем… Тони промычал что-то невнятное, прошел к бару, налил двойной Чивас и вернулся с напитком за стол. Выглядел он как всегда потухшим, уставшим и потрёпанным. Воцарилось уже привычное молчание, нарушаемое только звяканьем вилок о тарелки. Сделав большой глоток, Старк прокашлялся и поднял глаза на Питера. От взгляда на него стало больно. Исхудавший, поникший, с серой потускневшей кожей и такими же глазами. Тони видел, как сильно по парню ударила трагедия, и он чувствовал неизгладимую вину, что не может справиться с пожирающими его самого демонами и помочь Питеру вылезти из ямы. Чувство вины… его так замучило это чувство… за всё, что произошло с Мстителями, за свою вспыльчивость. Только он виноват в том, что не смог удержать команду. Слишком был зол, что всё идет не по его плану, слишком субъективен. За то, что не смог как следует поддержать парня, сидящего напротив. Да, он дал ему крышу над головой, взял опекунство, а что толку, если всё своё время он проводил, работая до изнеможения либо за ноутбуком, либо в лаборатории. И всё с бутылкой. Только лишь бы не слышать эти голоса в голове… он мой друг! а я больше нет? Эта тошнотворная ненависть к самому себе становилась всё невыносимее. Он пытался искать Роджерса каждый грёбаный день – проверял по спутникам, может, где-нибудь его лицо засветилось. Или этого однорукого. Но ничего, ни одного совпадения даже близко. И что бы он сделал с ними, если б нашел? Привел к правительству на трибунал? Избил бы до полусмерти? Устроил бы разговор за чаем с печеньками? Ни одного ответа… Если б ещё Наташа не сыпала соль на рану. — Ты совсем ребенка хочешь сморить голодом и тоской, Тони?! — Романофф чуть ли не с ноги открыла дверь в его кабинет пару часов назад. — В башне ни души, кроме этих твоих самодельных роботов, в холодильнике сэндвич из повесившейся там же мыши, шторы задернуты, мрак как в мавзолее! — Наташа, какого... — Нет, даже нечего тут строить из себя оскорблённого. Я уже несколько раз говорила мягко, теперь моё терпение кончилось, я больше не хочу и не могу наблюдать эту картину. Сейчас почти семь вечера, почему ты не собираешься домой? Все уже давно ушли, — она встала перед столом, скрестив руки на груди и смотря злющими выжидающими глазами на Старка. — Слушай, я собирался уже всё закрыть, но тебе не кажется, что врываться в мой кабинет и отчитывать меня, как жалкого пацана — это перебор? Тони закрыл ноутбук и, обойдя большой стеклянный стол, подошёл к Романофф, насильно заставив себя посмотреть ей в глаза. — А мне кажется, перебор — это запираться здесь и избегать реально важных вещей на протяжении столь длительного времени. Я была чуткой, понимающей — больше не буду, — несмотря на суть сказанного, тон она всё-таки смягчила. Удивительно, как она могла говорить твёрдые вещи нежным голосом и при этом бить в самое сердце. — Понимаю, я всё понимаю, Нат, — он опустил голову и сильно потер болящие от долгого сидения за компьютером глаза, — я работаю над этим. — Он — твоя ответственность, Тони. Твоя и больше ничья. Хватит запираться. Хватит жалеть о том, что произошло. Хватит жалеть себя. — Резкий искрящийся молниями взгляд глаза в глаза. — Не ты один потерял кого-то в той войне… — глубокий вдох. — Но сейчас с этим ничего нельзя поделать. А не допустить того, чтобы парень пустился во все тяжкие или что-нибудь с собой сделал вполне себе возможно. Старк нервно усмехнулся и кивнул. — Ты заноза в заднице всея Америки, Романофф. — Как дела в школе? — Питер поперхнулся соком и закашлялся так, что пришлось встать и постучать ему по спине. Вот это да. Насколько можно было запустить ситуацию, что такой простой вопрос застал парня врасплох. — Да, нормально… — он поднял удивлённые и слегка недоумевающие глаза на наставника. — А экзамены как проходят? Сейчас же конец учебного года, — Тони решил не акцентировать внимание на столь резкой реакции Питера. — Все на «отлично», осталось два — английский и физика. Да я бы и, если б хотел, не смог бы их провалить, достаточно того, что слышу на уроках… суперпамять, видимо, — усмехнувшись, добавил он. — Это хорошо, хорошо... Питер продолжал ковыряться вилкой в остатках пасты. — А не слетать ли нам в отпуск? Только спокойно, не подавись! — Осторожно предупредил Старк. — Я тут подумал о Норвегии, никогда там не бывал. У тебя сейчас начнутся каникулы, а я выполнил квартальный план, так чего бы нам не развеяться? Пауза. — Питер? Тот смотрел на Тони выпученными глазами, и понадобилось несколько минут, чтобы переварить только что услышанную информацию. И информация шокирующая, и диалог был длиннее, чем за все их совместные посиделки за прошедший месяц. Питер видел, как тяжело дались ему эти слова, как будто это был некий переломный момент, подразумевающий «эй, хватит нам раскисать, давай попробуем начать заново и наслаждаться жизнью». Он не понимал, готов ли к подобным переменам, готов ли начать бороться, попробовать создать новые воспоминания, которые начнут перекрывать старые. Он так привык уже им предаваться, что перспектива начать из них вылезать просто пугала. Но это нужно было Тони, а раз так, то хотя бы ради него Питер попытается. Возможно этого хотела бы Мэй. — Мистер Старк… думаю, это отличная идея, — парень поднял голову, и в уголке его губ таки проскользнула улыбка. На потеплевший взгляд парня и у Тони в сердце отозвалось теплом, а вокруг глаз прорезались лучики морщинок. — Тогда замётано, я решу все вопросы с путешествием, а с тебя закончить учебу. И валим из этого города. Питер кивнул и встал, чтобы убрать посуду. Вернувшись в свою комнату и умывшись, он завис, рассматривая своё отражение в зеркале. Он был в полном замешательстве. Человек, стоявший напротив, казался ему совершенно незнакомым, не тем веселым пареньком, каким он был и каким, видимо, сейчас придется притворяться. Но, может, это и выход. От внешнего к внутреннему? Хотя он слабо представлял, как удастся выдавливать из себя радость и восторг, когда на душе так паршиво. В голову пришло сравнение, что он будто становился Билли Миллиганом с несколькими личностями внутри. Первой личностью был тот веселый и любознательный подросток, который совмещал школу и геройства; он любил проводить время со своим лучшим другом, играя ночи напролёт в плейстейшен, и собирал коллекции фигурок Мстителей и, в частности, Железного человека. Главной его мечтой было добиться расположения и уважения своего кумира и восстановить справедливость во всем мире. И который давно не давал о себе знать. Второй — парень, переживший смерть родного человека, которому просто не хочется чувствовать боль или быть сильным, встречаться со своей проблемой лицом к лицу. Ему бы просто позволить себе обычную человеческую слабость, сбежать от всего. Как в те моменты на краю крыши, когда ты не принадлежишь себе и тебе будто бы нечего терять. Будь его воля, он бы расправился с экзаменами и просто ушел бы в нирвану. Ему почти семнадцать лет, а он даже по-хорошему ни разу не напивался, о таких запрещенных вещах, как марихуана или что-нибудь более тяжелое, он и не думал. ЛСД… Вот что хотелось бы попробовать. Говорят, оно полностью переносит тебя в другую реальность, и всё, что тебя беспокоило, перестаёт иметь значение. А если повезет, то этот эффект останется и после трипа. Может, отпуск и даст такую возможность, можно было бы попросить у Мистера Старка фальшивые документы, сделанные с иголочки, чтобы не придрался даже самый намётанный глаз, и пожить ночной жизнью. Какая разница, что подумают люди в другой стране, знакомые среди них точно не встретятся, можно будет себя просто отпустить и не притворяться никем. А третьей личностью был забитый, эмоционально нестабильный Питер, жалеющий и обвиняющий себя во всём, с чем не справился. Последнюю он старался спрятать как можно глубже, но именно её парень видел на дне черноты зрачков, смотря в зеркало каждый раз. Питер вышел из ванной, перешагнул через рюкзак с учебниками и нырнул в облако из одеял и подушек. Ещё двадцать четыре часа, а там каникулы и Норвегия Тони проследил за тем, как его протеже скрылся за углом в коридоре, ведущем к спальному комплексу, и с облегчением выдохнул. Первый шаг сделан. Он подошел к панорамному окну, за которым жил город, но увидел только своё отражение. а я больше нет? Тони сделал последний глоток виски и нажал на верхние веки, чтобы чернота от этого действия снесла из-под них всплывшую картину. Надо просто лечь спать, а завтра подготовить всё к поездке. Это нужно и ему, и Питеру. Сбежать из этого концентрированного омута воспоминаний о потерях. В голове отчетливо слышалась мысль, что это не решение проблемы. — Да, но это способ.