Красная луна

Кровавая луна прекрасна. Не мерзкое создание божие, не его изувеченное творение, но воплощение собственной задумки. Кровь тогда так прекрасно мерцает на свету, сама становится им, развращая и уничтожая всякий светлый замысел… Ты тоже это чувствуешь, иначе бы сюда и не пришёл. В любое другое время ты убьёшь, задушишь, очистишь от блаженной тьмы. Но сейчас ты лишь послушная игрушка. Кресты теперь бесполезны, а, Хельсинг? Так глупо на них всё время надеяться, но ты всё время носишь эту мерзость на своей прекрасной шее. Но сейчас ты отбрасываешь её с презрением, оголяя белоснежную кожу. По ней вот-вот потечёт кровь. Разве не прекрасно? Разрушенная, уничтоженная людским забвением церковь, она – отражение твоей души. Я сделал тебя таким, но ненадолго. Мои чары слишком слабы пред твоим могучим духом, в твоих светлых глазах, ныне принявших красный отблеск, нет-нет, а промелькнёт искра гнева. Но она тут же гаснет. Ныне ты в моей власти. Я должен верить, что ты сам того хочешь, но я перестал тешить себя ложными верами давным-давно. О, как много душ желали бы оказаться на твоём месте!.. С какой бы преданностью они отдавали бы мне свои тела и души! Но они – ничто по сравнению с тобой. Ты – свет, обретший ярость. А она в тебе от меня. Однажды ты прикоснулся к ней, впитал её в себя… и не отбросил прочь, как полагается праведникам. Позволил отдать себя в объятия греха, а когда понял, какая тьма поселилась в твоей душе, не смог очиститься от неё. Ты наконец всё понял. Богам плевать на тебя, Хельсинг. Где же твой Бог, где же он в эту мрачную ночь, когда кровавые лучи струятся к нам через разрешенную мозаику? Она – твой бог. Почему же ты поклоняешься ей? Почему вновь и вновь надеваешь проклятый крест? Неужели ты не чувствуешь жжения? Но я тебя освобожу от этой боли. Богу это не удалось. А я всегда был рядом. И в эту прекрасную ночь, когда ты по чужой воле, которая плавно превращается в твою собственную, позволяешь себе вновь отдаться в объятия сладкого греха, я буду рядом.