«Я сомневаюсь, следовательно я мыслю. Я мыслю, значит я существую» — Рене Декарт.
Они сидят на слегка покачивающейся качели. Голова Чонгука покоится на плече Тэхёна, пока последний делает эскизы в своём блокноте. Солнце уже спешит скрыться за горизонтом, окутать летний Пусан своим светом и напомнить о быстротечности времени. — Тэхён-ши, — зовёт Чонгук. — М? — Ким отрывается от листа и слегка поворачивает голову, соприкасаясь щекой со лбом Чонгука. — Солнце садится. — Да, ты прав. Скоро снова станет темно. — Наверное, мне пора, — голос Чонгука спокойный и тихий. Киму кажется, что он вот-вот растворится в воздухе. — Нет, — теперь Чонгук полностью выпрямился и развернулся корпусом к старшему, и тот уставился на него самым пристальным взглядом. Тэхён всегда так смотрит. И смотрит так только на Чонгука. Чонгук всегда смотрит в ответ, и их переглядывания похожи на связь: они будто передают свои мысли друг другу, и это всегда волнующе. — До первой звезды, — шепчет Тэхён, наклонившись к уху Чонгука. — Ты уйдешь с первой звездой, да? — Ты не исправим, — тепло улыбнувшись, отвечает Чонгук, и его глаза вновь загораются миллионами ярких огоньков. Тэхён уверен, что Чонгук в прошлой жизни был звездой, которая беззаботно жила в космосе — иначе объяснить наличие галактики в его глазах он не может. — Я просто не хочу, чтобы ты уходил, — Тэхён тяжело выдыхает, и чувствует тяжелый ком, который начинает образовываться в горле. — Я не хочу туда возвращаться. — Эй, — он берёт руки Тэхёна и крепко сжимает их в своих. — Всё нормально, я здесь. Ты же помнишь, что не должен ругаться с ними, да? — Но они не понимают меня. Я не чувствую себя свободным дома, как сейчас, с тобой. — Я знаю, Тэ, но ты должен не обращать на это внимание. Я же приду завтра, ты не заметишь, как быстро пройдет время, — Чонгук вновь ласково улыбнулся и крепче сжал чужие руки, а после аккуратно убрал прядку с лица русоволосого. Тэхён знает, что Чонгук любит так делать, — это, своего рода, успокаивающий ритуал, — но каждый раз его сердце делает кульбит, и даже если мысленно он уверяет себя, что все хорошо, то его нервная система будто путается в сигналах, из-за чего Тэхён начинает нервничать. — Что сказал доктор? — вдруг неожиданно спрашивает Чонгук, и тепло в груди теперь перерастает в тонущий в воде сосуд. — Ничего нового, — Тэхён почти шепчет и опускает свой взгляд на их сплетенные руки. Его глаза, что были полны жизни, теперь потускнели, потухли как спичка, и это заставляет Чонгука притянуть старшего в объятия. Он не делает это слишком часто, но каждый разговор о посещении врача заканчивается примерно так. Чонгук знает, как сильно Тэхён ненавидит врача, и как сильно этого хотят его родители, поэтому всегда поддерживает его объятиями. — Ты не обязан рассказывать, хорошо? — Чонгук крепко держит Тэхёна в своих руках, а последний, вцепившись в крепкие руки младшего, зарывается носом ему в шею. — Правда, ничего нового: «Препараты почти не действуют, но мы будем продолжать терапию», — Тэхён смешно передразнивает голос своего лечащего врача, и Чонгук, слабо улыбнувшись, неосознанно прижимает его ближе и утыкается носом в его висок. — Хорошо, — говорит на выдохе, — значит, ты будешь продолжать принимать таблетки. — Угу, — Тэхён мурчит в плечо младшему, когда чувствует вновь цветущее тепло в груди. — Чонгук-и. — М? — Может ли человек стать домом? — спрашивает Ким, и его глаза по-детски загораются, когда Чонгук отстраняется (но продолжает держать его в своих руках) и смотрит слегка удивленно. — Смотря, что ты понимаешь под словом «дом». — Я не уверен, но думаю, что дома всегда хорошо и тепло; это место, где тебе не приходится надевать маски, где ты всегда можешь быть самим собой, всегда можешь спрятаться от людей и наслаждаться тихим уютом, — когда Тэхён закончил свою вдохновленную речь, он закинул свою ноги на колени Чонгука так, что он почти сидел на нем, и когда младший лишь поудобнее перехватил руки, чтобы Тэхён не упал, последний смущенно улыбнулся и крепче прижался к чужой груди. — Хорошо, продолжай. — Из всех существующих в мире вещей под это описание подходишь только ты, Гук-и, — Тэхён радостно улыбнулся и посмотрел на младшего, который немного удивленно смотрел в ответ, так же не скрывая улыбки. — Неужели? — сымитировать удивление получается слабо, и тогда Чонгук заливается смехом и снова утыкается лбом в чужой висок. — Я рад, что тебе хорошо со мной, потому что мне тоже. И каждый раз, слыша что-то подобное от Чонгука, это вызывает дрожь по телу. Тэхён знает, что Чонгук прямолинеен и никогда не станет скрывать что-то, поэтому каждое откровенное признание делает из Тэхёна уязвимое желе в блестящей упаковке. — Сходим завтра на пляж? — глаза Тэхёна закрыты, и сам он полностью лежит в руках младшего, слушая его дыхание. — У тебя разве нет уроков? — Завтра суббота. — Хорошо, тогда мы сходим на пляж, Тэ. — Ты же не против? — вдруг спрашивает Тэхён, и Чонгук улыбается. — Мне все равно, куда мы пойдем. Главное — вместе. — Гук-и, — Тэхён протяжно стонет и прячет лицо в его ключицах, — когда ты говоришь так, мне еще больше не хочется тебя отпускать. Они сидели еще долго, изредка обмениваясь парой слов. Тэхён не отлипал от младшего, и тот был совсем не против, когда Тэхён залез к нему на коленки. Чонгуку нравится чувствовать телесную близость с Кимом, нравится, когда он прижимается ближе в поисках тепла и поддержки, и Чонгук, конечно, всегда позволяет ему это. Тэхён же не может по-другому — Чонгук единственный, кто всегда рядом. Когда он обнимает его в ответ, когда успокаивает в своих руках, когда дышит над ухом и когда просто смотрит, — Тэхёну хорошо. Так, как должно быть дома — тепло, уютно, комфортно и правильно. Темное полотно покрыло небо, и когда облака рассеялись, Тэхён поднял голову вверх, в поисках сигнала об уходе друга. Он ненавидит такие моменты, но ничего не может с этим поделать — Чонгуку тоже нужно идти. Повернув голову в его сторону, Тэхён наблюдает за блеском в глазах старшего, когда тот видит звезду. Только не плачь, говорит себе Ким, только не при Чонгуке. — Пора, Тэ, — шепчет Чонгук, прислонившись лбом к чужому виску. Тэхён замер и закрыл глаза, растягивая момент как можно дольше. Он совсем не любит прощаться, как сильно бы он не старался. — Пока, Чонгук, — Тэхён в ответ тоже шепчет, и поворачивает свою голову так, чтобы их лбы соприкоснулись. — До завтра. — Не грусти. — Все нормально, можешь идти. Чонгук аккуратно убирает лишние волосы с чужого лица, открывает глаза и широко улыбается, создавая теплую атмосферу: — Не ругайся с семьей, хорошо? — Попробую, но ничего не обещаю, — Тэхён не поднимает глаз, теребит край своей футболки. — Пожалуйста, Тэхён, не ругайся с ним. Я не хочу, чтобы вы ругались. — Хорошо, я буду стараться изо всех сил, Чонгук. Когда Тэхён поднимает взгляд, он тонет в глазах младшего. Там блики и огоньки ночного Пусана, там ласка и забота, и там же боль и переживания. Тэхёну хочется закричать на него, потому что он знает, что Чон не верит. Но Тэхён правда старается. Он старается не кричать на мать и отца, старается не реагировать на грубость брата, он, честно, старается. Но каждая чёртова попытка заканчивается очередным срывом, и тогда Тэхён не выдерживает, убегая на пляж, где может провести целую ночь, пока теплые лучи солнца не разбудят его. Чонгук ушёл, и Тэхён снова не заметил этого. Он засмотрелся на почеркушки в своем блокноте, когда теплая рука младшего гуляла в его волосах, но после она исчезла. Тэхён ненавидит себя за то, что не почувствовал пустоты вовремя, потому что он снова не сказал. Он очень хочет сказать Чонгуку все, что он чувствует, и каждый раз что-то противостоит ему. — Знаешь, Гукки, я так устал. Почему ты все время уходишь? — вопрос, звучащий в пустоту, пропадает вместе с теплым летним ветром, и Тэхён позволяет одинокой слезе скатиться по его щеке. Он никогда не плачет в присутствии Чонгука, но что мешает ему делать это в одиночестве? — Я так хочу, чтобы ты остался, — шепчет на выдохе и закрывает глаза, пытаясь вспомнить теплые прикосновения незаменимо родных рук, его бархатный голос и самые безопасные объятия. Когда Тэхён заходит домой, он быстро снимает обувь и направляется в свою комнату. Это привычка — прятать взгляд от мамы, игнорировать пререкания брата, быстрыми шагами уходя в свою комнату. Только там можно выдохнуть и спокойно передвигаться, не боясь быть осужденным. — Садись ужинать, Тэхён, — кричит ему мама из кухни. — Я не голоден, — голос Тэхёна спокойный, но сам он жутко нервничает. — Кто же тебя накормил? — женщина средних лет выходит из кухни, встречая сына. В уголках ее глаз собираются морщинки от широкой улыбки, когда она подходит ближе и протягивает поднос с едой. — Никто. Я просто не хочу есть, мама. — Доктор говорил, нужно больше кушать, — женщина продолжает улыбаться, но в глазах её полно боли, и Тэхён видит это, поэтому тоже пытается выдавить что-то похожее на улыбку. — Хорошо, я возьму это к себе, — аккуратно забирая поднос из чужих рук, говорит Тэхён. — Не забудь принять лекарства. — Я помню. Его мама скрывается за дверью, и Тэхён судорожно выдыхает. Киму стыдно смотреть ей в глаза, стыдно разговаривать и вообще появляться перед ней. Ему стыдно, что она возится с ним, когда всем остальным глубоко на него плевать. И лишь в своей комнате давящие эмоции вырываются наружу. Он сидит на кровати, прижимая подушку к груди, и сдерживает громкие всхлипы, которые утопают в подушке. Он думает о Чонгуке и о том, как легко он уходит каждый день. Разве так бывает? Они делят тепло, секреты и часы бессмысленной болтовни вместе, и Тэхён полностью растворяется рядом с ним, но как Чонгук может так просто уйти? Голоса в его голове растут с каждой секундой, задевая каждый нерв, дергая, словно за струну. Тэхён зажмуривает глаза и пытается не кричать, пытается отвлечься от этого шума, вспоминая голос и тепло друга, но всё тщетно — стены вновь начинают двигаться, а крики в голове давят на барабанные перепонки. Тэхён не сходит с ума, но и справиться с этим не может. Он засыпает ближе к рассвету, когда уже слышится щебетание первых птиц. Измученный, Тэхён не смог самостоятельно справиться с приступом, и ему вновь пришлось прибегнуть к помощи брата, который в тайне вколол ему снотворное. Сокджин ненавидит Тэхёна, но в моменты паники всегда оказывается рядом и вовремя подавляет приступ. Завтракает Тэхён спешно, на бегу проглатывая оладий. Он проспал четыре часа, и это новый рекорд — ночные приступы затягиваются на несколько часов, и если Тэхёну удается поспать хотя бы три часа, то он уже счастливчик. Он торопится, бежит через парк, улицы и дома, бежит к Чонгуку. Они всегда встречаются на детской площадке, недалеко от дома Тэхёна. Ким в предвкушении сегодняшнего дня, потому что он вновь собирается сказать это. Солнце совсем недавно поднялось на небо, но уже достаточно сильно печет. Но Тэхён не жалуется — лето, как ни крути, все равно его любимое время года. Он пересекает последнюю улицу, разделяющую его с заветной площадкой, когда видит знакомую спину. Адреналин в крови бурлит настолько, что Тэхён подрывается с места и рывком бежит к Чонгуку. Тот медленно движется в сторону качели. Тэхён удивлен, что видит его сейчас, потому что Чонгук никогда не просыпается так рано. Оказавшись на достаточно близком расстоянии, Тэхён замедляется до шага, а потом осторожно прыгает на спину младшего, закрывая его глаза руками. Кровь в ушах давит, и Тэхён слышит собственный пульс, но от всей этой ситуации он не может сдержать улыбки. Улыбка превращается в смех, когда Чонгук испуганно отшатывается в сторону, а после кладет руки на бедра Тэхёна и тоже улыбается. Чонгук рад Тэхёну так же, как и Тэхён рад Чонгуку. — Кто бы это мог быть, — тянет Чонгук, ближе прижимая Тэхёна к себе. — Это же я, — мурчит на ухо, пытаясь восстановить дыхание. Смех Чонгука — самый лучший звук на свете. Тэхён готов поклясться всем Богам, что не слышал ничего прекраснее мелодичного смеха младшего. Чонгук очень много улыбается, но почти никогда не смеется, поэтому Тэхён сохраняет каждый момент в памяти. Мы не можем потрогать звуки, но Тэхён может: он может прижаться к спине Чонгука и ощутить смех наяву, почувствовать его всеми фибрами своей души. — Я тебя напугал? — Я должен сказать «да»? — Говори правду. — Если бы ты не засмеялся, я б скинул тебя с себя и приготовился драться, — Тэхён аккуратно слезает с Чонгука, но его руки по-прежнему на глазах последнего. Чонгук разворачивается к Тэхёну и берет его руки, сжимая в своих. — Дурак, — Тэхён пытается вырвать руку и стукнуть Чона в грудь, но не успевает, потому что Чонгук притягивает его ближе и заключает в кольцо объятий. Обездвиженный, Тэхён расслабляется от тепла чужого тела и позволяет себе закрыть глаза, положив голову на плечо Чонгука. — Я скучал, — шепчет Тэхён. — Я тоже, — Чонгук прикасается к чужому лбу губами в целомудренном поцелуе, и это просто выбивает из Тэхёна всю энергию. Ему хотелось бы ощущать это как можно чаще. — Хорошо, — выдыхает Чонгуку в шею и выпрямляется, глядя в глаза младшему. — Пойдём? — Пойдём. Они стоят еще несколько минут, глупо улыбаясь и глядя друг другу в глаза. Так смотрят лишь влюбленные, и Тэхён это знает. Он признается себе, что Чонгук разделяет его чувства, но страх не хочет отпускать его, даже тогда, когда Чонгук берет его руку и переплетает пальцы. Они шли так до самого пляжа, и Тэхёну хотелось кричать навзрыд — он слишком любит Чонгука. Шум океана — второй в списке любимых звуков Тэхёна. Он расслабляет и заставляет забыться на некоторое время, и именно поэтому Тэхён слишком часто сюда приходит. С Чонгуком они были тут лишь дважды, потому что это место особенно важно для Тэхёна. Радости не было предела, когда Чонгук согласился пойти с ним. Они идут вдоль береговой линии, изредка поглядывая друг на друга. Тэхён полностью погружен в свои мысли, и Чонгук чувствует это, когда чужие пальцы периодически сильно сжимают ладонь. Он украдкой за ним наблюдает, не скрывая улыбки. Брови Тэхёна немного нахмурены, отчего на переносице появляется небольшая складочка; губы поджаты почти в прямую линию, а глаза изучают окрестности. Чонгук соврет, если скажет, что Тэхён был некрасив в этот момент. — О чём думаешь? — спрашивает Чонгук, снова озаряя эту планету своей улыбкой. Тэхён немного вздрагивает, но голову поднимает и смотрит в ответ пристально. — Просто… Скажи. — Не знаю, — быстро отвечает Тэхён, шумно выдыхая, зажмуривает глаза и опускает голову. — Эй, что-то случилось? — Чонгук знает — Тэхён зажмуривает глаза только, когда собирается заплакать, и это заставляет переживать. — Нет, не забивай этим голову, хорошо? — виноватая улыбка расплывается на губах старшего, но он не открывает глаз и не поднимает голову. Чонгук выучил его наизусть, и поэтому он знает, что Тэхён лжёт. — Нет, Тэхён, я так не могу, — Чонгук останавливается и берет чужое лицо в свои, заставляя поднять голову. Тэхён вновь вздрагивает и от неожиданности распахивает глаза. — Пожалуйста, ты заставляешь меня переживать. — Гук-и, — шепчет Тэхён, и его голос дрожит. Тогда Чонгук подходит еще ближе и прижимается своим лбом к чужому, не закрывая глаз. — Я здесь, малыш, ты можешь рассказать мне обо всем, что тревожит тебя, слышишь? — Чонгук гладит большими пальцами горящие щеки Тэхёна, и последний открывает глаза, осторожно глядя на Чонгука. Он сосредоточен, но не зол. — Д-да, Чонгук, я скажу, — его голос снова дрожит, когда он отводит взгляд в сторону, а уголках его глаз собираются слезы. — Хорошо, Тэ, я слушаю, — Чонгук говорит обеспокоенно, когда видит слёзы в глазах старшего. Тэхёна хочется обнять, но он даёт ему высказаться. — Знаешь, я не понимаю, почему все вокруг говорят, что тебя нет, — первая слеза скатывается по левой щеке Тэхёна, и Чонгук ловит её пальцами. — Они все спятили. — Тэхён-и, мы же уже обсуждали эту тему, — Чонгук понижает голос почти до шепота, когда чувствует ком в собственном горле. — Я знаю, но я так не могу, понимаешь, — истерика вырывается наружу подобно вылетающей из клетки птице, и Тэхён не может это контролировать. Лишь родные руки на щеках и теплое дыхание помогают не потерять рассудок. — Я не могу слышать от них такое. — Неважно, что они говорят. Я здесь, рядом, разве нужно что-то еще? — говорит Чонгук, притягивая юношу ближе к себе и зарываясь пальцами в его густые русые волосы. — Д-да, ты здесь, но… — всхлипывает, утыкаясь носом в плечо, — каждый раз, когда мама говорит о тебе как о галлюцинациях, я… Я готов взорваться, Гук-и, потому что я не могу любить что-то нереальное так же сильно, как тебя. — Тэ… Тэхён отстраняется и раскрывает рот в удивлении — он сказал это, почти не подумав. Паника охватывает его в ту же секунду, и он отшатывается назад, но крепко держащие руки Чонгука не позволяют отодвинуться ни на дюйм. Его дыхание сбивается, и слезы безостановочно льются из его глаз. Он только что сказал Чонгуку, что любит его, и сам даже не заметил этого. — Эй, спокойнее, малыш, — Чонгук дрожит не меньше, но он притягивает Тэхёна ближе, покачивая из стороны в сторону. Бушующий Ким пытается вырваться, и Чонгук вновь берет его лицо в свои руки. — Давай поговорим. — Не хочу об этом говорить. — Не хочешь услышать, что думаю я? — теплая ухмылка появляется на лице Чона, когда он видит слегка надутые губы старшего. — Мне сейчас стыдно, Чонгук, не заставляй меня смущаться моей глупостью еще больше. — Я люблю тебя, — шепчет, прижимаясь к чужим губам. Тэхён не успел и моргнуть, когда почувствовал вкус чужих губ. Чонгук продолжал держать его в своих руках, оглаживая плечи и спину, и Тэхён почти растаял от всей этой нежности и ласки, когда вспомнил, что на поцелуй нужно ответить. Детский, неумелый, но самый искренний поцелуй, подаренный любимому человеку спустя долгое время — разве не в этом заключается счастье? Они сплелись, соединились в единое целое, как два неразлучных атома. Теплое чувство, подобно цветущим цветам, появляется где-то внутри, и Тэхён готов кричать от того, насколько он счастлив. Чонгук — его личная формула счастья и любви. Плевать, что говорят остальные. Он услышал самые заветные слова в своей жизни, разве что-то остальное имеет значение? Чонгук рядом, Чонгук целует, Чонгук любит. — Как я теперь тебя отпущу, Чонгукки? Тэхён лежит на груди младшего, пока последний рисует линии на его спине. Закат вновь близок, но они по-прежнему на пляже. Чонгук буквально усыпил старшего, и тот проспал почти час в объятиях Гука, пока они лежали на берегу. — Ты уйдешь, а я снова останусь один. Снова еле переживу эту ночь, и завтра утром примчусь к тебе. — Я всегда рядом. Тебе достаточно вспомнить обо мне, — Чонгук прижимает старшего ближе и дарит короткий поцелуй в висок. — Это не помогает, ты же знаешь, — шепчет Тэхён, обводя пальцами узоры на рубашке Чона. — Придется потерпеть, Тэ. — Завтра воскресенье, черт… — голос Тэхёна немного содрогается, и он утыкается носом в грудь Чона. — Снова идти к этому Монстру. — Он не монстр, Тэ, он твой врач. Он не виноват в этом, ты же знаешь. — Он Монстр потому, что не верит мне. Каждый раз мучает меня своей ложью! Будто не понимает, что я плевал на его методы. Мне нужен только ты. — Это его работа, Тэхён-и, он хочет тебе помочь… — Не надо мне помогать! Если он не верит мне и не видит очевидного, какой из него тогда помощник? — это был первый раз, когда Тэхён кричал в присутствии Чонгука, и последний знатно запереживал — это несвойственно для Тэхёна. — Возможно, ты прав. — Прости, Гук-и, я просто… Правда очень не хочу туда идти. — Не извиняйся, все нормально. Не давай себе поводов переживать, хорошо? Чем быстрее ты справишься с процедурами, тем быстрее все это закончится. — И тогда мы встретимся? — Обязательно. — Доброе утро, Тэхён. Как ты себя чувствуешь? Намджун скрещивает руки на коленях, глядя на Тэхён из-под очков. Последний же тревожно теребит край свитера, сверля взглядом висящий на стене календарь. Он думает лишь о Чонгуке, и старается изо всех сил не кричать и не плакать. — Какой смысл отвечать, если вы все равно не слышите ни одного моего слова? — Я слышу тебя, Тэхён. Я всегда слушаю и слышу тебя, почему ты думаешь иначе? — В самом начале вы говорили, что поможете мне, хотя я даже не нуждался в помощи. А еще вы говорили, что будете доверять мне, и никогда не осудите. Верно, док? — Я верю тебе, Тэхён, — Намджун медленно выдыхает, а после выпрямляется в своем кресле, не сводя взгляда с пациента. — Расскажи мне, какие самые яркие эмоции ты испытал за последние несколько дней. — Доктор Ким, — Тэхён закрывает глаза, шумно выдыхая. Он чертовски устал от всех этих спектаклей, но он дал обещание Чонгуку. — Пожалуйста, хватит спрашивать об одном и том же человека, чей диагноз вам прекрасно известен, ладно? — Я лишь выполняю свою работу. Я хочу помочь тебе, но я не смогу сделать этого, если ты не будешь рассказывать мне о своем самочувствии. Злость подкатывает горлу, и Тэхён буквально спрыгивает с кресла; его голос дрожит, но это не мешает ему кричать: — Я не нуждаюсь в вашей помощи! Это нужно моей маме, а не мне! Я все равно знаю исход событий, так к чему все это?! — Сядь, Тэхён. — Я не хочу ходить сюда, не хочу разговаривать с вами, и таблетки пить я тоже не хочу! Я всего лишь хочу быть рядом с Чонгуком! Мне нужен только Чонгук, и ничего больше! — Хорошо, — Намджун снимает очки и кладет их на тумбу рядом, а после смотрит на Тэхёна, который теперь просто стоит с закрытыми глазами и опущенной головой. Он тяжело дышит, а его руки крепко сжаты в кулаки, и тогда Намджун продолжает: — Мы продолжим говорить о Чонгуке, если ты успокоишься. — Я не хочу вам ничего о нем говорить. — Он знает, где ты сейчас? — словно не слыша младшего, спрашивает Намджун. — Вот видите! Как после этого мне с вами разговаривать? Вы не слышите меня! — Если ты будешь продолжать кричать, мне будет сложнее тебя услышать. Тэхён, я просто задал вопрос, ответишь на него? — Да, Чонгук знает, и если бы не он… Я бы ни за что на свете не пришел сюда снова. — Ты пьешь таблетки? — теперь Намджун потянулся к небольшому блокноту, что лежал на тумбе, и начал делать какие-то пометки. — Да, — Тэхён все еще говорит с заметным раздражением в голосе, но теперь он хотя бы снова сидит в кресле. Его доктор что-то пишет в блокноте, изредка поглядывая из-под ресниц на надутого Кима. — И как Чонгук относится к этому? — Что? — Он не говорит тебе прекратить пить их или еще что-то? — Да как вы смеете, — стиснув зубы, шипит Тэхён. — Вы думаете, он плохой? Он знает, что препараты имеют своё значение, даже если это и не так. Он всегда поддерживает меня, и никто из вас в это не верит! — Не делай поспешных выводов, Тэхён. Это, опять же, был простой вопрос. Я всего лишь спросил, но ты снова что-то придумал. При таком раскладе событий мне будет сложно помочь тебе. — Перестаньте говорить о помощи, доктор Ким. — Насколько вы близки с Чонгуком? — Мы целовались, — спокойно отвечает Тэхён, и Намджун словно задерживает дыхание, а потом медленно выдыхает, потирая переносицу. — Тэхён, ты же понимаешь, что это неправда, верно? — Замолчите, доктор Ким, иначе я уйду. Тэхён устал от бесконечных разговоров с врачом. Он знает, что Намджун никогда не скажет по-другому, и он не раз пытался объяснить это матери, которая все равно не слушала его. Никто вокруг не слышит его, и это лишь из-за диагноза, который стоит в его медицинской карте. На него навесили сотни ярлыков, и ему приходится выживать. Но он не слушает ни одного из них. Он лишь молча продолжает встречаться с Чонгуком. — Тэхён, я не хочу тебя расстраивать, но если так будет продолжаться и дальше, мы будем вынуждены пойти на крайние меры, — спокойный голос доктора теперь стал серьезным и несколько напряженным, и Тэхён сглотнул подступивший ком. — О каких мерах вы говорите? — Мне придется отправить тебя на лечение в наш центр, Тэхён, поэтому будь со мной честен, хорошо? — Я не поеду ни в какой центр! — Тэхён снова переходит на крик, и Намджун вновь громко выдыхает, впервые поднимая голос на своего пациента. — Ты не понимаешь, что делаешь все только хуже? Ты бы мог уже давно согласиться на условия центра, и ничего из этого бы не произошло! Тэхён, ты ходишь ко мне уже полтора года, и ни один из препаратов не помогает. Ты продолжаешь мучиться с приступами, твоё состояние только ухудшается, но ты нас не слушаешь! Почему тебе так наплевать на своих родителей? Почему ты не можешь признать тот факт, что ты болен? Шизофрения — это не смерть, ты не мертв, тебе лишь нужно пройти лечение, и тогда ты поймешь, что Чонгука нет! Это галлюцинации, понимаешь? Ничего из того, что ты говоришь о нем, не является правдой! Перестань мучить людей вокруг, перестань так плевать на чужие жизни, если не можешь позаботиться хотя бы о своей! Тэхён начал плакать где-то на середине слов Намджуна, а когда тот закончил свою речь, Тэхён, захлебываясь, мотал головой и спешно выбежал из кабинета. Он не верил доктору. Конечно, он не верил. Его слова очень ранили Тэхёна, и когда он выбежал из здания клиники, он не обратил внимания на ждущих его в машине родителей. Он побежал в произвольном направлении, не переставая захлебываться от слёз. На душе стало настолько больно, что Тэхён не мог справиться с ней. У него всегда получалось подавлять боль, но не сегодня — истерика охватила его полностью. Он бежит по улице, не обращая внимания на пешеходные переходы, машины и людей. Он просто пытается убежать от этого мира. — Я ненавижу вас, — кричит Тэхён, когда прибегает на пустой пляж. Его ноги словно сами принесли сюда, поскольку он совсем не следил за своим направлением. Он снова кричит, и его голос уже достаточно сильно охрип. Сильный ветер почти сносит хрупкого юношу с ног, но он сам падает на колени от недостатка сил, и молча закрывает глаза. Шепот в его голове полностью оглушает его, поэтому Тэхён закрывает уши руками, вновь что-то крича, и падает всем телом на песок. — Да когда вы уже заткнетесь?! — Тэхён… — Перестаньте! Перестаньте звать меня, я не могу больше этого терпеть, — его голос нестабилен: он то шепчет, то срывается на крик, и он не в силах это контролировать. — Малыш, эй, посмотри на меня. Чонгук сел рядом, осторожно прикоснулся к старшему, но Тэхён отскочил, словно ошпаренный. Он поднял красные, заплаканные глаза на Чона, и истерика вновь взяла над ним верх. Чонгуку стало страшно за состояние Тэхёна — он даже не подпускал младшего к себе. — Тэхёни, пожалуйста, ты пугаешь меня. Иди ко мне, малыш. — Чонгук… — его голос дрожит, а сам он пытается сфокусировать мутный взгляд. — Пожалуйста, Тэхён. — Я не вижу тебя, Чонгуки, — он шепчет это, и его дыхание резко прерывается. Он снова начинает плакать, закрывая холодными ладонями лицо. — Перестань плакать, Тэхён, я же здесь, — говорит Чонгук, и обнимает старшего со спины, утыкаясь носом в шею. Тэхён чувствует чужие прикосновения, и облегченно выдыхает, но не спешит открывать глаза. — Нет, Чонгук, — мотает головой, а на его лице появляется кривой раздражение, — это не ты. Тебя не существует. — Ч-что ты говоришь, Тэхён? Вот же я — я здесь, в эту минуту, обнимаю тебя. — Ты не существуешь. Уходи, — вновь шепчет Тэхён, а после переходит на крик. — Уходи, уходи, уходи! Тэхён затыкает уши руками и крепко зажмуривает глаза, и тепло сзади исчезает. Больше нет ни голосов в голове, ни голоса Чонгука — только шум волн и крики чаек. Тэхён мотает головой, шепча беспрерывное «нет». Тэхён прогнал Чонгука, а тот ушёл. Ким не знает, что теперь делать: ему больно, страшно и тошно от всего этого. Он закрывает глаза, касаясь спиной мягкого песка, и тут же проваливается в сон. Открыв глаза, Тэхён видит перед собой темноту. В голове пусто, а тело превратилось в дерево. Привыкнув к густой темноте, Тэхён фокусирует свой взгляд и видит шкаф, в зеркале которого отражается лунный свет. Это значит, что он у себя в комнате. В попытках встать и вспомнить хотя бы что-нибудь, Тэхён зажмуривает глаза от резкой боли в голове. Он все еще что-то чувствует, и это ему совсем не нравится. — Проснулся, — слышится тихий голос со стороны, и Тэхён поворачивает голову, чтобы увидеть его обладателя. На подоконнике сидит Чонгук, свесив одну ногу в комнату, а другую — на улицу. — Чонгукки? — Это я, — младший закинул ногу в комнату и тихо подошёл к кровати Кима. Тэхён привстал на локте и потянулся к Чонгуку, но последний не реагировал на негласную просьбу. — Прости меня, — шепчет Тэхён, и на его глазах снова появляются слёзы. — Я не хотел тебя прогонять, я такой дурак, господи. — Все нормально, успокойся, — голос младшего по-прежнему спокойный и тихий, и Тэхёна это даже пугает. Чонгук протягивает руку, бережно касаясь лица старшего, оглаживает щеки, а после притягивает лицо и нежно целует. Тэхён готов кричать от радости, но вместо этого только сильнее углубляет поцелуй, заводя руки за чужую шею. — Почему ты здесь? — шепчет, тяжело дыша, когда Чонгук опускается на его шею. — Пришёл увидеть тебя. Нам нужно поговорить. — Мы всегда можем поговорить, Чонгукки, — Чонгук укладывает Тэхёна на кровать, поправляя подушку под ним, и нависает сверху. Тэхён не расцепляет руки, крепко вцепившись в шею Чона, и вновь тянется за поцелуем. Тэхён хочет чувствовать близость с Чонгуком; хочет чувствовать чужие губы на своем теле; хочет просто быть рядом. Чонгук целует настойчивее их первого раза, и это больше напоминает прощальный поцелуй, но Тэхён не придает этому значения, когда младший запускает руки под тэхёнову футболку. — Тэ… — Я так люблю тебя, Чонгукки, — слезы снова наворачиваются на его глазах, и он чувствует, как Чонгук прекращает исследовать его тело руками и притягивает в объятия. — Я так сильно тебя люблю. Почему я такой дурак, и постоянно делаю тебе больно? — Ты не дурак, Тэ, и мне не больно. Я тоже люблю тебя, — говорит Чонгук, утыкаясь носом в чужой висок и медленно втягивая воздух. — Давай поговорим, малыш. — Я так хочу спать, Гуки, давай завтра? — Хорошо, тогда отдыхай, — Чонгук нежно целует Тэхён в лоб, ближе прижимая худое тело старшего. — Пожалуйста, только не уходи, — Тэхён чувствует, как сон окутывает его, но он изо всех сил старается не уснуть. Чонгук улыбается, вновь целует его в лоб, и успокаивает. — Я больше никогда тебя не оставлю. И Тэхён засыпает, полностью доверяя своему любимому. Тэхён впервые просыпается бодрым: он не чувствует головной боли из-за недосыпа, и его тело почти не ломит по той же причине. Он просыпается, чувствуя крепкую хватку со спины, и уголки его губ стремительно ползут вверх. Тэхён разворачивается в чужих руках, и принимается изучать родные черты лица брюнета, который мирно посапывает. — Какой же ты красивый, — шепчет Тэхён, аккуратно касаясь чужого лица. Чонгук забавно морщит нос, а после распахивает глаза и тоже улыбается. — Выспался? — Угу, — Тэхён забавно потягивается, и Чонгук, не выдержав, дарит короткий чмок в щеку. — Хорошо. Теперь мы можем поговорить? — Конечно, Гуки. Но откуда такая спешка? Чонгук выпускает старшего из рук, поправляя одеяло, которым тот был укрыт. На его лице Тэхён видит заметную тревогу, и несколько нечитаемый взгляд вовсе сводит Тэхёна с ума. Он давно не видел Чонгука таким. — Только, прошу тебя, выслушай до конца, малыш, — последнее слово Чонгук шепчет, прислонившись своим лбом к тэхёнову. Ким делает глубокий вдох, но на слова младшего незамедлительно кивает. В момент, когда Чонгук начал продолжать свою речь, в дверь постучали. Тэхён готов поклясться, что на лице Чонгука сменилось несколько эмоций друг за другом, и он встревоженно посмотрел сначала на дверь, а после прям Киму в глаза. — Чёрт, Тэ… — Тэхён-и, ты уже проснулся? — голос матери приводит испуганного Тэхёна в чувства, и он немного отодвигает буквально налетевшего на него Чона от себя. — Тэхён, подожди, — говорит Чонгук, когда Тэхён принимает сидячее положение. — Гуки, — когда Тэхён поворачивает свое лицо к младшему, на его глазах блестят слёзы, а на лице играет искренняя улыбка. — Мама зайдет сюда, и тогда она поймет, что я был прав. — Нет, Тэ, погоди… — Дорогой, я вхожу, — говорит женщина за дверью, и Тэхён улыбается еще шире. — Мама! — вскрикивает Тэхён, и чувствует крепкую хватку на своей ладони. Он не обращает внимание на невероятно обеспокоенное лицо Чонгука, и продолжает осматривать мать сверкающими глазами. — Мама, смотри, это — Чонгук! Господи, он настоящий, ты видишь? — О боже. Мама Тэхёна вскрикивает, и из её рук выпадает поднос с посудой, которая позже, встретившись с полом, разобьется на десятки мелких кусков. Сердце Тэхёна разбилось подобно этой посуде, когда он увидел испуганные глаза матери, которые были направлены прямо на него. — Мам, что такое? — Тэхён-и, милый мой, нет… Женщина продолжала стоять в дверях; из её глаз непрерывным потоком текли слёзы, и она не переставала нашептывать имя сына, который смотрел на нее в ответ, до сих пор ничего не понимая. Тэхён чувствует, как воздух медленно покидает его легкие, когда он видит, как женщина падает на колени, крича что-то мужу. Тэхён поднимает уже заплаканные глаза на Чонгука, который мотает головой из стороны в сторону, и это был первый раз, когда Чонгук плакал при Тэхёне. — Гуки, что происходит. — Тэ, мне очень жаль, — голос, что ранее был тихим и спокойным, теперь превратился в хриплый шепот, а сам Чонгук продолжал сжимать чужие руки в своих. — Мне очень, очень жаль. — Чонгук? Я не понимаю! Что произошло? Тэхён изучает испуганный взгляд Чонгука, и тот отводит взгляд в сторону, не в силах смотреть в ответ. Тэхён готов кричать, метать все вокруг, рвать на себе волосы, потому что он ненавидит недосказанность. Но вместо крика у него вырывается лишь еле слышный стон. — Гуки, пожалуйста, — Тэхён цепляется за плечи младшего, тряся его, и Чонгук вновь смотрит ему в глаза. — Тэ… — Чонгук убирает чужие руки со своих плеч, и взглядом указывает куда-то за спину Тэхёна. Тэхён хмурится и не сразу понимает знака младшего, но когда он поворачивает голову, он чувствует, как разум покидает его тело. Он смотрит прямо на себя, лежащего на спине, с закрытыми глазами и синими губами. Тэхён вскрикивает, и чувствует, что воздуха становится все меньше и меньше. Он поворачивается, и видит, как в дверях стоит Сокджин и отец, как они оба обнимают маму, и оба не перестают рыдать. Тэхён мотает головой, не понимая ни единицы происходящего, когда теплые руки обвивают его шею. — Прости, — шепчет Чонгук, уткнувшись лбом в плечо Тэхёна. — Мне так жаль, Тэхён. — Я ч-что… — Тэхён задыхается — он чувствует, как бомба внутри него взрывается, и это приносит ему неутолимую боль. — Я у-умер? Чонгук в ответ лишь ближе прижимает старшего, чувствуя, как новый поток слез охватывает его тело. Он быстро кивает, а после чувствует, как Тэхён начинает отрицательно мотать головой. — Нет, этого не может быть. Подожди, Чонгук, моя мама… Я же не умер, ведь так? — Прости, малыш, но я не хочу тебя обманывать, — несмотря на громкий крик Тэхёна Чонгук продолжает шептать, держа в руках дрожащее тело. — Но как? К-как такое возможно? Тэхёну плохо, он чувствует себя словно в вакууме — ни звуков, ни воздуха, ни черта. И он не понимает, почему Чонгук продолжает говорить, что он мертв, ведь так не бывает. Невозможно чувствовать столько боли, когда ты мертв. — А что ты здесь делаешь? — Я никогда тебя не брошу, Тэхён. — Стой, то есть… — Тэхён не успевает договорить, когда чувствует, что не может выдавить из себя ни слова. Какая-то сила тянет его вниз, и он пытается сосредоточиться на тепле чужого тела. — Ты тоже… — Да, малыш, я тоже. — Но почему? Я видел тебя, я чувствовал тебя, я… — Я умер еще полтора года назад, и твоя болезнь позволила нам снова быть вместе. Тэхён закрывает глаза, позволяя последней слезе пересечь опухшее от влаги лицо. Он льнет к Чонгуку, вдыхает его запах, и чувствует еще большее тепло. Чонгук целует его в затылок, щеку, висок и в плечо, не переставая шептать тихое «прости», а потом прижимает еще ближе. — Я люблю тебя. Я всегда любил тебя, Ким Тэхён, и я все еще держу свое слово, — шепчет Чонгук, зарываясь ладонью в густые пряди.***
Чон Чонгук разбился в автокатастрофе, когда Тэхён уехал к бабушке в Пусан. Они были самыми лучшими друзьями, связь между которыми была прочнее стали. Но Тэхён был безумно влюблен в друга, и он собирался признаться ему в вечер пятницы, когда ему удалось сбежать обратно в Сеул. Он подошел к дому младшего, сел на качели, что стояла на площадке, и просто ждал, пока Чонгук выйдет из дома. Но Чонгук не вышел. Ни через час, ни через половину дня. Лишь потом он узнал от госпожи Чон, что машина разбилась, и все, кто в ней находился, погибли. Тэхён не мог справиться с этой болью: он почти каждый день приходил на могилу к другу, не переставая винить себя в том, что он не сказал три самых важных слова. А потом его состояние значительно ухудшилось, и родители повезли его на обследование. «У него шизофрения», хором заверяли врачи, но Тэхён не верил. Тэхён мучился от приступов каждую ночь — голоса в голове, галлюцинации перед глазами и постоянное чувство тревоги. Однажды ночью он проснулся от очередного кошмара, и когда он открыл глаза, то увидел сидящего рядом парня, который с теплой улыбкой смотрел на него в ответ. — Мы снова вместе, Тэхён-и. Ким Тэхён умирает ровно через полтора года от сильного приступа, в результате которого его сердце остановилось. После нервного срыва он с трудом добирается до дома, и его дыхание прерывается почти сразу, как он оказывается в кровати. Но для любви не существует границ — ни в этом мире, ни в загробном, ни в каком-либо еще. Они все равно будут счастливы.