То самое мгновение

      Знаете, как внезапно может заиграть песня в твоей голове? А то, когда Вы случайно находите порезы или синяки, которых ещё совсем недавно не было? Или, может, когда Вы спите, видите людей, события и истории, о которых никогда не слышали даже, что уж говорить о виденном ранее? Кому знакомо хотя бы одно из этих чувств поднимите руку. А, ладно, всё равно не вижу, можете опустить.       Знаете, всё это даже в норме вещей для многих, ну а что скажете, если у кого-то по всему телу иногда появляются, сначала огненным столбом вздымающиеся, но не прожигающие одежду порезы, как выясняется после успешного потушения, и исчезающие только спустя сутки? Как вам такое? Наверное, не легко жить этому человеку... Да, не легко, но не человеку, а монстру. Скелету, если быть точнее. И имя этого несчастного – Блуберри.       После той встречи с Хоррором прошло две недели, не так много, но для того, кто испытывает адскую боль от таких «проявлений искорки», время течёт в трое медленнее; сначала, в первые три-четыре дня, огонь был почти не заметен, а боли вообще не было, потом она появилась, но больше походила на укус комара, а огонь усилился, и стал заметен, хотя скелетик всё ещё не обращал внимания, не отличаясь паранойей или особой чуткостью. Тем более, никто больше «искру», как прозвал этот феномен его хозяин, не видел, и потому не мог сказать. Ну а теперь, спустя всё это время, когда Рождество и вечеринка в его честь уже завтра, когда боль от «искры» невыносима, и приносит ужасные страдания, а огонь такой, что мог бы с лёгкостью загородить любителя голубого, если бы был видим, сомнений у него не осталось. Дело в Хорроре. Завтра он обязательно поговорит с ним, а сегодня осталось только запереться в своей комнате, корчась от боли, и сдерживать стоны и крики.       Все друзья, коих у «ягодки» было очень много, и в особенности Инк с Дримом, очень волновались, спрашивали что случилось, пытались что-то предпринять, строили догадки, решили что это болезнь, и стали оставлять в специальном, отведённом для этого месте, подарки, варенья, мёд, таблетки от всего на свете, даже от чумы кажется были, чаи, фрукты, готовую еду, и даже овощи, чаще всего картошку. Когда монстрик вылезал на свет в последний раз, подарков было от пола до потолка, а потолок у них очень высокий, не меньше четырёх метров, а может и больше... Ну, в любом случае, сейчас не до этого.       В это время Инк, являвшийся главным организатором сего мероприятия, бегал из угла в угол, истерично размахивая руками и очень громко возмущаясь:       — Ну как так можно?! Переносить Рождественскую вечеринку на полторы недели! Как он мог угодить в больницу в Рождество?! Ну конечно, из-за одного монстра! Оутер! Чтоб тебя черти побрали! – совсем разъярился красочный, с выражением «лица» рвать и метать. Нда, кто бы не разозлился, если почти всю работу, над которой ты дрожал днём и ночью, круглыми сутками, без перерывов и выходных, придётся переделывать заново? Вот и сейчас, всё что мешало ему разнести весь дом – это больной Блу, и Дрим, без того много сделавший, так ещё и уборка... – приглашения, еда, новые мероприятия, мебель, и всё надо было сделать за полторы недели! Всё с нуля! Да как так можно?! – буквально «подплыв» к другу по воздуху, Мечтатель широко улыбался и коснулся его плеча, успокаивающе кивая. Странно? Нет. Он такой с первой минуты после осознания переноса события, и, если честно, выглядит скелет очень жутко, а говорит...       — Успокойся и прими нирвану, она добра ко всем, – иногда кажется, что он просто обкурился, но даже когда спит, улыбка с его «лика» не слезает, я проверяла.       — Эм... Наверное? Думаю, ты хотел сказать чтобы я успокоился и спокойно ждал, как-то так? – как всегда по-своему понял его слова Инк, на что собеседник удовлетворённо кивнул. Да я уверена! Он точно обкурился!       — Хорошо, тогда, чем бы заняться? Есть идеи? – спокойно, будто бури гнева и не было, проговорил чернильный.       — Исскуство – прекрасная вещь, оно заставляет думать и о хорошем и о плохом одновременно, – изрёк обкуренный, присаживайтесь на диван и протягивая другу альбом. – но не стоит уходить далеко в думы и своё исскуство, лучше лицезреть чужое, осмысливая его, и черпать мудрость оттуда.       — Да, ты прав, посмотрим фильм. А я пока что-нибудь накалякаю. – плюхнулся рядом художник, включив компьютер и набрав название фильма, после включив его, взяв альбом, и достав из кармана карандаш. Он начал творить.       — Зачем же калякать? Почему не написать шедевр? Или, а способен ли художник нарисовать то, что по праву будут считать шедевром все без исключения? – снова говорил загадками Дрим.       — Хорошо-хорошо, накалякаю шедевр, – всплеснул руками главный организатор.       Его ужасно мучила совесть и любовь к «ягодке», ведь они сейчас спокойно сидят и смотрят фильм, а он там мучается, чуть ли не задыхаясь собственной болью. Инк знал это, недавно он заглянул в комнату голубики одним глазком, и увидел всё. От калачика, свёрнутого болью, до выгинающегося в спине полноценной дугой скелетика. И всё это сопровождалось немым криком и диким кашлем с кровью. Его тело... Оно извивалось, сворачиволось, разворачивалось, резко выпримлялось, и тут же сгиналось в три погибели, а губы то шептали, то почти кричали имя «Хоррор». Ужасно испугавшись, тогда он закрыл дверь, потом долго отходя от увиденного, но сейчас... Чернильный очнулся, смотря на своё творение. Это лучше никому не показывать. На белой раньше бумаге красовался портрет этой троицы, но никто не улыбался на нём, только ужас, лицемерие, и неприкрытый взгляд сверху вниз. Инк хотел порвать его, но что-то внутри остановило. Он вырвал картинку, сложил и положил в один из многочисленных карманов. Хорошо, что Мечта смотрел фильм не отвлекаясь, и не заметил этого.       Уверенно поднявшись, член «Stars» подошёл к закрытой двери, постучался в неё, как всегда не получив ответа. Представив, что сейчас один из его лучших друзей изнемогает от боли, душа сжималась, становилось очень-очень больно, но он справился, постучав ещё раз, но настойчивей. Спустя две минуты дверь приоткрылась, на пороге стоял скелет, что был знатно ниже «протагониста», его голубые зрачки не сияли, как обычно, под глазницами пролегала тень, говорившая о недосыпе, сам он отчего-то посерел, словно пытался слиться с фоном, а из одежды на нём были короткие шорты, совсем как у Классика, и чёрная майка. Не смотря на свой вид, Берри улыбался, натянуто, неискренне, но улыбался.       — Ты... Да, глупый вопрос, вряд ли ты в порядке. – прервал сам себя на полуслове художник. – я могу помочь? Прошу, расскажи что происходит! Я... Я правда хочу знать, – добавил он. Впервые за последние несколько дней скелетик разговаривает с кем-то, кроме себя и некто «Хоррора», хотя то и диалогом назвать нельзя, лишь пустые просьбы прекратить муки. Но радужный, конечно же ни о чём таком не ведал.       — Нет. Только если... Хоррор, можешь привести его? – с надеждой смотрел на лучшего друга. «Искра» ненадолго отступила, позволяя ранам немного зажить, это и было спасением, не долгим, но хоть каким-то. – он из замка Найтмера. Если что, я могу и потерпеть до завтра... – с надеждой, что «Радуга» не отступит, проговорил он. Всё же, хотелось поскорее избавиться от мучений и извечной боли. Подумав с несколько секунд, взгляд собеседника просиял РЕШИМОСТЬЮ.       — Нет! Я найду его и притащу сюда, нельзя терпеть! Подожди немного, я скоро вернусь! – крикнул он, выбегая на улицу. «Искра» снова дала о себе знать, и Блу захлопнул дверь.