(Не)удача

Лихт хотел бы сказать, что увидел её и сразу всё понял, но нет. Всё было не так. В начале он спас её сестру, женственную и нежную Тетию, которая сияла доброй благодарной улыбкой и мило прикрывала смущение ладонями. Такую девушку только на руках носить, украшать её длинные волосы дивными цветами и любить до боли в сердце. Люмьер была совсем другой; старшая сестра, уступающая младшей в росте на полголовы и протестующая против длинных волос. Принцесса, которая унаследует королевский трон; принцесса с удивительным огнём познания в глазах и верой в будущее; принцесса, которую нельзя выдать замуж без её согласия, потому что её магия превосходит человеческие рамки понимания. Лихт чувствовал, видел своими золотыми глазами, как мана ластиться к ней, оберегает, притягивает, как к магниту, наполняя хрупкое тело с ног до головы. Люмьер была магом света и как никто была достойна своего имени и стихии. Люмьер улыбалась ему светло и непринужденно, словно они знакомы десяток лет. Люмьер разделяла его идеалы, мысли, стремления, удачу — она была похожа на недостающий кусок собственной души, который он не осознавал. С ней было легко и приятно; с ней было очень уютно и тепло; с ней было ярко и заразительно, что даже самые недоверчивые вроде Лайера, способного чувствовать ложь, поверили ей. Ей нельзя не поверить; ей нельзя не восхищаться; её нельзя не любить — ей невозможно обладать. Люмьер, как солнечный луч — подержишь, но не поймаешь; ускочит, исчезнет, растворится в мгновение ока; она неуловима в настоящем бою. И недостижима в простой и скучной реальности. Лихт не может сказать, что поступил хорошо, ведь его благочестивая натура будет всегда винить и терзать сердце, но Тетия здесь, рядом, она — лёгкий летний ветер. Не согреет, но поможет в трудную минуту. Она прекрасна, восхитительна, невообразимо добра и далеко не слепа: Тетия знает, что не любить её старшую сестру нельзя, не получится, как ни старайся, не с теми мыслями и силой, что она обладает; Тетия знает, что не сможет стать заменой, никогда и ни за что, она мало в чём обходит неподражаемую сестру; Тетия знает, что эльфы многое понимают без слов, что Лихт как-то захочет возразить, но, честно, разве сейчас важны слова? Солнечный луч поймать даже эльфу не суждено, но ветер — вполне. Кажется, что Люмьер радовалась за них больше, чем они сами — она действительно светилась, магия бурлила в её крови, кожа становилась ярко-белой, а вокруг появлялся ореол из чистой-чистой маны. Уровень владения магии у неё на уровне эльфов и это воистину поразительно; Люмьер отмечена судьбой и удачей, не иначе. Интересно, что бы сказали жители королевства, когда бы увидели наследующую трон принцессу прыгающую от радости, когда ей сказали, что та станет тётей? Кажется, она устроила танцы, мигом построив эльфов, умеющих создавать музыку. Мелодия переливалась по воздуху с ветром и солнечным светом, Люмьер утаскивала в танцы всех, не зная усталости и вбитой наглухо с детства королевской манерности. Люмьер даже Лайера смогла уговорить встать, а это дорогого стоит. Лихт лишь стоял немного в стороне, любуясь самым невероятно-фантастическим зрелищем за всю свою жизнь: его друзья, его народ, принял этих двух девушек, двух людей, как своих. Изумительно. Вскоре Люмьер заметила, что он не с ними; не протянуть ей руку — невозможно; не станцевать с ней и покружить в воздухе на руках, в руках — нереально; они — любимчики удачи, четырёхлистного клевера, впереди всё будет хорошо. Удача не приходит к ним, когда нужна.