Змей-искуситель

Луна светила высоко, освещая путь странникам и ниндзя, что сейчас были на заданиях. Её свет был обворожительно прекрасным, и таким холодным одновременно, именно за это Сарада и любила ночь, а вместе с ней и её покровительницу — луну. Короткие волосы ониксоглазовой девушки развивались на ветру, играя с ним в переплёт, а в ее глазах была вечная скорбь, которую не залечить даже Цукуеми гендзюцу. Смерть Хокаге ранила Сараду прямо в сердце, но смерть родителей убила в ней маленькую наивную девочку, что невинными глазами смотрела на трупы своих друзей. —Сарада, — тихий, успокаивающий голос действовал на неё, словно кризализм. Мужчина с пепельно-голубыми волосами медленно двинулся к ней, чувствуя, что Сарада в шаге от отчаяния. — Мицуки, — точно так же говорит Учиха: тихо, сладко, бархатисто. И губы вновь возвращаются в исходное положение, ожидая ответа от своего возлюбленного. Между ними скачет опия, и оба получают дозы эйфории, сердце бешено колотится, словно в первый раз. Эти двое давно истоптали табличку с надписью:"Добрачный секс — грех», беря друг друга почти в любом месте и в любой позе, их любви нет при дела. —Сарада, — полупросьба, полустон слышится из уст Мицуки, что так же покорно стоит в метре от принцессы клана Учиха. Не смотря на то, что Мицуки — искусственный человек, все же он мужчина и от природных инстинктов ему не уйти. Сарада сделала шаг вперёд, дразня господина Учиха, который уже ненасытно пожрал её взглядом. Змеиные глаза очерчивали фигуру последней Учиха, смотря на её ажурное белье, что так прекрасно смотрелось в лунном свете, смотрели в горящие то ли от страсти и похоти, то ли от реакции Змеиного Саннина номер два, глаза. — Папочка, — раскрепощенность Сарады говорит сама за себя, но ведь именно Мицуки попросил называть так себя. Вычитал в книжке Какаши — сенсея «Ича —Ича, Тактика», о том, что женщины часто любят называть своих партнёров «папочками». — Папочка, — вновь шепчет принцесса спускаясь на четвереньки, медленно и плавно убирая прозрачный кардиган. — Папочка, иди к своей маленькой девочке, — облизывая губы, шепчет черноволасая приглашая пепельного парня к себе. Мицуки принимает её вызов, подходит, и когда Сада тянется к нему — бьёт её по рукам. Она шипит подобно змеи и, со злостью, принимает его игру — сегодня он её по мучит. Змеи начинает обвиватывать хрупкое тело Сарады, ползать на нем, кусать, но сам Змей не сдвинулся с места, смотря на неё наглым, удовлетворённым взглядом. Но хитрая Сара находит ниточки, за которые она умело дёргает, заставляя паренька кусать губы. С уст принцессы срывает недостон, со сладким приторным «Папочка, а-а-х», с лёгким змеиным шипением и это поливает масло в огонь. Хватает и секунды, что бы хитрая манипуляторша Сада* оказалась в их семейной постели, а юркий язык Мицуки начал гулять по телу шаринганистой девушки, вырисовывая слюной маршрут от Страны Молний до промежности между ног. Сада дышит тяжело, прирывисто, извивается не хуже змеи и стонет: —Ми-и-ицуки, — ноги дрожат, когда язык входит во влажное от возбуждения, лоно, а мужской мозолистый палец надавливает на клитор, проходя языком ещё глубже, буквально вытрахивая им девушку. Ноги дрожать ещё сильней, предвещая то, что Учиха кончит, если он не прекратит так над ней издеваться. Но напористый язык продолжает свое изучение «что находится в вагине?» Мышцы начинают сжиматся и не выдерживают, кончая, когда язык Змея все ещё находится внутри. —М-м-м, какая ты вкусная, — тянет змеюга, подразнивая свою принцессу, что залилась в ярко красный цвет. — Я хочу ещё, — хихикает он, видя столь забавную картину. Притянув красную, как, ненавистный ей овощ -, помидор, устраиваясь по удобней. Руки госпожи Учиха потянулись к мускулистой спине мужчины, мстя за непозволительную дерзость в его собственной игре, но её маленькая месть была жестоко разбита, — когда сильный мужские руки перехватывают хрупкие запястья, зафиксировав над головой, больно сжимая. — Мицу-ки, м-н-не-е боль… — шепчет Сада, но договорить ей не даёт сильный укус в области шеи, словно Мицуки хотел съесть её заживо, или прокусить шею, выпивая кровь, как вампир. —Правило, — сквозь зубы рычит пробирочный: скалиться, требует полного подчинение от маленькой принцессы, ведь ещё одно слово и он за себя не ручается. Но, видимо, этого малышка Сарада и добивалась, а мелкая ухмылка не сходила с лица. Он проиграл, проиграл когда ещё губы начинали шептать заветное «Папочка». Проиграл, когда брал её в первый раз, проиграл, когда из её уст доносилось отчётливое «Мицуки, бы-ы-стрее». *** Теперь прилюдии им не нужны, только они друг другу, как две стихии — Молния и Огонь — дополняя друг друга, чувствуя боль друг друга, хотели друг друга. Но хотели они друг друга больше, каждый пытался вести свою игру, доминировать над своим партнёром, но все в итоге приходило к одному. Хороший, качественный трах. В принципе, как и сейчас. Сняв трусики со своей жены, мужчина без предупреждения вошёл в Сараду, начиная двигаться под стоны, происхождения которых его мало волновало, главное — получить её. Томный вздох дочки Учиха Саске, и грубый поцелуй, оставляя на губах сладковатый привкус — и это дурманит ему голову окончательно. Входит глубже и слышит болезненный стон, но он не останавливается — дерет её, как хочет, а кровать скрипит и, наверное, скрип слышит вся Коноха. В области живота болезненно тянет, а девушка тянется к нему, словно к последнему лучику солнца. Плюёт на правила его, плюёт на их игру, плюёт на то, что за ними может наблюдать враг (, а и путь, ей нечего стыдиться — у неё охуенная половая жизнь, завидуйте, сучки). Глаза искрятся, как тысячи звёзд, от томного желание взять его всего, взять без остатка, кусать его пока не почувствуешь вкус крови. Но Мицуки Учиха не даст, он, как и родитель, любит делать все сам. Острые, длинные ногти впиваются в белоснежную кожу партнёра, болезненно водят по спине, оставляя красивые царапины, которые ласкает лунный свет, вырисовывая кровавые оттенки. Сарада прижимается всем телом к Мицуки, заключая в объятия последнего, чувствуя, как в области живота проходить первый заряд оргазма, ноги охватывают бедра мужчины, стараясь передать ему свои чувства. Но Мицуки и без того понимает, что Сада вот — вот кончит (во второй раз), в принципе, как и он. — Сарада, я, кажется....., — договорить ему не даёт поцелуй супруги, которая одаривает его любящим взглядом, и тихим шёпотом: «Я знаю " Ещё не сколько грубых толков и они вместе дошли до экстаза. — Сарада — химэ, я хочу ещё, — янтарные глаза блестели в темноте, отражая обнажённое желание любить её, а их пальцы переплётались друг с другом. —Ах, Мицуки, ненасытный монстр, — ворчит Госпожа Учиха, пытаясь привести дыхание в норму. — Месяц без секса, — дыхание девушки не даёт ей нормально говорить, не помешала бы отдышка, отдышка для двоих и месяц без секса.