Hold on to me.

      После смерти Эдди, жизнь Ричи обрывается сама собой.       Цвета в один миг, как по щелчку пальцев, потеряли свою яркость. Вокруг одна серость. Все кажется каким-то до безумия не настоящим. Он смотрит на друзей своего детства и не чувствует ничего, лишь сидит здесь, слушая, как они вспоминают Эдди… его Эдди. И трескается, ломается просто, зарываясь лицом в ладони и начиная реветь навзрыд. Сам такого от себя не ожидал, но ему больно, так погано, блять, больно, что выть хочется. Он бы остался прямо там, в логове Пеннивайза, наплевав на свою жизнь, он бы просто остался там с любовью всей своей жизни, все было бы лучше, чем сидеть сейчас здесь и так глупо реветь, понимая, что это все равно ничего не изменит.       Он уезжает из Дерри с огромной дырой в сердце, сбитыми в кровь костяшками, потому что все легче, чем терпеть боль душевную. Тогда, в карьере, он выдавил из себя остатки. Он старался делать вид, что все в норме, даже шутил вроде, вот только если друзей обмануть получилось, то себя нет.       Домой… если место, где он жил все это время, можно назвать домом, нет, нельзя на самом то деле, он не поехал. Остановился в каком-то отеле, дешевом до неприятного. Но ехать дальше просто не захотел. Оставаться в Дерри было бы подобно пытке, и в то же время уезжать от него далеко не хотелось вовсе. Потому что маленький Ричи, тот балабол, где-то на периферии сознания все еще хотел быть рядом с Эдди, и если и не в Дерри, то хоть близь его.       Он заходит в номер, здороваясь с парой тараканов на стене, бросает сумки на пол, а свое тело на пропахший пылью и мхом матрац. Сам не замечает, как начинает плакать, снова, а он вообще прекращал? Комкает пальцами наволочку, цепляясь грязными ногтями из-за всех сил и кричит. Казалось бы, после такой эмоциональной взбучки вырубиться он должен сразу же… но не тут-то было. Первая ночь тянется невероятно долго, и в то же время как-то быстро, ведь Ричи не двигается вовсе, а когда все-таки смотрит в окно, там уже, к его изумлению, светло. Так проходит следующий день, и еще один. Бессонница. Он просто не может заснуть, зевает, ворочается, считает чертовых овец до посинения, но не засыпает. Когда он встает с кровати, голова кружится и так противно гудит, что Тозиер думает, будто его сейчас вывернет наизнанку, но ему хватает пары минут, чтобы отдышаться. Все же хоть раз сталкивались с бессонницей? Если нет, то хочу вас поздравить, вы счастливый человек. Но если одну ночь бессонницы и можно пережить, то вот три становится уже просто невозможно. Возникает ощущение, будто все это нереально. И именно с этим Ричи и столкнулся. Будто и не было этой треклятой поездки в Дерри, будто Эдди жив, и пускай он сейчас не с ним, он дома, он в безопасности. Но потом, когда воспоминания все-таки проступают через подкорку его сознания, его как холодной водой окатывает. Он помнит то, как Эдди было страшно, и то, как он смог побороть свой страх ради него, чтобы спасти его… в то время как сам Тозиер спасти его не смог. Не смог даже тело его вытащить, он так и остался там… он и труп этого проклятого клоуна.       И Ричи пьет, много пьет, не отвечает на звонки менеджера, а после и вовсе выключает телефон. Ровно так же, как выключает телевизор из розетки, и радио-приемник. Все дни до смешного одинаковые. Он лежит на кровати, снова и снова прокручивая все то, что было в Дерри, потом выпивает стакан воды. Думает, что надо бы поесть, вот только сил на это нет, как впрочем, и желания. Но какой-то очень уж детский и писклявый голос, но такой знакомый отчего-то, в голове твёрдо и настойчиво уговаривает. И Ричи слушает, думает, что с ума сходит, и горько усмехается, но все равно заваривает суп из пакетика и выпивает, неприятно морщась. Потом садится в кресло, закидывает голову, и смотрит в потолок. В комнате тихо, только размеренное тиканье часов, да какие-то звуки с улицы, ему плевать на них. Он уходит в свою голову целиком, слушая чужие голоса и даже не пытаясь их заглушить, его сознание будто специально издевается над ним, урывками показывая Эдди. Живого Эдди. Таким, каким его запомнил Ричи. С веснушками на щеках, с россыпью морщин по всему лицу, с тонкими губами, и чересчур большими темными глазами, а что самое удивительное, без какой-либо растительности на лице. В его сознании мужчина улыбается, он шутит, и смотрит с неприкрытым интересом на друга своего детства. Эдди знал, Эдди по-любому все знал. Это можно было понять по обеспокоенным взглядам, по легким касаниям, которые из легких Тозиера просто напросто вышибали весь кислород мигом. Он знал, что он был как чертово успокоительное для Ричи. И когда тот зажигался, как фитиль на свечке, только Эдди мог помочь ему остудиться. Только мягкие ладони, что тот клал ему на спину, пока никто не видел. И Ричи успокаивался, делал глубокий вдох, а все голоса в его голове мигом затыкались, будто боялись. Словно Эдди был как таблетка морфия перед сном, заглушал абсолютно все, оставляя в Ричи место лишь для себя. И заполняя пустоту того своей любовью и заботой.       Из закрытых глаз вытекает пара слезинок, быстро преодолевая путь от глазных яблок до ушей. Грудную клетку по знакомому прижимает, как грузом, а пальцы сжимаются в кулаки. Он не уберег. Все это время, когда они были детьми, у Ричи была задача оберегать его, и он старался, черт возьми, как он старался. Выгораживал его, отвлекал внимание Генри на себя, потому что лучше пускай ему достанется, чем Эдди. Потому что Эдди слишком хрупкий и до больного маленький, он, Ричи просто не мог допустить этого. А сейчас… спустя двадцать, мать его, семь лет, он просто взял и не уберег. Не уберег своего Эдди. И мало того что не уберег, так он еще и бросил его там совсем одного. Ох, Эдди, Эдди, Эдди, мне так жаль.       Он наверняка ненавидит меня — думает мужчина в очках. Я не хотел бросать тебя, Эдс, правда, не хотел, ты ведь знаешь, я бы ни за что не бросил тебя там, я бы… Столько мыслей, и все они бегают, бегают в его голове, вызывая спазмы в груди и новую порцию слез из глаз. И Ричи ненавидит это, ненавидит то, каким слабым он стал без Эдди. Все это время он был сильным, его просто держала на плаву мысль, что да, пускай с Эдди не сложилось, но он точно жив, и более менее здоров, и наверняка сейчас сидит дома, перебирая баночки с лекарствами и отсчитывая нужную порцию таблеток перед сном. Но сейчас он знает, что Эдди мертв. Эдди там один под домом на Нейболт- стрит. И Эдди больше нет. А в голове только его голос, голос, который шепчет «Ричи, Ричи» и большие, даже больше чем обычно глаза, наполненные страхом и, черт бы его побрал, болью. Такой тупой болью.       И это ломает, ломает где-то изнутри, выкручивая кости, и сжимая сердце. И Ричи хотел бы заглушить эту боль, правда, хотел, но все это лишь в его голове. Ведь нет никакой руки внутри, что сжимает его органы с немыслимой силой, о нет. Это тоска, это эмоции, эмоции душат его так сильно, будто еще немного и его сердце просто треснет, расколется пополам, и Ричи так и скончается. Потом, спустя может неделю, кто-нибудь найдет его, а в больнице недоуменно почешет голову какой-нибудь врач, совершенно не понимая, как здоровый по всем показателям мужчина смог вот так просто умереть. Причина смерти установлена не будет. Потому что просто невозможно умереть от своих эмоций и чувств. Но Ричи это кажется очень даже возможным. Потому что, если в скором времени что-то подобное с ним не произойдет, то он просто не выдержит, и пойдя по стопам Стэнли, покончит с собой. Ричи горько усмехается, а после накрывает глаза холодными ладонями, испуская жалобный всхлип.       Он сидит так десять минут, может пятнадцать, пока пол под ним не начинает дрожать. Мужчина в страхе оглядывается, а после подскакивает с кресла, на которое тут же приземляется кусок бетона.       — Что за хрень? — кричит Ричи, когда пол под ним загорается и одновременно с этим разрывается на огромные куски, будто открывая двери в ад, и Ричи падает.

***

      Его тело подскакивает на кровати, и грудь быстро-быстро вздымается, лицо блестит от пота, а из легких вырываются лишь противные всхлипы. В панике он оглядывает свои дрожащие руки, а после переводит взгляд на… Эдди. Который подскочил вместе с ним и сейчас трогает его лицо и насквозь промокшие волосы, словно тот только что из душа.       Ричи смотрит сквозь него, не понимая, где он находится и что вообще происходит, а после сильные и теплые руки мужчины… точнее одна рука, ведь вторая все еще была в гипсе, обхватывает его поперек живота, прижимая к себе. Мягкий поцелуй приходится Ричи прямо в макушку, а после через противный шум в ушах пробивается взволнованный голос мужчины, который шепчет что-то вроде: «это был всего лишь сон, просто сон, Ричи», а потом более громко: «Оно больше нет, все хорошо, все хорошо». Эдди нехотя отстраняется, одаривая мужчину заботливым взглядом и выдавливая улыбку. И встает с кровати, чтобы пройти на кухню за водой.       — Эдс, ты ведь вернешься, да? Э-это ведь точно т-ты? — Каспбрак разворачивается в дверном проеме, у Тозиера взгляд просто безумный, бегает по его лицу, хотя тот без очков наверняка видит лишь мутные разводы. Эдди выдыхает и улыбается, по-детски широко, его глаза блестят:       — Конечно, вернусь, Ричи, куда я теперь от тебя денусь?       И пока Ричи комкает одеяло, стараясь выровнять дыхание и отмечая, что грудную клетку больше не сжимает, а сердце не болит так сильно, он кусает нижнюю губу так сильно, что кажется в правом уголке останется синяк. Но место рядом с ним все еще теплое, а значит это реальность. Эдди возвращается со стаканом прохладной воды и парой таблеток успокоительного. Бережно он передает стакан Ричи, слегка придерживая, и отдает тому таблетки.       Ричи выпивает все. Да с такой жадностью, будто не пил последние пару дней вовсе. А после обнимает Эдди так сильно, что тот даже вдохнуть полной грудью не может, он зарывается носом и ладонью в темную копну мягких (а что главное сухих в отличии от его) волос, и тихо, очень-очень тихо что-то бормочет. Ричи весь трясется, и все еще не верит, что это все по-настоящему, но он слышит, как бьется сердце прямо под его ушной раковиной, чувствует, как поднимается грудная клетка под ним, и ощущает чужое тепло. Эдди тут, живой и здоровый. Немного потрёпанный, с переломанной рукой, парой царапин, а так же с шрамом на щеке и в области ребра. Но живой. Живой, живой, живой. И Ричи улыбается, прижимаясь еще сильнее, судорожно выдыхает и безмолвно плачет. Это был всего лишь кошмар…